– А ты откуда родом будешь? – поинтересовалась Юля.
– Теперь москвич, уже семь лет, а родом из Еревана, – без остановки улыбался молодой человек. – Была когда-нибудь в Ереване, Юля-джан?
– Нет, не приходилось, – ответила девушка. – Значит, ты армянин?
– Ну, конечно, армянин. Разве по мне не видно? – эмоционально ответил молодой человек и стукнул себя кулаком в грудь. – И зовут меня Карен, а это почти то же, что у вас, у русских, имя Иван.
– Я никогда не могла различить, кто из вас кто. А мне что грузин, что армянин, что азербайджанец – все кажутся на одно лицо, – засмеялась Юля. – Почти так же, как китайцы, вьетнамцы и японцы.
– Эй, Юля-джан, нашла, с кем армянина сравнить, с азербайджанцем, вай! – вскричал Карен. – Армянин – это благородная национальность, первые христиане. Азербайджанец – мусульманин. Нет, я, конечно, уважаю любую религию и никогда не был националистом, лишь бы человек был хороший. Но… азербайджанец – это обидное сравнение, правду говорю.
У молодого человека был очень мягкий и приятный акцент и говорил он возбужденно и эмоционально.
– Господи, Карен, какая разница? – вздохнула девушка. – Раньше все уживались – и русские, и не очень русские, и совсем не русские, и ничего. А теперь что творится? Ведь больно же смотреть на эту междоусобицу и дележку.
– Ты права, Юля-джан, во всем права, – согласился Карен. – Наши родители дружно между собой жили. Много друзей в Москве и других городах имели, а мы, их дети, эту дружбу не сберегли. У меня на родине любой сосед – почти родственник, а здесь я своих соседей раз пять от силы видел, а квартиру в этом доме три года тому назад купил. Недобрый народ у вас здесь, замкнутый, у нас не так. У меня на родине, случись беда какая, всем миром помогать будут, а здесь – караул закричишь, никто даже не выглянет, а, наоборот, покрепче закроются. Нехорошо это, – с осуждением покачал он головой.
– А зачем же ты тогда сюда приехал, если все так плохо здесь? – с усмешкой спросила Юлия.
– Сначала приехал на заработки, а потом прижился, квартиру купил, женился, сын у меня растет, два года ему. Вот он теперь – коренной россиянин, москвич.
– Прижился, квартиру купил, – тихо повторила девушка. – А настоящие коренные россияне не могут себе этого позволить.
– Да все потому, что лодыри ваши мужики, работать не любят. Да и беда у вас с ними: алкоголизм. У нас в Ереване, например, нет вытрезвителей, – улыбнулся Карен. – Давным-давно был один, а потом его закрыли, потому что за пять лет там ни одного клиента не было, вот так. Еще: у нас детские дома пустые, потому что никогда ни один ребенок сиротой не будет. Если случается такое, что родителей не стало, все равно найдется родственник, хоть самый дальний, но найдется и не бросит дитя. А здесь что творится? При живых родителях дети на помойках живут, беспризорничают. А мужики ваши – лодыри, алкоголики, точно говорю, потому что сам уже семь лет с такими мучаюсь. У меня свой магазин, и грузчиков приходится менять чуть ли не каждый месяц. Как зарплату выдашь, все – на неделю в запой уходит. Ну, разве это дело? Ведь у всех семьи имеются, жены, дети. Как с таким мужем и отцом жить? Настоящий мужчина – он же добытчик, ему работать нужно с утра до вечера, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Вот я, например, уже не помню, чтобы выходной день себе устраивал, потому что нет времени, я работаю круглые сутки. А как же? Кто, кроме меня, о моем сыне и жене позаботится?
– Я и смотрю, какой ты заботливый да любящий, особенно по отношению к жене, – усмехнулась Юля. – А сам меня снять хотел, когда принял за путану.
