И Мотька решительно взяла в руки Раискину сумку.
— Ты что? — испугалась я.
— Ничего. Только паспорт ее погляжу. Где она прописана.
И Мотька недрогнувшей рукой открыла сумку.
— Господи, сколько барахла-то всякого она с собой таскает! Ага, вот паспорт! Прав был Коська, никакая она не Огурцова, Гущина Раиса Потаповна! Надо же, Потаповна! А где же она прописана? Так, улица Кравченко… Давай, Аська, перепиши быстренько все данные! И когда паспорт выдан и кем, словом, все!
— Интересно, это теткин адрес?
— А чей же еще? — удивилась Мотька.
— Мало ли где она прописана, а живет у тетки!
— Да нет, она же говорит, у нее своей крыши над головой нету! Но на всякий случай утром поинтересуюсь, где она живет. Вот видишь, все-таки не зря мы с ней познакомились. Печенкой чую, не зря! Только, думаю, придется нам к этому делу привлечь и Валерку, и Олега.
— Почему?
— Потому! Ведь тебя, меня и Костю Раиса уже знает. Остается только Митяй, одному ему не справиться.
— Мотька, золотая голова!
— Тетку эту надо отследить! Во что бы то ни стало! И она нас на этих воровок выведет, если сама не одна из них!
— Вполне возможно!
Мы посмотрели «Санта-Барбару» и решили пораньше лечь спать.
Утром, когда мы проснулись, Раиса уже хозяйничала на кухне.
— Привет от старых штиблет! А я тут картошечки нажарила, вы не против?
— Хорошо! Я люблю жареную картошку, а самой себе жарить лень! — обрадовалась Мотька. — Я только супы варю!
— А братишке своему картошку не жаришь?
— Он не любит! Он только отварную признает, а вообще больше макароны.
— Моть, а у твоего братишки девушка есть? — застенчиво поинтересовалась Рая.
— Есть. Но не в Москве, а в Рязани, — на ходу сочиняла Мотька.
— Красивая?
— Не знаю, не видала.
— А у тебя карточка брата есть? — спросила Раиса.
— Зачем тебе?
— Посмотреть охота, какой у тебя брат.
— Понимаешь, он все документы и карточки в своем ящике держит, а ящик от меня запирает!
— Жалко…
— Да на кой тебе его фотки?
— Я, Мотя, познакомиться с ним хочу. С братом твоим. Его как звать?
— Всеволод! — брякнула я первое попавшееся имя.
— Всеволод! Красиво!
— На кой тебе с ним знакомиться? — осведомилась Мотька.
— А вдруг у нас с ним любовь получится? Вдруг он на мне женится? Мы бы с тобой родными стали! Как хорошо!
Вид у Мотьки был весьма озадаченный.
— Он когда из рейса возвращается? — допытывалась Рая.
— На той неделе!
— Познакомишь?
— Да пожалуйста, только он меня ругать будет, что я со взрослыми девчонками дружу! Не одобряет!
— А мы как-нибудь подстроим это знакомство, чтобы он на тебя не злился! Ладно? Ты согласна?
— Знакомьтесь на здоровье! — проворчала Мотька. — Только где мы все жить-то будем? Ты где прописана, у тетки?
— Ага! Где ж еще? Она нас с Танюшкой прописала к себе как сирот и под нас лишнюю комнату получила. Ей однокомнатную должны были дать, а как она нас прописала, дали двухкомнатную! У меня идея! Если у нас с твоим Севой сладится, мы могли бы тетку в твою однокомнатную поселить, а сами бы в ее двухкомнатной жили! Вот здорово!
— Нет! Мне братишка сказал, это моя квартира. Он себе купит! А это мое приданое!
— Купит? Он, значит, неплохие бабки делает.
— Так это еще когда будет! Пока я вырасту.
