Я с сожалением осмотрела свою безнадежно испорченную футболку.
— Борис, мне нужен один из тех, кого вы только что взяли. Это свидетель по делу.
Расторгуев покачал головой:
— Ненадежные у тебя свидетели, толку не добьешься.
— Ничего другого у меня нет, Борис, я устала гоняться за тенью и желаю вытрясти из него всю душу.
— Тебе устроить встречу с ним?
— Этого мало, так просто он ничего не скажет. Есть одна идея, давай-ка обсудим…
Глава 12
Реализовывать идею, детали которой я обсудила с Борисом Расторгуевым, следовало не раньше, чем через сутки. Признаюсь, то, что я задумала, было не совсем законно, но другого варианта не предвиделось.
Я слишком долго и упорно гонялась за Алексеем Шамановым, так звали моего придурка, и, честно говоря, эта фитюлька очень разозлила меня. Пусть ругают те, кто стоит за правду и законность, но я имею право на некоторую долю паскудства и стервозности.
Ради той же правды.
К тому же жизнь такая, товарищи, бьем врага его же методами.
Я потребовала консультации у магических костей, те милостиво позволили мне прикоснуться к тайне тайн, заключенной в цифрах.
Выпало следующее:
3+20+25. «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть».
Значит, надо спешить и сделать так, чтобы ощутить опасность раньше, чем она может заявить о себе.
Бармена кафе «Березка», который предпочел смыться с места разборки обкуренной братвы с Татьяной Ивановой, вскоре нашли и начали колоть на предмет незаконного оборота наркотических средств.
Шаманова посадили в отдельную ото всех ячейку, где его продержали уже более сорока часов.
— Скоро его придется выпустить, если не будет предъявлено обвинение, — сказал Расторгуев. — Так что торопись.
— Как он себя чувствует?
— Хреново — его ломает.
— Вот и хорошо.
Борис внимательно посмотрел на меня.
— Ты страшная женщина, Иванова. С тобой лучше не связываться. Хотя я и поддался на твою затею, но теперь уже жалею.
— Это ты правильно подметил, страшна во гневе, — парировала я. — К тому же меня вынуждает на это правда, а она не всегда сладка.
Скрепя сердце Расторгуев препроводил меня в отделение КПЗ, в котором томился Шаманов.
Я нашла его в жутком состоянии. Алексей забился в угол дощатых нар и сидел, покрытый холодным потом.
— Помнишь меня? — спросила я, твердо глядя в глаза жертве белого змия.
Тот не отвечал.
Я медленно вытащила из кармана тот самый пакетик, который экспроприировала у него во время дорожного приключения.
Глазки Шаманова забегали, он зашевелился и пододвинулся ближе.
— Дай…
Я спрятала пакетик в руке.
— Сначала скажи мне, кто надоумил тебя бросить дымовую шашку на сцену во время концерта «Сканеров»?
— Дай…
— Сначала информация.
Наркоман бросился на меня. Не скажу, чтобы это было неожиданно. От таких людей можно ожидать всего, на что не способны обычные нормальные люди.
Я отвела в сторону руку, в которой зажала пакетик, а другой рукой дала отмашку.
Шаманов отлетел на нары, тяжело дыша.
— Или я получаю информацию, или высыпаю отраву на пол. Считаю до пяти.
— Дай, я умираю…
— Раз.
Парень свернулся в комок, обхватив себя обеими руками, и жалобно заныл.
— Два.
— Я сам это придумал…
— Три.
— Я не знаю…
— Четыре.
Я взяла пакетик двумя пальцами и начала надрывать его краешек.
— Я их не знаю…
Краешек пока остался нетронутым.
— Сколько их было?
— Двое…
— Как выглядят?
— Накачанные, прикид короткий, ходят в фирменных майках.
— Как они вышли на тебя?
— Просто подошли и спросили: «Заработать хочешь?»
— Ты сказал: «Хочу».
— Да… Я спросил, что надо сделать… Они говорят: «Поработай дым-машиной».
— Сколько дали?
— Шестьсот рублей.
— На один грамм хватило?
— Да…
— Где мне их найти?
— Не знаю… Они сами ко мне подошли…
Не слишком шикарная информация.
— Ты поможешь их узнать?
Шаманов задергал головой.
— Я не хочу! Не надо этого!
— Тихо! — прикрикнула я. — Я не собираюсь никому ничего говорить — просто кивнешь головой, мол — они, и все. Дальше я соображу, что делать.
— Нет!
— Если не поможешь, я напишу заявление. Именно так я уже поступила с твоими дружками. Будешь сидеть в тюрьме, а я позабочусь о том, чтобы никто не принес тебе ни полграмма порошка.
