Их было четверо-пятеро, может, даже шестеро, и они всячески стремились слиться в некую медузообразную массу, густо отдающую дешевым одеколоном. Им явно не терпелось доказать, что они мужчины, защищающие поруганную честь женщины, которой отдавили палец.
Майрон тем не менее сохранял дипломатическую выдержку.
— Извините, парни, — сказал он. — Поверьте, у меня срочное дело.
— Правда? — изумился один красавчик. — А где пожар? Не вижу. Ты видишь, Вини?
Вини откликнулся:
— Да, где пожар? Я тоже не вижу. А ты, Слэп?
— Все ясно, парни, — опережая Слэпа, сказал Майрон. — Пожара нет. Еще раз прошу прощения, мне очень жаль, но я жутко тороплюсь.
Однако Слэпу все-таки нужно было высказаться:
— Нет, я тоже нигде не вижу пожара.
Времени пререкаться не было. Майрон снова устремился вперед — Китти уже нигде не было видно, — но противники сомкнули ряды. Красавчик, по-прежнему не снимая руки с плеча Майрона, надавил сильнее:
— Извинись перед Сандрой.
— А чем плохо, что я перед тобой извинился?
— Надо перед Сандрой, — повторил тот.
Майрон повернулся к девушке, которой, судя по ее платью и мерзкому окружению, папочка уделял не слишком много внимания. Он повел плечом, сбрасывая изрядно надоевшую ему ладонь.
— Сандра, извини, мне очень жаль.
Он сказал так, потому что это было самое правильное. Попытайся закончить дело миром и двигайся своим путем. И все же Майрон знал, что так не получится. Об этом можно было судить по побагровевшим лицам и увлажнившимся глазам привязавшихся к нему парней. У них явно гормоны заиграли. Потому, поворачиваясь к тому, кто первым его толкнул, Майрон не удивился, увидев кулак, готовый врезаться ему в челюсть.
Обычно стычки длятся какие-то секунды, и эти секунды заключают в себе растерянность, хаос и панику. Видя кулак, люди реагируют весьма остро. Они либо пытаются поднырнуть под удар, либо отскакивают назад. Это ошибка. Теряя равновесие или упуская из виду противника, неизбежно оказываешься в еще большей опасности. Именно поэтому опытные бойцы часто наносят удар первыми — не обязательно для того, чтобы войти в контакт, просто им нужно заставить противника раскрыться.
Майрон лишь слегка отклонился, избегая удара, — всего на несколько дюймов. А правая его рука уже была вскинута. Не обязательно отбивать кулак противника каким-нибудь приемом карате — достаточно легкого прикосновения. Так Майрон и поступил.
Цель его была проста: сбить с ног этого парня, создав как можно меньше шума и по возможности безболезненным образом. Он отбил направленный на него кулак противника и той же рукой, сложив указательный и большой пальцы, ткнул того в горло. Удар пришелся точно в цель. Отморозок издал булькающий звук и, инстинктивно вскинув руки к горлу, полностью открылся. В обычном бою Майрон воспользовался бы этим и окончательно вырубил противника. Но сейчас ему не это требовалось. Он хотел как можно быстрее уйти отсюда.
Так что, не задумываясь о следующем ударе, Майрон обогнул обидчика и попытался скрыться с места событий. Увы, все пути отхода были уже перекрыты. Клиентура переполненного клуба, привлеченная запахом крови и низменным желанием увидеть, как человека бьют или калечат, образовала вокруг него кольцо.
Майрон почувствовал на плече еще чью-то руку и стряхнул ее. Кто-то нырнул ему в ноги, старясь схватить за щиколотки. Он согнул колени и уперся одной рукой в пол, старясь удержать равновесие, другой рукой, сплетя пальцы, двинул нападавшего в нос. Тот выпустил его ноги. Музыка умолкла. Кто-то вскрикнул. Толпа заколыхалась.
Все это было очень скверно.
Растерянность, хаос, паника.
В переполненном клубе в таких случаях образуется гремучая смесь. Кого-то рядом толкнут, его охватит паника. Он начнет размахивать кулаками. Получит сдачу. Зрители, которые только что наслаждались зрелищем, чувствуя себя в безопасности, ощущают, что и над ними сгущаются тучи. Они начинают пробиваться к выходу, толкают друг друга. Столпотворение.
Кто-то ударил Майрона в затылок. Он круто повернулся. Следующий удар был направлен в грудь. Майрон инстинктивно выбросил вперед руку и зажал чье-то запястье. Можно учиться технике бокса у лучших тренеров, но ничто не заменит отличного глазомера. Как говаривали в его баскетбольные времена, «росту не научишь». Точно так же, сколько бы родители ни старались, им не научить детей координировать движения, быть ловкими и следовать соревновательному инстинкту.
