Глава 14
– Вы даже не представляете, Кирилл Викторович, как эти солдафоны нагло вели себя в моем доме, – с возмущением говорила Маргарита Осиповна. Она старательно капала из пузырька валокордин в маленькую мензурку, продолжая негодовать. – А сколько грязи мне сюда натащили своими сапожищами. Нет, вы только подумайте! Этот капитан так смотрел на меня, словно это я куда-то спрятала своего сына и скрываю этот факт от органов власти. Боже мой, до чего мы дожили? Какой-то мальчишка, без роду и племени, смеет у меня спрашивать, где я была той ночью, когда пропал мой сын! Видите ли, у меня должно быть алиби! Вы представляете? Мне требуется алиби, чтобы меня не подозревали. А в чем меня подозревать? Может, в том, что я спрятала своего сына у себя под кроватью и никуда его не отпускаю? Что они себе вообразили? Что я буду спокойно сидеть и терпеть это вопиющее безобразие? Да я завтра же поеду к их начальству и скажу им все, что думаю. Я на них в суд подам за причинение морального ущерба. У меня сердце, стенокардия, аритмия, ишемия… безобразие!
– Не нервничайте так, Маргарита Осиповна, – постарался успокоить женщину Кирилл. – Наверняка вас никто не подозревает, это всего лишь формальность.
Десять минут назад он приехал к Дорониной, чтобы подписать договор, как они условились по телефону. Сразу подъехать не получилось, поэтому на месте он был уже ближе к вечеру. В дверях подъезда Кирилл столкнулся с двумя милиционерами и одним человеком в штатском. Он не придал этому значения, мало ли кого они могли навещать, и только когда он поднялся в квартиру к матери актера и она начала ему жаловаться, Кирилл понял, что видел следователя, занимавшегося поисками пропавшего парня.
«Значит, Наталья все же сделала это и пошла в милицию, – подумал он. – В чем-то она, конечно же, права, а в чем-то…»
– Да что это за формальность такая ненормальная? Разве можно так с людьми разговаривать? – продолжала возмущаться Маргарита Осиповна, опрокидывая мензурку с каплями себе в рот. Она сморщилась и через силу проглотила снадобье. – Безобразие, – выдохнула она, и было непонятно, что она имела в виду. То ли противный вкус лекарства, то ли ту самую формальность. – Сначала этот мальчишка вообще имел такую наглость – позвонить мне и чуть ли не в приказном порядке требовать, чтобы я поехала в следственный отдел. Можете себе представить? Ну, я ему ответила, – с ехидной улыбкой проговорила женщина. – Я ему сказала все, что думаю по этому поводу, и вот поди ж ты – сам приехал, да еще и с сопровождением. Но когда он начал задавать мне вопросы про алиби, возмущению моему не было предела!
– У следователей служба такая: не исключать из подозреваемых никого, даже ближайших родственников, – начал объяснять детектив. – Это принцип следствия. Очень часто происходит так, что именно близкие родственники, на которых и подумать нелепо, оказывались виновниками преступления.
– Я же мать! – выкрикнула Доронина. – Как они могут меня в чем-то подозревать? Какое имеют право? И потом, я ничего не понимаю, – схватилась она обеими руками за голову. – О каком преступлении, в принципе, может идти речь? Да, мой сын пропал, но при чем здесь какое-то преступление?
– Успокойтесь, Маргарита Осиповна, давайте перейдем к делу, – предложил Кирилл.
– Да-да, непременно, – спохватилась женщина. – Чтобы я доверила розыски своего сына каким-то невоспитанным хамам? Да никогда! Показывайте, где и что я должна подписать, и немедленно приступайте к расследованию. И мой вам совет: начинайте с этой мадам в первую очередь, – резко проговорила она и, нахмурившись, поджала губы.
– Вы это о ком? – спросил сыщик, хотя прекрасно понял, кого назвала Доронина.
– Как – о ком? – вскинула брови та. – О жене моего сына, конечно!
– Вы про Наталью? – незаметно улыбнулся Кирилл и подумал: «Прямо дежавю какое-то. В прошлый раз все было точно так же. Эта Маргарита Осиповна даже имя своей невестки почти не называет. Говорит о ней только – она, она и снова она, в лучшем случае – жена моего сына». – И почему именно с нее мы должны начать? – с интересом спросил детектив.
– Я уверена, что она причастна к исчезновению Эдуарда, – твердо произнесла женщина. – Еще ни в чем я не была так уверена, как в этом!
– Но почему? Откуда у вас такая уверенность?