— Да ты с такими глазищами через два года замуж выскочишь! — вздохнула Раиса. — Ладно, девчонки, мне пора в палатку. Я вечерком позвоню. Всеволод, говоришь, на той неделе приедет? Можно я сегодня еще у тебя переночую?
— Давай! — явно нехотя согласилась Матильда.
Глава XI Вышитая думка[3]
В два Раиса ушла, раздался телефонный звонок. Я сняла трубку.
— Что там у вас, все в порядке? — услыхала я голос Кости.
— Вроде да!
— Выяснили что-нибудь?
— Кое-что.
— А яснее не можешь? Она еще у вас?
— Нет, уже ушла. Пока что мы узнали ее настоящую фамилию…
— Ага! Значит, она все-таки не Огурцова?
— Нет, Гущина Раиса Потаповна!
— Надо же! Потаповна!
— И представь себе, ее голубая мечта выйти замуж за Мотькиного брата!
— За какого брата? — не сообразил Костя.
— За Всеволода.
— Какой еще Всеволод?
— Тот, который твои трусы носит!
— А! Ну я идиот! Совсем из головы вылетело! И как теперь Матильда будет выкручиваться? Олега, что ли, за брата выдаст?
— Мы на эту тему еще не думали, и вообще это не главное. Главное, что мы знаем, где живет Райкина тетка. На улице Кравченко.
— Здорово! Установим за ней слежку. Думаю, это будет полезно.
— Кость, мы уже в школу опаздываем. После уроков встретимся у Матильды и все обсудим!
— Договорились! Пока!
— Костя! Вот Мотька кричит, что она ваши трусы постирала.
— Передай ей мою глубокую благодарность.
После уроков мы вчетвером собрались у Матильды, в нашем любимом штабе «Квартета».
— Девочки, давайте подробно расскажите, что вам удалось узнать, — начал Митя.
Мы во всех деталях описали вчерашний вечер.
— Да, интересно! Мотька, а ведь она теперь от тебя не отвяжется! Девушка втюрилась в брата Севу! — веселился Костя.
— Это естественно, — заметил Митя. — Она живет в такой неромантической обстановке — тетка-ворюга, пьяные мужики вокруг палатки… А тут романтика дальних дорог, как выражались раньше… Красавец-дальнобойщик, непьющий к тому же! Это же мечта! Не знаю, как вам, а мне ее жалко!
— Мне тоже, — призналась я.
— Но ее же никто не заставлял влюбляться, мы даже ни словечка о брате не сказали, только упомянули…
— А ей много не надо, бедняге. Просто поймала мечту за хвост… — вздохнул Митя.
— Да ладно, чего вы разнюнились! — прикрикнул на нас Костя. — Мне, например, ограбленные старушки куда больше жалости внушают, чем эта шалава.
— Вообще-то да, — согласилась с ним Матильда. — Хватит сантиментов! Я считаю, что нам надо сейчас же позвонить Олегу и Валерке!
— Это еще зачем? — хмыкнул Костя. — Соскучилась?
Мотька пропустила его слова мимо ушей.
— Ни я, ни Аська, ни Костя там показаться не можем. А Митяй один не справится.
— Почему это мы не можем там показаться? Райка сегодня работает. Значит, я вполне могу последить за ее любимой теткой, — возразил Костя. — Вот завтра действительно лучше Митяю пойти.
— Нет, лучше следить вдвоем, — заметила я. — Куда удобнее!
— Это факт! — согласился Костя.
— Ну а я про что? Ладно, сегодня ты с Митькой подежуришь, завтра Валерка с Олегом… — затараторила Матильда.
— Погоди, Мотя, — перебил ее Митя, — ваша Рая сегодня опять придет?
— Не знаю, а что?
— Лучше бы как-нибудь вытянуть из нее, когда, в какое время ее тетка из дому уходит. Может, только с утра, так чего нам зря там во второй половине дня околачиваться?
— Правильно мыслишь, Митяй, — одобрил друга Костя.
— Боюсь, меня не отпустят опять ночевать к Матильде, — сказала я.
