— Нет, почему же, конечно, хочет. Я уверен, что она встретит вас с радостью, но… Там совершенно иная обстановка.
— А мне, собственно, наплевать, какая там такая обстановка. Надо двигаться.
Фрост встал.
— Очень хорошо. Пусть будет по-вашему.
Он усадил Дженкинса в кресло и пристально посмотрел ему в глаза. Затем начал монотонным, усыпляющим голосом произносить формулы внушения.
* * *Фрост помог Говарду встать с земли и отряхнул его одежду. Говард смеялся, вытирая с ладоней белую дорожную пыль.
— Вот это да, учитель! Мне показалось, что какой-то жук выхватил из-под меня кресло.
— Не надо было-вас сажать.
— Пожалуй.
Он вытащил из-за пояса большой неуклюжий пистолет и внимательно его осмотрел.
— Хорошо еще, что бластер был на предохранителе, а то оказались бы мы в стратосфере. Идем?
Фрост оглядел спутника; шлем, короткий военный килт, на бедре короткий меч в кожаных ножнах. Он поморгал.
— Да. Да, конечно.
— А вы знаете, — спросил Фрост, когда городские ворота остались позади, — куда мы идем?
— Конечно. В рощу, к вилле Светоносной Звезды.
— И вы знаете, что это за вилла?
— А, вы имеете в виду тот разговор. Я знаком со здешними обычаями, и они меня ничуть не смущают. Мы со Светоносной Звездой великолепно поймем друг друга. Она ведь из этих, у которых с глаз долой — из сердца вон. Но теперь, когда я вернулся с Ультима Туле[41], она оставит свое занятие, мы будем жить семьей и вырастим уйму пухленьких детишек.
— Ультима Туле? Вы помните мой кабинет?
— Конечно, помню. И Роберта, и Элен, и остальных.
— И это вы называете Ультима Туле?
— Не совсем. Слушайте, учитель, я не могу этого объяснить. Ведь я — человек военный, практический. Такими головоломками надо заниматься вам — учителям и жрецам.
Они остановились перед домом Эстелл.
— Вы зайдете, учитель?
— Нет, пожалуй, не буду. Мне пора возвращаться.
Говард хлопнул профессора по плечу.
— Вы были отличным другом, учитель. Первого пащенка мы назовем в вашу честь.
— Спасибо, Говард. Прощайте — и всякой вам удачи, обоим вам.
— И вам тоже.
Говард уверенно вошел в дом.
Фрост медленно побрел назад, к воротам; в его голове крутились мириады мыслей. Похоже, что этим изменениям и комбинациям нет конца — изменениям материи и духа. Марта, Роберт, Элен — а теперь вот Говард и Эстелл. Вероятно, можно построить такую теорию, которая сможет описать все эти события.
В задумчивости он споткнулся о перекосившуюся плиту мостовой и упал… в свое кресло.
* * *Фрост понимал, что не так-то просто будет объяснить исчезновение пяти студентов — понимал и не говорил никому ничего. Только в воскресенье к вечеру их отсутствие начало привлекать внимание. В понедельник пришел полицейский, желавший задать несколько вопросов.
Ответы профессора мало прояснили ситуацию — он счел за лучшее и не пытаться рассказать, как все было в действительности. Окружной прокурор заподозрил серьезное преступление — похищение или даже массовое убийство. А может быть, нечто связанное с одним из расплодившихся за последнее время сексуально окрашенных культов — кто их знает, этих профессоров!
Во вторник утром он выписал ордер; сержант Изовски отправился арестовывать Фроста.
Профессор вел себя совершенно спокойно и прошел к черному фургону без малейшего протеста.
— Слушайте, док, — сказал сержант, ободренный такой покорностью. — А почему бы вам самому не рассказать, куда вы их спрятали? Ведь ясно, мы их найдем, дайте нам только время.
Фрост повернул голову, посмотрел полицейскому в глаза и улыбнулся.
— Время… а, ну конечно же, время… да, если дать вам время — вы найдете их. Там.
Затем он вошел в фургон, сел на скамейку, закрыл глаза и сосредоточился.
Тем временем сержант поставил ногу на подножку, загородив своей тушей дверь, и вынул блокнот. Кончив писать, он поднял глаза.
Профессор Фрост исчез.
* * *Вообще-то Фрост намеревался навестить Говарда и Эстелл, однако в самый критический момент его мысли перескочили на Элен и Роберта. «Приземлившись», он обнаружил себя совсем не в том мире будущего, который посещал перед этим дважды. Он не знал, где находится, — видимо, на Земле, где-то и когда-то.
