Виталий выступал свидетелем и был очень горд своим статусом. Подготовился он к торжеству очень основательно – красная лента со словом «свидетель» через плечо, у стены портфель с реквизитом, как полушутя называл он арсенал средств, приготовленных для процедуры регистрации. Вода, шампанское, шоколад, зонтик, носовые платки, личный фотоаппарат и прочие необходимые мелочи.
Майя успела сделать несколько глотков, двери распахнулись, и под торжественную музыку они вошли в сияющий зал.
Фотографии, которые разглядывал Саня, были сделаны Виталием как раз после того, как молодые обменялись кольцами… Майя и Александр не ожидали вспышки, они не позировали, не пытались «сделать лицо» или «принять вид». Виталий просто поймал миг истинного счастья… Какие слова-синонимы есть у понятия «счастье»? Удовольствие, радость, удовлетворение, умиротворение, восторг, наслаждение? Или все вместе они и являются составляющими счастья?
Та, другая фотография, на столе, никоим образом не приближала ни к одному из перечисленных ощущений. И Саня впервые вдруг остро ощутил именно эту разницу и почувствовал диссонанс, досаду какую-то… Но почему? Почему? Он же по любви женился во второй раз! Он же сам выбрал, сам захотел, сам придумал сценарий свадебного торжества! Он был в тот день всем доволен!
– Виталь! Смотри…
– А? Что? – Виталий перелистывал старые альбомы и так увлекся, что не сразу откликнулся на зов друга.
– Подойди, сравни два снимка! – и Саня поставил их рядом.
Друзья молча смотрели, потом Саня поднял повлажневшие глаза на друга:
– Ну? Что скажешь?
Виталий только покачал головой:
– Ничего не скажу… Несравнимые вещи, Саня!
Саня молча встал, прошелся по кабинету, потом, подойдя к бару, достал бокалы, коньяк.
– Неохота на кухню за закуской идти… А тут только шоколад. Не возражаешь?
Виталий не возражал. Многозначительно чокнулись, молча выпили, думая каждый о своем. Потом Виталий возобновил разговор:
– Ты что-то про влюбленность начал. Извини, перебил.
Саня махнул рукой:
– Да глупость какая-то получается!
– Что ты имеешь в виду? Почему глупость?
– Влюбленность эта дурацкая!
– Ну вот! То восторг, то печаль. Сань, что с тобой?
– Разбередил ты мне всю душу этими снимками… Знаешь, в суете жизни как-то затуманивается взгляд, тускнеет. Хорошего уже не замечаешь, привыкаешь к человеческому теплу, как к должному. И неинтересно вроде бы уже становится, обыденно, скучно… А тут вдруг – яркая красота! Новое чувство! Смелые желания!
– И что? К чему ты?
– Да к тому, что новое чувство приедается гораздо быстрее, чем ты можешь себе представить. А желания, будучи удовлетворенными, истощаются. Вот я сейчас посмотрел на нас с Майкой молодых и с ужасом – ты понимаешь? – с ужасом сам осознал, что я потерял.
– Ну ты же вроде бы сам… такое решение принял?
– Да какое решение? Какое? О разводе с Майкой?
– Ну да! И о разводе, и о новом браке… Разве нет?!
– Ой, да при чем тут «сам – не сам». Кто принял? Что принял? Я же тебе не о действиях говорю! О чувствах! Понимаешь? Вот смотри! Смотри! – и Саня вновь и вновь хватал фотографии и, жадно вглядываясь в них, внушал другу:
– Казалось бы, и там, и там только начало семейной жизни! И там, и там свадебная церемония! Но здесь – искренность и любовь! А тут? Что тут? – он ткнул пальцем во второй снимок.
– Ладно, Сань! Что ты сравниваешь? Между этими кадрами почти двадцать лет жизни! Ты стал другим. Понятно, что и состояние твое внутреннее другое. Не можешь же ты чувствовать себя так же, как в двадцать лет.
