В отличие от российско-белорусских отношений, которые поступательно развивались в рамках выстраивания общих межгосударственных (Союзное государство Россия – Белоруссия, наличие российских военных баз на белорусской территории) и евразийских интеграционных проектов, внешнеполитические связи Москвы и Киева в данном контексте существенно отставали. Несмотря на культурно-цивилизационную близость между Украиной и Россией и очевидные потенциальные выгоды от экономической и политической кооперации, наблюдались серьезные противоречия по ряду вопросов: доминирование во внешнеполитических подходах Киева евроатлантического вектора, участие Украины в альтернативных российским интеграционных проектах (ГУАМ).
Раскол внутри украинского общества по линии Запад – Юго-Восток, наличие групп элит, ориентированных на Запад, в совокупности делали Украину уязвимым звеном внутри славянского треугольника, по которому был нанесен первый удар.
При реализации деструктивных сценариев учитывалась важная геополитическая роль Украины в Евразии. Збигнев Бжезинский отмечал, что «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей».
В ноябре 2004 г. по стране прокатилась волна подготовленных протестных демонстраций, получившая название «оранжевая революция». Закрепив своего ставленника В. Ющенко во власти, США усилили влияние на политические процессы в стране. Однако внутригосударственную полярность по линии Запад – Юго-Восток не удалось снять с политической повестки. Форсированный внутриполитический курс, нацеленный на поощрение украинского национализма, усилил противоречия в украинском обществе.
США через своих ставленников во властных структурах удалось не просто выстроить систему противовесов внешней политике России, но и противопоставить друг другу братские славянские государства. Так, во время развязанной проамериканским режимом М. Саакашвили военной агрессии на Южном Кавказе Украина оказывала поддержку Грузии поставками военной техники и военного персонала, препятствовала кораблям Черноморской флотилии РФ свободно перемещаться в украинской акватории, особенно вблизи конфликтных зон на Кавказе в разгар военных действий.
События «оранжевой революции», срежиссированные на Западе и реализованные на Украине, были генеральной репетицией государственного переворота 2013 г., который стал причиной гражданской войны и привел страну к тотальному внешнему управлению. Ключевые государственные посты были отданы иностранцам.
Геополитическим последствием государственного переворота на Украине стала дестабилизация военно-политической ситуации у границ России, а также фактическая утрата части собственной территории.
В отношении другого стратегического государства – Белоруссии – также предпринимались попытки осуществить «цветную революцию». Минск является одним из основных партнеров России в СНГ, активно участвует в деятельности евразийских интеграционных проектов. В 2004 г. США взяли курс на введение экономических санкций против Белоруссии. На государственном уровне был утвержден «Акт о демократии в Белоруссии», задачей которого стало создание условий для смены политического режима через подготовку оппозиционного движения изнутри. Геополитическая цель – привод к власти в Минске прозападных сторонников, которые смогли бы взамен курсу на сближение с Москвой и встраивание в евразийскую модель развития усилить евроатлантический вектор. Без Украины и Белоруссии развитие евразийских интеграционных процессов оказалось бы неполноценным, а эффективность интеграции оказалась бы под вопросом.
Вопреки замыслам западных политтехнологов в Белоруссии государственные власти смогли купировать негативные сценарии и не допустили успешного повторения «цветных революций» на своей земле. Однако вероятность осуществления государственного переворота в Белоруссии силами западных проектировщиков и их политической агентуры сохраняется.
4.1.4. Центральная Азия и Южный Кавказ
На геополитическом пространстве Евразии важную роль играют среднеазиатские республики и государства, которые находятся на южнокавказском направлении. «Революция роз» в Грузии, «оранжевая революция» на Украине способствовали дальнейшему расширению географии деструктивных технологий Запада и спустя время были перенесены на территорию Киргизии и Армении.