Вокруг расстилалась холмистая местность, напоминавшая Нью-Джерси или южную Миссури. Слабое знакомство с ботаникой не позволяло Фросту сказать, привычные вокруг деревья или нет. Да и размышлять об этом оказалось некогда.
Он услышал крик, на который сразу же откликнулись другие голоса. Из леса выскочили фигуры и рассыпались неровной цепью. Сперва Фросту показалось, что атакуют его; он беспомощно оглянулся, но спрятаться было негде. Однако они пробегали мимо, не обращая на него никакого внимания; только один окинул его беглым взглядом, что-то крикнул и тоже исчез.
Фрост остался стоять посреди маленькой полянки, один и в полном недоумении.
Но не успел он хоть сколько-нибудь переварить происходящее, как одна из фигур вернулась и что-то крикнула, на этот раз — точно ему; слова сопровождались недвусмысленным жестом: он должен был следовать за этим человеком.
Фрост стоял в нерешительности. Человек подбежал к нему и точной подножкой сбил его с ног. Следующие секунды профессор не совсем понимал происходящее, а когда сумел немного прийти в себя, оказалось, что он видит мир вверх тормашками; незнакомец бежал уверенной рысцой, перекинув его через плечо.
По лицу Фроста хлестнули ветки кустов, затем «носильщик» направился куда-то вниз, пробежал еще несколько ярдов и небрежно скинул свою ношу на землю. Профессор сел, протер глаза и осмотрелся.
Он находился в туннеле, один конец которого поднимался вверх, к свету, а другой уходил вниз, одному Богу известно на какую глубину. Вокруг мелькали какие-то фигуры, не обращавшие, впрочем, на него ни малейшего внимания. Двое устанавливали перед входом в туннель непонятный аппарат. Они работали очень проворно, закончили свое дело буквально за секунды и отошли назад. Раздалось негромкое жужжание.
Устье туннеля словно затуманилось; скоро стало понятно почему — неизвестный аппарат плел нечто вроде паутины, перекрывавшей туннель. Паутина, сперва едва заметная, постепенно теряла свою прозрачность, становилась матовой. Жужжание продолжалось несколько минут, странная машина все уплотняла и уплотняла паутину. Одна из фигур взглянула на свой пояс, произнесла короткую команду, и жужжание смолкло.
Было видно, что окружающие успокоились, вздохнули с облегчением. Фрост тоже ощутил это облегчение и расслабился, понимая интуитивно, что всем им удалось избежать какой-то серьезной опасности.
Человек, приказавший машине остановиться, повернулся, заметил Фроста и подошел к нему, задавая какие-то вопросы голосом, звучавшим спокойно, но в то же время как-то безапелляционно. Фрост неожиданно осознал три вещи: лидером группы была женщина, именно она и спасла его в лесу, и — третье — одежда и внешность этих людей были похожи на одежду и внешность преобразившегося Роберта Монро.
Лицо профессора озарила улыбка. Все будет хорошо.
Женщина повторила свой вопрос; в ее голосе появились нотки нетерпения, Фрост почувствовал, что надо отвечать, хотя он не понимает здешнего языка, а женщина, конечно же, не понимает английский. Но как бы там ни было…
— Мадам, — сказал он по-английски, встав и отвесив ей вежливый поклон. — Я не знаю вашего языка и не понимаю вопроса, но мне кажется, что вы спасли мою жизнь. Я вам очень благодарен.
С видом озадаченным и несколько раздраженным женщина спросила что-то еще; во всяком случае Фросту показалось, что это другой вопрос. Он был в тупике, языковой барьер казался непреодолимым. Пройдут многие дни, недели и даже месяцы, пока появится хоть какая-то возможность общения. А эти люди заняты своей войной, вряд ли они будут в настроении возиться с бесполезным, ничего не понимающим чужаком.
Этак, чего доброго, и на поверхность выставят.
До чего же глупо, думал Фрост, прямо до отвращения глупо. Вероятно, Монро и Элен где-то рядом — и в то же время можно дожить здесь до глубокой старости, так их и не увидев. Ведь как узнаешь, где они конкретно? Ну каким, скажите, образом американец, скинутый в Тибете, сумеет объясниться, если единственный переводчик бродит где-то по Южной Америке? Или вообще неизвестно где? И каким образом довести до понимания тибетцев, что где-то есть этот самый переводчик? Это же надо — попасть в такое дурацкое положение?
Но все же стоит попробовать. Как же звали Роберта здесь? Эган? Нет, Айгор. Вот-вот, так он и говорил — Айгор.
