– Все? – Дженни медленно села. – Откуда?
– Все. – Йоханна скрестила руки. – Про твою жизнь в Англии. И про опекуна. Он тебя бил, Дженни? А может, что похуже? Поэтому ты сбежала?
– Опекуна?!
– Я читала твое досье. У него такая немецкая фамилия… Хампельман!
Йоханна не поняла, что произошло. Дженни неожиданно оказалась рядом.
– Рассказывай, – тихо велела она, и Йоханна со страхом поняла, что не может ослушаться.
Когда Анни Бергсен прибежала с аптечкой, в спортзале никого не было. Она поглядела на следы крови на мате и спортивных снарядах и, полная самых дурных предчувствий, пошла обратно. Однако Дженни не было в комнате. Не было ее на мансарде, в комнатах второго этажа, в комнатах первого. Не было ее в гостиной и в холле. Она не пряталась ни в одном из туалетов. Она не таилась в подсобках и шкафчиках. Вся одежда и обувь тоже была на месте. Более того, свежих следов на снегу не было ни под окнами первого этажа, ни на крыльце. Дженни Далфин бесследно испарилась. После получасовых поисков, поставив весь приют на уши, Анни окончательно уверилась в пропаже. Она отпустила всех девочек и воспитателей и почти на ощупь вернулась к кабинету.
«Какой ужас. – Сердце Анни колотилось, в висках стучало и гремело. – Какой ужас. Если она на улице, то погибнет… Минус пятнадцать и такая метель».
Психолог открыла ключом дверь, включила свет. На подоконнике, сдвинув в сторону шторы, болтала ногами сгинувшая Дженни Далфин – вся в синяках, с разбитыми губами и распухшим носом. А в руках ее шелестела листами синяя пластиковая папка.
– Как хорошо, что вы свет включили, Анни, – сказала девушка. – А то от фонарей никакого толку. Да вы заходите, я как раз хотела поговорить…
– Ты… как сюда попала? Боже мой, в каком ты виде!
– Вы заходите, заходите! – Девушка чуть нахмурилась, и дверь захлопнулась за спиной Анни, ощутимо стукнув ее по спине. Та ошеломленно обернулась.
«Сквозняк? Такой сильный? Что происходит?!»
– Мисс Анни, вы в дверях не стойте… – ласково попросила Дженни. Психолог подчинилась. Села на гостевой стул, положила аптечку на пол, затем поставила на колени, потом снова спустила на пол и завертела головой, ища ей место.
– Да оставьте вы ее! – раздраженно распорядилась Дженни, и Анни опять подчинилась – бросила аптечку и покорно сложила руки на коленях.
«Господи, в каком она виде…»
– Анни, это полицейское досье? Его привезли со мной?
Только сейчас Анни Бергсен обратила внимание на синюю папку.
– Откуда она у тебя?! Я же запирала кабинет. – Психолог в растерянности огляделась.
– Анни, папка…
– Это закрытая информация! Тебе нельзя ее читать! Отдай.
– Возьмите.
Анни вырвала папку, подскочила к сейфу, торопливо набрала шифр, запихнула папку внутрь и захлопнула дверцу.
Прижалась к сейфу спиной, выдохнула.
– Анни… с вами уже связался мой опекун?
Анни вздохнула, сделала паузу. Взяла стул, села рядом с девушкой:
– Дженни. У тебя есть проблема. Ты понимаешь?
– Очень хорошо, – сказала Дженни. – Если сюда едет Хампельман, то вы даже не представляете, какая у меня проблема.
– Если твой опекун плохо с тобой обращался, ты можешь об этом рассказать. Просто скажи, и тебя никто ему не отдаст. Мы обратимся в полицию, и его арестуют.
– Он не мой опекун!
– Слушай, мы все иногда злимся на родственников…
– Он не мой родственник!
– Хорошо, – согласилась Анни. – А кто он?
– Вы все равно не поверите.
– Дженни… ты объясни. – Анни накрыла ее ладонь своей. – Я буду слушать.