— Да не страшно, ты же видела, она не опасная. В худшем случае опять портвейну насосется. Зато под газом она все, что угодно, выболтает, — убежденно проговорила Мотька.
— Значит, ты опять будешь с нею вечер коротать? — засмеялся Костя.
— Ой, ребята, мне только нужно добыть какую-нибудь фотку! — закричала Матильда.
— Какую еще фотку? — не понял Митя.
— Всеволода! Не может же быть, чтобы в доме не было ни одной карточки брата. Так не бывает! Я вчера вертелась, как уж на сковородке.
— А где ж мы тебе ее возьмем? — удивилась я.
— Ну, может, у кого-нибудь из вас есть фотография какого-нибудь знакомого парня, лет двадцати пяти?
— Надо подумать, — почесал в затылке Митя. — Слушайте, я знаю, у меня есть! Мой двоюродный брат из Вологды! Только он красивый очень!
— И что? Отлично! — воскликнула Мотька.
— Что ж хорошего? Она еще больше влюбится!
— Ой, верно! Но что же делать?
— Знаю! — закричала я. — Ты скажи, что он раньше такой был, а теперь у него нос сломанный! Он в аварии побывал!
— Ничего вы не смыслите в женской психологии, — заметил Митя. — Со сломанным носом она еще больше втюрится! Пожалеет, а жалеть — значит любить! Нет, Володька не пойдет! Коська, а у тебя никого нет?
— Если только отец в молодости…
— Давай! Сгодится, — сказала Мотька.
— Тогда я сейчас домой сбегаю, — вызвался Костя.
Через полчаса мы уже разглядывали целую коллекцию карточек Костиного отца — от младенческих до студенческих.
— Здорово! И как правдоподобно! — радовалась Мотька.
— Ты только их не потеряй, — предостерег Костя. — А то жалко.
— Нет, что ты, я понимаю!
— Моть, а она ведь вполне может попросить у тебя его карточку, — сообразила я.
— Ничего, как-нибудь выкручусь! Не впервой! Я вообще про карточки ничего говорить не стану. Если она еще спросит, тогда, так и быть, покажу!
На следующий день мы с Мотькой встретились по дороге в школу.
— Ну что, была Раиса? — накинулась на нее я.
— Была. Представляешь, она думку вышитую принесла.
— Зачем?
— Всеволоду в подарок! Сама вышивала.
— Ой, Мотька! Как же ее жалко!
— Не говори! И что теперь делать?
— Не знаю!
— А кто знать будет? Кто про шофера-дальнобойщика придумал?
— Но я же не знала, что она в него влюбится! Ладно, про это потом поговорим. Скажи лучше, ты что-нибудь у нее выведала?
— А что ж я, лыком шитая? Конечно, все как есть выведала. Тетка эта ходит на работу через день. К десяти утра. Сегодня она выходная. Да, за ней из магазина машину присылают, у нее же ноги больные. Значит, ценный кадр!
— Так, без Олега не обойтись!
— Это точно!
— Но, с другой стороны, ее привезут на работу, она там будет сидеть целый рабочий день, а нам-то что проку? — сообразила я. — Нам бы лучше за нею в свободный день последить.
— При таком раскладе — да, — согласилась со мною Мотька.
— Прогуляем? — предложила я.
— Нет, нам же туда соваться нельзя. Вдруг Раисе на глаза попадемся?
У школьных ворот нас ждали Костя и Митя.
— Привет! Мы вам звонили, но вы уже слиняли.
— Что-нибудь случилось? — перепугались мы.
— Еще одно ограбление! Точно такое же! — сообщил Митя.
— Где? — вырвалось у меня.
— В Измайлове. На Сиреневом бульваре.
— Откуда сведения? — деловито спросила Мотька.
— От моей мамы! — сказал Костя. — Ограбили ее знакомую, вернее, подругу ее тетки.
— Много взяли? — поинтересовалась Мотька.
— Да! Старушка была богатенькая.
