– Вы че, мужики? – продолжал дурить Саша. – Че вы сразу за автоматы-то? Мы – туристы просто… Гуляем здесь…
Варя, умница, его мысль поняла – начала осторожно, по шажочку, приближаться к мужикам, чтоб обойти их справа.
Впрочем, хитрость не удалась.
– А наши детки-то – шуткуют, – задумчиво сказал первый автоматчик.
А второй – рявкнул:
– Стоять! На землю! Оба! Лицом вниз! Руки за голову!
Стволы смотрели Варе с Саней прямо в глаза.
Саня беспрекословно опустился вниз лицом. Когда командует человек с автоматом, сразу понимаешь: это не шутки. Это совсем не шутки.
Краем глаза Саня видел, как послушно укладывается рядом с ним на скалистую землю Варвара. А еще через секунду он почувствовал, как на его затылок обрушивается что-то тяжелое.
Дикая боль и тут же – потеря сознания.
* * *Саня очнулся в полной темноте.
Он лежал на жесткой, угловатой, качающейся поверхности. Его бросало из стороны в сторону. Он попробовал удержаться на удобном месте, выставить в качестве опоры руку. Не вышло. Обе его руки оказались связаны за спиной. Он попробовал пошевелить запястьями. В кожу врезалось железо. Похоже, руки были скованы наручниками. Они затекли и стали почти бесчувственными.
Саня поморгал, пытаясь выяснить, отчего он почти ничего не видит – только отдаленный тусклый свет и пелена перед глазами. Похоже, на его голову был надет джутовый мешок. Обыкновенный мешок, в котором перевозят сыпучие продукты. Внутри он хранил слабый запах сахара. Мешок был привязан к телу где-то на уровне груди. Сквозь его крупные волокна просачивался слабый сумеречный свет.
Саню в очередной раз тряхнуло, и он отлетел в сторону, ударился о жесткое плечом и затылком.
– Ч-черт! – во весь голос выкрикнул он.
Только тут Саня услышал громкий, надсадный рев, сопровождающий толчки. И еще – запах солярки. Похоже, он находится в кузове грузовика, на дощатом полу. Машину мотало во все стороны на изрядных кочках.
– Саня, – прозвучал откуда-то из темноты спокойный женский голос.
– Варя, это ты? – спросил он.
Тут грузовик тряхнуло в очередной раз, и он снова покатился по деревянному полу. И уткнулся плечом в человеческое тело. Женское тело.
– Это я, – раздался совсем рядом с ним невозмутимый голос Вари.
– Как ты?
– Я в порядке.
– Ты связана?
– Да. И мешок на голове.
– И я тоже. Нас куда-то везут. Как думаешь, куда?
– Понятия не имею. Возможно, туда, куда мы шли.
У Сани хватило сил пошутить:
– Тогда спасибо за доставку. Интересно только, как они нас до дороги дотащили…
Грузовик в очередной раз ухнул в яму. Зубы у Сани клацнули. Он едва не прикусил язык.
– Ч-черт!
– Судя по тому, – рассудительно проговорила Варвара, – что мы все время скатываемся к заднему борту, нас действительно везут на метеостанцию. Едем мы вверх по горе.
– Но кто нас везет? И зачем?
– Спроси что-нибудь полегче.
– Что будем делать?
– Посмотрим, куда нас привезут.
– А если нас привезут… – Саня сделал паузу, усмехнулся, однако голос его чуть дрогнул, – привезут расстреливать?
– Значит, не судьба, – спокойно промолвила Варя.
Движок еще раз взревел. Самосвал накренился. Саню отбросило к левому борту.
– Кажется, в кузове никого, кроме нас, нет, – сказала Варя. – Поэтому давай договоримся. Если выдастся удобный момент, я произнесу: «Я не хочу». Это означает: приготовься. А если я скажу: «Пожалуйста, не надо», – тогда действуй.
– Действуй – это как?
– Беги. Или бей.
