Зато все будут помнить о главном. О том, что в жизни есть место сказке. Что из Лондона есть прямой поезд в академию реальной магии, что машины по-настоящему могут летать, а таинственный мир – вторгаться в пределы действительной жизни. Современный человек почти ни во что эдакое не верит, церковь уважает как важный ритуал, но не воспринимает как таинство; при этом ему обязательно нужно чувствовать, что невозможное возможно и что волшебники совсем рядом, в толпе таких же, как мы сами. Современный человек – полуязычник и мечтатель; чем прагматичней его интересы, тем мечтательнее отношение к политике. Которая кажется не инструментом рационального обустройства окружающего исторического пространства, но таинственным способом достижения счастья. И, что самое существенное, удержания его на долгие-долгие годы. Желательно – вообще навсегда.
Сегодняшнее поттерианство повсеместно, интернационально. Русские поттерианцы свято верят в то, что без собственных общественных усилий, переложив ответственность за настоящее и будущее на плечи особо доверенных лиц, в XXI веке можно – как в XV – жить-поживать и добра наживать. Что как-то оно так, само собой образуется и преобразуется; мы доживем свою жизнь по привычке, не интересуясь реальной политикой и охотно поглощая информационные сказки, а нашим детям все равно будет хорошо, и они станут конкурентными, впишутся в глобальную цивилизацию и станут платить нам достойную пенсию. Как? Странные вы люди. Вам же только что было внятно объяснено: как-то оно так, само собой.
Европейские поттерианцы полагают, что социальное государство вечно; что, если не хватит ресурсов, например, в Германии, можно будет быстренько собрать манатки и переместиться в Америку, где примут с распростертыми объятиями любого нового иждивенца. А не в Америку, так в Австралию. А не в Австралию, так еще куда-нибудь. Ведь сейчас принимают на равных не потому, что у нас за спиной мощные экономики, мучительно отстроенные дедами и отчасти отцами, а просто потому, что мы хорошие.
Американские последователи Поттера немножко приуныли во время Ирака, но теперь опять взорлили; им кажется, что вот она, волшебная палочка, в их сильных и добрых руках. Взмахнем – и поправим ошибки. Маленький Буш послал наших милых ребят к этим страшным арабам… нет, не арабам, неполиткорректно получается… а к этим противным саддамитам, от слова Саддам. А мы теперь в мгновение ока вернем ребят домой, в любимую Америку. В течение года. И что там с Ираком теперь будет – какая разница; гори он синим пламенем. До нас это пламя все равно не дойдет. Замрет на пороге. Как это было после Вьетнама. Подпалили почву – и ушли; а что там было с бедными вьетнамцами – кому какое дело. Ведь волшебная палочка избавляет не только от политической боли; она дарует счастье полного забвения. Не было ничего, не помним, до свидания. Точней, прощайте.
Биржевые игроки надеются на то, что государства научились (а они действительно чему-то такому научились) тихонько вмешиваться в процесс производства их частных денег; все теории перманентных кризов, все устойчивые графики глобальных коррекций полетели в тартарары; рынок должен обваливаться, а он растет; он обязан скорректироваться, а он все равно растет, растет, растет…
Больные верят, что будут найдены лекарства от всех болезней; и отчасти это подтверждается реальной практикой фармацевтических корпораций. Здоровые надеются, что всегда будут здоровы…
При этом если почитать, что пишут посреди царства благополучия публицисты и футурологи, то волосы встают дыбом. Америка чуть ли не под Гитлером. Европа во власти фанатиков. На рынках завтра будет катастрофа. Сознание начинает двоиться. Перестаешь понимать, на каком ты свете. То ли уже на том. В смысле, где Гарри Поттер. То ли даже не на этом. То есть там, где продаются в настоящих книжных магазинах книжки про славного Гарри. А где-то почти в аду. Может быть, пора сходить к врачу? Избавиться от мании сказочного величия – и сразу прописать лекарство от фобии действительной жизни? Мы ведь не в академии поттеровской магии и не в царстве темных сил. А там, где нас угораздило родиться. В обычном мире обычных людей. Чьи проблемы решаются трудом и чередой необходимых жертв. Но и не предполагают всеобщего взрыва.
Ни «Нашим», ни вашим
На неделе между 30 июля и 5 августа. – В Казахстане партия Назарбаева набрала больше 88 процентов голосов; больше в парламент не прошел никто. «Его пример – другим наука». – В России «Наши» заявили о намерении преобразоваться в партию. – Михаил Гуцериев срочно покинул пост главы «Русснефти», которой он же и владеет; позже он будет вынужден срочно эмигрировать в Лондон; вскоре внезапно погибнет его сын; завершается эпоха последнего внесистемного олигарха.