– Ну, это совсем другое дело, – засмеялся Карен. – Это физиология, куда от нее денешься? Я же на пару часов тебя снять хотел, а не на всю жизнь, – засмеялся он. – А вот жена моя – это на всю жизнь, потому что там, помимо физиологии, еще и любовь живет, и душа, что самое главное.
– Странная у тебя психология, однако, – усмехнулась Юля. – Люблю одну, а трахаю многих?
– Нормальная психология, – пожал молодой человек плечами. – Мужская, одним словом. И потом, я человек южный, с горячей кровью, мне одной жены не хватает. Все потому, что видимся мы с ней мало, уезжаю ни свет ни заря, а приезжаю уже ночью. Но я ее тоже не обижаю, надеюсь, она довольна. Главное в мужчине – это уметь успевать все и при этом никого не обидеть, – засмеялся Карен. – Тебе куда? – спросил он, когда свернул с окружной дороги в город.
– Останови у станции метро «Сокол», оттуда мне два шага.
– Как скажешь, Юля-джан, – улыбнулся Карен. – Слово женщины для меня закон.
– Сколько с меня? – спросила девушка, когда они доехали до места.
– Обижаешь, Юля-джан, – нахмурился молодой человек. – Чтобы я с женщины деньги взял? Вай-мэ, как обидно, что ты обо мне такого мнения, – зацокал он языком. – Или я совсем на мужчину не похож?
– Похож, очень похож, – засмеялась Юля. – Извини, если обидела, и спасибо тебе большое за то, что подвез, – поблагодарила она, вышла из машины и помахала парню рукой. – Счастливого пути, Карен, было приятно с тобой познакомиться.
– И мне было приятно, – улыбнулся тот. – Ты так, как сегодня, на дорогу больше не выходи. Вместо меня ведь и урод какой-нибудь мог остановиться. Запихнул бы в машину, ты и пикнуть не успела бы.
– Ладно, больше не буду, – пообещала Юля. – Пока, Карен, и еще раз спасибо тебе.
Девушка прошла один квартал и остановилась недалеко от здания, в котором находился офис братьев Чугункиных. Яркая вывеска была видна издали, и Юля невольно улыбнулась.
– Как здорово смотрится, и все благодаря мне, – самоуверенно подумала она и гордо вздернула нос. Но когда она осознала, что с ней сделают братья, ее нос моментально опустился, и кончик его даже покраснел.
– Нужно произвести разведку, – решила Юля. – Недалеко отсюда есть таксофон, я позвоню и постараюсь в двух словах объяснить, что со мной произошло и почему я не смогла им сообщить о себе. А уж потом, минут через пятнадцать, когда улягутся первые страсти, и сама заявлюсь. Ведь если я свалюсь на них сейчас, как снег на голову, тогда…
Юля вздрогнула. «Нет, об этом не может быть и речи! Ведь пока я буду пытаться все объяснить, они успеют меня десять раз повесить, пятнадцать раз отрубить мне голову и двадцать раз расстрелять. Самый безопасный вариант – телефонный звонок, через провода им меня не достать, – улыбнулась Юля и направилась к таксофону. – О, черт, здесь же карточка нужна, – резко остановилась она. – Придется топать обратно к метро, чтобы купить ее. И почему мне так не везет в последние сутки? – направляясь к подземке, начала размышлять она. – Прямо полоса какая-то. Даже такая мелочь, как простой телефонный звонок, у меня выливается в глобальную проблему. Ну, не глобальную, конечно, а местного масштаба, но мне-то от этого не легче.
Юля спустилась в метро к кассам и купила телефонную карточку. Вернувшись к таксофону, она набрала номер офиса, глубоко вдохнула и, как только на другом конце провода подняли трубку, весело прочирикала:
– Алло, привет, это я!
Некоторое время в трубке стояла гробовая тишина. Когда Юля уже открыла рот, чтобы спросить, почему молчат, раздался рев раненой гориллы:
– Где тебя носит, идиотка несчастная?! Ты что, совсем с головой не дружишь? Мы уже не знаем, что думать, куда бежать и где тебя искать, – надрывался Кирилл. – Где ты, говори немедленно!