– Бежать? Или бить? Со скованными руками? – скептически спросил Саня. – С мешком на голове?
– Лучше спокойно ждать, когда тебя зарежут, как барана?.. Ты ведь в армии служил? В десанте, небось?
– Было такое, – неохотно подтвердил он.
Отчего-то ему показалось, что сейчас, в экстремальной ситуации, Варя стала в их связке главной. Главной – потому что она имеет на это право. И ему теперь придется ей подчиняться.
Грузовик еще раз тряхнуло. Взревел мотор.
– Запомнил? – проговорила она. – Сначала – «я не хочу». А потом – «пожалуйста, не надо». Именно в такой последовательности. Это сигнал.
– Три зеленых свистка, – усмехнулся Саня.
– Что?
– Да ничего. Шучу я так.
– Раз шутишь – это хорошо. Очень хорошо. Это значит – мы прорвемся.
В ее голосе звучала непоколебимая уверенность.
– Будем надеяться, – вполголоса пробормотал Саня.
Он-то совсем не был уверен, что им удастся выпутаться из этой переделки.
ВарвараПоследние минуты три грузовик катился по довольно ровной поверхности. Почти не качало. «Кажется, подъезжаем, – подумала Варя. – Но куда? И к кому?»
Грузовик, длинно проскрипев тормозами, остановился. Выключился движок. Сразу стало оглушающе тихо. А когда истаял последний выхлоп солярки, Варя вдохнула. Окружавший их воздух оказался исключительной чистоты. Он был прохладней, разреженней и чище, чем на полпути к вершине.
«Похоже, нас доставили туда, куда мы шли. На метеостанцию, – подумалось Варе. – Интересно бы знать: зачем? И что это за мужики с оружием?»
Эти мысли пронеслись в голове, пока она лежала, беспомощная, рядом с Сашей, у заднего борта машины. Странно, но она не испытывала ни паники, ни страха. Только любопытство, холодную расчетливость и сосредоточение ума. И еще – готовность к поединку.
А в том, что поединок вскоре состоится, Варя не сомневалась ни секунды. Правда, не знала, чтоэто будет за поединок: схватка ума, интеллекта, хитрости? Или – что скорее – грубой силы? И с кем им придется схлестнуться: с чеченцами? С мафией? С какой-то спецслужбой? С армией? Или – еще с кем-то, неведомым? А может, с чем-то?
Снаружи послышался хруст шагов по гравию. Затем – шелест брезента. Полог откинули. Варя поняла это по тому, что стало много светлее. Впрочем, изнутри мешка, пахнущего сахаром, ей по-прежнему ничего (и никого) не было видно.
Заскрипели железяки. С деревянным грохотом откинулся борт.
– Вылезай, – послышался снаружи, с улицы, голос. Равнодушный, спокойный голос. В нем не слышалось ни злости, ни ненависти.
В голосе не чувствовалось никакого акцента: ни кавказского, ни украинского, ни английского. Ни даже южного или, скажем, уральского. Это был среднестатистический московский говорок. Он мог принадлежать кому угодно. Даже роботу.
– Помогите мне, – безучастно попросила Варя. Эти слова прозвучали не как просьба о помощи, а словно приглашение к сделке: «Хотите, чтобы я вышла – должны мне помочь».
– Я держу тебя, – произнес тот же голос. Цепкая мужская рука схватила ее повыше локтя. – Ползи. Ногами вперед, – скомандовал он.
Варя, преодолевая неудобство позы и боль в скованных сзади руках, задвигалась, словно ящерица, по дощатому полу – вперед, к выходу, к свету.
Она почувствовала, что ее ноги повисли в воздухе.
– Теперь прыгай, – скомандовал невидимый тюремщик.
Варя оттолкнулась телом от борта. Ноги ее ударились о землю. Боль пронзила побитую вчера при аварии поясницу. Она пошатнулась и упала бы, но жесткая рука соглядатая удержала ее за предплечье.
