Еще до активной фазы событий так называемой «арабской весны» американскими ведомствами предпринимались конкретные действия по подготовке целевых групп агентуры влияния в странах Ближнего Востока и Северной Африки для консолидации оппозиционных деятелей. Инструментом реализации планов западных политтехнологов стала публичная дипломатия. С 2002 по 2009 г. США выступили в качестве инициатора многочисленных программ, направленных на создание прослойки лояльных США демократических, прозападных граждан. В 2006–2011 гг. американское правительство активно использовало социальные сети для развития протестного движения (digital activism), особенно среди молодежи в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Образовательная политика также способствовала поставленным целям. Так, сотни тысяч граждан региона были вовлечены в образовательные программы. Если из Египта в 2007 г. Госдепартамент пригласил к участию в программах в области развития демократии 47 300 граждан, то уже в 2008 г. цифра подошла к 148 700. Для взращивания будущих кадров оппозиции специально привлекалась молодежь, не имеющая возможностей получить высшее образование.
В Тунисе наиболее деятельные члены оппозиции в 2003–2004 гг. получили приглашения в США. Непосредственно за несколько лет до событий «арабской весны» США развернули деятельность в сети Интернет, создавая площадки для привлечения оппозиционных блогеров, которые затем объединяли оппозиционно настроенных людей. Непосредственно весной 2010 г. правительство США совместно с Национальным демократическим институтом (классический для «цветных революций» американский инструмент «мягкой силы») собрало 31 активиста из таких стран, как Алжир, Тунис, Ливия, Марокко. Их обучали современным технологиям демонтажа политических режимов, а именно «твиттерно-фейсбучным» механизмам конфликтной мобилизации в условиях арабского Востока. Больше того, в период активных протестных демонстраций США создали правительственные твиттер-аккаунты (e-diplomacy, i-diplomacy, [email protected]) и с их помощью в оперативном режиме транслировали информационные сообщения, призывающие к конфликтной мобилизации масс. Таким образом, очевиден высокий уровень внешнего воздействия на «непредсказуемые» революции в регионе.
События «арабской весны» ознаменовались победой «цветных революций» в Тунисе, Египте, Алжире, Йемене и ряде других стран. Все это способствовало накоплению конфликтного потенциала в регионе, который привел к затяжной нестабильности.
Волнения в Тунисе, начавшиеся в конце 2010 г. после акции самосожжения одного из жителей, привели к так называемой жасминовой революции, в результате которой был свергнут президент Бен Али. События в Тунисе эхом отозвались в соседнем Египте, где на протяжении нескольких десятилетий у власти пребывал Х. Мубарак. После массовых акций протеста, сопровождающихся давлением со стороны США и ЕС, египетский лидер уходит в отставку. Впоследствии к цепочке революционных событий присоединился ряд других государств севера Африки и Ближнего Востока.
Среди них следует выделить геополитически значимых региональных акторов – Ливию и Сирию. В отношении Ливии и Сирии американцами предпринимались комбинированные действия с опорой на скрытое вмешательство без широкой огласки: обучение внутренней оппозиции, помощь ей оружием, боеприпасами, материальными средствами и открытое вмешательство – военное вторжение силами НАТО, создание так называемых оппозиционных, антиправительственных коалиций, состоящих из профессионально обученных террористов. Ливию удалось разрушить как целое и процветающее государство с сильным лидером, имеющее свою независимую позицию на международной арене. При организации военной операции против руководства Джамахирии свою роль сыграло желание ливийского лидера уйти от практики международных расчетов в евро и американских долларах. Полковник М. Каддафи совместно с арабскими и африканскими странами стремился выстроить региональную систему, обеспеченную единой валютой – золотым динаром.
Провозглашаемые Западом планы по трансформации региона все больше становятся геополитической реальностью. Изменение регионального баланса сил привела к нарастанию турбулентности, которая открыла экстремистам и религиозным фанатикам дорогу к власти и дала широкое пространство для маневра.
