- Кто такая Ретта?
Он поднял на меня взгляд.
- Кто?
- Ретта.
- Почему ты спрашиваешь?
- Просто хочу знать.
Он громко и драматично вздохнул, затем откатился в сторону.
- Просто моя подруга, - объяснил он. – Живет в Кавердейле.
- Ты часто там бываешь, да? – я знала, что мои вопросы звучат жалко и ревниво, но другого пути узнать то, что меня интересовало, не было. В конце концов, я собиралась отдать ему кое-что ценное для меня, и хотела быть уверена.
- Иногда, - он рассеянно пощекотал мой бок. Для него, очевидно, все это не было большим делом. – Откуда ты узнала о ней?
- Элизабет Гандерсон, - коротко сказала я, наблюдая за выражением его лица.
- Да, она тоже у нее иногда бывает, - легко согласился Мэйкон. – Они с Реттой подруги, ну или что-то вроде того.
- Правда?
- Ага, - я все еще наблюдала за ним, и он уставился на меня в ответ. – Что, Галлея? В чем проблема?
- Ни в чем, - покачала я головой. – Просто подумала, странно, что ты никогда не говорил об этом. Элизабет сказала, вы часто там бываете.
- Элизабет ничего не знает.
- А ведет себя так, будто знает.
- И что? Это моя вина теперь? – он начал сердиться. – Господи, Галлея, это ерунда! Почему это вдруг стало так важно?
- Это не важно. Но просто я большую часть времени понятия не имею, где ты и с кем, а потом вдруг узнаю от Элизабет Гандерсон, что ты часто тусуешься с ней неизвестно где!
- Не с ней. Я просто оказался с ней в одном месте пару раз, и я как-то не привык отчитываться во всем перед окружающими. Я не могу говорить, что буду делать в следующую секунду, потому что сам еще не знаю, - он тряхнул головой. – Такой уж я есть.
В самом начале, когда уроки физкультуры стали самым важным временем всего школьного дня, всё было совершенно иначе. Даже два месяца назад, когда я каталась с ним по городу и слушала радио под ярким голубым небом, сидя у озера, между нами не было этого неловкого молчания. Мы могли говорить немного, но тогда тишина не давила на меня так, как сейчас. Раньше с ним мне было уютно и спокойно, сейчас же общение с Мэйконом стало напоминать общение с мамой.
- Слушай, - сказал он, беря меня за руку и притягивая к себе, - тебе просто нужно мне доверять.
- Знаю, - откликнулась я, и было так легко поверить ему, когда мы лежали в его комнате на кровати, и он целовал мою макушку, а наши ступни шутливо боролись. Это было хорошо, по-настоящему хорошо, так, может, мне пора на самом деле довериться ему? Многие люди делают это, и многие ни о чем не жалеют! Я почувствовала, что близка к тому, чтобы сказать, что люблю его, но сдержалась. Пусть он скажет это первым. Мне снова вспомнился этот дурацкий «Фельетон», которым я «заклинала» Мэйкона подойти ко мне и пригласить на свидание. Фельетон, фельетон - вот он целует меня. Фельетон, фельетон - я целую его в ответ, закрыв глаза. Его кожа такая мягкая и теплая… Фельетон, фельетон – его рука прижимается к моей талии. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Но я не услышала этих слов, как, впрочем, и всегда. И я оттолкнула его руку, пытаясь продолжить поцелуй, но теперь отстранился уже он.
- Что? – прошептала я, хотя уже знала ответ.
- Дело во мне? – спросил Мэйкон. – Я имею в виду, ты не хочешь делать это со мной?
- Нет, конечно же, нет! Просто это важно для меня.
- Ты ведь сказала, что подумаешь.
- И я думаю, - да, я думаю каждую чертову секунду!
Он сел, все еще держа меня за талию.
- То, что произошло со Скарлетт, - уверенно заговорил он, - было, знаешь, практически невозможно. А мы будем очень осторожны.
- Дело не в этом.
