Этот, по мнению ЦК, был их человек. И к нему всех посылали. Чтобы он этим всем отказал. Или разрешил. Как в начале 80-х разрешил ученым из еврейской историко-этнографической комиссии собраться в здании редакции. Два раза. А уже потом отказал от места. То есть можно было сразу послать по известному адресу. Незамысловато. Или, как товарищ Сазонов и делал, послать к Вергелису. Идешь туда же, но не сразу и выглядишь культурно. Хотя сам Сазонов выглядел соответственно первому варианту. Как сатрап, бурбон и держиморда. Каковым, в соответствии со штатным расписанием и возложенными на него партией и правительством функциями, и был.
С идишем было еще ничего в Биробиджане. Газета «Биробиджанер Штерн» на краю географии. То есть в Москве «Советская Родина», а в ЕАО «Биробиджанская Звезда». На языке, который знали только старики. Считалось, что для «народа книги» этого более чем достаточно. Хотя иврит на самом деле в стране преподавали. Официально его не было. Но раз в сколько-то лет был набор на этот язык вероятного противника в соответствующих заведениях. По большей части из арабистов: языки похожие, семитские. И воевать им по соседству. Так что армия и разведка были обеспечены специалистами. А больше их и не требовалось.
Ну, ивритом еще владели особо продвинутые православные священнослужители. В соответствии с церковной традицией, его в их профессиональных высших учебных заведениях учили. Для общения с аборигенами во время поездок в Святую землю и чтения первоисточников в оригинале. На радио же, в службе Иновещания, работали потомственные израильские коммунисты с родным ивритом. Из соображений социалистической солидарности перебравшиеся в свое время в Советский Союз. Недорасстрелянные. И недопосаженные. Вроде Авигдора Левита и таких, как он. И это было все. Да и не для местных евреев. За остальным пожалуйте в подполье. И поскольку спрос рождает предложение, в подполье был организован Союз учителей иврита. «Игуд а-морим» ждет вас, дорогие соотечественники.
О национальном очаге еврейского народа и рулете из моржа
Как читателю понятно, официально в СССР еврейскими штудиями никто не занимался. Но неофициально их преподавала здоровенная толпа народу. И народ в этой толпе был интересный. Одним из самых колоритных представителей народа был Мика Членов – М.Ч. Он же Михаил Анатольевич. Большой еврейский пурец. Родственник того самого доктора Членова, благодаря которому Израиль находится там, где он находится. А не в Канаде, Аргентине или, спаси Г-ди, Уганде. Которые англичане Теодору Герцлю изначально и предлагали.
Герцль, как инициатор идеи создания еврейского национального очага, склонен был пойти им навстречу. Поскольку родом был из города Вена, где кофе с рогаликами чудный и шницели хороши. И многие умеют носить фрак. И даже танцуют вальс на прославленных ежегодных балах. Но евреи-интеллектуалы сильно оторваны от народных масс. Вот ему то ли на втором, то ли на третьем сионистском конгрессе русские евреи все и объяснили.
Что поедут в будущий национальный очаг только они, русские евреи. Европейцам и так хорошо. Американцам тоже. Погромы идут в России. Вот и делайте выводы. Но поедут не куда глаза глядят. А понимая, куда именно и зачем. И поскольку основная местечковая масса Герцля не читала и географию не изучала, а читала только Тору и, наиболее продвинутые, Талмуд, то поедут они в Эрец Исраэль. То есть в Страну Израиля. Которая теперь у Оттоманской Порты – Палестина. Несмотря на турок, арабов, пустыню и болота.
Так как в Торе ничего про Уганду, Аргентину и Канаду не написано. А написано про Израиль. Зато на каждой странице. И поскольку русские евреи были на все 100 правы, то национальный очаг начали строить там, где он в настоящее время и находится. Конец дискуссиям. Пошел исторический процесс. А поскольку делегацию на том конгрессе возглавлял доктор Членов, то в каждом приличном израильском городе есть улица доктора Членова. Что автора, еще не знавшего в 1990-м всей этой истории, во время его первого визита в Израиль совершенно потрясло.
Ростом М.Ч. был полтора метра в прыжке. С лицом грустно-хулиганистого лепрекона. И чертиками в глазах. Умница. Эрудит. Востоковед-переводчик. Скорее всего, не опознанный кем надо в качестве еврея по фамилии и, с его русской мамой, не определенный по национальности ни до, ни во время учебы. Путешественник. Специалист по Индонезии, съездивший по молодости лет в период обострения советско-индонезийской дружбы на остров Амбон. Место христианское и совершенно уникальное.