— Айгор, — сказал Фрост.
Предводительница прислушалась.
— Айгор? — спросила она.
Фрост энергично закивал головой.
— Айгор.
Неожиданно она повернулась и крикнула в сторону: «Айгор!»
Гортанный звук был очень отчетлив, а «р» — раскатисто, в точности как у Монро.
Один из людей вышел вперед. Профессор с надеждой всмотрелся в его лицо, но это был какой-то незнакомец, почти неотличимый от своих собратьев. Предводительница ткнула пальцем в его сторону.
— Айгор, — констатировала она.
Все сложнее и сложнее, подумал Фрост, видимо, Айгор здесь — распространенное имя. Чересчур распространенное. Тут профессора озарила новая идея.
— Айгор, — сказал он. — Элен Фишер.
Теперь его слова явно привлекли внимание предводительницы.
— Илен Фиишер? — повторила она.
— Да, да! Элен Фишер.
На секунду предводительница задумалась; было ясно, что для нее эти слова — не пустой звук. Затем, хлопнув в ладоши, она что-то скомандовала. Вперед вышли двое, и она, по-прежнему быстро и повелительно, произнесла несколько слов.
Двое подошли к Фросту, взяли его под руки и куда-то потащили. На секунду задержавшись, Фрост спросил через плечо:
— Элен Фишер?
— И лен Фиишер! — заверила его предводительница. Оставалось только удовлетвориться этим ответом.
* * *Прошло часа два. Обращались с ним прилично, поместили во вполне удобную комнату или, точнее, камеру — во всяком случае ее заперли снаружи. Как знать — вдруг он сказал что-то не то; вдруг «Элен Фишер» здесь — не имя, а нечто совсем другое?
Комната была абсолютно пустая и освещалась только тусклым сиянием, исходившим от стен, — как везде в тех частях подземного мира, с которым он успел познакомиться. Постепенно Фросту стало надоедать это место; он уже подумывал, не стоит ли устроить небольшой скандал, как снаружи послышались шаги.
Дверь распахнулась, на пороге стояла предводительница; ее немолодое, довольно-таки мрачное лицо озаряла неожиданная улыбка. Сказав что-то на своем языке, она добавила:
— Айгор… иленфиишер.
Повернувшись, женщина вышла; Фрост последовал за ней.
Мерцающие стены проходов, оживленные площади, любопытные взгляды людей, заполнявших эти площади, лифт, к удивлению профессора резко рванувший вниз, прежде чем тот сообразил, что это — лифт. Последним, что его удивило, была какая-то транспортная капсула, в которой они герметично закупорились, после чего капсула рванулась с колоссальной — если судить по перегрузкам на старте и при торможении — скоростью. Все это время Фрост послушно следовал за своей провожатой, почти совсем не понимая, что происходит вокруг, но не имея возможности расспрашивать. Он пытался расслабиться и по возможности получать удовольствие от новых впечатлений; его спутница, по всей видимости, была настроена достаточно доброжелательно, хотя манеры ее остались резкими — манерами человека, привыкшего отдавать приказания, а не болтать попусту с каждым встречным.
Повернув за угол, женщина вошла в какую-то дверь. Фрост последовал за ней — и чуть не был сбит с ног. Кто-то схватил его за обе руки.
— Доктор! Доктор Фрост!
Это оказалась Элен Фишер, одетая в общий для всего — без различия пола — подземного населения костюм. За ней виднелось расплывшееся в улыбке лицо похожего на гнома Роберта — или, если хотите, Айгора.
Профессор осторожно высвободился из рук Элен.
— Моя дорогая! Это представить себе только, найти вас здесь!
Фраза звучала довольно глупо, но ничего лучшего ему в голову не пришло.
— Это представить себе только, найти вас — здесь! — повторила девушка. — Господи, доктор, да вы же плачете!
— Нет, нет, совсем нет, — торопливо возразил профессор и повернулся к Монро. — И вас, Роберт, я тоже очень рад видеть.
— А я — вдвойне рад видеть вас.
Женщина сказала что-то Монро. Быстро ответив ей на местном языке, тот повернулся к Фросту.
— Доктор, это моя старшая сестра — Маргри, ак-туут Маргри — это можно приблизительно перевести как «майор Маргри».
— Она была очень добра ко мне, — сказал Фрост и поклонился.
Маргри громко хлопнула ладонями на уровне пояса и, сохраняя совершенно бесстрастное лицо, резко наклонила голову.