Мэйкон смотрел на меня.
- В чем же тогда?
- Во мне, - объяснила я, немедленно поняв по его взгляду, брошенному за окно, что дала неверный ответ. – Просто… такая уж я.
И снова мы остановились там же, где всегда. Сидели, глядя друг другу в глаза, и каждый думал о своем. Примерно так у нас все и началось, так мы и продолжали.
Рождество приближалось, и мир словно начинал крутиться быстрее и быстрее. Все мамочки прибежали в «У Милтона» за покупками, нарядившись в пушистые свитера, и даже наш босс, мистер Эверби, за день до праздника надел колпак Санты. Мои родители ходили с вечеринки на вечеринку, а я лежала в кровати и слушала, как они, слегка пьяные и глуповатые, возвращаются домой. Переезд бабушки Галлеи в дом отдыха был уже спланирован, и в начале января мама собиралась помочь с ним. Я представила бабушку в маленькой комнате, сидящей в кровати, и отмела эту мысль.
Мы уже поставили елку, разложили под ней подарки, а поздравительные открытки выстроили в медленно растущую линию на каминной полке. Светящиеся гирлянды мы развесили по всем стенам, а на каждом свободном месте стояли фигурки Щелкунчиков и других персонажей. Папа время от времени разбивал их, то задев рукой фарфорового Санту, то не слишком осторожно закрыв за собой дверь, так что поток воздуха сбивал с какой-нибудь полочки оленя. Это происходило каждый год, и именно поэтому наиболее ценные фигурки, например, младенец Иисус, стояли там, где не могли разделить судьбу Рождественских Жертв.
Мы со Скарлетт, как обычно, пошли на шопинг в торговый центр. Она купила диск группы ABBA для Кэмерона, а я приобрела солнцезащитные очки Ray-Banдля Мэйкона, ведь он без конца терял свои. Торговый центр был переполнен, и все, даже работники, разгуливающие в костюмах Санта Клауса, казались неимоверно уставшими.
Мэйкона я видела все реже и реже. Он то гулял с друзьями, то пропадал еще невесть где. Его звонки становились все короче. Когда он приезжал за мной или мы шли куда-то, это было не свидание в полной мере – мы то подвозили кого-то, то с нами тащился кто-нибудь из его друзей. Мэйкон стал рассеянным, а в моих карманах перестали появляться конфеты. Однажды в туалете я случайно услышала, как одна девочка говорит другой, что Мэйкон украл стерео из машины ее парня, но, когда я спросила об этом у самого Мэйкона, он рассмеялся и посоветовал мне не верить всему, что я слышу в туалете. Теперь он звонил мне из шумных мест, никогда, конечно же, не говоря, где он находится, и я не чувствовала, что он скучает там без меня. Я теряла его – и мне нужно было действовать быстро.
Тем временем мама была невероятно счастлива, что между нами все снова наладилось. Я ловила ее улыбки за столом, через комнату, через двор, и она выглядела такой довольной собой, словно говорила: «Видишь? Я была права. Разве так не лучше?».
В Рождественский вечер, когда родители уехали на очередной праздник, ко мне заехал Мэйкон, чтобы подарить подарок. Он позвонил с заправочной станции, что была ниже по улице, и предупредил, что у него будет лишь минутка. Я вышла на улицу.
- Вот, - сказал он, протягивая мне коробку, обернутую в красную бумагу. – Открой прямо сейчас.
Внутри было тонкое серебряное колечко, какое я никогда бы не купила себе сама. Но, когда примерила его, оно было точно впору.
- Ого, - я вытянула руку перед собой. – Оно такое красивое!
-Да. Я надеялся, что тебе понравится, - он уже знал, что в его коробке лежат очки – я не очень хорошо хранила секреты. Он умолял и упрашивал меня сказать, что я подарю ему, как маленький ребенок. Впрочем, они были лишь частью его подарка, но он пока что об этом не догадывался.
- Счастливого Рождества, - сказала я, целуя его. – И спасибо.