Майрону Болитару, замечательному атлету, удалось избежать удара, перехватив кисть нападавшего. Он рывком притянул его к себе и, изловчившись, ударил локтем в лицо.
Тот рухнул на пол.
Крики сделались громче. Паника начинала приобретать массовый характер. Майрон обернулся и, как ему показалось, в потоке людей увидел у дверей Китти. Он рванулся в ту сторону, но она исчезла за плечами качков, среди которых находились и те двое, что встали на пути Майрона, когда он пытался войти в клуб. Теперь качков было много, и все они направлялись к нему.
Этого еще не хватало!
— Спокойно, ребята, спокойно. — Майрон поднял руки, демонстрируя миролюбие, и не опустил их, когда они приблизились. — Это не я все затеял.
Один из качков попытался применить к нему двойной нельсон — жалкая любительская попытка. Майрон легко уклонился и повторил:
— Все, все, довольно. Это…
Теперь уже трое качков принялись за него всерьез. Майрон с грохотом повалился на пол. Один из них оседлал его, другой ударил по ногам. Тот, кто оказался сверху, попробовал вцепиться своей липкой ладонью Майрону в горло. Защищаясь, Майрон резко опустил подбородок. Тот, однако, не отступил, наклоняясь все ниже и ниже, так что Майрон уловил его гнилое, отдающее хот-догами, дыхание. Очередной удар. Лицо качка оказалось совсем рядом. Майрон резко перевернулся, задев при этом локтем физиономию качка. Тот выругался и отпрянул.
Пытаясь подняться, Майрон почувствовал, что в грудь ему снизу воткнулось что-то твердое, явно металлическое. У него осталась десятая доля секунды, может, две десятых, чтобы подумать, что бы это могло быть. А потом у Майрона взорвалось сердце.
По крайней мере ощущение было именно таково. Внутри словно что-то загрохотало, как если бы к нервным окончаниям прижали провод под током. Его ноги стали ватными, руки упали, бессильные оказать хоть какое-то сопротивление.
Электрошокер.
Майрон рухнул, как рыба на палубу. Он поднял взгляд и увидел ухмыляющуюся физиономию Мускула Кайла. Кайл убрал палец со спускового крючка. Боль прошла, но только на мгновение. Окруженный приятелями-качками — так чтобы никому в клубе не было видно, что именно происходит, — Кайл снова ткнул шокером в ребра Майрону и вкатил очередную дозу электричества. Крик Майрона заглушила прижатая к его рту ладонь.
— Два миллиона вольт, — прошептал Кайл.
Майрону приходилось слышать про ружья-электрошокеры и тазеры. Надо всего на несколько секунд, не больше, продержать курок в спущенном состоянии, чтобы обездвижить человека, не причинив ему при этом сильной боли. Но Кайлу, с лица которого не сходила улыбка маньяка, этого было мало. Он давил и давил на крючок. Боль нарастала, становилась невыносимой. Майрон извивался всем телом. Кайл продолжал удерживать палец на крючке. Его даже один из качков попытался остановить: «Эй, Кайл, может, хватит?» — но мистер Мускул давил и давил, пока у Майрона не закатились глаза и вокруг него не сомкнулась тьма.
6
Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем Майрон почувствовал, что кто-то его поднимает и перекидывает, как делают пожарные, через плечо. Глаза у него оставались закрытыми, все тело обмякло. Сознание помутилось, хотя он и отдавал себе отчет, где находится и что с ним произошло. Он чувствовал себя измученным и обессиленным. Нес его крупный и крепкий мужчина. Майрон услышал, как в клубе снова загрохотала музыка и кто-то, перекрикивая ее, возгласил: «Ладно, ребята, цирковое представление закончено, продолжаем танцы!»
Майрон оставался неподвижен и не сопротивлялся — использовал время, чтобы сгруппироваться, прийти в себя, придумать что-нибудь. Дверь открылась и снова закрылась, заглушая музыку. Не открывая глаз, Майрон почувствовал, что в помещении стало светлее.
Здоровяк, который нес его, сказал:
— Наверное, надо просто вышвырнуть его на улицу, как думаешь, Кайл? Полагаю, свое он получил.
Голос того человека, который призывал Кайла закончить пытку электричеством. Но в нем звучал оттенок страха. Майрону это не понравилось.
— Положи его, Брайан, — сказал Кайл.
Брайан повиновался, демонстрируя при этом удивительную заботливость. Лежа на холодном полу со все еще закрытыми глазами, Майрон быстро просчитал возможности и решил, как действовать дальше: не открывай глаз, делай вид, будто полностью вырубился. Затем он медленно нащупал в кармане мобильник, который все именовали «Черникой».
Голос того человека, который призывал Кайла закончить пытку электричеством. Но в нем звучал оттенок страха. Майрону это не понравилось.
— Положи его, Брайан, — сказал Кайл.
