— Эй ты, заткнулась! — приказал парень, ткнув в сторону Терезы пальцем. — Я не с тобой разговариваю.
С этими словами он подал знак одному из друзей, и тот присел на корточки рядом с Терезой.
Он оказался так близко к ней, что Тереза ощущала его запах изо рта с примесью жидкости для полоскания. Парень поднял свои огромные ладони, продемонстрировав, каким оружием располагает. Интеллектом он явно не блистал и вообще слегка походил на умственно отсталого. Тереза не сомневалась: он сделает все, как ему прикажут. Краешком глаза она заметила, что вдалеке на дороге показались другие девочки.
— Ты хорошо поешь, — произнес нависающий над Терез парень. — И через пару недель будешь тут выступать, разве нет? — спросил он, указывая на Скансен. — Разве нет? — повторил он с ударением на каждом слове, потому что Терез молчала.
Еще когда парни окружили их, Тереза подумала о Максе Хансене, но отмела свою догадку, уж слишком жестко с его стороны. Значит, она все-таки права. Он нанял бандитов, чтобы добиться эффекта, какого не мог добиться своими угрозами.
Терез продолжала молчать, и тогда парень схватил ее под руки, поднял без всякого усилия и прижал к ограде. Ее лицо было на одном уровне с его лицом, а ноги болтались в воздухе сантиметрах в двадцати от земли. Тереза попыталась подняться, но охранявший ее горилла положил лапищи ей на плечи и прижал, пофыркивая, будто успокаивал лошадь. Девчонки, завидевшие их издали, перешли на бег, но им оставалось еще метров сто.
Парень тряхнул Терез, снова прижав ее к ограде так, что послышался металлический звон.
— Разве нет?
В ответ Терез обнажила десны.
— Рычи сколько угодно, — рассмеялся парень. — Ну что, сделаешь, как я скажу? Отвечай!
Он затряс Терез так, что ее голова ударялась о металлическую сетку. Слезы ярости навернулись Терезе на глаза. Она вцепилась в руки удерживающего ее парня, но ему хоть бы хны. Она готова была кричать, царапать, драться до последней капли крови, но ей даже не дают подняться на ноги. Невыносимо!
— Да! — закричала она. — Да, она придет! Отпусти ее!
— Мне нужно, чтоб ты сама это сказала, малютка, — произнес парень. — Ну что, сделаешь, как я тебя прошу? Вежливо прошу!
Тут к ним подбежали две Анны, Миранда, Сесилия и Ронья. Третий парень, до этого просто стоявший рядом, перегородил им путь со словами:
— Тише, тише. Стоим тут и спокойно ждем.
Ронья попыталась врезать ему по коленной чашечке, но промахнулась, и парень схватил ее и повалил на траву. Оставшиеся четыре девочки остановились в нерешительности, глядя на Терез, которая кивнула и проговорила:
— Да, я буду петь.
Через мгновение ее челюсть сомкнулась вокруг брови качка. Прорезавший воздух вопль заставил всех замереть. Друзья качка с открытым ртом уставились на происходящее у ограды. Парень завертелся, будто в танце, пытаясь оторвать девчонку от себя. Ему удалось это сделать лишь ценой кусочка своего тела.
Терез выплюнула что-то на землю, а парень продолжал держать ее на вытянутых руках, пока кровь заливала ему глаз.
Взвыв, словно раненое животное, качок со всей силы швырнул Терез об ограду. Она мягко ударилась об эластичную решетку и сползла вниз. Парень собрался пнуть ее в живот, но другой успел его остановить:
— Эй, нас просили поосторожней!
Сдержавшись, качок зажал ладонью разорванную бровь и довольствовался тем, что носком ботинка перевернул Терез на спину, после чего схватил ее одной рукой между ног и прошипел:
— Постерегись! Я еще, может быть, вернусь, чтобы основательно с тобой поразвлечься.
А потом они ушли. В спины им неслись проклятья и пустые угрозы, в основном со стороны Роньи и Терезы, но они спокойно ушли. Девочки сгрудились вокруг Терез, у которой треснула губа. Ее рот был полон слюны и крови, и она извивалась под этой массой рук, тянущихся к ней, чтобы погладить, вытереть, поддержать.
— Прекратите меня трогать, — закричала наконец она, закрыв ладонями лицо.
Только тогда все убрали руки и остались стоять рядом, не зная, чем помочь.
— Черт! Гребаные подонки! — негодовала Ронья. — Ведь нас было больше, чем их!