– Стой, – скомандовал человек. Он продолжал держать Варвару повыше локтя. – Теперь ты! – прокричал он – очевидно, Сане.
По тому, как прохрустело под ее ногами, и еще по тому, что уже смеркалось, но она не слышала пения птиц, Варя сделала два вывода: они, во-первых, находятся где-то высоко в горах. И, во-вторых, в достаточно обжитом месте. О последнем свидетельствовали также доносящиеся запахи приготовляемого съестного: чего-то незатейливого, походного вроде картошки с тушенкой.
По скрипу гравия Варя определила, что к ним подошел еще один человек.
– Куда их? – спросил он.
Второй тюремщик, как и первый, говорил по-русски без всякого акцента.
– В клуб, – сказал первый и отчего-то ухмыльнулся.
– В клуб так в клуб, – равнодушно согласился второй. И грубо скомандовал: – А ну, пошли!.. Да не заваливайся ты! – прикрикнул он на кого-то – похоже, на Саню.
Варю быстро, чуть не бегом повлекли куда-то. Провожатый не выпускал ее предплечье из своей цепкой лапы. Сзади слышался хруст еще двух пар ног – очевидно, второй охранник тащил Саню.
Через пару десятков шагов гравий кончился. Отворилась и заскрипела тяжелая железная дверь. Они очутились внутри помещения. На Варю дохнуло затхлой, словно из подвала, прохладой. Гравий под ногами сменился бетоном.
– Осторожно, ступеньки, – как и прежде безучастно скомандовал тюремщик. – Идем вниз.
Варя осторожно зашагала по лестнице. Девять бетонных ступенек. Затем – площадка, поворот. И еще девять ступеней вниз. С каждым шагом ледяная сырость и затхлость погреба становились все осязаемей.
– Стоять, – скомандовал охранник. Он отпустил Варину руку. От цепких его клешней ее предплечье заболело. «Наверно, синяки останутся», – отстраненно подумала она.
– Стоять, – скомандовал охранник. Он отпустил Варину руку. От цепких его клешней ее предплечье заболело. «Наверно, синяки останутся», – отстраненно подумала она.
Звякнули ключи. Их со скрежетом вставили в замочную скважину. Что-то щелкнуло – кажется, дужка: замок, похоже, был навесной. Прогромыхал отодвигаемый засов. Проскрипела дверь – тоже железная.
– Вперед! – скомандовал охранник.
Варя покорно сделала три шага внутрь помещения. Следом за ней влетел Саня. Он натолкнулся на Варину спину и чуть не упал. Видно, с ним обращались менее бережно: дали напоследок пинка.
– Собаки! – крикнул в бешенстве парень.
В ответ ему только захохотали. Дверь снова заскрипела. Захлопнулась. Звякнул снаружи засов, щелкнула дужка, брякнул замок. Шаги тюремщиков удалились вверх по лестнице.
– С-сволочи! – крикнул вслед им Саня. – Вы у меня еще!..
– Не кипятись без толку, – будничным тоном посоветовала Варвара. – Экономь силы.
СаняОн хотел и в адрес Вари выкрикнуть что-нибудь резкое, но не успел – она спросила подчеркнуто спокойно:
– Как ты думаешь, где мы?
– Они сказали: клуб.
– По-моему, «клуб» – это местный фольклор.
– Местный!.. Какого, черт побери, места?
– Узнаем. Скоро узнаем. А сейчас давай осмотримся.
– Осмотримся? Как это? С мешками на голове?
– Можно и с мешками. Держу пари, что это помещение метра на три ниже поверхности земли. Окон нет. Освещено электрической лампочкой. Площадь двадцать-тридцать квадратных метров. Практически пустое.
– Ну ты Холмс!.. – съязвил Саня. – Что оно на три метра под землей – это и я, бестолковый Ватсон, догадался. Два пролета вниз. То есть – один этаж. Один этаж – три метра… Но – площадь? С чего ты взяла, что здесь – тридцать метров? А не десять? И что здесь пусто?
