Да, ситуация у Лили была намного критичнее и беспросветнее. И все же Майя была оскорблена, возмущена и даже унижена произошедшим с ней.
– Марин, мне-то что делать? Меня до сих пор трясет…
– Возвращайся домой! В горячую ванну забирайся и ставь чайник. Я попробую пораньше с работы уйти. При встрече все обсудим!
* * *По непонятно какой случайности, по непознанному стечению обстоятельств сразу после разговора с Мариной раздался звонок Сани. Вроде бы без повода, просто так… Хотя было у него намерение поговорить с бывшей супругой насчет дочери. Что-то и с учебой в институте не очень, и непонятно, что у нее в личной жизни происходит. Принят теперь у молодежи так называемый «пробный брак», но лично его, Саню, как отца, это не устраивает. Он считал, что раз уж живет Светка со своим Васей чуть ли не целый год под одной крышей, то пусть тогда семью создают полноценную, оформляют свои отношения. А не так – живет с ним, как непонятно кто. Содержанка? Сожительница? И Майя тоже не совсем правильно себя ведет. Могла бы поговорить с дочерью, посоветовать, поделиться опытом. Много о чем мог бы поговорить Саня с бывшей супругой, но голос Майи показался ему настолько странным и даже как будто бы болезненным, что он сразу после приветствия спросил:
– Май! С тобой все в порядке?
Она честно ответила:
– Нет! – и все ему рассказала. Про сексопатолога, про его авторскую методику и про свое чувство гадливости, которое никак ее не отпускает…
Саня не задал ни одного ненужного вопроса. Он лишь процедил сквозь зубы: «Вот сволочь!» – и уточнил фамилию.
– Зачем тебе? – встревожилась Майя. – Что ты задумал?
Вместо ответа он почему-то вспомнил их молодость.
– Помнишь, мы с тобой только поженились тогда? И нас отправили в стройотряд…
– Ну конечно. Только это уже месяца три-четыре после свадьбы прошло. А к чему это ты?
– Там случай произошел на танцах…
– Ну да, когда меня местный парень пригласил, а я отказала…
– Вот-вот!
– Ой, ну зачем ты вспоминаешь ту жуткую историю? Драка с местными… Тебя тогда так избили! Фу! У меня даже сердце закололо при воспоминании.
– Я не об этом. Не о драке, не о побоях. Помнишь, что я тебе сказал, когда ты меня в больнице навещала?
– Конечно! Ты сказал… я точно помню твои слова… Ты сказал: «Майка! Ты – моя жена, ты – кусок моей жизни, моя половина! Я буду защищать тебя всегда! Слабее ли я противника, сильнее… Это неважно! Важно, чтобы ты знала: у тебя есть опора в жизни! Опора и защита!»
– Вот именно!
– И что? – не поняла Майя. – Это было сто лет назад. К тому же я теперь тебе не жена. Все изменилось!
Он немного помолчал, потом грустно продолжил:
– Даже если и изменилось, я от своих слов не отказываюсь. Обижать свою жену, пусть и бывшую, я не позволю никому.
Теперь замолчала она, а Саня по-прежнему грустно добавил:
– Похоже, я сам тебя обидел. Я имею в виду развод… Но тут ничего не поделать.
– Я не обижаюсь на тебя, Саня. Другое какое-то чувство… Горечь, тоска, одиночество… – В ее голосе он почувствовал слезы. – А обиды как таковой и не было… И сейчас нет.
– Ладно, Май! Я позвонил насчет Светланы. Но видимо, не до того сейчас.
– А что ты хотел?
– Ничего! В другой раз.
* * *Каким образом Саня разобрался с сексопатологом, Майя узнала спустя, наверное, пару месяцев. Она, честно говоря, и не предполагала каких-то последствий того разговора. Ну поделилась с соседкой да с бывшим мужем своим эмоциональным состоянием и все. Вроде бы и выговорилась, и напряжение сняла, и успокоилась немного. Казалось, что Маринка даже больше переживает, чем она. Та нет-нет, а возвращалась к той истории. Новые подробности Лилькиной жизни вспоминала, говорила, какие бабы дуры: наивные, доверчивые, недалекие! Примитивные, одним словом! Потихоньку поругивала Майку, но по-доброму и, скорее, по инерции.
Про врача рассказал Виталий. Приехал в очередной раз в гости и разоткровенничался:
– Май, ты извини, может, тебе неприятно, но Саня поделился со мной…
– О чем говорил?
– Ну… про врача. Саня говорил, что он повел себя с тобой как-то неправильно.
Майя невесело рассмеялась:
– Хорошая формулировка! Ну в общем верная. Так и есть! Это неправильно – использовать женщину без ее согласия! Это неправильно – сексуально домогаться ее во время врачебного приема!
– Я думал, ты не захочешь вспоминать ту историю.