По возвращении откуда он написал интереснейшую книгу о культуре тамошних племен, культивировавших саговую пальму. Но в чем-то он с органами не сошелся. Стал невыездным. И всю последующую этнографическую карьеру провел на Чукотке вместе с позднее уехавшим работать в вашингтонский Смитсоновский институт Игорем Крупником. С Крупником автор в ЦК к Сазонову как раз и ходил. Занимался Мика Членов, как его все звали и по сей день зовут, на момент их с автором знакомства аборигенами Чукотки. То есть чукчами и эскимосами.
Зимовал с ними. Ходил на моржа. И даже в Москву привозил в качестве сувенира репродуктивный орган этого полезного в северном хозяйстве животного. Точнее, напоминающую дубинку кость, которая в этом органе присутствует. И позволяет моржу размножаться в условиях Заполярья. Ту самую, которая в русском фольклоре – х-р моржовый. Используемую эскимосами, не чуждыми прекрасного, для художественной резьбы наряду с ценным моржовым клыком. И в качестве рукоятей каменных топоров. А также боевых палиц. Очень оригинально: поединок на х-ях. Хотя и моржовых. У автора такой есть. Член моржа, подаренный Членовым. Звучит! Вываренный, чтобы мясо убрать, но долго сохранявший тяжелый дух моржатины. С остатками хрящей. Желтоватый.
Питались в экспедициях этнографы, и М.Ч. с ними, чем Б-г пошлет. На закусь к спирту в тундре все идет. Включая протухшую нерпу и копанину. Которая есмь закопанный на полгода моржовый рулет. Едят его долгой полярной зимой. Как единственный доступный об эту пору в тундре источник витаминов. Гнилое мясо прорастает в земле сине-зелеными водорослями.
Наблюдал там будущий еврейский лидер и основатель много чего еврейского в подпольную и послеподпольную пору миграцию китов. Задолго до приезда на Чукотку знатного еврея-оленевода, миллиардера-губернатора и национальное достояние северных народов Романа Абрамовича. И охоту на китов. Собственно, именно Мика Членов и открыл на Чукотке уникальную китовую аллею. Построенное в незапамятные времена святилище аборигенов из китовых ребер.
То есть интереснейший был и есть человек. Специалист по евреям, аборигенам Севера, народам Индонезии и много чему еще. Уникальный рассказчик. Полиглот. И сын полиглота – военного переводчика и известного литературного критика Анатолия Членова. Об одном из выступлений которого писательская Москва вспоминала годами. Точнее, не столько о самом выступлении, сколько о сказанной в ходе его знаменитой фразе Алексея Толстого, большого барина, бывшего графа и любимца Сталина. Граф и любимец, сидевший, развалясь, в первом ряду, как и положено большому начальству, спросил соседа: кто выступает? И получив ответ: «критик Членов», с изумлением переспросил: «Критик чего?!»
Истории Членова – не военного переводчика, а его сына Мики, этнографа, о каннибалах, исследованием которых он увлекался на досуге, были увлекательнее Джека Лондона. Это же можно сказать и о рассказах про детские годы в советской зоне оккупации в Германии, куда его маленьким мальчиком увез отец, к тому времени пребывавший в разводе. Где он рос в аристократической немецкой семье местной подружки отца. Во всамделишной Германии, без дураков. С немецким воспитанием и всем, что к этому воспитанию для маленького Михеля прилагалось.
Автору на жизненном пути попалось много таких «детей Германии». Живших в этой стране с родителями, преимущественно военными, после войны. И оставшихся влюбленными в нее навсегда. Несмотря ни на что. У них всех кто-то погиб на фронте. Или на оккупированных территориях. Но это было во время войны с фашистами, и убили их фашисты. К немцам как таковым они относились нормально. К стране, в которой им довелось жить, – с огромной симпатией.
Как, кстати, и немецкие евреи, йеке, с которыми автору в 1990-м довелось познакомиться в Соединенных Штатах, в нью-йоркском Ривердейле. С их кружевными салфеточками, пианино, библиотеками и винными погребами. Субботними соломенными шляпками и вуалетками дам. С костюмами-тройками джентльменов в синагоге. Немецкими привычками в быту. Немецкой аккуратностью на работе. Очень похожей на все то, что автор в детстве наблюдал в собственной семье.
Будучи человеком негалахическим, Мика Членов во все времена был блестящим знатоком еврейской традиции. Одним из лучших в стране. На пасхальный седер, который он отменно проводил каждый год, на всю ночь, как положено, собиралась масса народу. Была в советские времена у активистов еврейского независимого движения такая традиция. Проходил этот седер, как и все еврейское, в его квартире. Набитой марками, раковинами, книгами, картами и сувенирами, привезенными из путешествий, от пола до потолка. Включая висевший под потолком индонезийский корабль, целиком сделанный из пестиков гвоздики. А также бродившую среди всего этого богатства интеллигентную до изумления черно-белую крысу. Согласно легенде, появившуюся неизвестно откуда на балконе уже в ручном состоянии.