Оторвав одну из нижних веток дерева, она начала хлестать ею ствол, изрыгая ругательства и трясясь, будто в судорогах. Тереза решила, что сейчас все закончится форменной истерикой, но уже минуту спустя Ронья отбросила ветку в сторону, постучала по голове кулаками, опустила руки и с силой выдохнула. За это время успели подтянуться остальные девочки. Они наблюдали за этой вспышкой гнева, повесив голову. Кое-кто стоял, поглаживая кусочки волчьей шкуры, будто они утешали самих себя, просили прощения. Ронья, руки которой еще дрожали, наконец уселась на покрывала.
— Разве нет? — угрюмо сказала Тереза.
Они уже несколько раз обсуждали, что им нужно провести вместе целые выходные, и сейчас стало ясно: это совершенно необходимо. Они могут сколько угодно называть себя волчьей стаей, но, когда понадобилось выступить сплоченно, как настоящая стая, они все разделились, снова превратившись в маленьких испуганных девочек. Больше нельзя такого допустить.
У родителей Беаты была дача неподалеку от Окерсберги. Переселиться туда семья собиралась не раньше июля, поэтому сейчас дом пустовал, а Беата знала, где хранится ключ. Проблема лишь в том, что от ближайшей остановки автобуса до дачи не меньше пяти километров. Однако оказалось, что у Анны Л. и Роньи есть права, а у Анны — даже собственная машина.
Им не приходило в голову, что у кого-то из них могут оказаться права. Но теперь девочки явно оживились, почувствовав себя независимыми. Им есть куда поехать, и они придумали, как туда добраться. Когда они вместе, их возможности гораздо шире, чем у каждой по отдельности.
Тереза сидела рядом с Терез настолько близко, насколько могла, не задевая ее. А девочки тем временем начали планировать поездку: во сколько выехать, брать ли спальные мешки, какой купить еды и так далее. Казалось, Терез уже и забыла об инциденте с тремя парнями, и только ее разбитая губа напоминала о стычке. Она не вмешивалась в обсуждение, пока не зашла речь о еде. Услышав слова «макароны» и «молоко», Терез сказала:
— Я такое не ем.
Как обычно, стоило Терез открыть рот, все умолкли и обернулись к ней. На лице некоторых девочек читалось смущение, будто они стыдились, что на несколько минут забыли о ней.
— А что ты ешь? — спросила Сесилия.
— Еду в баночках. На них написано «Семпер» или «Нестле».
— Ты имеешь в виду детское питание? Но почему его?
— Я маленькая.
— Хорошо, мы все купим, — заверила подругу Тереза. — Это не проблема.
На какое-то мгновение девочки замолчали, переваривая новую информацию. Потом Линн подняла голову, осмотрелась и с необычной твердостью в голосе произнесла:
— Тогда мы все будем это есть.
Все с облегчением заулыбались — решение найдено. Теперь нужно было спланировать, сколько баночек купить, какой фирмы и кто сможет это сделать.
К концу встречи все было решено. Вечером в следующую пятницу они поедут на метро, затем на электричке, а потом на шестьсот двадцать первом автобусе до Окерсберги. Оттуда Анна по очереди перевезет их небольшими группами до домика на озере Трастшё. Они возьмут спальные мешки, будут два дня есть детское питание и станут настоящей стаей.
Девочки ушли, помахав на прощание, а Тереза с Терез остались сидеть на покрывалах. Тереза встала и, походив вокруг, нашла кусочек плоти, который Терез вырвала зубами из брови качка. Она втоптала его в землю, утрамбовав ботинком. Затем снова села рядом с подругой.
— Как думаешь, все пройдет хорошо на следующих выходных? — спросила она.
— Да, будет хорошо, — ответила Терез. — Они перестанут бояться. Как ты.
Терезе пришлось довольно долго ждать, прежде чем Терез повернулась и посмотрела внутрь загона. Воспользовавшись тем, что подруга не смотрит в ее сторону, Тереза быстро наклонилась к ней и поцеловала в щеку.
— Прости, — сказала она. — Спасибо.
4«Имена всех персонажей вымышлены».
Во вторник вечером накануне выпускного Тереза стояла в ванной перед зеркалом и пыталась найти себе второе имя. Она выросла Терезой, тысячи раз к ней обращались, называя этим именем, но действительно ли ее так зовут?
Ей и раньше приходили в голову подобные мысли, но сейчас они снова возникли после звонка Юханнеса. Он опять сказал, что она странно себя ведет, наверняка у нее не все в порядке, поэтому он хочет встретиться и поговорить. Раз за разом он повторял ее имя, пока Тереза не почувствовала, что он обращается к какому-то другому человеку. Она больше не Тереза. Но трубку она повесила с неприятным ощущением, что Юханнес прав. Она действительно запуталась, потерялась. Точнее, это произошло с той Терезой, с которой пытался поговорить Юханнес. А она теперь другая. Как ее теперь зовут?