– Да ладно! Я уже пришла в себя, тем более что времени много прошло.
– Так ты, наверное, не знаешь, что Саня ездил с ним разбираться?
– Да ты что?! – Майя от изумления расширила глаза и прикрыла невольно открывшийся рот ладонью.
– Сначала ребят своих из охраны хотел отправить, а потом сам решил…
– Ну?
– Поговорил… – многозначительно промолвил Виталий.
– И что?
– Объяснил доходчиво, как надо вести себя с пациентами.
– Виталий, ты говоришь загадками!
– Да я и сам до конца не знаю. Скорее, догадываюсь. Дело в том, что, с одной стороны, поднять руку на врача вроде бы не совсем верно. А с другой,…
– Он что, бил его? – ужаснулась Майя.
– Думаю, да… Несильно, но так, чтобы понял.
– Слушай, а Сане это ничем не грозит? – продолжала волноваться Майя.
– Нет! – засмеялся Виталий. – Саня умеет вести переговоры. И потом: врач же тоже не дурак. Зачем ему огласка? У него пациенты, имя, клиентура. Ему невыгодны скандалы вокруг своей персоны.
– Вот это да! Я не ожидала такого поворота событий!
– Знаешь, Май! Саня – классный парень. Ты, конечно, можешь сейчас со мной не согласиться…
– Почему? То, что случилось между нами, – это наш внутренний вопрос, и даже если я из-за Сани нахожусь в непростой ситуации, это не значит, что я считаю своего бывшего мужа плохим человеком… Просто, поскольку мы в разводе, я не предполагала такой отзывчивости с его стороны, такого участия… Тем более что я не просила. Я же просто поделилась. И то лишь потому, что он позвонил в острый момент…
– Вот я и говорю: тут не важна твоя просьба. Просто он считает эту ситуацию неприемлемой ни для себя, ни для тебя. И поступает так, как считает правильным.
– Ой! Непростой он человек все-таки. Представляешь, мы тут с ним опять поругались.
– Наверное, из-за Светы? Да?
– А ты откуда знаешь?
– Да он мне говорил что-то… Недовольство выражал: и дочерью, и тобой.
– Он меня обвиняет в том, что я не могу на нее повлиять. А как я должна влиять? Я и сама-то не пойму.
– Он считает, что жить с мужчиной в так называемом гражданском браке – это не совсем правильно.
– И что? Допустим, я тоже так считаю. По мнению Сани, я должна сказать ей: или выходи замуж, или возвращайся домой! Так?
– Наверное…
– А если ей мужчина не предлагает замужество, а человек настолько нравится, что она испытывает счастье, живя с ним… Тогда как?
– Ну… не знаю… Может, как-то подтолкнуть его к браку?
– Это каким же образом? Беременностью, что ли?
– Кто вас знает, женщин? У вас полно всяких приемчиков, чтобы мужа заманить.
На этих словах Майя взорвалась:
– А я не хочу, чтобы моя дочь кого-то куда-то заманивала! Не хочу советовать ей никаких приемчиков! Считаю это в корне неверным! Она уже вполне взрослая. Ей двадцать два года. Наверное, она сама может определиться со своей личной жизнью. Я и Сане так сказала, а он обиделся. Мол, как же так, мы, родители, позволяем, чтобы наша дочь жила в непонятном статусе!
– Май! А может, Саня тоже по своему прав?
– Может, и прав! Только я не считаю для себя возможным вмешиваться в чью-то личную жизнь. Даже если это личная жизнь моей дочери! Я и в своей-то не очень преуспела, чтобы мне кого-то учить и наставлять.
– Ой… – вздохнул Виталий, – сложное это дело – взаимоотношения! Послушаешь Саню – вроде бы полностью он прав! Поговоришь с тобой – тоже соглашаешься!
– Вот именно! Лучше не влезать! А то и с дочерью отношения испортим, и ничего не изменим в лучшую сторону.
– Ладно! Извини, что я вмешиваюсь. Это и вправду не мое дело. Расскажи лучше, как твоя работа? Нравится?
– Ой, про работу я могу сказать только одно: это счастье, что я пошла работать! – с воодушевлением произнесла Майя.
– Неужели? – усомнился Виталий.
– Правда! Конечно, есть какие-то непростые моменты.
– Какие?
– Ну я же давно не работала, не очень себе представляла всю эту кухню: особые правила, порядки, принятые в коллективе… А что касается творческой части, я имею в виду непосредственно свою производственную деятельность, то мне все очень нравится!
– Знаешь, Майка, – Виталий почему-то засмущался. – Ты молодец! Смотрю на тебя и поражаюсь. Столько в тебе чистоты, открытости…
– Да брось ты! – Майя отмахнулась было от неожиданного поворота разговора.