Парень стал размышлять.
— Если обещаешь помочь, то сегодня тебя выпустят. Обещаешь?
— Да…
— Я приеду к тебе домой — не вздумай скрываться. Мое заявление в кармане, и вся милиция кинется на поиски.
— Да…
Однако словарный запас у современной молодежи оставляет желать лучшего.
Я бросила на некрашеные доски нар белый пакетик и одноразовый шприц. Наркоман бросился к подарку, словно кошка на мышь.
Глава 13
Конечно, угрызения совести тянули из меня все жилы, чуть ли не распиная на кресте. Оправдываться тем, что ничего другого мне не оставалось, не стану. Кто сумеет, тот поймет, а значит, простит. Остальные же пусть поучатся этому благородному делу у тех, кто уже овладел наукой прощения.
Итак, что мы имеем?
Самый главный итог — происшествие на концерте не прихоть придурка-наркомана, а спланированная акция. Кем именно спланированная — вот это мне и надо выяснить.
Судя по описанию двух неизвестных личностей, они похожи на крутых. Может быть, не только похожи, но и являются таковыми.
Значит, крутые вставляют палки в колеса музыкантам. Это уже из области итальянской мафии, когда бандиты обещали не срывать концерты, если им заплатят определенную сумму. Теперь это новшество появилось и у нас тоже.
Надо поговорить с музыкантами. Но прежде бросим-ка кубики.
Магические кости выдали следующую информацию:
13+30+8. «Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя ждать».
Этого еще не хватало.
Вообще-то лучше и легче предупредить преступление, чем расхлебывать кисло — горькую кашу, пахнущую порохом. Любой студент юридической академии хоть понаслышке, но знаком с этой аксиомой.
Вечером этого же дня я повидалась с Петром и Валерием.
Мы встретились на обычном месте, в сквере неподалеку от театра местной драмы, и начали разговор. Вернее, начала его я с вопросов, коих накопилось уже немало.
ВОПРОС: У вас есть «крыша»?
ОТВЕТ: Вы имеете в виду рэкет?
КОММЕНТАРИЙ ТАТЬЯНЫ ИВАНОВОЙ: Вы поразительно догадливы, прямо диву даешься. Так что же?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Никто не подъезжал и не предлагал своих услуг по обеспечению «безопасности»?
ОТВЕТ: Нет, этого не было.
НАСТОЙЧИВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: Подумайте хорошенько.
ОТВЕТ (который предложил Петр): Был один случай…
ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ: Ну-ну…
ОТВЕТ: Мы тогда работали в дискотеке, о группе не было и речи. Встретили знакомого, который спросил, кому мы платим. Мы ответили, что никому. И это была правда, в тот момент мы никому не платили. Тогда он сказал, что если, мол, кто пристанет, надо сообщить ему, и мы платить никому не будем.
ВОПРОС: Случай представился?
ОТВЕТ: Да. Вскоре прибыли «гонцы» с «предложением», мы поступили так, как нас просили, и на этом дело закончилось.
ВОПРОС: То есть о «налогообложении» группы речь не шла вообще?
ОТВЕТ: Нет.
МЫСЛИ, КОТОРЫЕ ЗАБЕГАЛИ ПОД ЧЕРЕПНОЙ КОРОБКОЙ: «Вырисовывается версия, которая вполне имеет право на жизнь. О парнях вспомнили и решили поиметь с них деньги, но сначала напугать. Логично ожидать скорого визита: заявится парочка „гонцов“, которые спросят — помните, что произошло тогда-то и тогда-то? Чтобы не было хуже — давайте сотрудничать».
ВОПРОС: Вам ничего не говорит следующая информация: двое накачанных ребят в майках, с короткими прическами?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Даже близко не стояли?
ОТВЕТ: Нет.
НАСТОЙЧИВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: Предлагаю поступить таким образом: вы снова даете концерт…
ВОЗМУЩЕННЫЙ ВСПЛЕСК ЭМОЦИЙ: Без Сергея?
ВОПРОС: Какие проблемы?
ОТВЕТ: Нужен третий.
ВОПРОС: Ищите и как можно быстрее. Вы все поете?
ОТВЕТ: Поем.
ВОПРОС: Вот и пойте. А того, третьего, поставьте для мебели. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее начнет распутываться клубок. У меня есть свидетель, который опознает тех парней. Нам бы только привлечь внимание. И самое главное — будьте осторожны, глядите в «глазок» и спрашивайте, кто звонит в дверь.
Мы со «сканерами» расстались, и я поспешила на улицу Лесную, дом пятнадцать. По этому адресу жил мой единственный и неповторимый свидетель, чей кивок мог дать мне следующую ниточку.
