– Странное совпадение, – пробормотал я.
И, разумеется, не стал – пока! – говорить вдове о своем сне, где мне показали ту же самую связь.
Но тут мне стало ни до чего: я глянул на часы и обомлел: через пятнадцать минут у меня свидание с Варей! А я еще здесь, беседую с безутешной вдовой. Вот что значит увлечься работой!
И ровно в сей момент я почувствовал, словно меня накрывает чем-то вроде ватного фартука – так, что слова Нетребиной стали доноситься до меня откуда-то издалека. Будто стеклянный колокол на меня сверху надели. И на минуту пришло впечатление, точно кто-то не хочет, чтобы я копался в данной теме: выспрашивал Алину, собирал улики, устанавливал причинно-следственные связи. Словно некто на ментальном уровне старается оградить меня от этого дела. Или, что одно и то же, отодвинуть дело от меня.
Если б я в тот момент не заспешил бы так на свидание к Варе, я бы постарался понять себя. Проанализировать: откуда пришло это чувство барьера, вдруг воздвигнутого вокруг меня? Возникло оно само по себе? Или у него есть некий созидатель? Чья-то злая, сильная, мистическая воля?
Однако мне было не до самокопаний. Следовало немедленно мчаться на рандеву. И я скоропалительно, фактически на полуслове, распрощался с Нетребиной – оставив ее в недоумении от моего поспешного бегства. Однако я постарался немедленно выкинуть вдову с ее страстями из головы. Потому что главным событием того дня все-таки было свидание с Варей.
Правда, можно ли назвать нашу встречу свиданием? Может, просто деловой обед? Совместный ланч? Однако даже сутки назад я о подобном и мечтать не мог. Поэтому на встречу с Варварой несся в приподнятом и даже взвинченном настроении.
Я опоздал на девять минут, но Кононова моя, слава богу, еще не пришла. Народу в зале было полно, заказать столик заранее я не удосужился, и мне понадобилось напрячь все свои способности, чтобы мэтр именно мне предложил освободившийся укромный столик у окна. Я сел и постарался отрешиться от московской гонки и настроиться на лирический лад. Я предвкушал скорую встречу, и лишь одно беспокоило меня: мы не виделись почти год. А вдруг в своих воспоминаниях и мечтах я переоценил Варю? Вдруг в жизни она окажется хуже – некрасивее, толще, корявее, глупее, – чем в моих фантазиях? Будет безвкусно одета? Станет неестественно себя вести?
Однако – нет. Она вошла – и она была хороша. В первый момент Кононова не заметила меня, и я смог оценить, какой эффект вызывает ее явление. Она обратила на себя внимание многих – и мужчин, и женщин. Мужчины – не все, но двое-трое – глянули на нее заинтересованно. Женщины – ревниво. Первые почуяли в девушке объект. Вторые – соперницу.
И тут Варвара приметила меня. Я помахал ей. Она улыбнулась.
Подошла к моему столику. Я поднялся, помог ей разместиться – на лучшем месте, так, чтобы она видела весь зал. Пусть развлекается, глазеет, подобное расположение ей нужно и как женщине, и как спецслужбисту, а она у меня одна в двух лицах. Я же уселся таким образом, чтобы видеть за обедом одну только ее – и она оценила мой маневр. Благодарная улыбка оказалась мне наградой.
– Я поем, пожалуй, – сказала она, когда официант вручил нам меню. – Что здесь за бизнес-ланч?
– Я сегодня угощаю, – поторопился предупредить я. Кто их там знает, этих эмансипэ, да еще из органов.
– Угощаете? – улыбнулась она. – Что ж, я возражать не буду. Но вы ведь не олигарх. А аппетит у меня хороший.
– Приятно слышать.
– Может, все-таки составите компанию?
– Для меня, признаться, обедать плотно еще рановато.
– Ну, вы богема, – снова залучилась она, – привыкли, верно, поздно вставать. А мы, технари, с шести утра на ногах.
И она протянула мне свою визитку. На ней значилось: объединение «Ритм-1», заместитель генерального директора, ИТ-специалист Варвара Кононова. Девушка давала понять, смекнул я, что действует под прикрытием и чтобы я не лез на людях к ней с расспросами об ее основной деятельности.
– А я визиток не держу, – сказал я чистую правду, однако прозвучала она понтово. – Те, кому я нужен, и без того меня находят.
– А вы популярны, милочка, – немедленно прокомментировала она – и я понял, что с нею мне придется нелегко (если я, конечно, продолжу ее добиваться). За словом в карман девушка не полезет, и чтобы покорить ее, мне придется постараться. Мало ли что сама позвонила! Я-то рассчитывал на полноценное свидание – а она общение наше вроде бы пыталась перевести на дружеское рельсы, без тени игры или охоты. Встретились, дескать, двое коллег за комплексным обедом.