– Эхо, – спокойно ответила Варя. – Характер эха от наших с тобой голосов. Впрочем, сейчас мы можем все проверить… Возвращаемся к двери, – скомандовала она, и Саня понял, что он должен ей подчиниться. Он и не хотел, но вынужден был слушаться Варвару, потому что в ее голосе звучала неоспоримая твердость. Такой же уверенный тон был у Саниного комвзвода. Тот был старший лейтенантик, молодой пацан, только из училища, и командовал он тихим-тихим голосом. Но была в нем какая-то магия. Его хотелось слушаться. И его во взводе слушалась и уважала даже пара отпетых наркоманов-урок.
– Становимся спиной к двери, – негромко произнесла Варвара. – Обходим комнату по периметру. Ты направо, я налево. Ощупываем стены. Считаем шаги. Приседаем. Ищем на полу имеющиеся, возможно, предметы.
– Давай, давай: погуляем по комнате, – усмехнулся Саня. Хотя умом он и понимал, что Варвара предлагает разумные вещи, его мужская суть бунтовала против того, что ему приходится подчиняться бабе. Даже не бабе! – девчонке младше его. – Не могу понять, – добавил он, – зачем нам это нужно?!
– Рекогносцировка на местности, – спокойно ответила Варя.
Саня хмыкнул, однако послушно возвратился к входной двери. Повернулся к ней спиной, нащупал скованными за спиной руками холодное железо.
– Ну что, пошли? – предложила-скомандовала она.
– Пошли.
Он двинулся вдоль стены против часовой стрелки. Несмотря на холод камеры, под мешковиной было душно. Воздуха не хватало, ворсинки грубой ткани время от времени щекотали Сане нос. То, что скованными руками невозможно почесаться, приводило его в исступление.
– Одного я не могу понять, Варвара, – завел он, чтобы отвлечься. – Кто ты на самом деле? И на кого работаешь?
– Считай шаги, – сказала в ответ Варя. Немного помолчала и добавила: – Я тебе расскажу потом. Позже. Если сама разберусь, кто я. И на кого работаю.
– Позже? Позже нас убьют.
– А тогда зачем тебе знать? – усмехнулась она.
Саня не нашелся, что ответить, и послушно пошел дальше вдоль стены. Скованные за спиной руки ощупывали крашенную – кажется, масляной краской – поверхность. Саша побарабанил в нее пальцами – вроде бетон. Еще через два шага он дошел от двери до угла.
– Параша, – негромко произнесла Варя.
– Что? – не понял Саня.
– Здесь у меня параша. В смысле унитаз. Судя по запаху, точнее, его отсутствию, отхожим местом не пользовались уже сто лет.
Через пару шагов вдоль стены, перпендикулярной двери, Саша тоже на что-то наткнулся. Ощупал.
– Нары, – выдохнул он. – В два этажа. Типичная тюрьма.
– Похоже, – согласилась Варя. – Но вот вопрос: кому понадобилось строить тюрьму на вершине горы? Среди непроходимой чащобы? Кому и зачем?.. Так, стоп. У меня табурет. Привинчен к полу. И к стене. На расстоянии пяти шагов от двери. Кажется, ровно напротив середины нар.
Они встретились с Варей после того, как он миновал второй угол и прошел на ощупь третью стену.
– Ну, каковы результаты? – спросила Варя.
– Слушай, – вдруг заартачился Саня, – я не могу понять: с чего это ты в последнее время раскомандовалась?
– А ты в каком звании из армии демобилизовался? – вопросом на вопрос ответила она.
– Старший сержант.
– Род войск?
– ВДВ.
– А я, – буднично проговорила Варя, – лейтенант. Запаса.
– На военную кафедру, что ли, в институте ходила? – насмешливо спросил Саня.
– Типа того, – уклончиво произнесла Варвара.
– Ну, и расскажи ты, типа того лейтенант запаса, чего мы этим хождением по стенам добились?
Они стояли у холодной бетонной стены совсем рядом, и справа у своего плеча Саня ощущал тепло человеческого тела. Женского тела.
