Это настолько не вязалось с традициями горианцев, осуждающих всякую бессмысленную боль и насилие, что она даже спросила об этом у Меркеса, который под конец фильма заглянул на террасу. Он тоже скучал, и плюхнулся в кресло рядом, уставившись в экран за компанию с ней. Вместо ответа на вопрос Мерк молча положил на стол правую руку и разогнул, демонстрируя звездочку из шрамов, изнутри на локтевом сгибе:
— Это традиция. Эмблема первого корабля, на котором служишь, и напоминание о том, что служба может быть неприятной.
Лиска машинально протянула руку, чтобы дотронуться, но в последний момент отдернула, сжала пальцы:
— Это очень больно, да? — спросила она, прикусив губу.
— Это большая честь, маленькая. А некоторые тренировки гораздо хуже этого: после них все тело адски болит, а не одна рука, — весело признался Меркес.
Лиска ошеломленно посмотрела на него:
— Как ты меня назвал?
— Маленькая, — Меркес улыбался во все тридцать два зуба, сияющих белизной. — А что?
— Я старше тебя! — Лиска была полна искреннего возмущения и протеста.
— И что? — он демонстративно вытянул перед собой длиннющие ноги, откинувшись в кресле. — Все равно ты намного меньше.
Потеряв дар речи, Лиска замешкалась с реакцией. По правде, это было слишком смешно, чтобы продолжать диспут.
— Еще раз меня так назовешь, и шрамов у тебя прибавится, — полушутя подытожила она, продемонстрировав Меркесу свои ногти.
— Очень страшно, — беззлобно отозвался юноша, зевая. Лиска поневоле тоже зевнула, прикрыв рот ладонью и подумала, что завтра в это же время уже сможет полететь куда-нибудь с Меркесом, спокойно погулять по городу и даже зайти в кафе. Это очень радовало, особенно теперь, когда Дейке не было рядом, и дом опустел.
— А почему ты не полетел на Шаггитерру? — Лиска выключила нудный фильм, так и не досмотрев, и переменила положение в кресле, повернувшись к Меркесу. До нее вдруг дошло: он еще даже не знает, что она с его отцом помолвлена. Интересное, знает ли Немем? И как они оба отреагируют? — гадала она.
— Там не тренировочная ситуация, а я еще не прошел полный курс подготовки. Нельзя мне, в общем, — с неохотой пояснил Меркес на вопрос про Шаггитерру.
— Ты не волнуешься за отца? — осторожно спросила Лиска. Меркес удивленно посмотрел на нее, а потом улыбнулся:
— Не особо. А ты волнуешься? — уточнил он и с детской непосредственностью ткнул ее кулаком в плечо: Расслабься, все с ним будет хорошо. Ты его просто в бою не видела.
— Ты тоже, — огрызнулась Лиска, почувствовав насмешку.
— Я знаю, на что он способен, — сказал Меркес, и она почувствовала в его голосе немного зависти, но больше восхищения и гордости. Ее кольнуло в подреберье: хорошо, когда можешь гордиться отцом, а она своего даже не знала. Впрочем, в Дейке потерянного родителя ей искать не хотелось, особенно после поцелуя за завтраком.
— Мы с твоим отцом помолвлены, — внезапно выпалила она прежде, чем могла бы остановиться. Просто ей очень хотелось кому-то рассказать и увидеть реакцию.
Меркес ее не разочаровал — таких ошеломленных глаз она давно ни у кого не видела, а у горианцев, пожалуй, что и никогда. В какой-то момент она даже испугалась, что реакция будет крайне негативной, но потом он помотал головой и рассмеялся:
— Да ладно! С ума сойти. Нет, ты серьезно? Да когда вы успели?
Вне себя от изумления, Меркес выпаливал эти фразы, даже не позволяя ей ответить, и Лиска засмеялась:
— Сегодня за завтраком. Я сама удивлена, но мою помолвку с Виером расторгли, и… в общем вот так, — она беспомощно пожала плечами и только потом посмотрела на Меркеса с легкой опаской:
— Ты не против?
— Да при чем здесь я, — выпалил горианец, искренне удивленный. — Это ваши дела. Ты сама-то как?
— Ну… честно говоря, пока очень рада, — призналась Лиска с удивившей ее саму откровенностью.
— Вот и хорошо, — Меркес послал открытую улыбку и встал:
— Не обидишься, если я тебя одну оставлю на часок? Надо встретиться кое-с-кем.
— Нет, — разочарованно выдавила Лиска и проводила его глазами. Ей еще о стольком хотелось расспросить его, в особенности об операции на Шаггитерре, но она понимала, что Меркесу не очень-то интересно подолгу болтать с ней. Оставалось только дождаться Немема, который должен был прилететь к вечеру. Может, он окажется общительнее.