Тереза вглядывалась в свое лицо, ища на нем подсказку. Ей показалось, что ее глаза в буквальном смысле отвердели. Будто стекловидное тело перестало быть гелеподобным, студнеобразным веществом, а превратилось в стеклянный шар, твердый и непроницаемый.
— Ты чуднaя, — сказала она своему отражению. — Твердая и чуднaя.
Ей нравились эти слова. Она хотела бы, чтоб они подошли ей, как красные ботинки. Чтоб они обволокли ее, стали ею.
— Чуднaя. Твердая. Чуднaя. Твердая. Чурд… Урд!
Тело тут же отозвалось, хотя голова не вспомнила. Откуда она знает это слово, где его слышала? Тереза подошла к компьютеру, чтобы посмотреть в Википедии.
Урд — в германо-скандинавской мифологии одна из трех норн — волшебниц, наделенных чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов. «Урд» значит «прошлое» или «судьба».
«Имена всех персонажей вымышлены. Мое имя — Урд».
Она не станет представляться этим именем. Просто будет знать, что она — Урд. Новое имя укрепит ее и устранит все сомнения точно так же, как это делают ее новые ботинки.
«Урд!»
В среду Тереза мысленно отсутствовала на выпускном. Легкие летние платья, щебет голосов, фальшивые песенки, слезы из-за расставания на целое лето — все это не имеет никакого отношения к Урд. Поэтому в мыслях она была далеко. В мыслях она была со стаей.
5В пятницу вечером Тереза приехала в Сведмюру за Терез, и они отправились по спланированному маршруту. В электричке к ним присоединились несколько девчонок, остальные уже ждали на остановке автобуса. Когда они все вместе сели в автобус номер шестьсот двадцать один, не хватало лишь Малин и Сесилии.
Как и договаривались, Анна Л. приехала на машине и стала перевозить девочек от остановки к даче небольшими группками. В ее тесном, насквозь проржавевшем автомобиле почти невозможно было разговаривать — такой стоял грохот. В глушителе и днище зияли дыры. Анна объяснила, что купила машину по интернету всего за три тысячи крон.
Когда Беата рассказала про дачу, Тереза представила себе вовсе не то, что в итоге увидела. Втиснутый посреди елового леса домик столько раз надстраивали и перестраивали, что он превратился в полноценный загородный дом, пусть пропорции несколько удивляли, а количество декоративных деталей резало глаз.
Ближайшие соседи жили в полукилометре отсюда. На спускавшемся к озеру пригорке спилили деревья и выкорчевали пни, так что от дома к кромке воды вела широкая просека, заканчивающаяся мостками.
Ронья уехала за Малин с Сесилией, которых привез следующий автобус, а остальные девочки во главе с Беатой отправились исследовать участок. Старый гараж перестроили в мастерскую, где поместили два верстака. Беата рассказала, что здесь ее отец проводит практически все свободное время. Вот откуда по всему дому столько причудливых украшений. Папа может с удовольствием потратить неделю на то, чтобы изготовить полный мелких деталей и ужасно уродливый фриз, лишь бы не общаться с мамой.
Выходя из мастерской, Тереза обратила внимание на полусгнившую дверь. Казалось, ее бросили посреди полянки, и она наполовину вросла в землю. Подойдя поближе, она убедилась, что это вход куда-то, поскольку имеется дверная коробка. Ржавая ручка двери поросла мхом.
— Это погреб, — пояснила Беата. — Жутковатое место.
Тереза взялась за ручку и потянула. Стоявшая рядом Терез принялась помогать. Им пришлось подналечь, чтобы вырвать дверь из цепких объятий травы и корней, но в итоге она распахнулась, обдав девочек затхлым запахом земли, железа и разложения. Ни секунды не колеблясь, Терез спустилась по ступенькам, ведущим внутрь погреба, и скрылась в его глубине.
— Эй! Ты куда? — крикнула ей вслед Тереза.
Тишина в ответ. Сглотнув слюну, Тереза тоже спустилась по ступенькам. Проем был настолько узким, что ей пришлось пригнуться. Под землей было заметно холоднее. Когда глаза привыкли к темноте, Тереза, к своему удивлению, поняла, что находится в довольно большом помещении. Она могла стоять, выпрямившись в полный рост, и до каждой стены было не меньше двух метров.
— Здесь хорошо, — послышался голос Терез из самого темного угла.
Тереза шагнула на звук голоса, зрачки расширились еще больше, и она смогла увидеть, что Терез сидит на деревянном ящике, оперевшись спиной о стену. Ящик был продолговатый, поэтому Тереза смогла присесть рядом. Когда она взглянула в сторону двери, ей вдруг показалось, что внешний мир отдалился.