– Клаус Хампельман, который указан в этом досье, как мой опекун, на самом деле прислужник Альберта Фреймуса, главы ковена Западной Англии, одного из самых могущественных колдунов Европы, – сказала Дженни. – Он и его хозяин убили моего приемного деда и всех моих друзей.
– Что? – не сдержалась Анни.
– Говорила же, не поверите!
– Да… но… колдовство, убийства… – Психолог пожала плечами. – В это трудно поверить, разве нет? Ты можешь доказать?
– Убийства не могу, – призналась Дженни. – Но я уверена, что и дед, и мои друзья мертвы – иначе бы давно меня нашли.
– Дженни, я читала твое досье. Это официальные бумаги из полиции. Там копия розыскного листа Интерпола – Интерпола, Дженни! Эти документы подлинные, Дженни. Зачем нам обманывать? Твой опекун ищет тебя.
– Запрос из Интерпола наверняка подделан – для Фреймуса это пара пустяков. А дальше полиция все сделала за него.
Анни всплеснула руками:
– Дженни, у меня есть бумаги. Есть розыскной лист. Есть досье и заключения твоего лечащего врача в Англии. А ты говоришь, что все это фальшивка и что тебя преследует колдун! Ты сама себя слышишь?
– Вы мне не поможете, – заключила Дженни.
– Я очень хочу помочь тебе!
– Тогда скажите, когда прилетает Хампельман. Вы же наверняка ему сообщили?
– И что ты будешь делать?
Дженни молчала.
– Ну вот, наверняка глупость задумала. – Анни погладила ее по руке. – Слушай, если ты так его боишься, я завтра позвоню в полицию. Мы вас не оставим наедине.
– Значит, он скоро приедет.
– С чего ты взяла?
– Врать вы не умеете.
Дженни соскочила с подоконника.
– Ты куда?
– Спать.
– Ну уж нет! – Анни подскочила, усадила ее на стул, достала аптечку. – Сиди и не дергайся. Дай хоть ссадины обработаю. Ну не дергайся!
Кожу на лице и руках слегка щипало, там, где Анни смазала царапины и синяки какой-то мазью. Дженни встала на пороге своей комнаты.
Мириам кормила ящерицу сухим кормом, Лаура листала журнал. Горело два светильника в вязаных абажурах – зеленом и желтом, на светло-голубые стены ложились кружевные тени. Было уютно и тихо. Она могла бы с ними подружиться. Могла бы остаться.
Мириам почувствовала ее присутствие, подняла голову. Несмело улыбнулась. Дженни подошла, погладила ящерку – кожа ее была сухой и шершавой:
– Как ее зовут?
– Это он… – отозвалась Мириам. – Его зовут Магнус.
– Магнус… почти как Магус. Можно подержать?
Мириам кивнула. Девушка вынула ящера. Поднесла к лицу:
– Пожелай мне удачи, Магнус.
Рептилия ответила немигающим взглядом, но Дженни была готова поклясться, что на ее сморщенной морде возникло подобие улыбки – точнее, та гримаса, которую ящеры за улыбку почитают.
– Вот оно как… – Дженни опустила ящерицу в террариум. – Спасибо, Мириам. Извини меня. И ты, Лаура, тоже. Я не хотела тебя обижать. Нет. Не так. Я хотела тебя обидеть и прошу за это прощения.
– Ну… – Лаура откинула журнал и села на кровати. – Раз ты так говоришь… Тебе не больно?
– Ерунда, – Дженни улыбнулась. – Полная пустяковина. Я бы рассказала, какие у меня бывали травмы, да времени нет. Я бы многое рассказала. Простите, девчонки.
Она встала у окна. Где-то там, в темноте, Хампельман. Он все ближе. Она разворошила вещи в тумбочке и нашла листок, сложенный вчетверо.
– Что это? – подошла Мириам. – Как красиво. Это олени?