Будучи человеком негалахическим, Мика Членов во все времена был блестящим знатоком еврейской традиции. Одним из лучших в стране. На пасхальный седер, который он отменно проводил каждый год, на всю ночь, как положено, собиралась масса народу. Была в советские времена у активистов еврейского независимого движения такая традиция. Проходил этот седер, как и все еврейское, в его квартире. Набитой марками, раковинами, книгами, картами и сувенирами, привезенными из путешествий, от пола до потолка. Включая висевший под потолком индонезийский корабль, целиком сделанный из пестиков гвоздики. А также бродившую среди всего этого богатства интеллигентную до изумления черно-белую крысу. Согласно легенде, появившуюся неизвестно откуда на балконе уже в ручном состоянии.
Команда ученых, еврейских и русских, которая вокруг него концентрировалась, была средоточием интеллекта и знаний. Лев Черенков – полиглот, один из самых уважаемых людей в цыганском сообществе. То ли сам цыганский барон по какой-то линии, то ли родственник цыганских баронов. Рашид Капланов – галахический еврей и последний кумыкский князь, потомок Магомета одновременно. Князь самый настоящий. И потомок пророка – тоже. И, как и его друзья, полиглот. Отец которого был ключевой фигурой в правительстве послереволюционной Горской Республики.
Уже упомянутый Игорь Крупник, как две капли воды похожий на молодого Юла Бриннера. Сергей Арутюнов, академик и лучший в мире специалист по народам Кавказа. Жена которого занималась монголами и бурятами, а также их шаманами. И полагала на основании богатого личного опыта, что мистика это или не мистика, но ничто, кроме теории параллельных миров, объяснить то, что она видела, не могло. Исламовед Марк Батунский, в 70-х предсказавший исламскую революцию в Иране. После чего над ним с удовольствием смеялись все коллеги. Пока она не произошла.
Велвл Чернин – идишский поэт, знаток испанского, иврита и ладино, переводчик и историк. Нынешний мэр поселения Кфар-Эльдад под горой Иродион. Насыпанной Иродом Великим как основание для его любимого дворца. Где находится и его, Ирода, разоренная могила с недавно найденным саркофагом. Марк Куповецкий – демограф-самоучка, талантливый, но пугливый. Единственный, кто побоялся войти в Еврейское историческое общество, созданное Валерием Энгелем и автором этих строк в конце 80-х.
Ленинградцы. Наталья Юхнева – демограф от Б-га. Пользовавшаяся у евреев этого склочного города трех революций и одной блокады непререкаемым авторитетом. В связи с чем ее в 1989-м избрали членом президиума Ваада СССР. С чеканной еврейской формулировкой: «Праведникам народов мира есть место в царстве Б-жьем». Причем все присутствовавшие еврейские ортодоксы дружно проголосовали за то, чтобы эта абсолютно русская женщина вошла в руководство крышевой еврейской организации страны. Галина Старовойтова – яркий талантливый этнограф. Принципиальность которой стоила ей жизни. Позднее, когда она ушла в политику и слишком многим перешла дорогу. И много кто еще. В любой стране все эти люди составили бы гордость официальной науки. Но у советских собственная гордость. Точнее, у советского начальства…
Кому бы это все мешало? Если бы не ослиное упрямство партаппарата в центре и на местах, все те структуры, которые были созданы евреями в подполье, с угрозой посадки их организаторов и со всеми теми цоресами, которые этим организаторам могли учинить притеснявшие их власти, работали бы спокойно. Никому не мешали. И евреи были бы довольны. И власть была бы довольна. И в освободившееся время занималась насущными делами. Не евреев, а страны.
Правоохранительные органы не выступали бы как карательные, а дело делали. То есть правоохраняли. Помянутое Еврейское историческое общество занималось историей. Еврейский информационный центр в Москве – книгоиздатом. Еврейская культурная ассоциация – культурой. Объединение «Маханаим» готовило бы для русских евреев раввинов и просвещало детей и их родителей на религиозные темы. В Овражках и Вялках спокойно пели бы еврейские каэспэшники.
На Пурим в домах культуры можно было бы посмотреть пуримшпиль. По дороге домой перекусить в еврейском ресторанчике. Отправить детей на курсы идиша или иврита. По выходным посетить еврейский музей. Или театр. И так далее, по интересам. Но начальство душила жаба. Разрешить евреям чего они хотят? А вот пусть выкусят, христопродавцы. Ну, евреи выкусили. И где теперь эти евреи? А где то сильно умное начальство?