Брайан повиновался, демонстрируя при этом удивительную заботливость. Лежа на холодном полу со все еще закрытыми глазами, Майрон быстро просчитал возможности и решил, как действовать дальше: не открывай глаз, делай вид, будто полностью вырубился. Затем он медленно нащупал в кармане мобильник, который все именовали «Черникой».
В девяностые годы, когда сотовые телефоны еще только входили в оборот, Майрон и Уин выработали технически несложный, но при необходимости очень надежный способ общения: когда один из них (чаще Майрон) окажется в беде, ему надо лишь нажать на своем мобильнике кнопку с решеткой, и тогда другой (чаще Уин) переведет свой телефон в режим молчания, услышит все, что надо, и бросится на выручку или хоть чем-то поможет другу. В то время, пятнадцать лет назад, эта штука срабатывала, да и сегодня срабатывает.
Для этого, конечно, пришлось поработать. Современные технологии позволяли Майрону и Уину общаться гораздо более эффективно. Один из технических экспертов Уина усовершенствовал их мобильники таким образом, что теперь в распоряжении друзей имелось двустороннее спутниковое радио, которое работало там, где мобильная связь отсутствовала. Были у них аудио- и видеозаписывающие устройства и еще навигатор, что позволяло одному определять местонахождение другого в любой момент с точностью до четырех футов — и все это простым нажатием кнопки.
Итак, добраться до мобильника в кармане. Не отрывая глаз, Майрон преувеличенно громко застонал, высвобождая руку, чтобы подобраться к карману…
— Что ищешь, уж не это ли?
Мускул Кайл. Майрон заморгал и открыл глаза. Пол в комнате был из темно-бордовой огнеупорной пластмассы. Стены тоже бордового цвета. Стол, на котором стояло нечто похожее на коробку с бумажными салфетками. Вот и вся мебель. Майрон повернулся к Кайлу. Тот ухмылялся.
В руках у него был мобильник Майрона.
— Спасибо, я действительно его искал, — проговорил Майрон. — Можешь бросить его мне.
— Да нет, пожалуй, не стоит.
В комнате было еще три качка, все с бритыми головами. Их мышцы выдавали знакомство со стероидами и спортивным залом. Майрон остановился взглядом на том, кто выглядел немного испуганным, и решил, что именно он и был, так сказать, его носильщиком.
— Выйду-ка, пожалуй, на улицу, посмотрю, все ли в порядке, — сказал Испуганный.
— Хорошая мысль, Брайан, — согласился Кайл.
— Нет, серьезно, его приятель, ну, тот борец, которого все знают, он в курсе, что мы здесь.
— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал Кайл.
— А я бы на твоем месте как раз побеспокоился, — возразил Майрон.
— То есть?
— Ты, видно, Кайл, телевизор не смотришь? — Майрон попытался сесть. — Есть там одно шоу, где показывают, как при помощи триангуляции поймать сигнал и найти того, кто тебе нужен. В точности наша ситуация. Не знаю, сколько времени это займет, но…
Подняв мобильник, Кайл с чрезвычайно самодовольным видом нажал на какую-то кнопку и вытащил батарейку.
— Ты, кажется, что-то сказал?
Майрон промолчал. Испуганный здоровяк вышел.
— А теперь, — сказал Кайл, бросая Майрону его бумажник, — давайте поможем мистеру Болитару найти отсюда выход. И попросим его больше не возвращаться.
— Даже если я пообещаю не надевать рубашку?
— Двое моих людей выведут тебя через черный ход.
Странное развитие событий — Майрону позволяли уйти. Он решил подыграть, посмотреть, неужели все действительно кончится так просто. В это ему, мягко говоря, не особенно верилось. Двое качков помогли Майрону встать на ноги.
— А мой мобильник?
— Получишь, когда покинешь территорию, — сказал Кайл.
Один качок подхватил Майрона под правую руку, другой — под левую. Его вывели в коридор. Кайл вышел следом, прикрыв за собой дверь.
— Ладно, довольно. Заводите его назад, — сказал он, когда все оказались в коридоре.
Майрон помрачнел. Кайл отпер все ту же дверь. Двое качков потащили Майрона назад, на сей раз крепко вцепившись ему в руки. А когда он начал сопротивляться, Кайл указал на электрошокер:
— Хочешь еще пару миллионов?
Майрон не хотел. Он шагнул через порог бордовой комнаты.
— Ну и к чему все это?
— Да так, поразвлечься, — объяснил Кайл. — А теперь ступай в тот угол. — Повиновался Майрон не сразу, и Кайл снова помахал перед ним электрошокером. Майрон сделал шаг назад, не поворачиваясь к Кайлу спиной. У двери стоял столик. Кайл и двое качков подошли к нему и, потянувшись к чему-то похожему на коробку с бумажными салфетками, вытащили из нее хирургические перчатки. Майрон смотрел, как они их натягивают.