Технологии демонтажа политических режимов и, как следствие, хаотизация регионального пространства привели к созданию плацдарма для переноса конфликтности на пространство Евразии и Европы. При этом характерной особенностью было применение протестных технологий в отношении относительно прозападных режимов, создание «управляемого хаоса», в котором происходит дальнейшее перекраивание границ (балканизация), сопровождаемое понижением контроля со стороны национальных государств над геостратегическими ресурсами и основными путями их транспортировки. Примечательно, что свергнутые государственные режимы в целом проводили антиисламистскую политику. Пространство целого региона как будто намеренно расчищалось для различных террористических группировок. Напомним, что тактика привлечения англосаксами в свои геополитические проекты «воинов джихада» не является принципиально новой и уже обкатывалась против Российской империи в XIX в., когда британские эмиссары-разведчики разжигали газават среди горских народов Кавказа.
Террористическая активность различных группировок в регионе стала геополитическим инструментом в руках внешней управляющей силы. США возвращаются к использованию старой тактики, которая имела место в период двух мировых войн. Используя географические положение – два океана, удаленность от очагов напряженности, они имеют возможность извлекать дивиденды из экспорта нестабильности с территории Ближнего и Среднего Востока и Севера Африки на пространство ЕС, ослабляя тем самым европейские государства и «Евразийские Балканы». Организуя широкую коалицию для борьбы с терроризмом, они копируют англосаксонскую тактику «странной войны». Западные стратеги создают видимость борьбы, невидимой рукой управляя хаосом. Одновременно решается несколько задач: поддержание жизнеспособности своей экономики путем обеспечения военных заказов по линии ВПК и поддержание своего глобального доминирования.
В результате такой политики в разы увеличились потоки мигрантов, в ряды которых просачиваются подготовленные члены террористических ячеек, способные участвовать в массовых беспорядках на местах или организовать диверсии и террористические акты.
Внутри структурных подразделений группировки ИГ ряд ключевых должностей, которые ранее занимали преимущественно арабы-иракцы, в настоящее время занимают выходцы из китайского Синьцзяна и российского Кавказа, а также стран СНГ. Сложная внутриполитическая обстановка в государствах позволяет террористам находить точки опоры, в результате чего опасные тенденции постепенно становятся реальной угрозой для безопасности государства. На территорию России стали проникать эмиссары-вербовщики и отдельные боевые ячейки террористов, Китай сталкивается с повышением уровня активности уйгурских сепаратистов, пытающихся дестабилизировать ситуацию внутри СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный район).
Проникновение боевиков из ИГ в Центральную Азию сделает крайне уязвимым «мягкое подбрюшье» России, а отсутствие визовых ограничений и массовое перемещение беженцев из стран этого региона может привести к усилению градуса межконфессиональной и межэтнической напряженности внутри страны. В особой группе риска находятся субъекты РФ с высоким процентом населения, исповедующего ислам. Перечисленные проблемы будут на руку тем силам, которые стремятся ослабить российское государство.
Поэтому решение России начать военную операцию в Сирии, согласованное с легитимным руководством страны, является не чем иным, как упреждающим ударом по геополитическому проекту – ИГ. Только расширение сети российских военных объектов и инфраструктуры на Ближнем Востоке с параллельным наращиванием эффективных вооруженных сил сможет остановить распространение управляемого хаоса на территорию России и стран СНГ.
4.1.6. Россия и Китай
Против современных технологий «мягкой силы» и «цветных революций» очень сложно защищаться стандартным набором средств. Осуществление государственного переворота в России с использованием протестного потенциала народных масс, обманутых «благими» идеями «справедливой революции», – наиболее приемлемый для Запада сценарий. Еще в период начала холодной войны США сформулировали свои цели в отношении России (на тот момент – СССР). В директиве СНБ 20/1 была сформулирована конкретная задача: «Уменьшить мощь и влияние России до таких пределов, при которых она больше не будет представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества». Однако крушения Советского Союза и всего социалистического блока показалось Вашингтону недостаточно для окончательного «уменьшения мощи и влияния Москвы». Россия все еще оставалась крупнейшим государством мира с огромным потенциалом. Она тождественна самой Евразии, так как ее территория, демографический ресурс и индустриально-технологическое развитие способны стать прочной основой для континентальной евразийской интеграции. Обладая внушительными запасами природных ресурсов и занимая выгодное географическое положение, Россия имеет все шансы превратиться в стратегического партнера для тех, кто заинтересован в торгово-экономическом сотрудничестве. В то же время укрепление России – это угроза глобальной гегемонии западных стран и прежде всего США.