– Нет… правда… Я же понимаю, какой непростой кусок жизни ты преодолела. Понятное дело, страдала, мучилась, болела… А прошло время – и ты вернулась! Ну в саму себя, в прежнюю, в настоящую! – Он опять замялся. – Не знаю, понятно ли я говорю, только поверь мне: я искренне восторгаюсь тобой!
Майя сидела напротив и смотрела на своего давнего друга во все глаза. Они знали друг друга целую вечность, и никогда ничего подобного Виталий ей не говорил.
– Ведь ты не озлобилась, не замкнулась… Наоборот, нашла в себе силы и желание преодолеть боль, приняла решение о работе. Это же здорово, Майка!
Майя задумалась над словами Виталия. За все это время она не очень-то анализировала свое внутреннее состояние. Когда было плохо, по-честному страдала. Когда справилась с проблемами, стала смотреть вокруг себя со свойственным ей оптимизмом. Никакого геройства или повода для восторга она в себе не находила и в то же время не могла не верить в искренность слов Виталия…
– Знаешь, что я тебе отвечу?! – она смотрела на друга открыто и серьезно. – Я скажу тебе, Виталий, спасибо! Тебе и своей соседке Маринке! Не детям своим, не подругам, которых, по сути, у меня и нет… А тебе и ей!
– Да я ж не к этому, – засмущался Виталий.
– Подожди, не перебивай! Дай теперь я скажу! Просто прими от меня благодарность за то, что был рядом все это время. Даже Марине я не так благодарна, как тебе. Она же рядом живет, ей проще и зайти, и чем-то помочь. А ты далеко. Ты специально приезжаешь, ты выделяешь для меня время, ты делишь со мной досуг… Это дорогого стоит! Спасибо тебе…
Слезы подошли к горлу. Она расчувствовалась и ненадолго замолчала. Потом, справившись со своим состоянием, продолжила:
– Знаешь, если бы не ты, я бы, наверное, разочаровалась в самом понятии «дружба». Вот ты представь: совсем одна! То была семья, общество, Санино дело, в которое я была посвящена и крутилась среди его сотрудников… Были поездки, выходы в свет, знакомства, встречи, разговоры… Дети, приятели, знакомые, подруги… И вдруг – одна! В старой квартире, без дела, без близких людей… А рядом – только Маринка и ты! Как не ценить вас? Как не благодарить?
* * *Светлана – младшая дочь Сани и Майи – родилась через два года после Виктора. На фоне вечно орущего сына она казалась ангелом во плоти. Спала от кормления до кормления, была спокойна, улыбчива и не доставляла родителям никаких хлопот. Майе это казалось удивительным, поскольку начало беременности протекало очень непросто. И тогда ей думалось, что с младшим ребенком будет еще больше проблем, чем с сыном, поскольку, как ей объясняли в женской консультации, состояние родителей в момент зачатия и процесс протекания беременности оказывают на формирующийся плод колоссальное значение… И тем не менее…
Саня любил дочь даже больше, чем сына. Тот рос подвижным, неугомонным, не слишком-то послушным ребенком. Вечно разбитые коленки, царапины, испачканные куртки и промокшие ботинки раздражали отца. Он ставил Светлану в пример:
– Посмотри на сестру! Она младше тебя, а какая опрятная. Все игрушки на местах, вещи в порядке. А у тебя?!
– Пап! Но она же девчонка!
И этим аргументом исчерпывались все доводы Виктора.
Со школой у Светы тоже не было никаких проблем. Училась ровно, пусть без особых успехов, но и без провалов. Твердые четверки всех устраивали.
С Виктором было гораздо сложнее. Тот учебе предпочитал спорт, двор, а став постарше, поездки за город и турпоходы. Балкон был заполонен его вещами: палатки, рюкзаки, спальные мешки и прочая утварь туриста-любителя. Зато он не сидел перед компьютером, ненавидел телевизор и даже к выбору мобильника подходил с точки зрения функциональности и практичности, исключив для себя понятия «модно» и «круто». Как ни странно, школу он закончил неплохо, хотя учебой практически не занимался, в институт с помощью отца и соответствующих вливаний поступил с первого раза. В институте его дух путешественника и искателя приключений разгорелся с новой силой. Он обрел единомышленников, продолжая открывать для себя новые места на просторах родины.
Саню не очень радовали увлечения сына. С одной стороны, ничего плохого в них не было. Наоборот, здоровый образ жизни, активная социальная или, как говорили еще, гражданская позиция. С другой, отец ожидал увидеть в сыне соратника, помощника в собственном деле. Ему был необходим единомышленник, компаньон, партнер. Кто же еще, если не сын? Дочь Светлану он тоже не сбрасывал со счетов, видя и для нее достаточно перспектив в своем бизнесе. Однако главная идея была связана именно с сыном, а он, Виктор, никак, похоже, не стремился влиться в команду отца. Саню это не просто волновало, а искренне расстраивало. Хотя на словах Виктор говорил:
– Пап, не волнуйся, я рядом! Я всегда тебя поддержу!