— Она приветствовала вас как равного, — объяснил Роберт-Айгор. — Я растолковал ей, сколько мог, что обозначает звание «доктор»; теперь она считает, что вы равны ей по рангу.
— И что же должен делать я?
— Ответьте ей тем же.
Фрост так и сделал, правда, крайне неуклюже.
* * *Доктор Фрост рассказал своим бывшим студентам, как обстояли дела до настоящего момента — хотя применяемость этого термина была крайне сомнительна для случая различных временных осей.
— Бедняжка! Да какое они имели право! — в негодовании воскликнула Элен, узнав о чуть было не состоявшемся аресте профессора.
— О, я бы так не сказал, — возразил Фрост. — Все это было вполне разумно, если исходить из известных им фактов. Однако боюсь, я не смогу теперь вернуться.
— И не надо, — сказал Айгор. — Мы очень рады вам.
— Возможно, я смогу чем-нибудь помочь вам в вашей войне.
— Возможно. Но вы и так сделали уже больше, чем кто-либо другой, дав мне возможность принести сюда все это. Вот, видите, мы работаем.
Он обвел всю комнату широким жестом.
Айгора сняли с боевых дежурств и прикомандировали к штабу, чтобы он попытался снабдить воюющих земной техникой. Элен ему помогала.
— Кроме сестры, мне никто не верит, — признался он. — Однако я сумел кое-что продемонстрировать — вполне достаточно, чтобы они осознали важность того, чем я обладаю. Тогда мне предоставили полную свободу и буквально каждую секунду заглядывают через плечо в ожидании, что я сумею сделать. Мы уже успели организовать работы по строительству реактивного истребителя и ракет для его вооружения.
Фрост удивился. Каким образом можно было сделать так много — и так быстро? Может быть, различие темпов времени? Может быть, Элен с Айгором перешли сюда много недель назад, если считать по временной оси этого мира?
Нет, объяснил ему Айгор, но здешний народ, даже при отсутствии многих областей земной техники, далеко обогнал землян по части технологии. Они используют один-единственный унифицированный тип станка для производства почти всего. В этот станок закладывают некую схему, для которой Айгор не смог придумать лучшего названия, чем «синька», хотя в действительности это — точная масштабная модель устройства, которое надо сделать. Машина сама оснащает себя нужными инструментами и вскоре выдает готовое изделие. Один из таких станков сейчас изготавливает пластиковые корпуса истребителей — из одного куска и за одну операцию.
— Мы хотим вооружить самолеты как стасисными лучами, так и ракетами, — сказал Айгор. — Сперва заморозить, а потом расшибить проклятые бублики, пока они не поддаются управлению.
После нескольких минут разговора Фрост начал замечать в Айгоре признаки беспокойства. Догадавшись о причине, он попросил разрешения уйти. Айгор охотно согласился.
— Мы увидимся позднее, — сказал он с видимым облегчением, — Я пошлю кого-нибудь подыскать вам жилье. По правде говоря, мы очень спешим. Работа на войну — вы должны нас понять…
Засыпая, Фрост размышлял, как он сможет помочь своим юным друзьям и всему здешнему народу в их борьбе.
* * *Но из этого ничего не получилось. Образование Фроста было чисто академическим, в практике он смыслил мало. Техническая литература, захваченная Айгором и Элен, оказалась для него малопонятна, словно была написана на древнегреческом, — в действительности еще непонятнее, ведь он знал древнегреческий. Жил он вполне комфортабельно, в почете и уважении — ведь Айгор убедил всех, что лишь благодаря услугам профессора получает бесценное новое оружие, но этого ему было мало. Вскоре он понял, что совершенно не пригоден к работе, которую вел Айгор, — даже в роли переводчика.
Он превратился в обузу, безвредную, но обузу, пенсионера — и прекрасно это понимал.
К тому же подземная жизнь действовала ему на нервы. Ему мешал этот навязчивый, везде и всегда присутствующий свет. Все заверения Айгора не могли уменьшить необъяснимый, рожденный незнанием страх Фроста перед радиоактивностью. Война подавляла его. Его темперамент не подходил для того, чтобы стойко выдерживать связанное с ней нервное напряжение. Неспособность помочь в работе над военными проектами, отсутствие друзей, праздность — все это усугубляло подавленное настроение профессора. Однажды он забрел в лабораторию, где работали Айгор и Элен, надеясь немного поболтать, если те не слишком заняты. Они не были заняты. Айгор расхаживал по комнате, а Элен обеспокоенно смотрела на него.
Фрост откашлялся.
— Э-э… у вас что-нибудь не так?