В квартире три на первом этаже свет не горел, не дай бог, Шаманова нет дома и я понапрасну потеряю время.
В квартире три на первом этаже свет не горел, не дай бог, Шаманова нет дома и я понапрасну потеряю время.
Я позвонила в дверь и прислушалась. Никаких шаркающих шагов и традиционного вопроса типа «кого черти несут на ночь глядя».
Нажмем на кнопку звонка еще раз.
Молчание.
Тогда постучим.
Это что такое? Дверь не заперта? Почему?
Я стояла на лестничной площадке и не решалась зайти. Незапертая дверь — это несколько вариантов: ее забыли запереть, потому что хозяин невменяем, или не смогли, срочно сматывались, потому что в доме труп.
Господа, если вы умудряетесь время от времени попадать в неприятные ситуации, то послушайте умную девушку Таню Иванову — никогда не входите в незапертую квартиру.
Я позвонила в соседнюю дверь.
— Кто там? — послышался осторожный голосок.
— Татьяна Иванова, — честно ответила я.
— А вы к кому?
— К вашему соседу, Алексею Шаманову.
Мне открыла пожилая женщина в замусоленном фартуке, который когда-то был зеленым, разрисованным цветочками. Теперь он превратился в смесь желто-коричнево-серого оттенков, лишь отдаленно напоминавших о своем первоначальном колере.
— Почему вы звоните ко мне?
— Потому что дверь в его квартиру незаперта, и я прошу вас составить мне компанию.
— Какую компанию?
Ну не для игры в покер, господи!
— Давайте зайдем в квартиру и посмотрим, что там происходит.
Соседка исчезла и вскоре вернулась уже без фартука, видимо, побоялась пугать молодого человека сим страшным предметом.
Я толкнула дверь в квартиру номер три костяшками пальцев. Появилась такая вот привычка из боязни оставлять отпечатки пальцев.
Мы вошли внутрь квартиры.
— Чегой-то темно здесь, — неуверенно проговорила женщина.
— Надо включить свет, — согласилась я.
Осторожно шаря по стенам, я нащупывала выключатели и мысленно произносила фразу «Да будет свет», подкрепляя ее активной деятельностью.
Когда вспыхнули две лампочки в комнате и осветили ее убогую внутренность — дешевые обои местного производства, стол с цветастой клеенкой и платяной шкаф образца шестидесятых с вечно приоткрытыми дверцами, — соседка закричала в голос.
Тело Алексея Шаманова лежало на полу лицом вниз, руки вдоль туловища.
Глава 14
— Боже, боже, что же это творится? — причитала женщина, тут же достав из недр одежды белый носовой платок и выжимая в него жидкость, капающую из глаз.
Я осторожно приблизилась к лежащему на полу Алексею и прикоснулась рукой к его едва теплой шее.
Артерия не билась.
Видимых следов ранения я не увидела, крови не было также ни на полу, ни на одежде.
— У вас есть телефон? — спросила я женщину.
Та долго не могла оторваться от белого кусочка материи.
— Что вы говорите? — будто я общалась с ней на языке туземцев острова Борнео.
— Вы не могли бы позвонить в милицию? — повторила я свою просьбу и протянула ей карточку с реквизитами Расторгуева. — Лучше, если приедет именно этот человек, и скажите ему, что встречать его будет Татьяна Иванова. Он очень обрадуется.
Женщина встрепенулась, словно клуша на насесте, и помчалась вон из квартиры.
— Я сейчас все сделаю! Вы только не уходите!
Мне некуда было идти, кроме как в монастырь. Последняя ниточка, которая должна была привести к убийце мальчика из дискотеки, резко оборвалась, как после выстрела из пистолета «ТТ».
Я пыталась догадаться, какова причина смерти Алексея. Нет ни следов выстрела, ни раны от ножа, да и орудия преступления не видно.
Тело парня было тяжелым и неподатливым, прямо стокилограммовый мешок с пшеницей. Голова мотнулась вниз, как у убитой птички.
Я вспомнила, как однажды, когда мне было всего десять лет, мой дядя Николай Иванович взял меня на охоту на куликов в местечке под названием Лебяжье в Волгоградской области. Он был военный летчик в звании капитана и мог позволить себе помотаться по окрестностям на служебной машине «ГАЗ-66» вместе с такими же воздушными рабочими, как и он сам. Компания была вооружена всего-навсего парой мелкокалиберных винтовок — мелкашками, как их называли. Один из офицеров умудрился подранить куличка, носившегося по болотистой местности. Тот упал на мшистую кочку, но умирать не собирался. А потом один из курсантов, сопровождавших своих командиров, вытащил из сапога нож и нагнулся над птичкой.