– Это рисунок одного знакомого. Олени под мировым древом. – Дженни сунула листок в карман. Поглядела в окно. Ночь совсем близко. Как же выбраться?
– Давайте спать, – сказала она. – Завтра Рождество.
Глава 18
В комнате было темно. Дженни проснулась и лежала с открытыми глазами. Она слушала дом. Метель выла за стенами, скреблась в окна. У Дженни не было часов, но она и без них чувствовала – над горами скоро встанет солнце. Пора.
Она выждала еще немного. Похоже, все спали.
«Вот и хорошо!»
Дженни быстро оделась и тихонько вышла из комнаты. Анни расстроится. Да и остальные… они хорошие. Почти все. Даже Йоханна, наверное. Но надо бежать. Полиция не защитит от Хампельмана, а уж тем более от Фреймуса. Это не в силах обычных людей. Дженни спустилась по лестнице. В холле горел неяркий светильник, но Дженни не хотела рисковать.
Она ни разу не прибегала к искусству людей Договора после происшествия со зловредным домовым-ниссе и его домиком. Но лампа вспыхнула и погасла, едва Дженни попросила. Девушка улыбнулась. Ей казалось, что она уже забыла – каково это, слышать мир и осознавать, что он живой и во всем живет сила – до последнего камня и канцелярской скрепки.
«Арвет бы сказал, что это сила Господа Бога, сила Творца, – подумала девушка. – Но про него я ничего не знаю. Я видела погибших титанов, поверженных богов и демонов, но ни разу не видела Его следов, не слышала Его присутствия. Того, кто стоит над всеми мирами. Может, его просто не существует? Его придумали люди, чтоб легче было жить?»
Неважно, решила Дженни. Она все равно не будет использовать эту силу. Она сбежит и затеряется в Норвегии. В последний раз она воспользуется этими непрошенными дарами Магуса, этой силой, о которой не мечтала и которой не хотела. Использует ее, чтобы удрать от Хампельмана, и все – будет жить, как обычный человек. Выучит норвежский, осядет здесь. Или уедет на континент, во Францию, например. Мир так велик, а она так мала.
Дженни взялась за дверную ручку и отпустила ее. Нет, надо уйти с черного хода. Лучше всего через окно в туалете. Потом забрать машину – она видела, как сторож Харальд с ней возился в гараже. И уехать куда глаза глядят. Заведется ли машина без ключа, если она попросит?
«Вот и узнаю. Выбора все равно нет».
Через темный холл она прокралась в прихожую и оделась на ощупь. Какая-то куртка, чьи-то сапоги. Свет включать слишком опасно. За дверью выла метель. Дженни покусала губы.
«Нет шансов. Я тупо замерзну».
Но и оставаться нельзя. Сидеть и ждать этого убийцу, Хампельмана, она не будет. Там, снаружи, в холоде, у нее хотя бы есть шанс. Здесь, в тепле, никаких.
В туалете было тихо. Дженни тихонько открыла дверь, на цыпочках подошла к окну, взялась за ручку. Дернула что есть сил. Потом еще раз. И еще.
Окно не открывалось.
– Там ручку заедает, – сказали сзади, и Дженни чуть не подпрыгнула. Как же она проглядела Йоханну?
– Решила сдернуть? – Йоханна подошла, улыбнулась, демонстрируя щербатые зубы и пуговку пирсинга в языке.
– Ты чего здесь? – глупо спросила Дженни. Никак она не ожидала ее увидеть.
Йоханна выдернула маленькую сигаретку из рукава:
– Покурить в тишине. Днем тут не протолкнешься. Ты серьезно решила?
Дженни кивнула.
– Замерзнешь. До ближайшей деревни не дойдешь. А если дойдешь, они же тебя в полицию и сдадут. Тут все местные в курсе.
– Я попробую, – сказала Дженни. – У меня все равно выбора нет. А так хоть шанс.