Ее тела.
– Практически – ничего мы не добились, – обезоруживающе выдохнула в ответ Варвара. – Зато освоились на новом месте. И успокоились. И – время провели… А теперь давай – если ты не против, конечно, – пройдем комнату поперек. Вдруг наши тюремщики здесь, на полу, что-то забыли.
– Ага, – усмехнулся Саня. – Именно что-то забыли. Например, ключи от наручников.
ВаряКогда завизжала и хлопнула входная дверь, Варя и Саша полулежали на нижних нарах. Варя откинулась на правый бок, а Саша на левый: чтоб меньше затекали связанные руки.
Саня спокойным, будничным голосом рассказывал о своей трехмесячной командировке на первую чеченскую войну.
– Я никогда об этом раньше не рассказывал. Ни родителям, ни даже… – голос его чуть дрогнул, – даже Динке. Все шуточками перед ней отделывался… Теперь уж, – добавил он, и голос его снова слегка сорвался, – и не расскажу ей. – Он помолчал и добавил: – Ничего и никогда.
Варя промолчала. Не нашлось у нее слов утешения и надежды.
Утешения не нашлось – потому что что тут скажешь в утешение!..
А надежды не было – оттого, что сама она оценивала собственные шансы на спасение как один из ста.
И тут дверь распахнулась, и в их камеру кто-то вошел. Оба, хоть и не видели в своих мешках ничего, повернули голову к визитеру.
СаняВ камеру вошел человек.
Саня непроизвольно выпрямился на нарах. То же сделала и Варвара.
Из-за проклятого мешка ничего не было видно – только какие-то тени. И еще – слышны шаги. Судя по всему, одного человека.
Входная дверь с лязгом захлопнулась за ним. Человек прошелся поперек камеры: восемь шагов от двери к стене, восемь шагов – обратно. Остановился. Произнес:
– Вам повезло.
Гость, судя по звукам, уселся на табурет, привинченный к полу у противоположной стены. Сказал:
– Через двадцать минут вас обоих отвезут вниз, в долину. – Голос гостя звучал размеренно, безапелляционно. – Вы вернетесь в Суджук, и сегодня же вы уедете из нашего края. Иначе я не могу гарантировать вашу безопасность. Итак, вы уедете. И никогда, никому – ни вы, Александр Смеян, ни вы, Варвара Кононова, – не станете рассказывать, что вы здесь увидели и узнали. Иначе, я обещаю, вам обоим хана. Где бы вы ни находились. Где бы ни прятались. Обещаю – вас достанут. И смерть ваша будет мучительной… Вам все понятно?
– Я не могу уехать, – спокойно заявил Саня. – У меня подписка о невыезде. Из Суджука. – Он испытывал сейчас двойственное чувство: надежду оттого, что их, кажется, отпустят. И негодование: кто-то вздумал решать его судьбу.
– Подписка не имеет никакого значения, – сказал голос. – Уезжайте. Вас никто не будет преследовать. Обещаю.
– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Варвара. – Мы немедленно уедем. Только один вопрос. Точнее, два. Нет, три. Где мы находимся? Почему нас привезли сюда – насильно? И еще, главный: что здесь происходит? Мы обещаем вам: молчать. Я обещаю. Думаю, Саша тоже. Но мы – должны знать.
– Хорошие вопросы, – усмехнулся человек.
Судя по звукам, он вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну, щелкнул зажигалкой, затянулся. Камеру наполнил тошнотворный аромат отечественного табака.
– Я удовлетворю ваше любопытство, – продолжил он. – Вы находитесь на секретном объекте. Захватили вас… потому, что вы подошли к нему слишком близко. А объект… что ж… Это воинская часть. – Человек сделал паузу, и следующие слова произнес отчетливо, словно вырубая каждое из куска гранита: – Официально считается, что здесь находится метеостанция. А на самом деле – тут разрабатывается отечественное биологическое и бактериологическое оружие.