— Позвольте небольшое заявление для протокола, — сказал он. — При виде резиновых перчаток мне всегда становится не по себе. — Я должен буду нагибаться?
— Защитный механизм, — заметил Кайл, с несколько излишним усердием натягивая перчатки.
— Что?
— Ты используешь иронию как защитный механизм. Чем тебе страшнее, тем ты больше балабонишь.
Качок-психиатр, подумал Майрон. Не исключено, что именно так этот тип себя воспринимал.
— Ну а теперь позволь объяснить ситуацию в максимально доступной форме, чтобы даже ты понял, — нараспев произнес Кайл. — Мы называем это помещение комнатой для битья. Отсюда и темный цвет стен. Чтобы кровь было незаметно. Впрочем, ты сам скоро все увидишь.
Кайл замолчал и улыбнулся. Майрон не пошевелился.
— Мы сняли на камеру наблюдения, как ты выходишь отсюда по собственной воле. А сейчас камера, как ты, должно быть, уже догадался, выключена. Так что это для официального протокола — ты вышел отсюда, не подвергаясь насилию и в более или менее нормальном состоянии. У нас также имеются свидетели, готовые подтвердить, что ты на них напал. Поэтому реакция была адекватной — ведь именно ты затеял потасовку. Завсегдатаи клуба и его сотрудники подпишут все, что мы внесем в протокол. А твои претензии никто не подтвердит. Вопросы?
— Всего один, — откликнулся Майрон. — Ты действительно употребил слово «потасовка»?
С лица Кайла не сходила ухмылка.
— Защитный механизм, — повторил он.
Трое заняли позиции — кулаки сжаты, мускулы напряжены. Майрон отступил чуть глубже в угол.
— Так что ты собираешься делать, Кайл? — осведомился он.
— Все очень просто. Мы собираемся сделать тебе больно. Насколько больно — зависит от степени твоего сопротивления. В лучшем случае тебя доставят в больницу. Какое-то время будешь мочиться кровью. Может, еще сломаем пару ребер. Но жить останешься и даже скорее всего поправишься. Если будешь сопротивляться, то вот электрошокер, он тебя успокоит. Будет очень больно. И бить будем дольше и больнее. Я ясно выражаюсь?
Качки подступили еще ближе. Согнули руки в локтях. Один стукнул Майрона по шее. Мускул Кайл скинул куртку.
— Запачкаться не хочу, — пояснил он. — Пятна крови и все такое прочее.
Майрон ткнул пальцем вниз:
— А штаны как же?
— Не твоя забота.
— Отчего же, моя, — возразил Майрон.
Качки сделали новый шаг вперед, и Майрон с улыбкой скрестил руки на груди. Это движение заставило их остановиться.
— Я рассказывал вам про мой новый мобильник? — спросил Майрон. — И про навигатор? Двустороннее спутниковое радио? Достаточно нажать одну кнопку, и все приходит в действие.
— Твоя «Черника» не работает, — сказал Кайл.
Майрон покачал головой и издал жужжащий звук — так бывает, когда в телевизионной игре дают неправильный ответ. В мембране мобильника послышался голос Уина:
— Да нет, Кайл, боюсь, ты ошибаешься.
Трое качков замерли на месте.
— Теперь позволь мне объяснить ситуацию в максимально доступной форме, так, чтобы даже ты понял, — сказал Майрон, изо всех сил старясь подражать певучему говору Кайла. — Там есть кнопка, при помощи которой запускаются все эти новомодные штучки. А ты решил, что это кнопка выключения. Словом, все, что здесь было сказано, записано на пленку. Ну и навигатор работает. Ты сейчас где, Уин?
— Проезжаю мимо клуба. Да, я включил трехканальную связь. Так что Эсперанса тоже на линии. Эсперанса?
Включился режим «без звука». Зазвучала музыка, грохочущая в клубе.
— Я была у черного хода, когда они выволакивали Майрона, — сказала Эсперанса. — Да, и представьте себе, я тут встретила старого приятеля, офицера полиции по имени Ролан Димон. Ролли, поздоровайся с моим другом Кайлом.
— Предпочел бы увидеть гнусную рожу Болитара непопорченной. Даю тебе тридцать секунд, говнюк, — сказал Ролли.
Хватило и двадцати.
Когда Майрон и Уин вернулись в «Дакоту», было уже два ночи. Они расположились в комнате, которую богачи называют «кабинетом», с мебелью в стиле какого-то из Людовиков, мраморными бюстами, огромным старинным глобусом и книжными полками, забитыми старинными фолиантами в кожаных переплетах. Майрон сел в кресло красного дерева с золотыми кнопками на ручках. К тому времени как шум в клубе утих, Китти — если это вообще была она — исчезла. Лекс и Баз тоже испарились.