Йоханна отодвинула Дженни, ловко ударила ладонью снизу по ручке, и та со скрежетом повернулась. Окно медленно распахнулось, Дженни обдало запахом зимней ночи, свежего снега, льда и звезд, скрытых низкими быстрыми облаками. Запахом свободы.
– Лети, птичка. Хотя погоди…
Дженни напряглась.
– Я сейчас. Да не нервничай ты, – Йоханна засмеялась. – Ты же не думаешь, что я побегу к Анни?
Она вернулась через минуту, сунула небольшой, туго набитый рюкзачок.
– Для себя собирала, – пояснила Йоханна. – В Швецию хотела рвануть. Правда, летом, так что спальник там легкий, уж извини. А теперь все, вали быстрее.
– Почему… – Дженни качнула рюкзаком.
– Потому что без тебя спокойней, – сказала Йоханна. – И я тут остаюсь самая отмороженная. Ясно? А теперь двигай.
В окно залетела снежинка. Дженни поймала ее, подержала на ладони и послала Йоханне:
– На память. Таять не будет. Только в холодильник клади иногда.
Перелезла и исчезла во тьме, пронизанной белыми зарядами пурги. Йоханна захлопнула окно. В ладони синим холодом горела снежинка – и никак не хотела таять.
– Удачи, Дженни Далфин.
…Дженни шла вслепую. С машиной ничего не получилось. Она открыла гараж, но оказалось, что Харальд не закончил ремонт. Половина моторного отсека лежала на полу и вся сила Магуса не могла помочь ей собрать этот механический пазл. Так что она пошла пешком наугад, как можно дальше от приюта.
Свет фонарей остался позади, по белому полю протянулась кривая цепочка ее следов. Дженни надеялась, что метель продлится долго и все заметет. Пока погода оправдывала ее ожидания. Метель танцевала свой дикий вольный танец на сцене долины. Она брала разбег от южного края и мчалась над озером. Едва касаясь белыми ногами холодной воды, прыжками взбиралась по неприступным стенам северного края, почти добираясь до причудливых горных пиков – числом тридцать два. Она хлестала Дженни по лицу холодными ладонями, не пуская вперед, возмущаясь – кто смеет мешать ее танцу?
«Эти горные пики – свадебная процессия троллей, – бормотала Дженни, проваливаясь по колено. – Они спешили в горный замок, хотели успеть до восхода. Но красота долины их заворожила. Они залюбовались озером, и лесом, и долиной. И не заметили, как взошло солнце. Солнце губит троллей вернее динамита и кувалды, солнце слишком красиво. Их убила красота…»
Она споткнулась и упала. Огни приюта были еще близко. Если она повернет, то сможет добраться назад. «Нельзя!»
Дженни ударила кулаком в снег. Удивительно, но пальцы в перчатках уже не горели от холода. Она поднялась, запахнула куртку плотнее и засунула ладони в рукава.
«Надо двигаться. Хампельман ждать не будет. Может быть, он уже подъезжает сюда, может быть, он совсем рядом…»
Она услышала шум мотора, свет фар ударил в лицо. Девушка попятилась.
Приземистая фигура пересекла световой поток, пошла вперед.
Дженни не успевала сообразить, что же ей делать. Она сжалась.
– В такую погоду только ты могла решиться на побег.
У Дженни подкосились колени, и Арвет едва успел ее подхватить.
– И где тебя носило столько времени, интересно? – выдавила она.
– Знаешь, как под Новый год трудно взять мощный снегоход в аренду? – спросил Арвет. – Залезай быстрей.
– Куда едем? – Дженни запрыгнула на сиденье. Сердце у нее колотилось, и изнутри волнами поднималась горячая дрожь.
– На край мира. – Арвет надел на нее лыжные очки. – На самый его край, Джен.
* * *– Место хуже некуда, – заметил Людвиг.
Они стояли в узкой улочке, в старых заводских районах Плимута. С обеих сторон к ним подступали глухие стены. Кирпичная кладка поросла сине-зеленым мхом. Стены тянулись вперед, сколько хватало взгляда.