– Я не могу сказать определенно, откуда она у меня, но она есть, и все тут, – упрямо ответила Доронина. – Вот увидите, молодой человек, что я права. Только не поддавайтесь на ее… в общем, она умеет запудрить мозги и прикинуться овечкой. Прошу прощения за столь вульгарное выражение – про мозги, но как только речь заходит о ней, я буквально теряю над собой контроль. Она может быть кроткой и воспитанной, и только я знаю, какая она на самом деле. Не верьте ни единому ее слову, она лгунья и хищница! Вы меня хорошо поняли, молодой человек? – спросила она у Кирилла и бросила на него строгий взгляд. – Начинайте прямо с нее, не ошибетесь.
– Да-да, конечно, мы сделаем именно так, как вы подсказываете, – согласился детектив, а сам подумал: «Кажется, я сделал большую глупость, связавшись с этой женщиной и согласившись подписать с ней договор. Она же теперь меня со свету сживет, если я не найду ее сына. Сноху она ненавидит лютой ненавистью, уже переросшей в патологию, и будет теперь наговаривать на нее, мешая нам работать».
– Молодой человек, о чем вы думаете, когда я с вами разговариваю? – услышал Кирилл недовольный голос Дорониной и тряхнул головой, чтобы сосредоточиться.
– Извините, – пробормотал сыщик. – Я вас слушаю, Маргарита Осиповна, очень внимательно слушаю.
– Ну вот, я ей и говорю: почему мой сын приехал ко мне в мятой рубашке? Неужели, говорю, так трудно взять в руки утюг? И знаете, что она мне на это ответила? Она начала выкручиваться и врать.
– Вы это о чем, Маргарита Осиповна? – нахмурился Кирилл, не понимая, о чем идет речь. – При чем здесь какая-то мятая рубашка?
– Я так и знала, что вы меня совершенно не слушаете, – проворчала женщина. – А это, между прочим, очень важно для следствия.
– Не думаю, что какая-то рубашка нам может помочь в расследовании, – тяжело вздохнул детектив, еще раз пожалев, что уступил Дорониной и согласился возобновить договор.
– Да? Вы так думаете? Хорошо, я вам докажу, что как раз какая-то мятая рубашка – это очень важно, – загадочно прищурилась та, сделав ударение на слове какая-то. – Сидите, я вам кое-что покажу.
Маргарита Осиповна поднялась со стула и вышла из комнаты. Минуты три ее не было, а потом она появилась на пороге с голубой рубашкой в руках.
– В тот вечер Эдуард заехал ко мне и сказал, что заскочил на одну минуту, чтобы повидаться, и должен быстро уезжать, потому что очень торопится. Он был чем-то взволнован, как-то странно возбужден. И вдруг я вижу, что у него из-под куртки выглядывает страшно мятый воротничок рубашки. Я так и обомлела! «Как же можно ходить в таком виде? – закричала я на сына. – Куда смотрит твоя жена? Ты же не бомж с помойки, чтобы ходить в отрепье?» Ой, вы даже себе не представляете, молодой человек, до чего я была тогда возмущена, – приложив руку к груди, с надрывом рассказывала она. – Я чуть ли не насильно стянула с моего мальчика это безобразие и дала ему другую, чистую и выглаженную рубашку. Благо, я не выбросила его вещи, когда он связался с этой… этой наглой женщиной и ушел из дома. Вы себе представляете, Кирилл Викторович? Он ушел тогда из дома, бросив свою бедную мать на произвол судьбы. Он бросил меня ради этой… шлюхи!
– Маргарита Осиповна, а нельзя ли ближе к делу? Что вы хотели мне показать? Я надеюсь, не мятую рубашку? – почти спокойно проговорил Кирилл.
– Именно, – радостно заулыбалась Доронина. – Именно ее я и собираюсь вам показать.
– Вы хотите, чтобы я провел с вашей невесткой воспитательную работу по поводу того, как женщина должна ухаживать за своим мужем? – слегка раздраженным тоном спросил Кирилл. – Или, еще лучше, научить ее гладить мужские рубашки?
– Не надо иронизировать, молодой человек! – прикрикнула женщина. – И язвить я бы вам тоже не советовала. Да, я принесла вам рубашку, которую насильно сняла со своего сына. В тот вечер я бросила ее в бак с грязным бельем, а сегодня утром хотела включить стиральную машину, чтобы все выстирать. Перед тем как это сделать, я обычно проверяю все карманы. А теперь посмотрите, что я там нашла.
При этих словах женщина разжала кулак, и Кирилл увидел на ее ладони маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошком.
– Что это? – взволнованно спросил он.
– Я не знаю точно, но догадываюсь, что это наркотики, – совершенно спокойно ответила Доронина, будто речь шла о жвачке «Дирол». – И, как только я это нашла, сразу же позвонила вам. Я тогда еще не знала, что она расторгла с вами контракт, просто хотела, чтобы вы немедленно приехали и разобрались с этим, – показала она глазами на пакетик. – И вдруг узнаю из телефонного разговора с вами, что эта идиотка решила пойти в милицию и все пустить на самотек. А некоторое время спустя они и сами сюда явились.