Ее сердце сжималось каждый раз, когда она думала о Дейке. И чем больше она думала, тем больше чувствовала, что влюбляется. Буквально так, с каждой минутой, каким бы глупым это ни казалось. И все теперь шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ее щеки загорались, едва она вспоминала о том, как утром разглядывала его, и как легко он прочитал ее мысли. Но потом воспоминания о поцелуе снимали все тревоги, связанные с глупым положением, в котором она очутилась за завтраком.
Зато тревогу об операции на Шаггитерре ничто не могло снять. Особенно учитывая то, что она понятия не имела, что это такое. Все ее представления о спецоперациях сформировались на основе земных новостей о боевиках, ликвидированных во время оных, и сцен в фильмах с кровавыми перестрелками и людьми в черных масках. Но она не представляла Дейке в черной маске. И тем более не представляла его, убивающим кого-нибудь.
Внезапно вскинувшись, Лиска вновь включила коммуникатор: Дейке ведь сказал, что заварушка на Шаггитерре будет во всех новостях, так почему же она их еще не смотрит?
Дейке.
Спецоперации никогда не возникали по расписанию, но эта, пожалуй, побила все рекорды по несвоевременности в его жизни — это, пожалуй, можно было сравнить с тем, как ему сорок лет назад пришлось улететь час спустя после рождения Немема. И половину времени родов Велси Тхорн стоял буквально над его душой и грозил всеми смертными карами, напоминая об офицерской чести, клятве верности и всем прочем. Тогда Дейке смог отжать у командира несколько необходимых ему часов, теперь — нет.
Предложить девушке помолвку, толком не поговорить и смыться на несколько недель — это было сильно, особенно учитывая нестабильность ее психики в период интенсивного обучения телепатии вкупе с издержками адаптации на Горре.
Хотя в целом Лиска адаптировалась замечательно — это даже удивляло, насколько спокойно она восприняла переезд, насколько редко вспоминала о Земле. Дейке радовался, что оказался прав: у нее были слабые связи с родными. По сути, на родной планете ее не держало ничто, кроме, как говорится, силы притяжения. Правда, во время сканирования за всю жизнь он приглушил ее память о детстве, и с этим еще предстояло разбираться, когда адаптация более-менее закончится.
Там, в ее детстве, он обнаружил такой клубок проблем, что ему стало немного не по себе. Лиска никогда не работала с хорошим психологом, никто никогда не помогал ей корректировать ее травмы, и теперь, по горианским меркам, она была психически нестабильна, почти больна. В частности, сильный страх и другие негативные эмоции представляли для нее опасность. Тот срыв, который допустил Виер, стал для него последней каплей — стало совершенно очевидно, что такой жених для нее опасен. И еще ему стало очевидно, что он до боли хочет позаботиться о ней сам.
Ее присутствие в его жизни полностью изменило, перевернуло все с ног на голову. Дейке уже не помнил, когда последний раз в своей жизни с такой охотой поднимался по утрам с кровати, стремился говорить с кем-то, учить и помогать. Он еще помнил тот период своей жизни, когда сам вбирал знания, как губка, и не мог представить, какое удовольствие ими делиться. Частично он научился получать удовольствие от этого, воспитывая сыновей, но они учились всему естественным образом с детства, а адаптировать взрослого человека — задача совсем иного уровня сложности.
Поначалу он был полностью поглощен этим, и не думал о своей подопечной как о привлекательной женщине, хотя сразу отметил, что девочка симпатичная и в его вкусе. Еще месяц назад он и не предполагал, что готов к помолвке и даже женитьбе. Слишком уж явно еще помнилась смерть Велси и та боль, которую он переживал долгие годы. Он думал, что пойдет на что угодно, лишь бы исключить даже самый крошечный риск этой боли в будущем. Пойдет даже на то, чтобы остаться холостяком навечно.
Теперь все менялось так быстро, что он даже не успевал выработать более-менее приличный план действий. Он не успел подготовить ее ни к знакомству со старшими сыновьями, ни к специфике его работы. В результате пришлось жестко пресекать панику, лишь бы она ей не навредила. Возможно, еще пара таких разговоров, и Лиска захочет расторгнуть помолвку. Дейке едва не скрипел зубами, приземляясь возле корабля, проходя внутрь. Все его существо рвалось назад, домой: что, если за время его отсутствия с ней что-то случится? Что, если Немем не справится, не убережет ее от стресса, особенно когда она выйдет на люди? Что, если ее кто-то обидит, а его не будет рядом, чтобы успокоить?