У меня были крепкие нервы, и я не расплакалась, глядя на безжизненный маленький комочек с неестественно вывернутой шейкой, в котором мяса было ровно столько, сколько хватило бы понюхать кошке. Просто стояла и смотрела на только что оборванную жизнь.
Нечто похожее я наблюдала сейчас. У Алексея, по всей видимости, сломана шея. Некто применил прием, знакомый специалисту, прошедшему школу убийства в спецназе.
Парень был не из здоровых, но тем не менее мог оказать сопротивление. Но кто-то оказался настолько сильнее, что сумел лишить его жизни одним рывком.
Это мог сделать только профессионал — человек, который знал, зачем шел сюда, в это логово на Лесной улице.
Бригада приехала через двадцать минут, за которые я успела осмотреть квартиру и не обнаружить ничего полезного для расследования.
Помещение чуть было не превратилось в Колизей во время гладиаторских боев, потому что соседка успела сообщить всем жильцам дома о происшествии в квартире номер три. Целые орды любопытствующих устремились было на место преступления, дабы вкусить зрелища.
Первых посетителей я вытолкала взашей, пригрозив, что упеку всех на срок до пяти лет. Правда, я так и не придумала, какое обвинение могло бы превратить их в преступников, но моя угроза подействовала.
Затем я заперла дверь на цепочку, аккуратно обернув ее носовым платком. В дверь продолжали звонить, стучать, кричать, мне пришлось отвечать на каждый чох, чтобы не пропустить тот момент, когда приедет Расторгуев со своей командой.
Соседка больше не появлялась, видимо, еще не успела обежать всех знакомых и сообщить им новость из разряда криминальных.
А вот и Борис, я узнала о его прибытии по звонку в дверь. У него характерная манера звонить — как-то по-военному — «раз-два».
— Привет, — хмуро бросил Расторгуев, — где?..
Я провела его в комнату, за нами следовали трое милиционеров из отдела Бориса. Игорь Коновалов, совсем недавно круто отомстивший троим мафиозникам за смерть жены Люды, ушел в другое ведомство. Клянусь, мы с Борисом свято хранили общую для нас тайну.
— Как ты здесь оказалась? — Расторгуев повернулся ко мне.
— Зашла по адресу.
— Случайно?
— Нет, он был нужен мне. Мы хотели опознать заказчика скандала в клубе «Серп и молот», но не успели…
— Ты думаешь, что сработал этот самый заказчик?
— По всей видимости. Наверное, не хотел, чтобы его узнали в лицо.
Милиционеры суетились над телом.
— Результаты есть? — спросил Борис.
— Парню сломали шею, — отозвался чернявый мужчина с казацкими усами.
Я оказалась права.
— Короче, убийство…
— Да, проделать такое самостоятельно он не смог бы.
— Почерк знакомый? — поинтересовался Расторгуев.
Пышные усы неопределенно задвигались.
— Конкретно сказать нельзя, но ощущение такое, будто орудовал спецназ.
— Бляха муха… — ругнулся Борис. — Новости одна лучше другой.
Я осторожно тронула моего мента за руку.
— На секунду…
Мы вышли на кухню, которая имела неуютный вид: крашенные синей краской стены с грязно-коричневыми пятнами, дощатые полы в рытвинах, испытывавшие нужду в шпаклевке, двухконфорочная плита в желтых потеках, по стенам развешаны пеналы кухонного гарнитура местной фабрики номер один, дверца одного из них была приоткрыта, и на самом видном месте засохло пятнышко, при ближайшем рассмотрении оказавшееся прихлопнутым тараканом.
— Шаманов дал описание двоих мужчин, которые купили его, — сказала я.
— В каком смысле купили?
— Они уговорили его выступить в роли диверсанта и дали денег.
— Кто они?
— Божился, что не знает по именам, но обещал показать… издали.
— Собираешься искать?
— Ничего другого не остается. Найду — сообщу тебе. Пригодится?
— Конечно. Только как ты намереваешься выйти на них?
— Буду ловить.
— ?
— На живца…
Глава 15
Я до сих пор жалела, что свидетель происшествия в дискотеке не дал о себе знать. Теперь в моем деле фигурируют уже два убийства, и кто знает, может быть, их будет много больше. Очевидно, люди просто не хотят неприятностей, связанных со свидетельскими показаниями, общением с органами правопорядка, очными ставками и так далее.
Хотя за пятьсот долларов можно и потерпеть.
Стоп! А если все-таки нажать на «ангелов», используя имеющийся у меня в руках козырь — мое свидетельство попытки ограбления Дома офицеров.