Усталые, но довольные «нашисты» вернулись домой и приготовились писать сочинение на тему «Как я провел лето».
А некоторые про Селигер уже написали. Правда, не сейчас, а чуть пораньше. И не «нашисты», а просто антифашисты. Но все равно художественно. Процитируем.
«Селигер – красивейшее озеро. Чудная природа! Прекрасные пляжи. Тишина. Замечательный воздух. На озере причудливые заливы и приливы. Красивые острова. На берегу густой лес. Прекрасная зелень отражается в воде, как в зеркале. Хорошо там!»
Как вы думаете, кто автор? Нет, не лидер «Наших» Якеменко. И не воронежская дива Зедемитькова, которая по всем раскладам и прогнозам должна была сменить его на посту первоверховного комиссара, но так и не сменила. Автор – начинающий албанский коммунист Энвер Ходжа. Только что закончилась война. Меняется устройство мира. Энвер собирается повести свою маленькую страну в направлении, заданном великим Советским Союзом, и учит бессмертный русский язык. Текст о красоте Селигера – диктант, написанный рукой товарища Энвера; ни одной ошибки, только одна помарка; оригинал хранится в Государственном архиве, город Тирана; нам его показали во время съемок фильма о Национальной библиотеке Албании. В России публикуется впервые. А за пределами России – зачем его публиковать?
Пройдут годы. Товарищ Ходжа научится у старших советских товарищей разного рода политической мудрости, наберется опыта интриг и руководства партией в условиях нарастающей классовой борьбы. Почувствует вкус к самостоятельности, задумается о несуверенности молодой албанской демократии; Селигер всегда способствовал подобным мыслям. В самом деле. То внешнее турецкое управление. То внешнее итальянское. То советское – и опять внешнее. Куда это годится? И когда Хрущев, смертельно обиженный на повзрослевшего коллегу, порвет отношения с Албанией, Энвер Ходжа создаст теорию опоры на собственные силы. Задолго до корейских идей чучхе.
Смысл теории в том, что никто Албании не поможет. Вокруг если не враги, то конкуренты, которые спят и видят, как бы прибрать к рукам великую природную ренту. Механизмом захвата может стать что угодно. Даже торговля. Не говоря о кредитах и займах. Поэтому Албания должна закрыться на замок, отказаться от торгового обмена (никакого импорта, только экспорт, в основном отличного албанского табаку), а советников, военных и экономических, пускать исключительно китайских. Более того, Энвер Ходжа отъединится от внешнего мира не только по горизонтали, но и по вертикали; он не захочет допустить внешнего управления со стороны неба, поделиться властью с каким-то там Богом. Поэтому Албания станет единственной страной в мире, где раз и навсегда запретят религию. Всякую. В любых формах. С апреля 1967-го по весну 1992-го церкви и мечети будут закрыты; в монастырях устроят конюшни.
Символом опоры на собственные силы станут оборонительные заграждения; остатки денег шли на их строительство. Когда вы едете сейчас по албанским дорогам, то повсюду видите бетонные бункеры, доты. Их около 900 000 на трехмиллионное население; они отсекают долины от гор и берег от моря: ни один десант, наземный или водный, не имел никаких шансов. По сигналу партии каждый албанец должен был явиться на сборный пункт и занять свое место в строю. Точнее, в ряду огневых точек. Все как один – не метафорически, а в самом что ни на есть натуралистическом смысле. Правда, нападать никто не собирался. Но создавая абсолютно, беспримесно суверенную демократию, о таких мелочах не думают. Думают – о другом.
Какая связь между Энвером Ходжой и Василием Якеменко? Да никакой. Кроме той, что один писал про Селигер, а другой его освоил. И полноценный тоталитаризм нам не грозит, и постмодернистская игра с понятиями – совсем не то же самое, что серьезное отношение к политической теории. Поколение Энвера от слов всегда переходило к делу: опора на собственные силы – значит опора; запрет – до конца; расстрел – без промедления. Поколение Якеменко от слов переходит к словам; одна дымовая завеса сменяет другую, и пока есть лишние деньги, которые можно тратить на выжигание реальных смыслов, игра будет продолжаться. Как только не станет денег, игра сама собой закончится.
