– По-моему, это запрещено международной конвенцией, – быстро сказала Варя.
– Да, запрещено, – спокойно согласился невидимый человек. – И именно поэтому вы будете молчать. Не надо гадить на свою собственную страну… Знаешь, деточка, когда-то к этой конвенции, о которой ты говоришь, присоединялся еще Советский Союз. И он был тогда могучей, сильной державой. Нас боялись враги и уважали друзья. Потом… Потом дерьмократы развалили Союз. И теперь – враги Россию не боятся. А друзей у России нет. Но нам нужны способы, чтобы заставить врагов снова нас уважать. И – бояться. И биологическое оружие – один из таких способов.
– Интересно, президент в курсе ваших занятий? – прервала мужика Варвара.
– Президент у нас всегда в курсе всего, – последовал немедленный ответ. – А вот если вы оба станете распространять, в устной или письменной форме, любую информацию о данном секретном объекте, вы сыграете на руку врагам России. В таком случае можете считать, что вы подписали себе смертный приговор. Мы до вас доберемся. Даже если вы убежите из страны. Это я вам обещаю.
Голос звучал ровно, спокойно, и была в нем абсолютная уверенность в собственной правоте. Сане показалось, что слова невидимого человека – далеко не пустые угрозы. Он действительно может вынести им смертный приговор. И у него, наверное, рука не дрогнет, чтобы самому привести его в исполнение.
– Вопросов больше нет? – насмешливо спросил человек.
Варя молчала.
– У меня – есть, – отрубил Саша. – Кто убил Карказиных?
– Никто, – без малейшей паузы ответил визитер. – Произошла ошибка… В лаборатории случилась утечка… ммм… одного вещества. И по воле случая препарат попал в ручей, расположенный возле лагеря… этих Карказиных. Конечно же, они пользовались этим ручьем. Видимо, брали оттуда воду для чая. Или – мылись в нем.
– Утечка? Вещества?! – хрипло выкрикнул Саня. – Это какое же должно быть вещество? Как оно могло убить целую семью? Мою невесту и еще троих человек?
– Не знаю, – обезоруживающе ответил человек. – Препарат еще до конца не отработан… А тут и концентрация вышла чудовищной. Реакцию на препарат предсказать было невозможно. Скорее всего Карказины сами убили друг друга. Точнее, каждый из них убил самого себя. То есть совершил самоубийство. Поймите: препарат, что здесь разрабатывается, комплексного воздействия. Возможны маниакальные, эйфорические реакции. Возможны – депрессивные. Все зависит от дозы вещества, попавшего в организм объекта.
– Значит, ваш препарат убил четырех человек? – настойчиво спросила Варя. – То есть фактически их убили вы?
– Возможно. А может, и не мы. Это никем не доказано. И доказано не будет. Я вас уверяю.
– Я не хочу думать, что российские военные способны на такую подлость, – заявила Варя.
Саня был весь в мыслях о Карказиных. О почти своей семье. Он не верил, что с ними могло случиться подобное. Утечка какого-то препарата… Он подействовал на них – на них на всех. И они убили друг друга. Или совершили самоубийство… Тогда откуда на поляне столько крови? «Нет, нет, я не верю!» – чуть не закричал он. Такая жизнелюбивая семья. Всегда веселая Динка. Злоязыкая, умненькая Наташка. И дельный, хозяйственный тесть. Хлопотунья теща… А этот гад, которого они даже не видят в лицо, явился сюда и утверждает, что они зарезали друг друга сами? Сами убили себя?! «Не могу, не могу, не могу поверить!» – молча, на одной отчаянной ноте кричал кто-то внутри Сани.
Занятый своими раздумьями, он даже не заметил, что Варя подала сигнал «приготовься к бою!». И только спустя минуту вдруг понял, что его спутница произнесла: «Я не хочу думать». Ключевые слова: «Я не хочу». Значит, он должен приготовиться. Приготовиться… К чему? Драться?
«Зачем?! – мелькнула предательская мысль. – Зачем нам лезть на этого мужика? Они нас выпустят. Обещали выпустить. А потом… Потом мы уедем из Суджука к чертям собачьим. Вместе с Варей я приеду в Москву. И тогда… Тогда будет видно, как разгромить этот секретный, блин, объект… Из Москвы обычно многое виднее».
Однако… Если Варя вдруг ввяжется в бой – он не станет отсиживаться. И Саня сосредоточился. Напряг все мышцы. Слегка – чтоб не заметил военный – подался вперед. Он знал, что мужик находится почти напротив него. И почти напротив Вари. А до табуретки, где враг сейчас сидит, – четыре шага. Вот и пригодилось обследование камеры, которое заставила совершить Варвара…
– Я уверена, что высшее руководство страны ничего не знает о ваших опытах, – спокойно произнесла Варя. – Поэтому прикрываться именем президента – пожалуйста, не надо.