– Не могу. Это точно.
Он как-то резко сник, перегорел как будто, устал.
– А что Майка? Где она сейчас? – спросил Виталий.
Ответа не было.
– Видитесь вы с ней? Нет?
Саня молчал. То ли не слышал вопросов друга, то ли слышал, но не желал отвечать.
* * *Сказать, что Майе было тяжело, это не сказать ничего. Тяжело, плохо, страшно, сложно! Какими словами можно передать то, что она переживала?
Ну вроде бы подумаешь, развод? Сплошь и рядом! Ничего экстраординарного! Тысячи людей разводятся, расходятся, разъезжаются, начинают новую жизнь, строят взаимоотношения с другими людьми. Ничего необычного! Грустно, конечно, это. Непросто, но не смертельно.
Майе же казалось, что она умерла. Оболочка телесная существовала еще кое-как, а внутренне она будто бы затаилась, затихла и еле дышала. Сначала она кинулась в псевдохозяйственную деятельность. Вернувшись в старую квартиру, которую они с Саней оставили в непригодном состоянии, переехав в загородный дом, Майя начала тотальную уборку и даже затеяла было ремонт… Но очень быстро выдохлась, опустилась на диван и практически месяц не вставала с него. Ну в туалет, понятно… Телевизор не работал, радио она не любила.
Лежала целыми днями, иногда листая старые журналы, непостижимым образом сохранившиеся на антресолях с незапамятных времен. Иной раз ей казалось, что сегодня у нее много сил, прямо прилив какой-то энергетический. Тогда она бралась за старый хлам и выволакивала его к мусоропроводу. Но энтузиазм внезапно кончался, она вновь валилась на диван и каждый раз натыкалась на одну и ту же мысль: надо бы поменять постельное белье. Но фраза эта, звучащая у нее в голове, неизменно проваливалась куда-то глубоко и до действия никак не доходила. Это ж надо было встать, достать из шкафа свежий комплект, снять старое, переодеть в новое… Но и это еще не все. Потом грязное белье надо было собрать в кучу и нести в прачечную. На такое не то что сил, даже мыслительной энергии не хватало. Стиральной машинки в их старой квартире не было, а о стирке руками не могло быть и речи.
Майя смотрела на потрескавшийся, посеревший от времени и пыли потолок, на выцветшие шторы, устаревшую люстру и никак не могла взять в толк: как получилось, что она оказалась в этой старой, запущенной квартире? Почему она одна? Где дети? Муж? Куда подевалась ее семейная жизнь? У них же отличный дом, перед домом зеленая лужайка и уютная беседка во дворе, у них есть все, что нужно для счастливой жизни. Почему она вдруг оказалась вне привычного для себя образа существования?
Мозг придумывал какие-то отговорки, какие-то объяснения, пока она вдруг сама себе не признавалась, будто бы вспоминая неприятную мысль: «Ах, да! Мы же развелись!» И тут же опять непонимание: «Как развелись? И что делать теперь? Как жить?» Жить, лежа на диване и глядя в потолок, ее не устраивало. А ни на что другое не было ни сил, ни желания.
Заходила соседка Марина, приносила продукты.
– Эй, подруга! – Маринка была бодра, бесцеремонна и очень преданна Майе.
Они жили в соседних квартирах с детства, дружили еще девчонками. Потом Майя, выйдя замуж, уехала жить к мужу, а Маринка так и жила безвылазно в их изношенной девятиэтажке. С мужем, со взрослой дочерью, которой все никак не удавалось выйти замуж, хотя она стремилась туда безудержно.
Когда Майя, бледная, несчастная, с огромными баулами и неподъемным чемоданом, появилась на их лестничной площадке, Марина вопросов задавать не стала:
– Ой, Майечка вернулась! – она вытерла руки о полотенце, перекинутое через плечо, и ринулась помогать с вещами. – Ты погоди пока разбирать-то! Давай сначала пыль по всей квартире соберем, окна помоем, проветрим кругом! У тебя ж вещи-то небось богатые, нельзя их так сразу в старую пыль.