Какая связь между Энвером Ходжой и Василием Якеменко? Да никакой. Кроме той, что один писал про Селигер, а другой его освоил. И полноценный тоталитаризм нам не грозит, и постмодернистская игра с понятиями – совсем не то же самое, что серьезное отношение к политической теории. Поколение Энвера от слов всегда переходило к делу: опора на собственные силы – значит опора; запрет – до конца; расстрел – без промедления. Поколение Якеменко от слов переходит к словам; одна дымовая завеса сменяет другую, и пока есть лишние деньги, которые можно тратить на выжигание реальных смыслов, игра будет продолжаться. Как только не станет денег, игра сама собой закончится.
Правда, кое-что и останется. Если проект создания молодежной партии после выборов 2008 года сам собой рассосется, останется несколько десятков тысяч циничных молодых людей, которым пообещали карьерный взлет, возгонку в состав новых элит, а выдали пшик. Молодые люди обиду не забудут. Правда, и отомстить не смогут. Просто кто-то сломается, а кто-то затаится. Если же проект будет осуществлен и обещания роста исполнятся, останется осадок у старших партийных товарищей. Из той же «Единой России». Хорошо поглаживать молодежь по головке, пока она отсечена от настоящей политики ролевыми играми; как только стайка молодых волков, имеющих огневое прикрытие с воздуха, ринется на освоенную старшими поляну, мало никому не покажется. Придется уходить с боями, покидать кормушки и насиженные места; борьба между своими, но разделенными поколенческим интересом, будет пожестче, нежели борьба с чужими. Никакому Каспарову не снилось то, что могут сделать с молодым конкурирующим пополнением нынешние руководители среднего звена. Причем сделать ласково, с улыбкой, любовно.
Впрочем, это не наше дело. Нам в этой сваре не участвовать. Пусть разберутся, как хотят. Наше дело – общая страна. В которой без веры и любви, без самоотверженного труда и самоотдачи ничего и никогда не переменится. Замена нелояльных циников на лояльных ничевоков разлагает общественную атмосферу, отравляет сознание нового поколения и, самое главное, ничего не дает на выходе. Никакого улучшения жизни – государства, общества и личности. Продолжается процесс бюрократического самопорождения пустоты; а Россия, прошу прощения за громкие слова, нуждается в другом. В спокойной работе по обустройству самобытного настоящего и созиданию суверенного будущего. С опорой на собственные силы. Но с полноценным соучастием в делах мира.
Кстати, никогда не замечали, что диктант и диктатор – слова однокоренные?
Союз Права Налево
На неделе между 6 и 12 августа. – На Украине началась затяжная предвыборная кампания. – На родину вернулись участники арктической экспедиции под руководством зампреда Госдумы единороссовца Артура Чилингарова; спустившись на четырехкилометровую глубину, чилингаровцы заявили, что подводная граница российского арктического шельфа простирается до полюса; Россия имеет право на несметные залежи полярных ископаемых; Канада заявила, что полюсом владеет исключительно она. – Борис Немцов дал матерное интервью журналу «GQ».
На этой неделе Центризбирком провел репетицию парламентских выборов. Условным партиям дали вымышленные имена, членов комиссии внесли в придуманные списки избирателей; сам глава избиркома Чуров блестяще сыграл роль забывчивого пенсионера, который оставил дома паспорт и пытается голосовать по удостоверению главы ЦИКа; Чурова отправили за паспортом домой, а когда он вернулся, выяснилось, что его фамилии в списках нет. Забыли. Очень жизненное и яркое мероприятие, удобное для телевидения, приятное для участников и полезное для Администрации Президента.
Мы тоже воспользуемся этой игровой ситуацией и скажем несколько упреждающих слов о лидерах легальной оппозиции. Упреждающих – потому что потом будет поздно. По осени придут морозы-холода; всё, что не «Единая Россия», подвергнется такой глубокой заморозке, что жесткой правды о врагах системы не скажешь: по обледенелым телам не бьют, могут расколоться, а соучаствовать в расколе и тем самым помогать единой партии ленинского типа никак не хочется. Так что будем брать своих либеральных товарищей по несчастью тепленькими, заранее, пока не опасно, в слабой надежде на то, что профилактические меры подействуют на них целительно.
Не так давно Борис Немцов объявил о готовности войти в первую тройку обновленного СПС; да, он собирался покинуть большую политику, сбросил сам себя, как партийный балласт, но люди эту жертву не приняли и просят снова войти в предвыборный пул. Никита Белых будет символизировать обновление правых, Владимир Рыжков (если в Кремле позволят его включить) – их готовность открываться сильным конкурентам, а Немцов – преемственность свободолюбивой линии в политике. В принципе – что возражать? Борис Ефимович мужчина умный и опытный; у него есть связи в регионах; раскручивать не нужно – узнаваем.