У США появились возможности контролировать региональные политические и экономические процессы, направляя их в нужное русло. Пришедшие к власти прозападные лидеры оппозиции должны были служить в качестве проводников силовой, агрессивной политики, что полностью подтвердил пример Тбилиси на Южном Кавказе. Грузия стала одной из первых стран постсоветского пространства, где западными политтехнологами была успешно обкатана технология демонтажа политических режимов. «Революция роз» оказалась для организаторов весьма успешной и показала уязвимость государств постсоветского пространства. В результате экс-министр юстиции Грузии М. Саакашвили, проходивший подготовку в США, на президентских выборах 2003 г. становится главой государства, а западные акторы резко увеличивают свое влияние внутри страны, инкорпорируют Грузию в западную систему управления. Смена режима также обеспечивала и усиление экономических позиций Запада в регионе, способствовала еще большему развитию маршрутов доставки углеводородов в обход территории России. Это полностью вписывалось в энергетическую стратегию США, заложенную еще во времена президента Б. Клинтона, – создание альтернативного маршрута транспортировки энергоносителей в обход территории России. Территория Грузии занимает важное положение, так как через нее проходят стратегически важные коммуникации – нефтепровод «Баку – Тбилиси – Джейхан» и газопровод «Баку – Тбилиси – Эрзерум». Важно и то, что на севере Грузия граничит с Россией – главным соперником Запада.
Инфраструктура страны также позволяет регулировать транспортные потоки в Турцию и Армению, обеспечивать транзит каспийского углеводородного сырья. С ее территории весьма удобно осуществлять мониторинг за событиями и процессами, происходящими в Иране – геополитическом противнике Запада и США.
Другой важной геополитической составляющей является военный фактор. Вашингтон еще до «революции роз» и особенно в самый разгар событий настаивал на выводе группировки российских войск с территории Грузии. С этой целью министр обороны США Д. Рамсфелд в начале декабря 2003 г. прибыл в Тбилиси, обещая взамен лояльному временному правительству укрепление военного сотрудничества. Фактически происходило дальнейшее расширение сферы деятельности альянса, который все ближе приближался к территории России. После избрания М. Саакашвили президентом Грузии западный внешнеполитический вектор был усилен заявлениями о желании присоединиться к североатлантическому альянсу. Внешняя управляющая сила получила в свои руки проводников для обеспечения своих национальных интересов. Пентагон и разведывательные службы США обосновались на территории страны, что позволило развернуть вблизи границ России часть натовского военного контингента в лице военных инструкторов и средств радиоэлектронной разведки. Закономерным последствием масштабного перевооружения грузинской армии и усиления ее американскими военными экспертами стало решение М. Саакашвили пойти на изменение сложившегося в регионе статус-кво и развязывания военной агрессии против Южной Осетии. Россия не могла позволить уничтожать безоружных людей, своевременно обеспечив принуждение агрессора к миру.
Подрывной вектор, традиционно нацеленный на российский Северный Кавказ, получил особое развитие после «революции роз» и грузинской агрессии 2008 г. Через взаимодействие грузинских и американских НПО (особо отметилась организация Jamestown Foundation) активно поднимался так называемый черкесский вопрос, выдвигались обвинения в адрес России в геноциде. Проходили различные конференции, в ходе которых предпринимались неудачные попытки воспрепятствовать проведению Олимпиады в Сочи.
После успешных государственных переворотов в Грузии и на Украине западные политтехнологи обратили свое внимание на бывшие советские республики в Средней Азии. Вмешательство извне и дестабилизация обстановки в Киргизии получили название «тюльпановая революция». Удобное географическое положение, открытость западному влиянию и слабость местной власти предопределили использование Киргизии в качестве мишени для очередного удара. Как указывал на проходившей в 2004 г. бишкекской конференции «Демократия в меняющемся мире» президент республики А. Акаев, «киргизская оппозиция в настоящее время финансируется иностранным капиталом и пользуется приемами грязных политических технологий», а народу страны «пытаются насадить демократию извне».