— Зачем же тогда ей гуманитарная помощь? — удивилась я.
— Жадность фраера сгубила! У нее украли старинную Библию, очень дорогую, икону, деньги, кольца, брошки, сережки.
— И опять четыре бабы? — поинтересовалась Матильда.
— То-то и оно! Похоже, толстухи внимание отвлекают, а вертлявая и красноберетная лямзят! — подвел итог Костя. — Нельзя терять время, надо действовать.
— Что ты конкретно предлагаешь? — спросила я.
— Вы что-нибудь у этой Раисы выяснили? — вопросом на вопрос ответил Костя.
— Да! График работы ее тетки! Она работает через день, за ней машина приходит!
— Машина? Это фигово! — сказал Костя.
— Почему? Олег подсобит.
— Да ну его! — поморщился Костя.
— Монахова! Корбут! — раздался вдруг голос Клавдюшки. — Вы на уроки собираетесь?
— Здрасьте, Клавдия Сергеевна, но звонка еще не было! — откликнулась Матильда.
— Здравствуйте! — вежливо сказали Митя с Костей.
— А, знакомые все лица! — заметила Клавдия. — Ладно, девочки, только не опоздайте на урок!
И она ушла.
— Вот черт, теперь не прогуляешь! — процедила сквозь зубы Мотька. — Ладно, после уроков встретимся в штабе.
— Дай мне на всякий случай адрес этой Райки, — потребовал Митя.
— Зачем? — закричала Мотька, но препираться времени уже не было. Она быстро продиктовала Мите адрес, и мы помчались в школу.
— Как ты думаешь, — зашептала мне в ухо Мотька, — на кой Митяю адрес?
— Думаю, он сегодня туда сунется.
— Корбут, к доске! — донеслось до нас. — Попытайтесь, Корбут, доказать эту теорему.
Мотька, ничуть не смутившись, вышла к доске и быстренько доказала теорему.
— Корбут, как вам удается при такой болтливости хорошо учиться? — поинтересовался математик.
— А что такого, Алексей Витальевич? Одно другому не мешает.
— Ну-ну, садитесь, Корбут, пять! Монахова, вам тоже придется выйти к доске.
— Ничего не имею против!
У меня с точными науками хуже, чем у Мотьки, но все же не так плохо, как с химией. Я не без проблем, но все-таки доказала теорему и получила четверку. Теперь можно было продолжить интересный разговор. Больше не спросят!
— Ты думаешь, Митька сегодня туда пойдет? — зашептала Мотька.
— Корбут! Монахова! Полагаете, вы уже отстрелялись и теперь можно болтать? Извольте сидеть тихо и слушать! Я объясняю новый материал!
Что за наказание! Я сделала вид, будто внимательно слушаю. Вдруг смотрю, Мотька подсовывает мне записку. «Аська, давай после уроков мотанем на Кравченко?» Я черкнула в ответ: «Зачем?» — «Интересно!» — написала Мотька. «Но ты же сама говорила, нам туда соваться нельзя!» — «Загримируемся!» — «Фигня!» — «Почему?» — «Это долго! И тетя Липа дома!» — «Что ж, так целый день и проторчим в школе?» — «Придется. Надо только на перемене позвонить Олегу!» — «Куда, в школу?» — «Ты права, Матильда! Позвоним после уроков!»
— Корбут! Ты слышала, что я сказал? — раздался голос математика.
Мотька поднялась, потупив очи.
— Что молчишь, красавица моя?
— Извините, Алексей Витальевич. Я задумалась.
— Ах, ты задумалась? Уж не вознамерилась ли ты доказать теорему Ферма?
— Какую теорему? — вытаращила глаза Матильда.
— Нет? Значит, твои мысли были заняты чем-то посторонним? Не относящимся к великой науке геометрии?
— Алексей Витальевич! — подал голос Макс Гольдберг. — Я всегда считал, что геометрия не наука, а всего лишь раздел математики!