– Вы считаете, что она поступила неправильно? – поинтересовался сыщик, пристально наблюдая за женщиной и за пакетиком на ее ладони.
– А вы считаете, правильно? – в свою очередь, спросила она.
– Пропал человек, ее муж и ваш сын, между прочим, – напомнил Кирилл. – О таких вещах необходимо заявлять в милицию. Другой вопрос, почему она решила с нами расторгнуть договор? Я бы на ее месте этого не делал. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
– Вот и я о том же, – оживилась Доронина. – Она не должна была отказываться от ваших услуг, потому что наша милиция ни черта не может. Простите за фривольное выражение, но у меня просто нет терпения спокойно говорить об этой… женщине. Она специально это сделала, чтобы Эдуарда никогда не нашли!
– Если пакетик, который вы нашли в кармане, до сих пор у вас, значит, следователю вы ничего об этом не сказали, я так понимаю? – спросил детектив.
– Вы что, принимаете меня за полную кретинку? – фыркнула Доронина. – Чтобы потом на моего сына повесили обвинение в сбыте наркотиков? Я уверена, что Эдуард здесь совершенно ни при чем и этот пакетик попал к нему случайно. Либо ему нарочно кто-то его подсунул. Здесь скрыта какая-то тайна, и вы должны разгадать ее.
– А вам не приходило в голову, что ваш сын мог сам употреблять наркотики?
– Что?! Эдуард употреблял наркотики?! Побойтесь бога, молодой человек! Неужели вы думаете, что я бы этого не заметила?
– Ну, как раз родители – это те люди, которые узнают такие вещи последними, – пожал Кирилл плечами. – Тем более что жил он отдельно от вас.
– Отдельно – это еще не значит, что в другой галактике, – раздраженно ответила Доронина. – Я виделась с ним практически каждый день, хоть пять минут – но мой сын уделял мне. И потом, не забывайте, что я – врач с богатой практикой.
– Вы врач? – удивленно спросил детектив. – Вы мне этого не говорили.
– А вы меня и не спрашивали, – резко заметила женщина. – Да, я врач, и с таким заболеванием, как наркомания, мне приходится сталкиваться очень часто, особенно в последнее время.
– Вы нарколог?
– Нет, дорогой мой, я анестезиолог, но работаю в наркологической клинике, и мне приходится порой возиться с наркоманами больше, чем кому-либо.
– И, имея большой опыт, вы утверждаете, что ваш сын не мог сам употреблять наркотики?
– Я в этом уверена так же, как в том, что сейчас сижу перед вами. Нет, Эдуард не наркоман, и мне очень хотелось бы узнать, откуда в его кармане оказалась эта зараза, – кивнула она на пакетик. – Очень жаль, что мне не пришло в голову проверить карманы в тот же день, тогда бы я спросила у него самого. Но нашла я это только сегодня, а Эдуард, как уже известно, пропал. Поэтому я хочу, чтобы вы разобрались и ответили мне на этот вопрос. Это дело я отдаю в ваши руки, молодой человек, и надеюсь, что вы не посмеете нарушать пункт договора о полной конфиденциальности и не понесете это в милицию? – прищурившись, поинтересовалась она и повертела в руке пакетик.
– Нет, Маргарита Осиповна, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны, – ответил ей Кирилл. – Пока я не найду вашего сына, я не буду предпринимать какие-либо попытки обнародовать эту историю, а дальше будет видно.
– Очень хорошо, – кивнула Доронина головой. – Теперь можете его забирать, – разрешила она, бросив пакетик на стол. – И я вам повторю еще сто раз, а если нужно, и двести, что начинать расследование вы должны с этой женщины.
– А вы сами не хотите у нее спросить, откуда у Эдуарда взялись наркотики? – поинтересовался Кирилл. – Вдруг она что-то знает или о чем-то догадывается?
– Во-первых, она не берет трубку, когда я ей звоню. Во-вторых, если бы она все знала и была обеспокоена этим фактом, то непременно рассказала бы вам. А если она ничего не рассказала, значит, либо она не знает, либо делает вид, что не знает.
– Вы, Маргарита Осиповна, так все запутанно поясняете, что мне очень трудно уловить ход ваших мыслей, – улыбнулся детектив. – К счастью, я имею большой опыт, поэтому понял, что вы хотели мне сказать. Вы считаете, что Наталья что-то знает, но скрывает?
– Уверена на сто… нет – на тысячу процентов.
– Зачем же она тогда приходила к нам? Зачем просила, чтобы мы нашли ее мужа?
– Возможно, она действительно хочет, чтобы вы его нашли, – неуверенно пожала плечами Доронина. – Хотя, если честно, я в этом сомневаюсь. Если и хочет, то совсем не для того, чтобы продолжать с ним жить долго и счастливо.