Подрывной вектор, традиционно нацеленный на российский Северный Кавказ, получил особое развитие после «революции роз» и грузинской агрессии 2008 г. Через взаимодействие грузинских и американских НПО (особо отметилась организация Jamestown Foundation) активно поднимался так называемый черкесский вопрос, выдвигались обвинения в адрес России в геноциде. Проходили различные конференции, в ходе которых предпринимались неудачные попытки воспрепятствовать проведению Олимпиады в Сочи.
После успешных государственных переворотов в Грузии и на Украине западные политтехнологи обратили свое внимание на бывшие советские республики в Средней Азии. Вмешательство извне и дестабилизация обстановки в Киргизии получили название «тюльпановая революция». Удобное географическое положение, открытость западному влиянию и слабость местной власти предопределили использование Киргизии в качестве мишени для очередного удара. Как указывал на проходившей в 2004 г. бишкекской конференции «Демократия в меняющемся мире» президент республики А. Акаев, «киргизская оппозиция в настоящее время финансируется иностранным капиталом и пользуется приемами грязных политических технологий», а народу страны «пытаются насадить демократию извне».
Свержение в ходе массовых беспорядков президента республики привело к продлению срока пребывания военной инфраструктуры США в регионе, усилению контроля над региональными процессами, созданию площадки по «сдерживанию» Китая и России. При этом речь идет не только об использовании «уйгурского фактора» для дестабилизации Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) или Тибета, но и о торможении планов прокладки магистральных нефтепроводов в КНР из Казахстана, то есть энергетический фактор Каспия занимает не последнее место в попытках установить контроль над ключевыми странами региона. Задачей-максимум в этом контексте является взятие под свой контроль не только разведки и добычи центральноазиатских углеводородов, но и их транспортировки на внешние рынки.
Принимая во внимание планы США по усилению влияния в Центральной Азии, в особенности в Киргизии, можно рассматривать эту страну как базу для «продвижения процесса демократизации» в Таджикистане, Казахстане и Узбекистане и уменьшения китайского и российского влияния в этом регионе.
Китай в последние годы активно продвигает проект по созданию «нового Шелкового пути». Российская Федерация может выступить в качестве потенциального партнера через гармонизацию китайского проекта и Евразийского экономического союза. В частности, в совместных заявлениях сторон по этому поводу указывалось намерение углублять сотрудничество по данному направлению, в том числе для осуществления совместных проектов по развитию транспортного сообщения и инфраструктуры в регионе. Однако прогнозируемый рост нестабильности в регионе, подогреваемый безответственными действиями Запада на Ближнем Востоке и в Афганистане, будет подрывать реализацию этих планов. В этих условиях безопасность торговых путей, проходящих именно через Центральную Азию, не может быть гарантирована.
В 2008 г. западные политтехнологи попытались дестабилизировать ситуацию в Армении и осуществить там «цветную революцию». Дестабилизация ситуации в Армении выгодна с точки зрения ослабления исторически крепких позиций России в стране и возможности размораживания уже существующего очага нестабильности – нагорно-карабахского конфликта. Именно Москва выступает гарантом безопасности Еревана, а на территории страны базируется 102-я российская военная база.
Установление прозападных режимов в республиках Центральной Азии и на Южном Кавказе приведет к разрушению тесно выстроенных связей в рамках ОДКБ и Евразийского союза. Именно такие сценарии при поддержке армянской оппозиции изнутри Запад пробовал реализовать в 2008 г. Попытки раскачать ситуацию были и в 2015 г., что позволяет предположить развитие негативных сценариев в будущем.
Эффективная реализация Россией во внешнеполитическом направлении жизненно важного с геополитической точки зрения евразийского вектора встретила жесткое противодействие со стороны стран Запада во главе с США. Планы по выстраиванию тесных и взаимовыгодных связей в рамках интеграционных объединений на пространстве СНГ привели к усилению зарубежной поддержки оппозиции на местах и демонтажу неугодных режимов с дальнейшим приведением к власти лояльных Вашингтону лидеров, реализующих антироссийский вектор своей внешней политики.