- Без проблем, - откликнулся Мэйкон, - оно смотрится неплохо, - он взял меня за руку, изучая мои пальцы.
- Ну, - поинтересовалась я, - что делаешь сегодня?
- Да ничего особенного, - он отпустил мою руку. – Пойду кое-куда с друзьями.
- А как же праздник у родителей?
Мэйкон пожал плечами.
- Не сегодня.
- Ты собираешься к Ретте?
Вздох. Он закатил глаза.
- Не знаю я, Галлея. Какая разница?
Я пнула бутылку, валявшуюся на дороге.
- Просто интересно.
- Не начинай всю эту чепуху опять, ладно? – он посмотрел куда-то вдаль. Один вопрос – и он уже отстранился от меня, мыслями унесся куда-то вдаль. Но я уже не могла остановиться.
- Почему ты никогда не берешь меня с собой? – продолжала я. – Ты никогда не зовешь меня никуда! В смысле, чем вы там таким заняты?
- Ничем, - отмахнулся он. – Тебе бы не понравилось, ты бы быстро заскучала.
- Может, и нет, - я посмотрела на него. – Ты меня стесняешься, или что?
- Нет, - покачал головой Мэйкон. – Конечно же, нет. Слушай, Галлея. Некоторые места, в которых я бываю, не подходят для тебя. Это просто не твой тип мест!
Я была абсолютно уверена, что это просто отговорка.
- И что это значит? – я скрестила руки на груди.
- Ничего, - Мэйкон покачал головой, на его лице появилось странное выражение. – Забудь.
- Что, ты считаешь, я слишком наивная или еще какая-то не такая, чтобы тусоваться с твоими друзьями?
- Это не то, что я сказал, - вздохнул он. – Давай не будем, а? Пожалуйста?
У меня был выбор: отпустить все это и продолжать гадать, что же подразумевалось под его словами, или же продолжать наступать, чтобы узнать всю правду. Но это было Рождество, а во всех домах на нашей улице сверкали и переливались разноцветные огоньки. На моем пальце было кольцо – и это значило все.
У меня был выбор: отпустить все это и продолжать гадать, что же подразумевалось под его словами, или же продолжать наступать, чтобы узнать всю правду. Но это было Рождество, а во всех домах на нашей улице сверкали и переливались разноцветные огоньки. На моем пальце было кольцо – и это значило все.
- Извини, - отступила я. – Мне, правда, нравится это кольцо.
- Это хорошо, - он поцеловал меня, откидывая назад мои волосы. – Ну, я пошел, хорошо? Я позвоню тебе.
- Ладно.
Он еще раз поцеловал меня и сел в машину, окно со стороны водителя было открыто.
- Мэйкон?
- Что? – он уже завел двигатель.
- Что ты планируешь на Новый год?
- Еще не знаю, а что?
- Я бы хотела встреть его с тобой, - произнося это, я надеялась, что Мэйкон поймет, что же я имею в виду, насколько важно для меня то, что я собираюсь подарить ему. – Хорошо?
Он вглядывался в мое лицо, а затем кивнул.
- Договорились. Вот и запланировал.
- Счастливого Рождества! – еще раз крикнула я ему.
- Счастливого Рождества! – машина поехала по улице, завернула за угол и скрылась на ярко освещенной фонарями и праздничными украшениями улицы. Перед поворотом он, конечно же, мигнул мне фарами, и, естественно, не забыл просигналить, проезжая мимо дома мистера и миссис Харпер.
Вот так. Я сделала свой выбор, и теперь должна была придерживаться его. Себя я убеждала в том, что делаю правильный шаг, и это – именно то, что я хочу, но все еще чувствовала неуверенность и какие-то сомнения. Но отступать было уже поздно.
- Галлея! Иди сюда! – это была Скарлетт. Я повернулась. Подруга стояла перед открытой входной дверью своего дома, сложив руки на животе. За ее спиной маячил Кэмерон, черное пятно в ярком желтом свете гостиной. – Быстрее, Галлея, быстрее!