После развала СССР Вашингтону было необходимо установить контроль над политическими и экономическими процессами на постсоветском пространстве, а также внутри новой России. Американские «фабрики мысли» трудились над созданием стратегии постепенной фрагментации Российской Федерации и ее окончательного распада. Успешная реализация проекта «свободной конфедерации», направленная на децентрализацию политической системы, могла окончательно уничтожить российскую государственность: «России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России». Подобные сценарии западные планировщики пытаются реализовать и в наши дни с помощью применения технологий «цветных революций». Эти инновационные и постоянно модернизирующиеся технологии стали грозным оружием в западной стратегии по ослаблению и «сдерживанию» России. Создание санитарных кордонов из враждебных российскому государству режимов – это попытка ограничить влияние России и изолировать ее от участия в важных европейских и мировых событиях. Наличие подобной практики в современных подходах ряда государств раскрыл президент России В.В. Путин в 2014 г. в послании к Федеральному собранию. Глава государства открыто заявил о том, что США и их союзники нашли бы любой повод, чтобы «сдержать растущие возможности России, повлиять на нее, а еще лучше – использовать в своих интересах».
Аналогичная стратегия используется и в отношении Китая, который имеет с Россией стратегический уровень партнерства и в скором времени может стать новым мировым лидером. На современном этапе международных отношений КНР стремительными темпами закрепляется в роли нового полюса силы. По прогнозам экспертов, в ближайшие годы Китай имеет все шансы обогнать США по общим экономическим показателям. Это станет очередным импульсом для трансформации международной финансово-экономической системы и конца глобального доминирования Запада. В 1970-е гг. усилиями американской элиты Вашингтону удалось заручиться поддержкой Китая в противостоянии с Советским Союзом. Однако в настоящее время основные противоречия в российско-китайских отношениях по большей части решены. Москва и Пекин вышли на уровень стратегического партнерства, и их совместные торгово-экономические, энергетические и политические проекты динамично развиваются. Это вынуждает противников сближения России и Китая использовать все инструменты для сдерживания этих государств.
События, связанные с организацией массовых протестов в Гонконге, известные как «революция зонтиков», свидетельствуют о применении деструктивных политических технологий и в отношении Китая. Попытка раскачать ситуацию через одно из наиболее уязвимых мест (Гонконг) – это нанесение удара по правящей коммунистической партии с целью демонстрации отсутствия в китайском обществе солидарности с действиями государственного аппарата. Тем самым Соединенные Штаты демонстрируют свое недовольство проводимой Пекином политикой, одновременно указывая на наличие средств и возможностей для дестабилизации внутриполитической ситуации в КНР. Попытки реализации в Китае сценария «цветной революции» предпринимались в конце 1980-х гг. на площади Тяньаньмэнь, однако благодаря своевременным действиям китайскому руководству удалось нейтрализовать массовые протесты и предотвратить дальнейшее применение деструктивных политических технологий в отношении своего государства.
В условиях современной системы международных отношений, которая характеризуется напряжением между Россией и Западом, сворачиванием многих сфер сотрудничества, США и их политические союзники будут стараться вбить клин в отношения Москвы и Пекина. Западные планировщики стараются ослабить возможности перспективной кооперации, направленной на развитие взаимовыгодного энергетического и торгово-экономического сотрудничества, потому что союз России и Китая может стать прочной основой для формирования многополярной или полицентричной системы международных отношений.