Вспомнив о том, как она разглядывала его за завтраком, и о том, как участилось ее сердцебиение при этом, он не удержался от довольной улыбки. Пришлось проявить чудеса самообладания, чтобы не поцеловать ее так, как на самом деле хотелось — бесстыдным, наглым, жадным поцелуем, и еще желательно при этом сжимать в ладонях ее ягодицы и прижать к себе так, чтобы начала задыхаться и попросила пощады. Соблазн был велик, тем более, что она не невинна, и он бы вряд ли ее этим напугал, наоборот…
Дейке бросило в жар, и он усилием воли заставил мысли переключиться на предстоящую работу. Заварушка предстояла не детской: между собой передрались целых три племени шаггитерианцев, и местные офицеры не успели предотвратить жертвы. Стычки продолжались, за пару дней разрослись до масштабов массовых побоищ с сотнями участников, и горианцы уже не вмешивались: их было слишком мало, а рисковать жизнями запрещалось. Все, что они делали до прибытия подмоги — это старались оградить женщин и детей, перевезти их в безопасные зоны. Однако эвакуировать пока удавалось не всех беззащитных, и этой задачей команде Тхорна предстояло заняться в первую очередь. А для этого предстояло сунуться в самое пекло.
Проблема с шаггитерианцами во время боя состояла в том, что они не склонны были размышлять, оценивать шансы — просто бросались гурьбой, и будь что будет. Результат получался обычно один и тот же — все они получали травмы разной степени сложности, поскольку силы их не шли ни в какое сравнение со специально тренированными горианскими бойцами и офицерами. Но если их собиралось слишком много, возрастала опасность нелепых жертв, как раз из-за их нежелания оценивать возможные потери. В результате можно было расшвырять их с десяток, попутно ненароком кого-нибудь убить, но одиннадцатый, пятнадцатый, двадцатый мог достать. Поэтому-то на Шаггитерру и перебрасывали дополнительные силы.
Горианцы на Шаггитерре гибли редко, в основном все-таки на планете было спокойно, но когда это случалось, Дейке иногда думал о том, что хорошо бы снять запрет на использование огнестрельного оружия на планетах горианского пояса. Уж, по крайней мере, на Шаггитерре. С одной стороны, конечно, горианцы, вынужденные убивать, получали серьезные травмы психики, но их все же можно было вылечить. А те, кто мертвы — мертвы, и их уже не оживишь.
Размышляя таким образом, Дейке гордился своим самоконтролем: за последние 10 минут он ни разу не подумал о невесте. Но первым, что сказал ему Тхорн, увидев в зале управления, стало поздравление с помолвкой. А затем командир послал ослепительную улыбку, уловив его недоумение:
— Я получил уведомление. Ты не забыл еще за время отпуска, кто твой пре-сезар?
— Нет, командир, не забыл. Распоряжения?
Дейке и Тхорн дружили десятки лет, и общались между собой с минимальными формальностями, но это не означало, что субординации не существовало. Когда доходило до работы, Дейке умел перестраиваться и адекватно воспринимать распоряжения командира корабля. Фактически он тоже считался командиром, но лишь вторым после Тхорна, и никогда об этом не забывал, питая к другу глубокое уважение.
Объективное главенство командира невозможно было игнорировать или оспаривать, насколько неординарными он обладал способностями и в телепатии, и по части боевых навыков. А самое главное — он умел принимать молниеносные решения и мгновенно отдавать приказы во время любого боя с любым количеством бойцов, и это десятки раз на памяти Дейке спасало жизни рядовых офицеров и боевиков. Тхорн видел панораму любой схватки так, как будто наблюдал за ней на экране монитора, а не участвовал в ней самым что ни на есть активным образом.
Дейке всегда поражался его тотальному телепатическому контролю над всей командой. Он даже не представлял, насколько эс-Зарка перегружал психику, чтобы обеспечить безопасность команды. Его самого хватало лишь на то, чтобы проследить за одним-двумя новичками, и не более. Остальных он мог контролировать лишь боковым зрением, и то не в те моменты, когда на него всерьез наседали. Тогда приходилось просто драться и надеяться на то, что остальные позаботятся о себе сами.
— Как обычно, — ответил Тхорн на его вопрос. — Подготовь команду, приведи всех в тонус. Нам раненые не нужны.
— Понял. Есть.
— И еще. У нас санкция Сезара по всем кодам. Проинструктируй команду полностью.
Дейке, уже развернувшийся, было, чтобы уходить, замер и снова повернулся к Тхорну:
— Это в честь чего же?