И она, невзирая на сопротивление подруги, взялась за тряпку. Майя поначалу тоже вроде бы зажглась идеей уборки, но… увы. Вещи так и не были разобраны, и, сколько Марина не порывалась помочь их распаковать и развесить, Майя вяло махала рукой и устало отнекивалась:
– Ой, Мариночка, не сейчас! Что-то сил нет.
Марина заходила каждый день, носила еду, проветривала квартиру. Состояние подруги вызывало у нее сначала сочувствие, потом недовольство, затем раздражение и в конце концов сильную тревогу.
– Так, Майка, все! Подъем! Давай мыться, переодеваться! Потом чай будем пить. Я вон торт купила. Захотелось чайку попить… знаешь, не просто так, а со вкусом, по-настоящему! Вставай, вставай! Я уже воду включила, ванна набирается… – и она, не слушая возражений, волокла полуживую подругу в ванну, меняла постельное белье и бежала заваривать чай.
По дороге заглянула в ванную, все ли нормально. Майка лежала в клубах пены с закрытыми глазами.
– Ну как водичка? Не холодно?
– Хорошая вода, спасибо!
– Ну лежи, лежи! Наслаждайся!
Пока шумел чайник, Марина набрала номер Сани. Мобильного она не знала, а вот домашний помнила наизусть. Уж сколько лет они с Майкой перезванивались, и не захочешь, а запомнишь.
К телефону подошла какая-то женщина. То ли жена, то ли прислуга. Спросила: «Как вас представить?» Марина представилась официально: «Марина Ильинична».
Саня не брал трубку долго. Марина успела и чай заварить, и заглянуть еще раз к Майе.
– Я слушаю! – раздалось вдруг официально и сухо.
– Саша, добрый день! Это Марина, соседка Майи по старой квартире.
– Саша, добрый день! Это Марина, соседка Майи по старой квартире.
– Да, Марин!
– Саш! Я не хотела тебя беспокоить. В конце концов, это ваше семейное дело… Только волнуюсь я за Майку…
– А что с ней?
– Плохо, Саш! Не ест толком, не выходит из дома. Целыми днями только лежит. Худая, бледная!
Он молча слушал.
– Сань! Помоги чем-то… Ну не знаю… Может, доктора посоветуй или какую-то помощницу по хозяйству пришли. Я пытаюсь помочь ей с уборкой, но сам понимаешь… У меня и работа, и семья своя. Я и так у нее каждый вечер бываю. Только толку от меня мало.
Он по-прежнему молчал.
– Саш, ты не молчи! Саш! Вы прожили больше двадцати лет. К кому мне обращаться, как не к тебе? Вдруг какая депрессия у нее или, не дай бог, болезнь серьезная.
– Марин… – он все же ответил. – У меня теперь другая жизнь. Что я могу?
– То есть как это «что могу»? – Марина вдруг разгорячилась. До сих пор она говорила тихо и более-менее уравновешенно, а после этих слов разволновалась и перешла на повышенный тон: – Что значит «не могу»? А кто ей поможет? Где Виктор? По заграницам мотается? Где Светлана? В женихах запуталась? Никто мать навестить не может?! Жила-была семья и все! Нет никого! Хоть криком кричи, хоть помирай!
– Марин! Ты перегибаешь палку! Дружишь с Майей – дружи, а в чужую семью не лезь!
Он пытался еще что-то внушить ей в своем благородном, как он считал, порыве, но она со свойственной ей бесцеремонностью отчеканила чуть ли не в приказном порядке:
– Имей совесть, Саня! Пришли уборщицу и врача! И детей научи, как надо в беде относиться к родителям!
Потом добавила чуть мягче:
– Ты классный мужик, Саня! Всегда ты уважение во мне вызывал. Имей совесть!
И, не дожидаясь ответа, повесила трубку.