Я понеслась к дому подруги, молясь, чтобы с ребенком все было в порядке. Ребенок. Ребенок. Ребенок.
Влетев на крыльцо, я остановилась, тяжело переводя дыхание.
- Что? Что случилось, Скарлетт?
- Вот, - она взяла меня за руку и приложила мою ладонь к своему животу, чуть ниже пупка, и я почувствовала ее кожу – гладкую и теплу. Я вопросительно взглянула на подругу, и в следующую секунду почувствовала это. Движение под моей ладонью. Толчок.
- Чувствуешь? – Скарлетт взволнованно улыбалась, накрывая мою руку своей. – Чувствуешь это?
- Да, - малыш в животе Скарлетт толкался, это, действительно, происходило. – Это невероятно!
- Знаю, знаю, - она рассмеялась. – Доктор сказала, что это скоро должно произойти, но поначалу это чуть не убило меня. Я просто сидела на диване, как вдруг – бум! Я даже описать это не могу!
- Видела бы ты ее лицо, - произнес Кэмерон своим низким глубоким голосом. – Она почти начала плакать.
- И вовсе нет! – одернула его Скарлетт. – Я просто… Ну, ты же знаешь, - теперь она обращалась ко мне, - это для всех беременных так волнительно. Может, для других людей это и ерунда, но для меня это важно. По-настоящему важно, Галлея.
- Я понимаю, - я обняла подругу, и мы обе опустились на ступеньки. Я смотрела на Скарлетт, ее лицо раскраснелось, а руки безотчетно бродили по животу. Я хотела рассказать ей о своем решении, но сейчас не было ничего важнее, чем эти легкие толчки под ее кожей. Прост не могло быть.
Глава 14
Весь день 31 декабря мама провела, надраивая дом, как сумасшедшая, готовясь к ежегодной вечеринке по случаю Нового года. Она была так занята с самого утра, что, лишь когда я подняла ноги, чтобы она могла протереть пол под диваном, мама обратила на меня внимание первый раз за день.
- Итак, какие планы на сегодня? – поинтересовалась она, распыляя затем полирующее средство на столик и атакуя его тряпкой. – Вы со Скарлетт пойдете смотреть, как спускают шар на Таймс Сквер?
- Не знаю, - пожала плечами я. – Мы еще не решили.
- Ну, я тут подумала, - произнесла она, протирая каминную полку, а затем вытирая пол под елкой (которая, к папиному недовольству, все еще стояла в полном наряде из гирлянд и шаров), - почему бы тебе не остаться дома и не помочь с вечеринкой? Мне бы это не помешало.
- Да, точно, - согласилась я. Честное слово, я думала, что она шутит. Это же Новый год, ради бога! Я наблюдала за ней, прибирающейся на книжной полке.
- К нам придут Ваны, и ты могла бы присмотреть за Кларой, к тому же, вам со Скарлетт всегда нравилось помогать на вечеринках…
- Погоди секунду, - остановила я ее, но мама переставляла фигурки Щелкунчиков, словно ее жизнь зависела от этого. – У меня уже есть планы на сегодня!
- Ты же сказала, что нет, - весело отозвалась мама, поднимая фотографию из Большого Каньона, которая когда-то успела перекочевать на книжную полку, и вернула ее на камин. – Это звучало, как будто вы со Скарлетт еще не решили, чем займетесь. Вот я и подумала, что будет лучше…
- Нет, - твердо ответила я, немедленно понимая, что мой голос звучит с большим нажимом, чем следовало бы. – Я не могу.
Втайне я ожидала, что она обернется, укажет на меня тряпкой для пыли и скажет: «Ты собираешься переспать с ним сегодня!», доказав тем самым, что, действительно, может прочитать мои мысли.
- Мне подумалось, что вы со Скарлетт можете посмотреть телевизор и поболтать здесь с тем же успехом, что и у нее дома. И было бы спокойнее знать, что ты здесь.