– Но почему вы так уверенно об этом говорите? Я понимаю, что вы не любите свою невестку, но это еще не дает вам права обвинять ее… почти в преступлении.
– Моя нелюбовь к этой женщине здесь совершенно ни при чем, – возразила Доронина. – Может быть, вас это и удивит, но в этой голове пока еще что-то имеется, – постучала она себя пальцем по лбу.
– Ну и что вы хотите этим сказать?
– Сейчас объясню. Если мой сын еще жив и не сообщает о себе, значит, он просто сбежал от нее. Чего-то испугался – и сбежал. А если его уже нет, значит, это она отправила его на тот свет, – очень уверенно проговорила женщина.
– Вы делаете такие смелые заявления, что у меня даже мороз идет по коже, – откровенно признался Кирилл. – И так спокойно говорите о том, что вашего сына, может быть, уже нет… – споткнулся он на слове, не зная, что сказать дальше.
– Я реалист, Кирилл Викторович, поэтому на все, что происходит в нашей жизни, смотрю трезво, – резко ответила Доронина. – Ведь изменить я уже ничего не смогу, поэтому истерично биться в конвульсиях – просто глупо. Да, я готова к самому худшему, но при этом не перестаю надеяться на лучшее.
– Логично, – согласился детектив. – Вашей силе духа можно только позавидовать. Что-то еще хотите сказать?
– Пока ничего, но, если что-то появится, я обязательно с вами свяжусь. А вы, в свою очередь, не пренебрегайте моими советами. Проследите за этой дрянью, и я уверена, что вскоре все тайное станет явным.
Кирилл поторопился покинуть квартиру Дорониной и, спускаясь в лифте вниз, размышлял: «До чего же загадочны и непредсказуемы женщины! В мыслях сам черт не разберется. Там такие лабиринты, что без экскурсовода можно запросто заблудиться».
* * *– Что там такое, Данила? – снова спросила Юлька. – Да пропусти же ты меня наконец! – рявкнула она и с силой втолкнула здоровяка в комнату. – Ой, что это с ним? – испуганно вскрикнула она, когда увидела Романа, лежащего на полу. – Он что… он… его убили? – еле-еле выговорила девушка.
– Не каркай, ворона, – проворчал Данила. – Сейчас посмотрим, будем надеяться, что нет.
Молодой человек уверенно шагнул в комнату и наклонился над Романом. Тот лежал вниз лицом, с раскинутыми в стороны руками. В комнате царил страшный беспорядок. По полу были разбросаны какие-то бумаги, книги вперемешку с компьютерными дискетами и электронными носителями. Были перевернуты стулья и вспороты подушки. Сразу можно было догадаться, что совсем недавно здесь произошла нешуточная драка, а потом настойчиво что-то искали. Руки Романа были все в крови, как будто он молотил кулаками обо что-то твердое. Данила потрогал пальцами пульс на его шее и облегченно вздохнул.
– Похоже, жив, – проговорил он и перевернул молодого человека на спину. – Вроде бы крови нигде больше не видно, значит, колотых и огнестрельных ранений нет.
– А почему же он тогда без сознания? – дрожащим голосом спросила Юля и принялась нервно озираться по сторонам. – Не дом, а Содом и Гоморра! Похоже, здесь не привыкли жить спокойно, вечно что-то происходит, – проворчала она. – Почему, спрашиваю, он без сознания лежит, если не ранен? – снова спросила она.
– Может, у него нервная система слабая, взял и брякнулся в обморок от страха, – отмахнулся от девушки Данила. – Не приставай, лучше воды принеси, попробуем его привести в чувство.
Юля опрометью бросилась вниз по лестнице, чтобы набрать воды в кухне. Она просвистела это расстояние за считаные секунды, даже не обратив внимания на то, что в гостиной кто-то есть. Зато этот кто-то сразу же ее увидел и спрятался за занавеской. Налив полный стакан воды, Юля таким же стремительным манером взлетела на второй этаж и остановилась перед Данилой.
– Вот вода, – выдохнула она, стараясь перевести дыхание. – Давай я ее на него вылью, – предложила она и, не дожидаясь разрешения, опрокинула емкость на лицо бесчувственного Романа.
– Очумела? – закричал Данила и вскочил на ноги. – Посмотри, всю куртку мне обрызгала!
– Высохнет, никуда не денется, – отмахнулась Юля, пристально наблюдая за молодым человеком. – Дань, вода не помогает, – испуганно прошептала она. – Почему он не реагирует?
– Быстрая какая, – проворчал тот. – Его, видно, чем-то тяжелым отключили, на голове шишка.
– Может, ему искусственное дыхание сделать? – предложила девушка. – Посмотри, какой он бледный.