— Ты прав, Гольдберг! Но без этого, как ты соизволил выразиться, «всего лишь раздела»…
— Знаем, знаем, — подхватил Марат Исаков, — без него ничего бы не было.
— Все-то вы знаете! — усмехнулся учитель. — Но все же я не позволю превратить урок в диспут! Я вам не Марфа Кузьминична. Корбут, сядь и постарайся не отвлекаться!
«И чего он на меня сегодня взъелся?» — написала мне Матильда.
Я не знала, что ей ответить. Бывает!
Глава XII Принц-дальнобойщик
После уроков мы отправились к Матильде. Вскоре к нам присоединился и Костя.
— А Митяй где? — спросила я.
— Поехал на Кравченко.
— Но ведь сегодня тетка выходная! — воскликнула Матильда.
— Да знаю! Но он уперся как осел!
— Что будем делать? — поинтересовалась Мотька.
— Ждать, что нам остается!
И тут же раздался звонок в дверь. Мотька бросилась открывать.
— Кто там? — предусмотрительно спросила она.
— Открывай! Свои!
На пороге стояли Митя и Олег.
— Олег! — вспыхнула Мотька. — Ты откуда?
— Да мне утром Митя позвонил, ну мы с ним и поехали туда.
Я заметила, что Митя сияет.
— Есть достижения? — спросила я.
— Кажется, да! — улыбнулся Митя. — Вот! — И он вытащил из кармана поляроидный снимок.
На снимке была женщина, очень немолодая, толстая, с каким-то неприятным выражением лица.
— Тетка?
— Она самая!
— А как вам удалось?
— Очень просто! — рассмеялся Олег. — Я решил, что этих баб нужно бить их же оружием.
— То есть? — не поняли мы.
— Мы позвонили в дверь и представились студентами факультета журналистики.
— Зачем? — оторопел Костя.
— Сказали, что пишем для курсовой работы очерк о пожилых людях района.
— Ни фига себе! — воскликнул Костя.
— И что? Она согласилась фотографироваться? — удивилась я.
— Мы ее не больно-то спрашивали! — хохотал Олег. — Пока я ей шарики вкручивал насчет очерка, Митька ее щелкнул.
— А она что? — осведомился Костя.
— Поворчала! Но мы еще снимок сделали и ей подарили! Так что она даже довольна осталась.
— А кроме снимков, есть результаты? Ну, скажем, имя, фамилия, отчество?
— За кого вы нас держите, за фраеров? — усмехнулся Олег. — Имя — Любовь, отчество — Павловна, фамилия… Умереть, уснуть! Горемыка ее фамилия!
— Как?
— Горемыка, Любовь Павловна Горемыка.
— Кошмар! С такой фамилией не то что воровать, убивать можно пойти! — посочувствовала Горемыке Мотька.
— Пока мы не знаем, ворует ли она, — заметил Митя.
— Опять ты со своей презумпцией невиновности? — рассердилась Мотька.
— О ней никогда нельзя забывать!
— Между прочим, — вмешалась я, — скорее всего, она не ворует.
— Почему?
— Потому что в таком случае она ни за что бы не позволила вам себя сфотографировать! Сами подумайте!
— В этом что-то есть, — согласился Олег.
— Надо как можно скорее показать этот снимок кому-нибудь из пострадавших! — предложил Митя. — Давайте для начала позвоним Машиной бабушке. Звони, Матильда!
Мотька набрала Машкин номер.
— Мань, привет, это Матильда! Ага! Мань, тут такое дело, есть фотография одной толстухи. Мы подозреваем, что это одна из тех. Можно сейчас забежать к тебе? Бабушка дома? Ладно! Тогда сейчас к тебе Аська зайдет.
— Почему я?
— Потому что у меня народ в доме!
— Ах, народ! Тогда ладно, сбегаю!
Я помчалась в Докучаев переулок, поднялась на лифте. Машка уже в дверях меня дожидалась.