С неба сыпал мелкий холодный дождь, легкие капли расходились кругами по лужам.
– Согласен. – Марко покачал зонтом. – Безлюдное, всеми забытое. Очень удобное. Здесь можно решить любые вопросы и спрятать последствия решения.
Людвиг был без зонта, в наглухо застегнутой кожаной крутке. Дождь давно намочил короткий светлый ежик волос и стекал крупными каплями по сухому жесткому лицу.
– Слишком удобное место для засады.
– О, прославленное чутье Стражей… – отозвался Марко. Он шел впереди, переступая через лужи. – Разумеется, будет засада.
– Ты как-то очень весел… – Силач неободрительно покачал головой.
– Тебя погубит твоя германская серьезность. – Марко закрыл зонтик, поглядел в небо. – Мы ввязались в абсолютно безнадежное предприятие. Нарушили все законы Магуса. Вспомни, многие поколения наши предки веселили простой народ. Живи легко. Надо встречать судьбу с отважной улыбкой. А вот, кстати, и она…
Людвиг обернулся.
В переулке, позади них, стоял невысокий человек в черном кожаном пальто, по виду явно латиноамериканец.
– Не люблю такие фокусы, – поморщился Людвиг. – Не было там дверей, когда мы мимо прошли.
– Я Эмилио, – сказал латиноамериканец. – Мистер Фреймус ждет.
Он открыл дверь в стене – простую синюю дверь:
– Заходите.
…Они шли темным коридором, вдоль обшарпанных стен с клочьями голубой краски. Редкие лампы росли из углов, будто уродливые грибы, их свет резал глаза и заставлял щуриться. Двери, бесконечные двери, пустые комнаты, сломанная мебель, повороты, углы, углы, углы…
Под ногой Людвига хрустнула половица, он нагнал Марко.
– Здесь жутко.
– Людвиг, ты что?
– Мне не страшно, если ты об этом. – Людвиг Ланге был спокоен, даже немного отрешен. – Просто такое чувство, что само здание умерло. Мы внутри его высохшего трупа.
– Домовых здесь нет, – подтвердил Франчелли.
Ланге прошел немного, потом сказал:
– Я слышу их.
– Кого?
– Их, – шепот Людвига шуршал как бумага. – Глас легиона. В здании одержимый. Их метка… она сосет жизнь. Но я буду стоять, Марко. Сколько потребуется.
Франчелли притормозил, положил руку в серой тонкой перчатке на плечо атлета. Холод растекался под его ладонью.
– Обещаю – столько стоять не потребуется.
Очередная дверь распахнулась, Беглые люди Договора вошли в темноту. Там было темно и тихо.
– Марко…
– Секунду. – Людвиг ощутил, как пальцы Франчелли пробежали по его руке, коснулись лица и глаз.
Темнота прояснилась. Пространство раздвинулось, расчертилось смутными колоннами, контейнерами, обрывками цепей, сетей и бог знает еще каких предметов.
Остро пахло морем.
– Мы совсем рядом с портом, – шепнул силач. – Говорил же, засада.
– Сколько их?
– Много. Я слышу двух стрелков под крышей. Десяток внизу. Еще этот Эмилио. И мертвец. И кажется… Калеб.
– Доставай молот, – распорядился Марко.
Под потолком затрещали, прогреваясь, лампы. Яркий белый свет ударил по глазам. Марко и Людвиг стояли на краю пустой площадки, а вокруг них громоздились контейнеры. В центре площадки находился Эмилио.
Люди Договора никак не отреагировали на его драматическое появление.
Пауза затягивалась.
– Мой шеф, мистер Хампельман, сожалеет, что не может встретить вас лично, – начал первым колумбиец. – Он просил передать вам свои извинения.
Циркачи молчали.
– У вас есть вещь… – вкрадчиво начал Эмилио.
Фокусник поднял руку:
– С вами я разговаривать не буду. Где Щелкунчик?
– Кто?!
– Хозяин твой где? – пояснил Людвиг.