Но вот какое дело. Партия называется СПС. Лидер правых – по определению солиден и серьезен; да, остроумен, да, жизнелюбив, но ни в коем случае не пошл, ни под каким предлогом не склонен к бойкой клоунаде. А тут выходит журнал «GQ», в котором – журналистская удача! – вождь правых сил и боец капиталистического фронта сидит за одним ресторанным столиком с отвязной Ксенией Собчак и Ксенией Соколовой и говорит обо всем без утайки. Как говорил молодой Жириновский – до того, как смертельно устал, остепенился, поскучнел. О чем конкретно говорит? Привожу отдельные цитаты.
«Собчак. Ясно, вы любите тех, которые не кусаются. Что скажете про Ренату Литвинову?
Немцов. Рената – арийская женщина. Сексуальная мечта солдата Третьего рейха. Меня такие не заводят. Возможно, потому, что во мне течет еврейская кровь».
Это разминка; к середине разговор становится погорячее. Про телеведущую Катю Андрееву, у которой большие чувственные губы, что вызывает «кучу всяких фантазий» – и сожаление, что столь достойными губами она самозабвенно произносит «отцензурированную пропаганду». Про то, что певица Валерия вызывает сочувствие, но не влечение, хотя у нее и образ маленькой жалкой девочки в носочках («В смысле, е…у и плачу», – уточняет Немцов). И так далее, все в том же духе. В конце концов Борис Ефимович не выдерживает и спрашивает собеседниц: «Девочки… вы понимаете, что наш разговор является полной х…ней?»
Девочки, конечно, понимают. Но для того они на свете и живут, чтобы этим делом заниматься; они подловили политика, претендующего на серьезное к себе отношение, и превратили его в пустоту: «Правильно, тому, кто страну прое…ал, остается только х…ню придумывать». К девочкам претензий и вопросов нет. Вопросы есть к человеку, который хочет возглавить правых. Либералов. Западников. Повести их вперед, чтобы жить как в Европе. И при этом в предвыборный год не просто долго треплется с Собчак – тут уж дело вкуса, кому что, но треплется под диктофон – с выходом на статусные полосы сверхмодного журнала.
Что он получает в результате? Доверие молодых избирателей? Нисколько. Только веселую приязнь тусовки: свой парень, в доску, молодец. Тусовка вещь хорошая, но для политического действия решительно бессмысленная; она помогает выстраивать личные отношения и ровным счетом никак не влияет на выборы. На выборы влияет мнение тех, кто в тусовку не входит; тех, кто ждет внятных ответов на простые жизненные вопросы – как выжить малому бизнесу в тоталитарной бюрократии, как защитить собственность от всеядного государства, как создать независимую судебную власть, как обуздать чекистов; а светской х…ни он не ждет. У него нет на нее свободного времени. В глазах этого – главного – избирателя образ беззаботного плейбоя, елдыря и словоблуда стойко ассоциируется с бездельем, безответственностью, либеральной жириновщиной и, самое для Бориса Ефимовича страшное, с полной политической импотенцией. Потому что политический импотент – этот тот, кто не может защитить своего избирателя, отстоять его жизненные интересы. И сколько девушек он отымел в округе, никакого значения при этом не имеет.
Собственно, черному пиарщику сделан дорогой предвыборный подарок. Бери, выдергивай цитаты из контекста, развешивай билборды:
«Борис Немцов: Наш разговор является полной х…ней!» (Внизу приписка: «СПС обещает свободу».)
«Борис Немцов: Е…у и плачу!» (Внизу, большими буквами: «Правые любят Россию!»)
В суд не подашь, слова опубликованы; можно даже мелким шрифтом указать источник.
А в какой-нибудь крупной сверхлояльной газете можно обсудить уровень исторических знаний того, кто претендует на роль партийного лидера правых: «Когда начинался Карибский кризис на Кубе, Кеннеди е…ал Мерилин Монро. Люди из администрации президента ворвались к нему в кабинет и сказали: „Господин президент, Хрущев запускает ракету“. Тогда Кеннеди ненадолго встал с Мерилин и поговорил с Хрущевым. И Карибский кризис закончился». Дело не в пикантных выражениях. Дело не в образе мира, не в представлениях о мироустройстве (в каждой шутке есть доля шутки). Дело – в том, что Монро умерла в августе 1962-го. Снимки с самолета-шпиона поступили 16 октября. А кризис начался 22-го. И все это время, по версии Немцова, некрофил Кеннеди неустанно… не будем продолжать, уподобляться отмороженно-правым. А то еще сочтут отмороженно-левым.