Варя, как и собиралась, заказала бизнес-ланч, а я ограничился чаем с вареньем. Нет ничего хуже, чем соблазнять девушку, когда между зубов у тебя застрял кусок шпината.
Я глянул на нее в упор. Да, спецслужбистка была чертовски эффектна. Все в ней было слегка чрезмерно. Рост выше среднего. Большие руки. Чистый и очень высокий лоб. А еще – толстая косица, переброшенная по школьному через плечо. И большие, очень ясные глаза. И грудь – тоже большая. «Размер четвертый, не меньше», – непроизвольно подумал я, а потом так же непроизвольно представил мою сотрапезницу обнаженной – все ее богатства, мощные и близкие – и сразу воспламенился и вознамерился вернуть наш разговор в русло игры, в ложе соблазнения, и проговорил:
– А давайте выпьем чего-нибудь. На брудершафт. – Голос слегка сорвался даже, прозвучал хрипловато.
– На «ты» я с тобой, Леша, перейти могу, – засмеялась она. – Только без брудершафта. Пока. – Девушка облизнула губы. – И без выпивки. Мне сегодня еще на работу.
Слова ее прозвучали совсем будто бы из уст друга или коллеги – правда, многозначительная оговорка «пока» поддержала во мне огонь, подарила надежду. Я решил развивать наступление. Лучше сразу расставить все точки над «е».
– Я ОЧЕНЬ рад, что ты позвонила. Я скучал по тебе. И хотел увидеться. Но никак не мог тебя отыскать. И я рад, что наши желания увидеться совпали.
Она откинулась на спинку стула (поддавалась моему напору?), довольно рассмеялась, однако молвила небрежным тоном:
– Вообще-то, я тебе позвонила по делу. – Однако притом слегка поиграла кончиком косы, провела им по губам. Последний раз со мной в этаком стиле заигрывала отличница Лена Засядько в девятом классе.
«Ну, конечно же, ты позвонила по делу! Разумеется, моя милая! Ты ведь не знаешь, что твой звонок мне и наша встреча – результат моего внушения, моего вызова. Ты девочка гордая, тебе как-то надо объяснить для себя, почему вдруг пришла охота отыскать мой номер, набрать его, а потом тащиться на встречу со мной. Ну-ка, интересно, какой предлог ты придумала? Что за повод выкопало твое подсознание, чтобы оправдать наше с тобой свидание?»
Нам принесли заказ, и Варвара прекратила дозволенные речи. А когда официант отошел, она небрежно глянула на меня и спросила:
– Что ты знаешь об убийстве предпринимателя Нетребина?
Когда я услышал – от Варвары! – имя, столь часто слышанное мной в последние дни, я почувствовал, как вокруг меня словно поплыл столик, стены ресторана, закружились люстры.
– А почему ты о нем спросила? – сказал я и понял, что в принципе прокололся. Если бы я ничего не знал о Нетребине и его убийстве, я бы, конечно, переспросил – но иначе. Например: «А кто это?» Однако она сделала вид, что не заметила. Тонко улыбнулась:
– Ну, ты же помнишь, где я работаю.
– Да, помню, в ООО «Ритм-1». Так что там с этим Небабиным?
– Нетребиным, Алеша, – укоризненно сказала она. Она усмехнулась. «Как будто ты и впрямь не помнишь», – сказали ее глаза.
– Я в первый раз слышу это имя, – продолжал упрямиться я.
– Да неужели? – тонко улыбнулась она. – А зачем ты сегодня посещал место его убийства?
Я взорвался:
– Откуда вы знаете? Ваша контора, – я изо всех сил сдерживался, чтоб не повысить голос, – вы следите за мной? До сих пор?!
– Много чести – следить за тобой! – весело откликнулась она.
– Но откуда еще – ты можешь знать?!
Варя будто не расслышала вопроса. Сухо попросила:
– Что за женщина была с тобой рядом?
Я попытался взять себя в руки. Нужно не бушевать – но рассуждать логически. Допустим, они действительно за мной не следят. Остается одно: контору – по неизвестным мне причинам – заинтересовало убийство предпринимателя. Они держат под наблюдением не меня, а его – квартиру, окружение, контакты безутешной вдовы. А я попал под прицел всевидящего ока – совершенно случайно.
Я тихо молвил:
– В Москве – ежедневно! – происходит десяток убийств. Почему вы именно к Нетребину прицепились?
– Я не могу тебе этого сказать, – произнесла, как отрубила, Варвара. И упрямо повторила: – Я полагаю, ты встречался – с вдовой Нетребина? Зачем?
Надо было выиграть время.