– Я где? Я в городе, скоро приеду, не нужно так орать, – спокойно ответила Юлька.
– Говори адрес, я сейчас за тобой приеду, – строго проговорил Кирилл. – Сиди на месте и не вздумай куда-нибудь сбежать, я тебе ноги повыдергиваю, когда поймаю!
– Оставь мои ноги в покое, они мне самой пригодятся, – засмеялась девушка. – И пока вы там не успокоитесь, я даже не подумаю появиться на ваши глаза. Кир, ты же знаешь, что я обязательно позвонила бы, если бы могла. У моей трубки батарейка села, а в том месте, где я была, нет телефона.
– И где же ты была?
– Не поверишь, если расскажу, – интригующе зашептала Юля. – Если честно, я совсем запуталась и не могу понять, что происходит. Меня пристегнули наручниками к кровати, я еле-еле выбралась!
– Кто пристегнул?! – подпрыгнул Кирилл. – Где пристегнули? Юлька, немедленно говори, где ты находишься, я за тобой приеду, – повторил он.
– Не нужно, я уже сама приехала. Я приду минут через десять, а вы с Данькой к этому времени выпустите пар, чтобы мне поменьше досталось, – засмеялась она. – Разбейте пару стаканов, тарелок штуки три, я из дома много принесла, а еще лучше – надавайте друг другу тумаков.
– Хватит веселиться! – снова рявкнул Кирилл. – Когда ты только вырастешь и серьезной станешь? Немедленно приходи!
– Если обещаешь, что не будешь сразу на меня орать, а прежде выслушаешь, тогда я приду, иначе… Тогда вы меня вообще больше не увидите, я эмигрирую в Месопотамию.
– А это где же такая страна? – удивленно спросил Кирилл.
– А это где же такая страна? – удивленно спросил Кирилл.
– А черт ее знает, далеко, наверное, – захохотала девушка. – Но я все равно туда сбегу, если будешь на меня кричать, не разобравшись.
– Я не собираюсь на тебя кричать, приходи, – уже совершенно спокойно ответил детектив. – Слава богу, что с тобой все в порядке, – облегченно вздохнул он. – Ты не представляешь, как мы переживали!
– Ну, почему же не представляю? – самодовольно хмыкнула Юлька. – Небось волосы на себе рвали и бились головой об стенку?
– Катастрофа, не буди лихо, пока оно тихо, – предупредил ее Кирилл. – А то сама без волос останешься.
– Ладно, ждите, скоро буду, – засмеялась та. – Вари кофе, нужно взбодриться, я не выспалась.
Юлька положила трубку и облегченно вздохнула.
– Ну вот, кажется, буря прошла мимо, теперь можно и самой предстать перед очами близнецов.
Она бодренько зашагала в сторону офиса, весело щурясь на яркое солнышко. По дороге ей попалась торговая палатка, и девушка купила себе большую пачку чипсов и бутылку кока-колы. Хрустя чипсами, она перешагнула через порог офиса. Близнецы сидели в приемной и напряженно молчали.
– Привет честной компании, – весело проговорила Юля и помахала братьям бутылкой. – Не хотите перекусить и освежиться? Почему такие угрюмые, умер кто-то?
– Юль, может, хватит паясничать? – почти спокойно спросил Кирилл, но было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться и не надавать этой бестии по заднице. – Мы ждем твоих объяснений, иди сюда и рассказывай.
– Сначала меня приняли за воришку, потом за аферистку, а потом за путану, – выпалила Юлька, весело глядя на братьев. – Но вы же меня знаете, я всегда умела постоять за себя. Хоть меня и приковали наручниками к батарее, я, как Гудини, благодаря своей силе воли, сообразительности и уму сбросила оковы, и вот я здесь, друзья мои. Я вас так люблю, братцы-кролики, – раскинув руки, закончила она на редкость содержательный монолог.