На деле же ситуация выглядела точно так же, как и в школьные годы: путешествия, поездки, клуб «Искатель», который он организовал на факультете, а учеба и уж тем более мысли о бизнесе – по остаточному принципу.
Саня, отчаявшись, предпринял еще одну попытку привлечь сына к своему делу. Он уговорил его на два года поехать в Англию, подучить язык и усилить экономическое образование. Виктор долго сопротивлялся, но из уважения к отцу согласился. Скучал там, тосковал, учился с неохотой и рвался домой.
Развод родителей он переживал тяжело, тем более что излить душу и поделиться было не с кем. Там, на чужбине, друзей он не обрел, а те приятели, которые окружали его, не годились быть посвященными в его личные переживания. С отцом Виктор созванивался часто, хотя разговоры получались какими-то сухими, дежурными. С матерью беседы не складывались вовсе. Она была почти всегда без настроения, на звонки реагировала вяло, и Виктор, не зная, о чем говорить с ней, грустил еще больше, чем до звонка. Правда, со временем он стал замечать у матери изменение тона. Она немного повеселела, рассказала, что устроилась на работу, но все равно разговоры в основном велись вокруг учебы Виктора, его досуга и планов на встречу. Как-то так получалось, что они никак не могли увидеться. Майя периодически собиралась полететь в Лондон навестить сына, но почему-то все время откладывала поездку, а Виктор, хоть постоянно и стремился домой, тоже никак не прилетал.
* * *Светлана, влюбившись в Васю, не представляла себе, во что эта влюбленность выльется. Собственно говоря, никто никогда, наверное, не представляет себе этого, поскольку что влюбленность, что любовь – явления непредсказуемые. Однако она, имея пусть небольшой, но все-таки опыт общения с молодыми людьми, предполагала легкий флирт или недолгий роман. Не более того.
Вася, будучи старше ее чуть ли не на десять лет, оказался разведенным мужчиной, имеющим двоих детей. Жениться второй раз он категорически не собирался. Во всяком случае, в ближайшее время. Светлана поначалу не очень-то делала на него ставку. Ну подумаешь, влюбилась! В первый раз, что ли? Однако время шло, отношения развивались, чувства крепли, и она сама не заметила, как целиком и полностью погрузилась в Васину жизнь. Она переехала к нему, вела хозяйство, занималась бытом, кухней, поддержанием порядка в доме. К учебе охладела. Родители, понятное дело, отошли на второй план. Их раздор, разрыв и последующий за этим развод больно задел и ее. Однако, не зная, как поддержать каждого из них, она предпочла самоустраниться и затаиться. Не влезать, не мешать, не навязываться! Такую удобную для себя формулировку она выработала в те дни и придерживалась ее…
Ее даже удивил звонок отца, когда тот попросил уделять матери больше внимания. Светлане совсем не трудно было звонить маме чаще, однако искреннюю поддержку она вряд ли могла бы оказать. Наверное, потому, что сама до конца не могла понять, кому сочувствовать, сочувствовать ли… Себя она, скорее всего, ощущала на месте новой папиной жены и даже, возможно, завидовала ей, потому что замуж за Васю уж очень хотелось. А мать в ее представлении являлась прообразом старой жизни и зеркально отражала для Светы первую жену Васи. Примеряя ситуацию родителей на себя, Света лишь усугубляла свой внутренний конфликт. И маму жалко, и в то же время она сама виновата в разводе. И папа вроде бы не прав, поскольку оставил маму. И в то же время счастлив: обрел новую жену, родил очередного ребенка. И кого ей, Светлане, в этой ситуации поддерживать? Маму? Папу? Да лучше бы ей самой жить своей жизнью, со своим любимым Васей и попробовать разобраться с собственными комплексами. Но оказалось, что так не бывает: здесь чувствую, а здесь нет, над этим думаю, а над тем – не хочу.
Вечный внутренний диалог мучил Светлану. Поделиться своими сомнениями ей было не с кем. Ну не с подругами же одногодками! Они казались ей глупыми, примитивными и абсолютно неинтересными. Сплошные шмотки на уме. Шмотки и ночные клубы. А что хорошего в этих клубах? Наркота и беспорядочные половые связи. Светлане это совсем не нужно. У нее есть Вася, есть налаженная почти семейная жизнь, а всякие глупые разговоры мнимых подружек вызывают лишь скуку и ощущение зря потраченного времени.
Папа периодически звонил, интересовался учебой. Он постоянно чего-то требовал от дочери, на чем-то настаивал, руководил, выражал недовольство. Она и раздражалась этими действиями отца и, очевидно, нуждалась в них, так как он был во многом прав, хотя ей совсем не хотелось признавать это.