Его, только что размышлявшего о разрешении огнестрельного оружия, до костей пробрало сообщением о том, что Сезар фактически санкционировал убийства. А он хорошо помнил, что с ним было оба раза, всего два раза за все время службы, когда пришлось убивать. Месяцы работы с психологом, и все равно еще оставались последствия. Ни одного горианца, ставшего убийцей, пусть поневоле, до конца жизни вылечить уже нельзя. И ему вовсе не хотелось углублять и расширять дыры в своей психике, не говоря уж о том, чтобы подставлять под такое неопытных мальчишек, за которых отвечал.
— Их слишком много там. Я не знаю, какого дьявола там творится, но в свару вовлечены уже две тысячи шаггитерианцев, и их количество только растет. Как и количество убитых.
Дейке витиевато выругался, и Тхорн криво улыбнулся:
— Иди к команде, простимулируй их там по полной. Взлет через два часа, и сразу после него я начну тренировку.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурился Дейке. — Может, лучше сохранить силы до Шаггитерры?
— Я не собираюсь выматывать их подчистую. Но они должны встряхнуться, — возразил Тхорн. Дейке коротко кивнул и отправился выполнять приказ. Он не мог читать эмоции Тхорна, но что-то в его глазах заставляло думать, что командир нервничал. И это давало серьезный повод для тревоги, вдобавок к тысяче распоясавшихся шаггитеррианцев. Он почувствовал, как в кровь начинает выделяться адреналин, и все его мысли сосредоточились теперь только на том, что предстояло делать: подготовить команду, потом настроить корабль для взлета и взять курс на Шаггитерру. А потом как можно быстрее в спортзал, чтобы осторожно умерить азарт Тхорна и не дать ему чрезмерно измотать ребят на тренировке.
Лиска.
Старший сын Дейке понравился ей с первого взгляда. Во-первых, он улыбнулся, когда вошел в дом и увидел ее, и на душе стало очень тепло, несмотря на то, что улыбка вышла немного искусственной. Горианцы никогда не улыбались при знакомстве, это им претило, но он сделал это для нее, что в любом случае было очень мило с его стороны. А когда он заговорил с ней, сразу стало понятно, что перед ней очень открытый и добрый человек.
— Можно тебя обнять? — спросил он почти сразу после знакомства. — Ты не представляешь, как я рад, что мой отец помолвлен. Даже если из этого ничего не получится, — перебил он, когда Лиска растерялась. — Это очень важно для него, и для всех нас.
— Э-м-м, — выдавила она, но невольно уже улыбалась, когда Немем опустился перед ней на одно колено и сгреб в родственные объятия. — Ты как? Новости смотрела? Переживаешь? — спросил он, вновь не давая ей произнести ни одного слова. Большие теплые ладони легли на ее плечи, и серебристые глаза, один в один как у Дейке, уставились на нее. Лиска ощутила легкое сканирующее прикосновение — он проверял эмоции.
— Я пока в порядке. Но то, что там передают, меня пугает, — выдавила она.
— Честно говоря, меня тоже. К этому никогда до конца не привыкаешь. Но ты видела когда-нибудь живого шаггитерианца?
Немем поднялся, и Лиска подняла голову, с любопытством посмотрев на него:
— Нет… только в новостях.
— Во-вот. Но по новостям они кажутся больше. А на самом деле они знаешь какие? Вот такие, — весело показал Немем ладонью. Лиска проследила за его движением — рука Немема зависла над землей на уровне ее плеча.
— Серьезно? — улыбнулась она, пристально следя за его глазами, все еще не веря.
— Ну, может, такие, — рука Немема слегка приподнялась, указав рост, примерно равный ее собственному. — Но они недомерки, серьезно. Даже меньше, чем земля…
Ее левая бровь взлетела вверх, когда он осекся, но из груди уже неудержимо рвался смешок.
— Прости, я идиот, — выдохнул Немем, но Лиска лишь мелодично рассмеялась, мотая головой:
— Ты меня не обидел. Спасибо, — от души поблагодарила она, ощутив, что ей и впрямь становится легче. По телевизору нагнетали опасность, но там не упоминали, насколько у шаггитерианцев и горианцев были разные весовые категории, потому что об этом, конечно, все и так знали. Все, кроме нее.
— Правда? Я не хотел… то есть ты очень красивая, — выпалил он, и Лиска снова не удержалась от смеха:
— Я буду иметь это ввиду, — с широкой улыбкой сказала она. — Ты хочешь есть?
— Да, еще как. Я летел два часа без перерыва. С транспортерами сегодня какая-то жуткая напряженка.