Запущенная западными политтехнологами по периметру российских границ цепочка «цветных революций» является частью стратегии по окружению Российской Федерации. Организация госпереворота в России – последний шаг, который позволит Западу вернуть полный контроль над евразийским пространством.
4.1.5. Ближний Восток и Север Африки
Стратегия дестабилизации («управляемого хаоса») характерна не только для европейского и евразийского направлений. Регион Ближнего Востока и Северной Африки также задействован в большой геополитической игре. Огромные запасы энергоресурсов и расположение стратегических транспортных коммуникаций предопределили заинтересованность западных стратегов в делах региона. Агрессия западных стран против суверенных акторов и легитимных государственных режимов привела к прямому свержению народных лидеров и созданию неустойчивых механизмов внутригосударственного управления, высокую роль в которых начал играть радикальный исламизм.
В конце 1990-х гг. среди американских неоконсерваторов, которые впоследствии заняли посты в администрации Дж. Буша-младшего, появляется геополитический проект «За новый американский век» (Project for the New American Century). В нем формулируется главная задача – глобальное лидерство в мире, а также выдвигается тезис о необходимости бросить вызов режимам, которые враждебны американским интересам. Внимание фокусируется на Ближнем Востоке, в особенности на Ираке, руководство которого выставлялось как угроза нефтяным и региональным интересам США и их союзников. Среди ключевых задач значилась смена режима и отстранение С. Хусейна от власти, что, по мнению неоконсерваторов, должно было привести к изменению баланса сил в регионе. На официальном уровне предпринимаются активные шаги по свержению легитимного государственного режима с помощью вооруженных сил и инструментов «мягкой силы». Для этого в 1998 г. президент США Б. Клинтон подписывает так называемый Закон о либерализации Ирака, который предполагал установление «демократического правительства» в стране и военное обучение оппозиции С. Хусейна, а также оказание финансовой поддержки лицам из так называемой «демократической» оппозиции. Впоследствии, не добившись желаемых результатов, Вашингтон пошел на очередное в истории нарушение международного права и вторгся в Ирак. Именно международная агрессия против Ирака, сопровождающаяся увеличением числа террористических организаций, привела в итоге к хаотизации всего пространства Ближнего Востока. Действия США способствовали разложению внутригосударственных механизмов. Террористическая организация «Исламское государство» была создана именно в Ираке, где нашла широкую поддержку в рядах бывших офицеров армии С. Хусейна, а также среди представителей иракской партии БААС.
Еще в период операции в Ираке США выдвинули в авангард внешней политики доктрину демократизации Ближнего Востока. Как в 2005 г. выразился президент страны Дж. Буш-младший: «…появление в самом сердце региона “свободного” Ирака будет жестким поражением сил тирании и послужит своего рода сигналом всем – от Бейрута до Тегерана, что свобода может стать будущим каждой страны. Тем самым открывается дорога для “глобальной демократической революции”». Вашингтон давал понять, что стратегия вмешательства извне с последующим установлением оккупационной администрации может распространиться далеко за пределы Багдада. Такое стремление привело к увеличению финансирования американских проектов в регионе, а также послужило предтечей к событиям «арабской весны».
США, открыто провозгласив курс на свержение ближневосточных лидеров (М. Каддафи, Б. Асада, ранее – С. Хусейна) и обладая крупнейшей в мире разведывательной машиной, не могли не понимать, что государства погрязнут в хаосе и к власти придут разношерстные исламистские и террористические группировки. Утверждение, что США оказались полностью не готовыми к революционным событиям на Севере Африки и в странах Ближнего Востока, не соответствует действительности. Системный кризис в арабских странах развивался на протяжении десятилетий и во многом стал основной причиной революционных событий. Однако это не противоречит тому, что внешняя управляющая сила, опираясь как раз на объективно существующие в государстве проблемы, лишь использует энергию пассионарной «арабской улицы» для реализации своих геополитических целей.