8 октября 2015 г. начальник Главного разведывательного управления Генштаба ВС РФ И. Сергун заявил, что для США ключевыми задачами на долгосрочную перспективу является «воспрепятствование политико-экономическим интеграционным процессам в Центрально-Азиатском регионе, а также окружение России и Китая как потенциальных противников сетью дружественных и лояльных Вашингтону режимов и очагов напряженности».
В отношении Российской Федерации реализуется комплексная подрывная стратегия, где в качестве высокоэффективного орудия геополитики выступает корреляция технологий «цветных революций» и «гибридной хаосовойны»:
финансово-экономический и технический аспекты: обвал рубля и стимулирование инфляции через наращивание нефтедобычи внутри США, давление на Саудовскую Аравию и ОПЕК с целью обрушения цен на нефть и сокращения доходов России, введение Западом ограничений на экспорт нефтедобывающей техники, нелегитимные санкции, введенные Западом в отношении России, которые нацелены на то, чтобы привести экономику страны в состояние рецессии, понизить жизненный уровень граждан, тем самым вызвав широкую волну социального недовольства, и уже на этой ниве путем заранее подготовленной политической агентуры на местах и сочувствующих лиц в элите осуществить государственный переворот;
военно-политический аспект: создание по периметру российских границ очагов нестабильности, дестабилизация ситуации посредством технологий «цветных революций» в странах – участницах интеграционных объединений на постсоветском пространстве и попытки втянуть Россию в затяжной, изматывающий конфликт. В 2014 г. Генсек ОДКБ Н.Н. Бордюжа констатировал, что «возникновение и развитие очагов конфликтов на пространстве ОДКБ в большинстве случаев связано с активизирующимся внешним воздействием»;
информационный (культурно-цивилизационный) аспект: информационная обработка населения, углубляющая раскол между народом и государственной властью, постепенная подмена ценностей и культурных кодов, раскручивание русофобии с параллельным возвеличиванием «западных идеалов», ревизия истории (на страницах школьных и вузовских учебников и в СМИ), уничтожение исторической памяти. Эффективным инструментом реализации геополитических целей является «переформатирование» сознания. Слом духовно-интеллектуальных скреп действует намного эффективнее любого оружия, лишая общество государства-мишени культурного иммунитета. Западные стратеги уже применяли подобную стратегию в отношении СССР. США в 1980-е гг. использовали объективные трудности в советской экономике для реализации деструктивных политических технологий с целью еще большего ослабления и разрушения советской системы. Для этих целей была использована подготовленная политическая агентура, которая в итоге осуществила демонтаж режимов социалистических государств в Восточной Европе;
финансово-экономический и технический аспекты: действия, направленные на уменьшение поступлений твердой валюты в СССР путем снижения мировых цен на нефть (сговор США и Саудовской Аравии), создание трудностей при реализации крупномасштабных проектов добычи природного газа и строительства газопроводов, ограничение советского экспорта природного газа на Запад, увеличение издержек советской экономики за счет трат на военные нужды и непосильную гонку вооружений, ограничение доступа СССР к передовым мировым технологиям;
военно-политический аспект:
а) оказание тайной поддержки антиправительственному подполью в государствах Восточной Европы для свержения коммунистических режимов. Усилиями зарубежных разведок к 1986 г. была подготовлена политическая агентура для формирования организованной антиправительственной оппозиции в ряде стран;
б) создание террористической сети для разжигания религиозных и этнических конфликтов в Средней Азии и дестабилизации Советского Союза, поддержка афганских моджахедов в войне с СССР с последующим перенесением боевой активности на территорию Союза;
информационный аспект: интенсификация психологической войны посредством деморализации советского народа информацией о потерях в Афганистане, усиление западной пропаганды, направленной на ослабление единства в социалистическом блоке, и расшатывание устоев советской власти изнутри.
Таким образом, в один из самых сложных периодов советского государства, когда назрела острая необходимость в реализации комплексных социально-экономических, научно-технических и внутриполитических реформ, западными планировщиками был применен широкий спектр деструктивных политических технологий.