- Это же Новый год, - проговорила я. – И мне шестнадцать. Ты не можешь заставить меня остаться дома.
- Ох, Галлея, - со вздохом отвечала мама, - не нужно быть такой драматичной.
- А почему тогда ты такая драматичная? Ты не можешь просто так заявить в пять вечера, что мне, оказывается, не позволено выходить из дому. Это несправедливо!
Мама обернулась, взглянула на меня, застыв с фигуркой собаки в руке.
- Ладно, - наконец, сказала она, внимательно разглядывая меня. – Можешь пойти к Скарлетт. Но знай, Галлея, что я доверяю тебе. Не заставляй меня пожалеть об этом.
Мне вдруг стало трудно смотреть ей в глаза. После всех этих моментов внушений, давления, ссор и споров у нее осталось последнее оружие – доверие.
- Хорошо, - согласилась я, снова думая о дне, запечатленном в рамке на нашей каминной полке, когда она была моим другом. Моим лучшим другом. – Ты можешь доверять мне.
- Надеюсь, - тихо ответила она, все еще глядя мне в глаза, и я опустила взгляд первой.
Нарядившись, я встала перед зеркалом, внимательно изучая свое лицо. В зеркале его обрамляли голубые ленточки, полученные за победы в гимнастических соревнованиях, фотографии со мной и Скарлетт – все это составляло большую часть моей жизни. Я провела пальцем по колечку, подаренному мне Мэйконом. Раньше я всегда была рядом со Скарлетт – доказательство были прямо передо мной – но сейчас я была одна, и мне нужно было сосредоточиться, как и всегда.
По дороге на улицу, где Мэйкон должен был забрать меня, я заскочила к Скарлетт. Это был первый Новый год, который мы с подругой встречали не вместе, и, хоть это было моим решением, я чувствовала свою вину.
- Возьми это, - посоветовала Скарлетт, вкладывая что-то в мою ладонь. Мэрион с сигаретой вышла к нам, поправляя волосы, закрученные на бигуди, ровно в ту же секунду, когда я выронила упаковку с презервативом буквально у нее перед носом. К счастью, она ничего не заметила и продолжила шагать вперед, развернувшись на полпути и направившись обратно. Ни я, ни Скарлетт так и не поняли, куда же именно она шла. Я подобрала пакетик с пола, в ушах у меня стучало сердце.
- Хм, не думаю, что мне нужно так много, - сказала я, когда подруга протянула мне еще, по меньшей мере, штук десять голубеньких пакетиков. Они напоминали мятные пластинки, лежавшие у меня в косметичке. За столомна кухне сидел Кэмерон. Он собирал круг из кусочков разломанного печенья быстрого приготовления. В последнее время Скарлетт ела это печенье, как одержимая, не всегда даже дожидаясь, когда оно разморозится, и могла начать есть его, наполовину твердое и холодное, прямо из упаковки.
- Просто возьми, - повторила она. – Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Одна из любимых присказок моей мамы.
Скарлетт смотрела на меня, и я чувствовала, что она хочет – но не может – сказать что-то мне. Я взяла табуретку и села.
- Ладно. Что?
- Ничего, - пожала она плечами, сделав это, однако, чересчур быстро, чем следовало бы. Кэмерон нервно наблюдал за нами. Сегодня на нем была вещь, не выкрашенная в черный цвет – синяя футболка. Это было идеей Скарлетт, и теперь Кэмерон смотрелся непривычно ярким. – Я… Я просто волнуюсь за тебя.
- Почему?
- Не знаю. Просто мне известно, что ты собираешься сделать, и ты считаешь это правильным, но..
- Пожалуйста. Не надо, - поспешно проговорила я, - не сейчас.
- Но я ничего и не делаю, - возразила подруга. – Просто хочу, чтобы ты была в безопасности.
Кэмерон встал из-за стола и направился к раковине. Все его руки были облеплены крошками, а лицо напоминало по цвету помидор.