От Евсекции и Михоэлса до Вергелиса и ЦК
Последовательность поколений еврейских интеллектуалов в первой половине ХХ века в общественной жизни страны, которая после двух революций и Гражданской войны, перестав быть Российской империей, превращалась в СССР, напоминает смену геологических эпох. Пластами шло. Причем не всегда строго последовательно. Говоря попросту, одни эволюционировали в других. А некоторые из тех, которых не добили, из числа бывших властителей мысли, существовали параллельно с теми, кто пришел им на смену. И даже могли в заброшенных уголках страны пережить своих наследников.
Как в природе: чистейшая борьба за выживание. Крокодилы с успехом пережили более высокоорганизованных динозавров – хотя только в теплых краях. Если не считать двоюродных племянников птеродактилей и прочих птерозавров: птиц. И на крокодиловых фермах вписались в мир, где биологически доминирующим видом являются люди. Не то чтобы развитие человеческого общества полностью шло по законам природы. Но параллели провести можно во многих случаях. На вкус автора, даже слишком многих.
Вся послереволюционная история еврейской общественной мысли в стране может быть сведена к перечислению того, кто кого и в какой последовательности съел. При посильном участии нейтральных внутренних и внешних игроков, поддерживавших процесс уничтожения еврейского населения, еврейского исторического наследия и еврейских умников обоего пола всех толков и деноминаций. Вроде зондеркоманд СС и вспомогательных отрядов из числа местного населения. Такая дружба народов. Не только в отношении евреев. Но применительно к ним в первую очередь.
В отличие от нацистской, отечественная партийно-государственная машина не ставила целью поголовное истребление евреев. В каждом тоталитаризме есть своя изюминка. Что облегчало еврейское существование в целом, а для отдельных групп национальной элиты делала его не просто сносным, но даже комфортным. За счет других групп, которых нужно было притоптать и превратить в лагерную пыль. Но тут уж кому как повезло. А также пока не наступало время притоптать и превратить в пыль очередную генерацию властителей дум. По принципу выбывания, описанному в «Десяти негритятах» Агаты Кристи. А также в блестящем зонге Бертольда Брехта. Один не то написал, не то сказал, не то подумал… и их осталось девять. Восемь. Семь. И так далее.
Еврейские буржуазные и социал-демократические движения Российской империи. Номер один. Первые не вписались в мир рабочих и крестьян. Как октябристы, кадеты и прочие к ним примкнувшие. Вторые были конкурентами. И не имели никаких шансов уцелеть в мире, где большевикам попутчики нужны были только временные. Чего они, надо отдать им должное, и не скрывали. Какой такой Бунд? Какие Поалей Цион? А также левые и правые эсеры, анархисты, махновцы и прочая поднявшаяся в революцию и Гражданскую войну публика? Правильно. Никакой. Вписался в ряды ВКП (б) – живи. Нет – не обижайся. Как выяснилось, живи ненадолго. Но когда он еще начался, Большой террор… А до дела врачей-отравителей вообще оставалась целая эпоха.
Ну, следующими были сионисты. И раввины. С сионистами дело было не совсем ясным, и даже товарищ Дзержинский выражал сомнения. Однако на территории страны их с их ивритом пресекли. Театр «Габима» уехал в Палестину, где с тех пор и фунционирует. Книги ушли в спецхран. А иврит остался в качестве раритета в нескольких действующих в столичных городах синагогах. Функционирование которых не в качестве театров, ПТУ или складских помещений, как большинства еврейских общинных зданий, разбросанных по просторам одной шестой планеты, объяснялось исключительно наличием иностранных туристов-евреев. А также необходимостью местных органов упростить контроль за контактами этих туристов с населением. Такая ловля клиента на живца. Не в наличии же еврейских стариков был смысл? В связи с чем подрабинек, шойхет, кантор, хазан и меламед остались исключительно в качестве еврейских фамилий. А не профессий, как было в исходном состоянии.
Просвещенные единственно верным учением и взбодренные погромами, голодом и чистками классово чуждых элементов и националистов евреи остались в ведении Евсекции. Желающие могут причаститься «Электронной еврейской энциклопедии» и свериться с соответствующей статьей. Грызня там внутри шла еще та. Хотя люди были талантливые. Яркие. Преданные делу своей жизни до фанатизма. Делом этим было построение нового мира и существование евреев в этом новом мире в качестве равноправных граждан. Свобода, равенство, братство. Новый человек на новой земле. Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног. И прочее из той же сферы революционной романтики.