За чаем Майя спросила подругу:
– С кем это ты так жарко спорила?
– Я не спорила. Я вызывала тебе уборщицу и врача.
– Мне? Зачем? Я не просила.
– Ну и что, что не просила! А я вызвала. Хватит дурака валять! Ишь, чего удумала: в глазах ни жизни, ни мысли!
Майя вяло махнула рукой:
– А зачем она мне?
– Кто? – удивилась Марина.
– Не кто, а что… Жизнь. Зачем она мне?
– Так… Все понятно! Я, конечно, не врач, но сдается мне, подруга, что накрывает тебя депрессия.
– Да и ладно…
Майя без аппетита ковыряла торт, без всякого желания пила чай, и было понятно, что все, что бы она ни делала сейчас, ей в тягость.
Марина, собираясь уходить, крикнула с порога:
– Белье забираю! Постираю в машинке. А гладить сама будешь!
Майя не ответила, продолжая крошить и без того разваленный на мелкие части кусок торта.
– Марин! – вяло отозвалась Майя. – Возьми торт. Мне не съесть. Я и кусок-то не одолею. Куда мне столько?!
– Оставь! Завтра, надеюсь, уборщица придет. И доктор обещал быть. Угостишь их.
* * *Саня прислал не только женщину-помощницу по хозяйству, но и двоих рабочих. Они, не слушая Майю, споро измерили дверные и оконные проемы, записали все размеры, сорвали старые обои и плинтуса. Майя только руками разводила и молча наблюдала за процессом.
Через два дня те же рабочие с той же женщиной уже клеили обои, меняли ковролин, прибивали новые наличники, обновляли проводку. К концу недели квартира приобрела вид не просто свежий, а поистине новый.
– Хозяйка! Выбирайте светильники, шторы! – весело командовали рабочие, которые на привычных работяг не были похожи. Чисто одетые, уважительные, быстрые. «Как в сказке», – подумала Майя.
– Шторы? – она в недоумении пожала плечами. – Куда я за ними пойду? Где искать?
Женщина-помощница, имя которой никак не удерживалось в Майиной голове, хотя она неоднократно им интересовалась, сказала просто:
– Давайте я вам принесу образцы тканей. Вы только выберете, а у меня подруга есть, она за пару дней сошьет.
– Да? Ну хорошо… А люстру?
– Майя Михайловна! Может быть, вы решитесь прогуляться? Я бы вам составила компанию. У вас же, кажется, недалеко есть хозяйственный магазин?
– Хозяйственный? Да я уже и не помню… Сколько лет не жила в этом районе. Хотя вроде бы да… Был… Раньше, по крайней мере. Три остановки на автобусе.
– Ну вот! Давайте с вами съездим! Там наверняка что-то можно выбрать…
* * *Майя верила и не верила в преображение. С одной стороны, ничего подобного она делать не собиралась. С другой, приятно, конечно, что теперь можно жить в нормальных условиях. Жить, правда, не очень хотелось. Врач почему-то не ехал. А самой куда-то выбираться не было ни сил, ни желания.
Ни с того ни с сего приехал Саня. Зашел в дом с полными сумками, заполонил собой все пространство, чем вызвал у Майи шок.
Она было засуетилась сначала, кинулась на кухню что-то на стол накрыть… Но как-то опять быстро устала и села на диван, не в силах двигаться.
Саня что-то говорил, разбирал сумки, деловито убирал продукты в холодильник, придирчиво осматривал ремонт, а Майя сидела молча и наблюдала за передвижениями бывшего мужа. Тот был немного смущен, толком не очень понимая, как себя вести. Он уже и хозяином здесь не был, и в то же время создавалось впечатление, что ответственность за Майю до сих пор лежит на нем. Хотя почему? Развелись, разъехались, прервали супружескую связь. Почему он должен отвечать за бывшую свою жену? У него теперь новая жена, новая семья. Но все эти его самоуговоры рассыпались в прах при взгляде на Майю. Перед ним сидела побитая жизнью некогда любимая женщина. И была настолько искренна в своем страдании, что скрывать это не имело смысла. Да и как скрыть? Как скрыть синеву под глазами, бледность похудевших рук, ссутуленные плечи? Как скрыть слезы, непрерывно бегущие по щекам, тусклые волосы, безжизненно и бездарно собранные в небрежный хвост? Полное безволие и отсутствие жизненной силы? Это можно скрыть? Да и зачем? Они знают друг друга тысячу лет. Что им скрывать?