– Дань, держи меня на всякий случай, а то мне почему-то хочется оторвать ей голову, – прорычал Кирилл.
– У меня тоже руки чешутся, так что, наверное, будет лучше, если ты будешь меня держать, – ответил тот. – Кажется, я начинаю терять над собой контроль.
– Но-но-но, полегче, – тут же ощетинилась Юлька. – Кто мне только что обещал по телефону, что не будет на меня кричать? И уж тем более покушаться на мое молодое красивое тело? Про голову я вообще молчу: она бесценна.
– Как обещал, так и обратно взял, – огрызнулся Кирилл. – Мы, между прочим, не договаривались, что ты будешь врать, как сивая кобыла.
– А кто врет? Кто это здесь врет? – возмутилась девушка. – Да чтоб мне провалиться на этом самом месте, если я соврала хоть в одном слове!
– Ты мне только что по телефону сказала, что тебя пристегнули наручниками к кровати, а сейчас уже говоришь, что к батарее, – напомнил ей Кирилл. – Опять придумываешь всякие небылицы? – прищурился он. – А ну выкладывай как на духу, где была и что делала.
– А я разве не как на духу? – беспечно пожала Юля плечами. – Ну, предположим, что с батареей я немного приукрасила. А что здесь такого? Про батарею я сказала, чтобы все выглядело драматичнее, как в кино. Эх, мне бы в Голливуд с такой практикой, – мечтательно вздохнула она. – Я бы им такую пленницу сыграла, все эти Пенелопы Крус отдыхали бы! Как я мучилась там, в неволе, вы бы только видели! Вы что, опять мне не верите? – округлила она глаза, глядя на недоверчивые лица братьев. – Да за кого вы меня принимаете? Вот, посмотрите на мои руки, они стерты до крови… почти. Еще бы немного, и я умерла бы там от переполнения мочевого пузыря. Этот сукин сын поиздеваться надо мной решил! Приковал меня наручниками к кровати своей мамочки, поставил рядом ночной горшок… ведро, я имею в виду, а сам свалил куда-то. А как я могла в это ведро справлять свою нужду, если радиус передвижения у меня был десять сантиметров по кругу? Я же не снайпер, чтобы… ну, вы меня понимаете.
– Та-ак, с меня довольно, – прорычал Кирилл. – Всему есть предел.
– Что ты собираешься делать? – моментально насторожилась Юлька и на всякий случай поближе придвинулась к двери.
– Ничего особенного: я сделаю то, о чем ты так красиво рассыпаешься соловьем, – прищурился тот и, выдвинув ящик стола, вытащил оттуда наручники. – Я как раз их только сегодня из дома прихватил, так, на всякий случай.
– А вот этот номер у тебя вряд ли пройдет, – прищурилась Юлька. – Сделаешь хоть один шаг в мою сторону, и меня сдует отсюда случайным порывом ветра. А догнать вам меня слабо, ты же знаешь.
– Хватит собачиться, – раздался грубоватый голос Данилы. – Юль, пойдем в кабинет, и ты по порядку, без всяких фантазий все нам расскажешь. Пока будешь говорить, я тебе кофе сварю, ты же просила, – улыбнулся он. – А если лопать хочешь, то у меня бутерброды есть, я из дома сегодня прихватил.
– Вот, совсем другой разговор, – заулыбалась та. – Учись, Кирюша, у брата, как нужно с женщиной говорить. Кофе, бутербродики… жаль, что здесь постели нет. Я давно мечтаю, чтобы какой-нибудь мужчина мне кофе в постель подавал.
– Не завидую твоему будущему мужу, – проворчал тот.
– А вот это спорный вопрос, – возразила Юлька. – Если появится такой мужчина, за которого я соглашусь выйти замуж, то о нем можно будет сразу же сказать: этот счастливчик сорвал джек-пот в моем лице, – гордо вскинула она нос.
– Мы будем разговаривать серьезно или нет? – хмуро поинтересовался Кирилл. – Или до вечера будем обсуждать твои достоинства?