Она сказала: «Пожалуйста, не надо!» Второй кодовый сигнал! Варя говорила: по нему следует атаковать или бежать. «Будем надеяться, что я правильно понял, что именно надо делать», – мелькнуло в голове у Сани.
Он быстро, насколько позволяли ему связанные руки, вскочил с нар, крикнул: «Я – влево!» – и, отвлекая внимание на себя, бросился в левую сторону. В ту же секунду он услышал, как Варя вскакивает с нар, и почти сразу же – казалось, не прошло секунды – послышался глухой удар. Немедленно последовал шум оседающего тела. Тело падало в ту сторону, где был Саня.
Вот оно грохнулось на пол и оказалось прямо под его ногами. Снизу раздался то ли стон, то ли крик о помощи.
Саня дважды ударил по телу ногой. Ударил изо всех сил. Он удивлялся тому ожесточению, испытываемому к человеку, которого он в буквальном смысле никогда не видел. Последний раз он чувствовал подобное озверение только по отношению к «духам» в Чечне. Один удар Сани пришелся человеку по ребрам. Второй – похоже, в голову. В человеке что-то булькнуло, и он затих.
– Хорошо сработано, – произнес справа голос Вари. Она хрипло дышала. – Отойди, я обыщу его.
Саня посторонился. Дикая злоба прошла, как не бывало. Он чувствовал только опустошение.
Смеян прислонился к двери камеры. Из легких с шумом вырывался воздух.
– Он жив, – сообщила откуда-то снизу Варя. – Но будет в отключке еще минут двадцать.
– Откуда ты знаешь? – вяло поинтересовался Саня. Как ни странно, его совершенно не волновала судьба избитого им человека. Как не волновала сейчас его и своя собственная судьба. Наверно, это было реакцией на стресс.
– Я достала ногой его голову. – В голосе Вари звенело возбуждение. – Глубокий нокаут. Ты молодец, все сделал абсолютно правильно. Как будто мы с тобой сто раз тренировались.
Саня никак не отреагировал на ее комплимент. Ему сейчас было все равно.
– А-а, вот и они, голубчики! – радостно прокричала Варвара.
– Что? – безучастно поинтересовался Саня.
– Ключи от наручников.
ВаряЧеловек, лежавший на полу, был одет в пятнистую униформу без знаков различия. Белый подшитый подворотничок. Высокие ботинки на шнуровке.
Однако лицо его оказалось не таким, каким представлялось Варе по голосу. Визитер был худ, узок в кости, его лицо с правильными чертами и тонкая шея, торчащая из армейского воротника, скорее подошли бы столичному врачу или адвокату.
Оружия у человека не оказалось. Только три ключа, в том числе от наручников.
Зато камера, когда они стащили с лиц мешки, выглядела точь-в-точь так, как ее нарисовало себе Варино воображение: довольно просторное помещение без окон, освещаемое тусклой электрической лампочкой. Типичная гауптвахта.
Они с Саней потратили минут десять на то, чтобы снять друг с друга наручники. Затем – сдернули мешки с голов.
Никто за это время не вошел в камеру. Никакого шума не раздавалось за дверью.
Варя взяла бледную костистую руку человека, валявшегося на полу. Проверила пульс.
– Он, наверное, скоро очнется.
Саня озабоченно разминал руки, затекшие от наручников.
– Зачем ты бросилась на него? Ведь он обещал нас отпустить.
– А я ему не поверила.
– Почему?
– Если твои родные в приступе психоза перебили друг друга – зачем тогда понадобилось похищать тела из морга?
– К-какие тела?
– Потом расскажу. – Она махнула рукой, досадуя, что нечаянно проговорилась: не следует Сане знать, что тело его возлюбленной какой-то гад по непонятной причине выкрал из морга. Ну, ладно: слово не воробей.
– Давай выбираться отсюда, – скомандовала Варя.
– Попробуем.
Железная дверь в камеру была не заперта снаружи.
– Тоже мне, система безопасности, – пробормотала Варя.
Она решительно распахнула створку. На лестничной площадке было тихо и сумрачно.
Они выскользнули из камеры. Варя затворила за собой дверь. На откинутом засове болтался открытый навесной замок. Варвара примерилась к нему одним из ключей. Он подошел. Варя набросила засов, прицепила замок, защелкнула его.