– Май… Ты это… давай собирайся…
– Куда? – она вскинула на него мокрые глаза, и он внутренне содрогнулся от нестерпимой жалости.
– Не получается привезти врача на дом. Тебя сегодня примут в клинике. Я договорился. Хороший врач. Мне Валька посоветовал. Он ему здорово помог… ну тогда… помнишь… когда у него сын погиб…
Майя молча кивнула, мол, помню, конечно, как не помнить, вместе хоронили Пашку, Валькиного сына. Валентин с Ниной, давние друзья Сани и Майи, обожали единственного своего сына. Пашка погиб абсолютно нелепо. Его сбила на переходе машина. Водитель скрылся, не оказав никакой помощи, и паренька спасти не удалось.
– Он и самого Валю тогда привел в чувство, и Нине тоже помог.
Нина – супруга Вали – была на грани серьезного психического расстройства. И действительно, Майя вспомнила, что какой-то волшебный врач помог тогда этой паре выйти из состояния горя. Видимо, к тому же врачу собирался ее везти Саня. Только непонятно: зачем? Вале с Ниной – понятно. А ей, Майе, абсолютно никакой врач не нужен. Живет она себе тихо-спокойно, никого не трогает, ничего не делает… И ладно. У нее и жалоб-то никаких нет, чтобы к врачу можно было бы обратиться. То, что ее оставил муж после стольких лет совместной жизни? Разве это жалоба? Это никакая не жалоба! Это крик страдающей души! Это боль тяжело раненного сердца! Это медленное умирание, вялое угасание и нежелание быть, жить… К кому можно с этим? Ах, как раз к этому врачу?!
– Сань… – слезы лились непрерывно. Она их уже и не вытирала. – Сань… Зачем ты так? – Она еле выдохнула эту фразу. Ком в горле мешал говорить.
– Что? Ты про врача?
Она еле прошептала:
– При чем тут врач? Зачем ты так со мной?
Он поморщился. Потом схватился за голову, потер виски. Прикрыл глаза и после паузы, глубоко вздохнув, ответил:
– Не начинай, ладно? Ты же сама… Май, ты вспомни…
* * *Она вспомнила. Да, он прав. Он всегда прав, ее Саня… Это на самом деле она сама, скорей всего, и подвела ситуацию к тому, что произошло. Как бы нелепо и немыслимо это ни звучало…
Если коротко сформулировать сюжет истории, то можно уложиться в несколько фраз: встретились – влюбились – поженились – родили детей и далее по той же схеме. А если подробно… Подробно не выдержало бы сердце. Детали Майя опускала…
Врачу, к которому она все же покорно отправилась, Майя поведала историю своей сломанной семейной жизни очень оригинально. Во всяком случае, это он так выразился после Майиного рассказа.
Рассказ выглядел так:
– Я понимаю, что сама подвела мужа к решению о разводе…
– То есть как… сама? Вы хотели развестись?
– Не знаю, чего я хотела. Просто на каком-то этапе меня перестали интересовать интимные отношения.
– Так…
– Меня перестали, а его нет. Я понимала, что нужна замена. Не может же человек воздерживаться! И не должен.
– Так…
– Женщину, которая ему понравилась, я сразу почувствовала. Более того, всячески содействовала развитию их отношений.
– То есть?
– Ну, всегда выходила из комнаты, если понимала, что она ему звонит и им надо поговорить… Не упрекала его за позднее возвращение домой…