– Ладно, пошутили – и хватит, – согласилась девушка. – Пора и честь знать. Пошли, братцы-кролики, расскажу вам правдивую историю из своей многострадальной жизни, – тяжело вздохнула она. – Кстати, моя машина так и осталась стоять у дома маньяка, и мне хотелось бы поскорее оттуда ее забрать.
Глава 13
– Вот такие пироги, – произнесла Юля, закончив свой рассказ. – Надеюсь, что я хороший рассказчик и вам понравилось.
– Это правда? – недоверчиво спросил Данила.
– Ну ты даешь! – возмутилась девушка. – Я похожа на человека, который может так бессовестно врать?
– В том-то все и дело: тебе соврать, как мне бутерброд слопать, – усмехнулся Данила. – Ты с детства была невозможной фантазеркой.
– Если ты не заметил, что я из детского возраста давно выросла, то мне тебя жаль, господин детектив, – язвительно проговорила Юлька. – Перед тобой сидит красавица в полном расцвете сил, к тому же – невозможная умница и ко всему прочему спортсменка.
– Только не говори, что еще и комсомолка, – усмехнулся Кирилл. – Ну а если серьезно, то мне совсем не понравилось то, что ты нам поведала.
– Это почему же не понравилось? – возмутилась Юля. – Я, можно сказать, из кожи вон лезла… со всеми подробностями… а ему, видишь ли, не понравилось.
– Юль, прекрати, – осадил подругу Кирилл. – Не об этом речь. Мне не понравилось не то, как ты рассказала, а сами события.
– Ах, ты об этом? Если честно, то мне тоже не нравится все это, – уже вполне серьезно ответила Юлия. – То, что все крутится вокруг этого «Голубого рассвета», и так ясно, а вот все остальное…. Мне пока в голову не приходит сносное объяснение.
– Как раз здесь-то все предельно ясно, – возразил Кирилл. – И не думаю, что ошибаюсь, интуиция меня еще ни разу не подводила.
– И что же тебе подсказывает интуиция?
– Если этот парень, Роман Рогачев, в самом деле майор и их отдел занимается наркотиками, то совершенно ясно, что клуб связан именно с этим зельем, – пустился в рассуждения Кирилл. – Видно, майор в клуб, так же, как и мы с Данькой, пробрался под видом голубого, даже друга себе завел. Но это теперь не наше дело, – вздохнул он и задумчиво нахмурился.
– Кир, что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросила Юля. – Почему не наше дело? Если в клубе действительно творится нечто, связанное с наркотиками, то наверняка пропажа Доронина имеет к этому отношение.
– Повторяю: что это теперь нас не касается, – ответил тот. – Ах да, ты же ничего не знаешь: Наталья Доронина отказалась от наших услуг.
– Как?! – вытаращила Юлия глаза. – Ее муж нашелся?
– Нет, не нашелся, поэтому она решила обратиться в милицию, – ответил детектив. – И в связи с этим в наших услугах она больше не нуждается.
– В милицию? Совсем с головой не дружит дамочка, – вздохнула Юля. – Милиция будет искать Доронина тридцать лет и три года. Там таких пропавших не счесть. Ай, зачем я вам об этом говорю, – сморщила носик она. – Вы сами вчерашние менты, прекрасно знаете, как там занимаются розысками.
– А вот оскорблять наши правоохранительные органы я бы на твоем месте поостерегся, – обиженно проговорил Кирилл. – Да, я согласен: не всегда раскрываются преступления, но не оттого, что там служат одни тупые бездари, а потому, что наше государство мало заботится о том, чтобы люди в милицейской форме могли нормально работать. Ни транспорта нормального, ни оборудования, ни условий для спокойной плодотворной работы. О зарплате я вообще говорить не хочу, стыдно даже вслух называть жалкие цифры, за которые нам приходилось расписываться в ведомости. Зато спрос с каждого такой, словно он миллионами ворочает.