— Что ты имела в виду, сказав, что тут хорошо?
— Ты знаешь.
Из внешнего мира до них доносились голоса других девочек. Одна за другой они тоже спустились в сырой и холодный погреб. Входя, они автоматически переходили на шепот. У Софии на связке ключей болтался небольшой фонарик, и она осторожно поводила узкой полоской голубого света вокруг себя.
Каменные стены погреба сочились влагой. В углу рядом с дверью валялись брошенные в кучу инструменты: дерево сгнило, а металлические части проржавели. Из плотно утрамбованного земляного пола то тут, то там торчали какие-то омерзительные белые ростки, но в остальном Тереза тоже находила эту помещение очень… хорошим.
София посветила фонариком на продолговатый ящик, и Тереза увидела, что на нем выцветшими красными буквами написано: «Осторожно! Взрывчатое вещество!» У девочки перехватило дыхание.
— А тут у вас что, динамит? — спросила она у Беаты.
— Не-а. К сожалению, нет. Раньше тут хранили картошку.
А что было внутри до этого, я не знаю.
Тереза разочарованно наморщила нос. У нее не имелось никакого особого плана, но сама мысль о том, чтобы вдруг сделаться хозяином запаса взрывчатки, была очень привлекательной.
— Черт, как жаль! Только подумайте, если б у нас имелся динамит! — разделила ее эмоции Миранда.
Все на мгновение замолчали. Девочки стояли в темноте, вдыхая плесневелый воздух, и каждая подумала о том, как могла бы применить вещество, способное заставить все вокруг взлететь на воздух.
— Эй! Вы куда подевались? — послышался сверху голос Роньи.
Уже через минуту Ронья с Малин и Сесилией тоже спустились в погреб. Вот теперь они все вместе. Прикрыв глаза, Тереза ощутила присутствие других тел, услышала их дыхание, биение пульса, почувствовала их общий запах, который изгнал из погреба сырость. Она глубоко вдохнула через нос и выпрямила спину.
— Закройте дверь, — попросила Терез.
«Сейчас запищат, — решила Тереза. — Им холодно, страшно, противно или еще что-нибудь». Но никто не запротестовал. То ли девочки тоже прониклись духом общности, то ли не смели перечить Терез, но возражений не последовало, когда Анна С. вместе с Малин захлопнули тяжелую дверь и в погребе воцарилась кромешная тьма. Тереза открыла глаза и снова закрыла — разницы никакой.
Хотя нет. Разница была. Проведя в полной темноте некоторое время, Тереза почувствовала, что остальные девочки стали ближе к ней, будто их тела растворились в этой мгле и проходят сквозь ее собственное тело. Она слышала их, она ощущала их вкус. Они превратились в единое существо весом в несколько сот килограммов, которое дышало, выжидало.
— Мы — мертвецы, — произнесла Терез, и послышался едва различимый вдох десятка ртов, когда сердце девочек остановилось, внемля ей. Она озвучила это. Теперь это правда.
— Мы в темноте. Мы под землей. Нас никто не увидит. Нас нет. Малышка тут. Малышка родилась из земли. У Малышки открылись глаза. И рот. Малышка запела. Потом умерла. И снова родилась. Малышка тут. Смерти тут нет.
С последними словами Терез девочки выдохнули в унисон. Поднявшись на ноги, Тереза протиснулась между телами. Ей потребовалось упереться в дверь спиной, чтобы открыть ее. Лучи солнца проникли вовнутрь.
Девочки вылезали из погреба по одной и щурились от мягкого вечернего света. Молча глядя друг на друга, они разбрелись по участку, собравшись небольшими группками.
Минут через пять будто волна прошла по воздуху, захватив каждую из них и окунув в радость. Линн нашла рано созревшую землянику и принялась насаживать ее на соломинку. Скоро к ней присоединились еще несколько девочек. Ронья наткнулась на сдувшийся футбольный мячик и начала перебрасываться им с Анной Л. и Софией. Все чем-то увлеченно занялись.
Тереза сидела на колоде для рубки дров и наблюдала за девочками. Она позабыла о Терез, которая только сейчас вышла из погреба и, прищурившись, смотрела на остальных. Тереза подошла к ней и окликнула по имени.
Терез не отвечала. Взгляд у нее был мрачный. Ее глаза прищурились не от яркого света, а сузились от злости.
— В чем дело? — спросила Тереза.
— Они не понимают.
— Чего именно?
— Ты знаешь.
Тереза нерешительно кивнула. Вот она стоит рядом с Терез и делит с ней особое знание. Так впредь и будет. Только это неправда.