М-да, все здесь бесхитростно – словно это не тюрьма, а какой-то гараж. Видно, тут давным-давно не держали никаких арестованных.
– Надо было этого гада пришибить, – бросил Саня. – Очнется, шум подымет.
Они выскользнули из камеры. Варя затворила за собой дверь. На откинутом засове болтался открытый навесной замок. Варвара примерилась к нему одним из ключей. Он подошел. Варя набросила засов, прицепила замок, защелкнула его.
М-да, все здесь бесхитростно – словно это не тюрьма, а какой-то гараж. Видно, тут давным-давно не держали никаких арестованных.
– Надо было этого гада пришибить, – бросил Саня. – Очнется, шум подымет.
– Ты не господь бог – распоряжаться чужой жизнью, – строго выдохнула Варвара.
– Я прежде всего забочусь освоей жизни, – буркнул Саша. – И твоей.
Не ответив, Варя бросилась вверх по лестнице. Лестница выглядела обыкновенно, словно в типичном советском учреждении: в казарме или школе. Тусклый свет, покатые ступени, деревянные перила со щербинами.
Недавние пленники на одном дыхании пронеслись два пролета вверх и очутились перед дверью – той, через которую их вводили в здание. Варя осторожно надавила на ручку. Заперто.
Она попыталась вставить в скважину единственный оставшийся ключ. Ключ не подходил. Лестница уходила дальше вверх. Дневной свет ниоткуда не освещал ее – только электрический из слабых лампочек. С верху лестницы не доносилось ни звука. Ни шагов, ни голосов – ничего.
Варя глянула на Саню – впервые за весь сегодняшний день она почувствовала растерянность.
– Вперед, – тихо шепнул он и бросился по лестнице вверх.
Они промчались еще два пролета – Саня впереди, Варя на два шага сзади.
Снова железная дверь, ведущая уже в противоположную сторону – не наружу, а в глубь здания. Саня нажал на ручку – опять закрыто. Варя испробовала ключ – тот снова не подошел.
Варвара прислушалась. Из-за двери, издалека, из глубины здания, доносился еле слышный шум. Он был похож на отдаленный гул мотора. И еще в этот звук вплеталось басовитое жужжание. Словно там, за дверями, жужжал осиный рой. Варя переглянулась с Сашей.
– Давай выше, – одними губами проговорил он.
Они промчались по пустынной, словно вымершей лестнице на третий этаж. Толкнулись в очередную дверь. Снова закрыто. И опять не подходят ключи. А звуки, доносящиеся из-за двери – механический гул и живое жужжание, – стали громче, отчетливей.
– Если бежать, то до конца, – с кривоватой усмешкой выдохнул Саня, и они кинулись еще выше.
Еще два пролета вверх, уже четвертый этаж – и они перед новой дверью.
Варя – она оказалась перед дверью первой – осторожно нажала ручку. И та неожиданно легко подалась!
Варвара открыла дверь. Гул и жужжание стали явственней. В правой руке она сжимала, словно нож, самый длинный ключ – хоть какое-то оружие.
Они оказались на своего рода балконе. Балкон опоясывал огромное помещение. Вдоль стен балкона через равные промежутки шли двери. Внизу, под балконом, расстилался зал величиной с половину футбольного поля. Он напоминал цех предприятия. В пол «цеха» (как они могли видеть сквозь перила балкона) были вмонтированы два огромных прозрачных колпака. Кажется, именно оттуда доносились механический гул и монотонно-громкое жужжание. В помещении было удушливо жарко.
Варя оглянулась на Сашу. Вид у него был ошеломленный.
И тут откуда-то раздался сигнал тревоги. Запикал тревожный, противный зуммер. По периметру балкона завспыхивали красные лампочки сигнализации. Кряканье сигнала тревоги заглушило шум механизмов и жужжание.
Из ближайшей двери на балконе выскочили с автоматами наперевес двое военных в камуфляжной форме. Оба навели стволы на Варю с Саней.
– Руки в гору! – прокричал первый. – Повернуться! Лицом к стене! Руки на стену! Ноги шире плеч! Ну!..
Его громкий голос заглушил все звуки: зуммер, шум механизмов, жужжание…
Смеян и Кононова покорно подняли руки и повернулись лицом к стене. И в тот самый момент, когда Варя поворачивалась, она заметила, как внизу, в «цехе», под одним из прозрачных колпаков вдруг мелькнула огромная тварь. Тварь была похожа на осу – только увеличенную раз в тридцать. Омерзительная морда с дрожащими усиками-щупальцами. Гигантские крылья. Длинное, сигарообразное желто-черное брюхо…
* * *– Мы их взяли.