– Я думал, ты меня на свидание позвала, – разочарованно отозвался я. – А попал – на допрос.
Продолжи она говорить со мной в официальном, сухом тоне, приложил бы все силы: выкинуть Варвару Кононову из головы. Однако девушка неожиданно смутилась:
Надо было выиграть время.
– Я думал, ты меня на свидание позвала, – разочарованно отозвался я. – А попал – на допрос.
Продолжи она говорить со мной в официальном, сухом тоне, приложил бы все силы: выкинуть Варвару Кононову из головы. Однако девушка неожиданно смутилась:
– Я тебя не допрашиваю. У нас – совершенно личная встреча. И я – по крайней мере, пока – не собираюсь никого ставить в известность, что ты влез в это дело. Но сама хочу знать.
Я вздохнул:
– Мне обязательно отвечать? Или я могу отказаться давать показания?
И тут она меня поразила. Вместо едкого, в своем привычном стиле, ответа тихо молвила:
– Можешь не отвечать. И даже вообще уйти. Я же сказала – это не допрос.
– Тогда что? – Я с вызовом взглянул на нее.
И Варвара – железная Варвара! – о чудо, опустила глаза. Призналась:
– Я… мне… мне, между прочим, тоже было непросто – позвонить тебе первой.
Я не стал ничего говорить. Быстро поднялся, обогнул стол, закрыл ее своим телом от прочих посетителей – и крепко поцеловал.
Вырываться девушка не стала. Когда я вернулся на свое место, тихо выдохнула:
– Сумасшедший.
И впервые за многие годы я почувствовал: бремя, что постоянно висело на плечах, давило, тянуло книзу, – ушло, растворилось. Я – молод, легок, беззаботен.
– Варька. Плевать, что рабочий день. Давай шампанского выпьем. За тебя. За нас, – бесшабашно предложил я.
Но она уже вполне взяла себя в руки. Поправила растрепавшиеся волосы, окончательно слизнула с губ размазавшуюся помаду. И строго произнесла:
– Не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.
В конце концов, чего мне скрывать? И я выложил ей как на духу про свою необычную миссию.
Варя, кажется, слегка обалдела:
– С ума сойти! Значит, ты теперь частный детектив? Занимаешься следствием? – В ее голосе зазвучала ирония. – Почему в сыщики-то решил переквалифицироваться? Экстрасенсам стали мало платить?
– А у вас в органах – тоже целый штат ясновидящих. Только это не афишируется, – пожал плечами я. И нагло поинтересовался: – Ты будешь мне помогать?
– В чем?
– В моем расследовании, конечно!
– Гениально, – покачала головою она. – Еще денег мне предложи.
– Я бы предложил, да ты все равно не возьмешь. Но как насчет бартера? Мы с тобой можем – делиться информацией.
Она уже приготовилась ляпнуть что-то очередное, скептическое, но я перебил:
– Между прочим, мы с тобой вдвоем можем горы свернуть. Ты посмотри: все громкие дела последних лет! Исчезновения детей, бизнесменов – когда ни человека, ни тела! Я знаю как минимум пять случаев, когда трупы, тайно захороненные преступниками, – были найдены с помощью экстрасенсов. Самых заурядных. А мои возможности – да ты сама знаешь! – в десятки, сотни раз больше. Я тебе не труп, убийцу найду!
Она улыбнулась почти по-матерински:
– Ты сейчас такой смешной, Данилов.
– Варька, – я позволил себе фамильярность, – хочешь сделать меня счастливейшим человеком из смертных? Признайся. Ты использовала смерть Нетребина только как повод, чтобы увидеться со мной?
– Высокого же ты о себе мнения, – улыбнулась она.
– Мы с тобой встретимся – еще раз? Не по поводу расследования – просто так?
– Возможно.
– Когда?
– Я тебе позвоню. Спасибо за ланч. – Она поднялась.
Мужчины за соседними столиками провожали ее взглядами.
А я уверился окончательно: жить без нее не смогу.
Варвара Кононова уже много лет имела дело с загадочными, таинственными и паранормальными явлениями, однако – вот парадокс! – сама в чудеса не верила. Упорно пыталась даже самое удивительное (бегство того же Данилова из запертой комнаты, например[2]) объяснить с позиций материализма. Ладно, она готова была признать, что кое-что, вне физических законов, все же существует: биополя, высокоразвитая интуиция. Но за совсем уж невероятными, «как в сказках», чудесами – всегда пыталась отыскать мошенничество (и, как правило, находила).
Но в тот день с ней тем не менее произошло удивительное.
Варя пришла на службу, как всегда, к восьми тридцати. Решила просмотреть полицейскую хронику за последнюю неделю. Времена, когда странички с оперативными сводками выплевывал факс, давно канули в Лету. Кононова уже давно читала новости с экрана компьютера. И тоже давно – по личной инициативе! – данную опцию усовершенствовала. Написала простенькую программку, и теперь фамилии всех фигурантов криминальной хроники обязательно сверялись с базой данных конторы. Содержала она – вдумайтесь! – более трех миллионов фамилий, потому весьма часто случалось узнать любопытное. Что задержанный нынче утром за мошенничество в особо крупных размерах бизнесмен М. в 1979-м лохматом году привлекался за спекуляцию, а устроивший безобразную пьяную драку музыкант Н. – в эпоху, когда существовали ЛТП, – проводил в них немало времени.
Вот и фамилия убитого бизнесмена Нетребина оказалась выделена на экране желтым маркером, что означало: контора в свое время проявляла к нему внимание.
Варя полезла в базу данных за деталями. Факты оказались любопытны и даже в какой-то степени входили в сферу ее интересов. Но только относились они – к давно минувшим дням. А главное, замешанным в темных делишках оказался не сам убитый Нетребин – но его отец, тоже умерший, причем давно.
«Вряд ли смерть сына связана с той, давней, историей», – решила для себя Кононова.
Но выбросить из головы убийство на бульваре не получалось никак. «Почему Нетребин-младший шел в тот день из офиса пешком? Простое убийство по хулиганке? Но в таких случаях бьют обычно бутылкой, палкой или арматурой – что найдут под рукой. Значит, преступление тщательно подготовлено? Но почему тогда преступник использовал нож?.. Опасно, несовременно и вообще глупо. Варька, да что тебе до этого? Пускай полиция разбирается!»
Вроде бы уговорила саму себя. Но дальше – сама не ведая, почему – вдруг встала из-за стола и поняла: она поедет туда прямо сейчас. Ей обязательно надо своими глазами посмотреть на место преступления.
«Опомнись? Зачем?! – пыталась охолонуть себя Варя. – Даже если браться за дело – с другого нужно начинать! Какой мне смысл сейчас тащиться туда, где Нетребина убили?»
Но вернуться за рабочий стол не смогла. Будто кто-то сильный и властный схватил за волосы – и повлек за собой, не давая ни шанса воспротивиться.
А первым человеком, кого она увидела на месте убийства, подле нескольких печально лежавших на песке гвоздик, оказался Алексей Данилов. И рядом с ним – какая-то женщина.
Вот так обоснование ее с ним сегодняшней встречи за бизнес-ланчем нашлось само собою.
1954. Нетребины
Телогрейка. Кепка. Изрядно разбитые кирзачи. Вещмешок за плечами.
Таким в начале апреля тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года сошел в Москве с поезда сорокалетний Степан Нетребин. В Абакане, откуда он начинал свой путь, мужчина своим внешним видом особо не отличался от окружавшего его народонаселения. На Ярославском вокзале столицы Степа тоже выглядел более-менее органично, хотя уже там, наряду с бабками в ватниках, встречались дамы в элегантных драповых пальто и каракулевых пирожках. Попадались на привокзальной площади и мужчины в отглаженных брюках, водопадами ниспадающими на лакированные туфли безо всяких признаков калош.
Нетребин приобрел за полтинник бумажный билетик и, споткнувшись на эскалаторе, спустился по лестнице-чудеснице в глубь метро «Комсомольская». В метро Степан оказался впервые в жизни. Когда его арестовали, в Ленинграде подземного транспорта еще не существовало, а в Первопрестольной ему до сих пор бывать не доводилось.
Он вообще многое утерял в своей жизни. Лучшие мужские годы, от четвертака до сороковника, провел за колючкой. Еще спасибо, что выпустили. И спасибо, что не погиб – как миллионы его ровесников: в лагерях, тюрьмах или на войне. И вот теперь, с ума сойти, удалось до Белокаменной доехать, метро с эскалаторами повидать! И, возможно, подбросит ему судьба неслыханное счастье, о котором он мечтал, конечно, но даже на него не надеялся: он встретит четырнадцатилетнего сына, которого еще не видал.
Подземный метровокзал поразил Нетребина своим величием. Бронзовые капители, огромные колонны, множество мозаик, и на них счастливые рабочие и Сталин – все это дворцовое великолепие буквально сбивало с ног бедного провинциала, вчерашнего зэка. Народ вокруг сновал, не обращая внимания ни на великолепие советского храма, ни на сраженного дворцом приезжего. Слава богу, не попалось по дороге милиционеров. Документы у Степана были почти в порядке: и справка об освобождении, и проездной билет до станции Кошелково. И все равно вопросы возникли бы: что это он делает в Москве? Почему не следует незамедлительно в пункт, ему предписанный, за сто первый километр, в город во Владимирской губернии?