– Что значит «взяли»?! – Полковник оторвался от бумаг с расчетами и нахмурился. – Ты докладывал, что вы их взяли, – короткий взгляд на часы, – еще в два тридцать пять!
– Так точно. Но… Но они не поверили в версию Инженера. Оглушили его и убежали из клуба.
– Откуда?!
– Ну, с гауптвахты. Мы их взяли в главном зале. На полатях над инкубатором.
– Вот как?! Шустрые ребята.
– Так точно.
– Ты их проверил?
– Парень – предприниматель из Твери. Держит там два магазина. «Синичка» называется. И «Рассвет». У него есть мотив: его невесту убили в Соленой Пади. Невесту и всю ее семью.
– Та-ак… А девица?
– По документам она – корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Но в то же время – числится сотрудником консультационной фирмы «Ритм». Компьютеры и все такое. И окончила ВМК МГУ.
– А это еще что?
– Факультет высшей математики и кибернетики. И чемпионка Москвы по гребле. Плюс – черный пояс по карате-до.
– Думаешь, она корреспондент и консультант – липовый? Это просто легенда прикрытия?
– Не исключено.
– Ну, пошли, повидаемся с ними. Где они?
– В красном уголке.
– Да, еще. Инженеру от моего имени – пять суток ареста. За расхлябанность и трусость. А главное – за неумение договариваться.
Полковник встал из-за стола в своем кабинете и словно бы мимоходом произнес свой очередной, тщательно подготовленный афоризм – которые, как он знал, с замиранием сердца ловят его немногочисленные подчиненные, а затем передают из уст в уста:
– С сильным любой дурак договориться может. Ты поди со слабым договорись.
СаняСаня с Варей сидели под надзором двух автоматчиков в комнате. Окна распахнуты настежь, но забраны толстыми решетками.
Комната когда-то, похоже, была красным уголком воинской части. На стене висел выцветший текст присяги. Над классной доской белели три пустых прямоугольника – видимо, во время оно там размещались Ленин, Маркс и Энгельс. Комната – по сути, класс – была уставлена в три ряда партами и стульчиками вроде школьных.
Саня и Варя помещались на задней парте, на «камчатке», – «руки держать на столе!». Справа и слева от них располагалось по автоматчику – сидели верхом на партах, не отрывая от пленников дул своих укороченных «калашниковых». Один из стражей покуривал «Приму» без фильтра, стряхивал пепел в бумажный кулек.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. По тому, как поспешно оба автоматчика вскочили с парт, а куряка затушил сигарету и принялся рукой разгонять дым, Саня понял: пожаловало здешнее начальство. И сразу стало ясно, кто из вошедших – главный.
То был человек в военной рубашке старого образца, с распахнутым воротом, без погон и знаков различия. Лицо его носило несмываемый отпечаток властности и так называемой «силы воли», который приобретают только армейские командиры – люди, умеющие и любящие повелевать. Бугристый лоб, нос картошкой, налитые щеки свекольного оттенка, волевой подбородок, маленькие хитрые глазки, пудовые кулачищи… Сане при его появлении инстинктивно захотелось – сказалась армейская школа! – вытянуться по стойке «смирно». Он поборол это желание и только откинулся на парте. Краем глаза глянул на Варвару. Она не переменила позы, а в глазах ее зажглись насмешливо-изучающие огоньки.
Второй вошедший был тех же, воинских кровей – зеленая рубаха, строгое, красивое, волевое лицо. Однако он, очевидно, имел звание поменьше – держался на два шага позади первого, словно бы прятался в его тени.
И, наконец, третий казался на вид типичным ученым. Белый халат (очевидно, на голое тело). Снизу из-под халата торчали полосатые брюки. Обут белохалатник в сандалии на босу ногу. Из-под мятого ворота халата выглядывала загорелая сухая шея и кустистая седая растительность на груди. Избыток волос на теле с лихвой компенсировала почти лысая загорелая голова с коротко стриженным венчиком седых волос.
Руки ученый скрывал в карманах халата и время от времени ими там шурудил, словно бы мелочь пересчитывал.
– Вольно, – басовитым рыком успокоил автоматчиков первый, самый главный. Те видимо расслабились – не спуская, впрочем, глаз и дул с арестованных.
– Вас, очевидно, очень интересует наш закрытый объект? – неожиданно любезным тоном вдруг обратился главный к арестованным. – И вы готовы бегать по нему? Всюду совать свой нос? Осматривать? Вынюхивать?
Ни Саня, ни Варя не ответили. Главарь выдержал паузу, а затем в столь же шутливо-вежливом тоне продолжил: