Кузьма оказался сгорбленным старцем. Женщина, похоже, дочь его, вывела под руки из дому трясущегося дедушку и усадила на скамеечку.
- Извините, - лейтенант медленно ломал собственные пальцы, стоя у калитки.
- Ничего, ему все равно гулять. А чего надо-то?
- Бабушки в начале улицы насоветовали мне. Плуг у вас есть? На несколько часов. Вечером вернем.
Хозяйка заправила под белый платок выбившуюся прядь черных волос, потом обмякла и развела руками.
- Что ж это за старухи такие? Может, в сарае что и есть. Найдете - забирайте насовсем. Все хлама меньше.
Лейтенант отбил поклон.
- Спасибо. Мы аккуратно. Простаков! Хватит спать.
Когда Леха проходил мимо деда, тот даже прекратил дышать, чем не на шутку напугал женщину.
- Ну и солдат у вас, - поделилась она с лейтенантом под шум ворочаемого в сарае хлама.
- Попадаются иногда.
В светло-карих глазах засветился огонек.
- Только все реже такие ребятки-жеребятки встречаются. Мельчают мужички-то. Ни обнять, ни придавить.
Невольно Юра взглянул на талию и ниже. Потом отвел глаза.
- Зачем вам плуг-то?
- Дурдом у нас.
Хозяйка махнула рукой.
- У вас, лейтенант, всегда дурдом.
Раздался грохот. Леха завыл в сарае. И по окрестностям разнеслось русское, до боли знакомое.
- Что там у тебя! - закричал лейтенант и бросился на помощь.
Но она не потребовалась. Леха в одного выворотил на улицу древний инструмент землепашца.
- Теперь вам только лошадь осталось у нашего соседа в аренду взять.
Мудрецкий отмахнулся.
- У нас БМП есть. Лошадь не нужна. Ну, мы можем забирать?
Хозяйка оставила деда и подошла к лейтенанту. Лет тридцать-тридцать пять. Вскормленная на сливках и твороге. Розовощекая, грудастая. Зад с полкоромысла. Глаза - как берет десантника, большие и голубые, волосы - вакса, губы - вечерняя рожа начпрода, нос - аккуратная вздыбленность под солдатским одеялом во время эротического сна, в ушах серьги - бирюза - рожа начпрода утром. У Юры потекли слюни.
- Может, чайку попьешь? Пусть солдаты пашут.
- Глотну, - согласился Юра.
- Маша, ты о чем там с ним говоришь? - опомнился старый дед, так как Простаков утащил плуг на улицу и теперь он смог переключиться со здорового солдата на молодую женщину.
- О политике, - не поворачиваясь, ответила по ходу дочь.
- Товарищ лейтенант, ну, мы едем? - Репа Простакова выглянула из калитки.
Мудрецкий очнулся и убрал руки с талии.
- Леха, езжайте без меня, я своим ходом.
- Почему?
Лейтенант одернул форму и подошел к торчащей роже.
- Член в кочану, вот почему. Закрыл калитку.
Маша проводила его в дом.
- Куда пошли? - начал тревожиться дед. - Машка, ты чего удумала?
- Беззубый, а ревнивый, - объяснялась она перед лейтенантом. - Папа, сейчас приду! Посиди один!
Вошли внутрь. В кухне квадратный стол у стены. Электрический самоварчик на маленьком холодильнике. Табуретки на коричневом деревянном полу.
- Надеюсь, вы не торопитесь?
Юра огляделся.
- Обычно я стараюсь не спешить.
Маша начала кружиться с чашками чая. Он поймал ее и привлек к себе.
- Никогда не жаловался на терпение, могу и оттянуть финал, но после столь длительного перерыва…
- Не надо волноваться, ты успеешь и по второму разу пройтись.
Группа разведчиков зашла с левого фланга и медленно двинулась вперед и вверх через мягкую ложбину к большой сопке, преодолевая вялое сопротивление вероятного партнера. Вторая группа совершила быстрый проход и овладела высотой «лебединая шея». В результате проведенного маневра войска получили возможность приблизиться к командному пункту «верхняя коралловая губа» и временно побеспокоить его легкими укусами своих передовых частей. Одновременно левофланговые, расчистив плацдарм от мешающих перемещению складок, овладели высотой и в знак легкой победы устроили на пике небольшую вакханалию, не стесняясь пускать в ход все известные им средства. В результате пик сопки стал несколько выше и тверже. Штаб вероятного партнера смог ответить на дерзость лишь легким стоном сладострастия. Воодушевленные первым успехом войска решились на серьезный шаг.
Спецподразделение «алый язык» взяло штурмом каменный бастион и углубилось внутрь территории, где немедленно было окружено и тщательно обсосано, что вызвало некоторое замешательство в стане атакующих, но они быстро взяли себя в руки и продолжили ведение боевых действий, несмотря на регулярное окружение и периодическое обсасывание. Спустя две минуты подразделение «алый язык» отступило и плотно занялось воздействием на «коралловые губы».
Операция развивалась по плану. Разведгруппы оставили занятые позиции. Их быстро перебросили вниз к обозам партнера. Утопая в сладких болотах, солдаты регулярно применяли силу, сжимая складки местности, чем вызывали в штабе теперь уже союзных войск легкую жажду. Закончив прочесывать местность, разведчики удумали дерзость и, спустившись чуть ниже, забрались в тоннель «юбка». Поднимаясь по нему наверх, они смяли все перегородки и получили немалое удовольствие, ощутив нежную поверхность. Из теоретических выкладок разведка знала о вероятном существовании еще одной преграды… Но здесь союзники пошли навстречу и заранее избавились от неудобной во время ведения маневров детали.
Наступление велось активно, без намека на передышку. Овладев обозами, разведка ощупала фронт и опустилась ниже, в большой каньон, где с помощью четко направленных проникновений потребовала от союзника расширить плацдарм.
Штабы связались между собой. В результате недолгого совещания было решено дать возможность обороняющимся для большего удобства занять плато - стол, где и предполагалось провести основную часть учений. Союзные войска не заставляли долго упрашивать себя и произвели тектонические изменения геометрии собственного построения, открыв доступ к имеющимся изначально, но развившимся и приумножившимся с течением времени кладовым. Наступающие части в знак одобрения предоставленной им возможности кратковременно продемонстрировали имеющуюся в их распоряжении роту почетного караула и устремились к кладовым. Охрана сокровищницы, как всегда ничего не подозревая о продажности собственного командования, попыталась оказать вялое сопротивление. Но свидетельств о выигранных битвах этими слабыми и изнежившимися от сладкой жизни войсками история не сохранила. Ничего не вышло и на этот раз. Привыкшая к привилегиям рота, мучимая миражами обладания богатствами, смела жидкое охранение и хотела было приступить к осмотру сокровищ, но наткнулась на непонятное влажное препятствие. Пришлось, не разбирая, сдавать назад. Остановиться и для пущей верности пустить вперед разведчиков. Им не привыкать обслуживать роту почетного караула. Группа без труда обозначила верное направление и обеспечила мягкое проникновение, после чего продолжила заниматься вандализмом на одной из сопок.
Оказавшись внутри, рота получила вялое одобрение из стана союзника, одновременно было высказано пожелание не торопиться с быстрой гульбой и ярким только лишь для одной из сторон, а значит, и эгоистичным финалом.
Избалованные мальчики вняли просьбам и стали медленно шарить по полкам, привнося некоторый порядок в долгожданную и всепоглощающую разруху.
Пройдясь пару раз туда-сюда, командир роты принял решение начать более радикальные действия и неожиданно для союзника в стремительном броске отправил бойцов на конечную станцию и медленно вернул на исходную. Из штаба союзных войск понеслись благодарственные телеграммы с просьбой возможного неоднократного повтора. Так как в сокровищнице заниматься больше нечем, войска продолжили учинять разбой, одновременно поражаясь странностям союзника, всю свою жизнь наводящего порядок, но мечтающего о том, кто бы все это разрушил, чтобы снова все восстановить, а иногда сделать даже и лучше, чем было.
Гулянка шла вовсю. Занялся пожар. Горело все, что союзники успели накопить со времени последнего посещения сокровищницы неизвестными, но наверняка также наглыми войсками. Пламя становилось все сильнее. Лучшего занятия для себя рота почетного караула и не знала. И тут неожиданно для обеих армий из штаба наводящих хаос войск пришел приказ: «пора кончать». Часть генералов высказывала мысль обождать, а один даже вспомнил о последствиях, но принимающая сторона заверила волнующегося умудренного боями старца, постоянно, кстати, мешающего проведению подобного рода мероприятий, что все в ажуре. Чуть глубже находится установка по обезвреживанию особо шустрых пожарных, поэтому можно заливать напрямую. В штабе все расслабились и обдали пламя густой пеной под собственные одобрительные стоны.
Но огонь не был потушен. Он лишь спрятался на время. Солдаты обеих армий тяжело дышали и кое-где поправляли обмундирование, как вдруг в коридоре раздались тяжелые шаги.
Юра отскочил от хозяйки, а та быстро спрыгнула со стола и оправила юбку. На кухню вошел широкоплечий мясистый дядя в замызганной, когда-то красной футболке и покрытых масляными пятнами штанах.
- Не понял, - первое, что произнес обладатель развитых мышц груди и небольшого пузца, выпирающего вровень с мускулами.
- Водички попить служивый зашел. Плуг я ему старый отдала, - Маша пустила в ход женское обаяние, к чему, кстати, сейчас была предрасположена.
- Да, копать нам надо, - нашелся лейтенант, прикрывая полами кителя расстегнутую ширинку.
- Плуг? - не поверил, по-видимому, муж. - Ладно, пусть плуг. Смотри, лейтенант, если ты сюда еще раз зайдешь за лопатой там или за граблями…
Мудрецкий благоразумно помалкивал. Как хорошо, что они не раздевались.
- Что ты на молодого мальчика набросился, Феденька? - она обвила его немытую толстую шею белыми руками.
- Да так, устал. Чего стоишь, лейтенант, водички успел попить?
- Ага.
- Ну так иди служи.
- Иду.
Юра вышел на воздух. Хорошо, живой. А то мог бы сейчас пустить его роту почетного караула в свою «сокровищницу». А это унижает.
- Перетрудиться, видать, не успел, - сидящий на лавочке дед лыбился одним-единственным длиннющим зубом. - Весь дом ходуном ходил, я и то слышал, как полы скрипели.
Юра пялился на старика.
- Чего глядишь, иди отседова, котяра армейский.
Лейтенант и не собирался задерживаться. Бывает же иногда, случается такое.
***
Броня вздрогнула и медленно пошла вперед. Простаков надавил на плуг, и он глубоко вошел в землю под свист и одобрительную матерщину. Дело сдвинулось с мертвой точки.
- Нечего глазеть, антилопы! - заорал Агапов. - Идем за броней и меняем друг друга!
И они начали…
Скрежет бетонного столба о броню, перемежающийся пуганой бранью разбегающихся в стороны солдат, застал Мудрецкого за фантазиями на тему получения очередного воинского звания. Погоны ему лично вручал командир дивизии перед всем личным составом отдельного батальона. Во как!
Очухавшись, он повернул голову и увидел замеревший между колючкой и столбом бронеобъект. Техника отжала столб в сторону левым бортом, и теперь он стоял, сильно наклонившись к выложенной бетонными плитами дороге, идущей вдоль всего парка. Электрические провода, запитывавшие здоровую лампу, оторвались и разлетелись в стороны. Как еще никого не задело! Плуг лежал на земле, рядом с ним - никого.
Сорвавшись с места, лейтенант побежал к месту происшествия. И хорошо, так как один солдатик решил уже порядок наводить и потянулся рукой к лежащему на земле проводу.
- Не подходить! - орал лейтенант. - Провода не трогать!
За ворота выбежал Парижанский.
- Пидрилы! Вы, бля, чем думаете, сумасброды? Хотите, чтобы меня комбат раком на плацу поставил и трахал под военный марш?
Петрушевский медленно вылезал наружу. Показавшись из люка только наполовину, он нашел виноватыми глазами лейтенанта.
- Думал, еще бороздочку пройдем.
- Сиди! - Лейтенант посмотрел на столб. На последний столб, за ним только поле, а потом и лесок начинается. Красота, глаз радуется свежей зелени. «Черт, я ж на службе». - Сдавай назад.
Механик-водитель послушно полез обратно.
- Агапов!
- Я, - старший сержант оказался у взводника за спиной.
- Организуй бригаду. Столб надо выкопать и оттащить в сторону. Продолжим пахать.
Лейтенант взял лопату и черенком отбросил провода к соседнему столбу, не забыв посадить рядом с обрывками Бабу Варю, в обязанность которому вменялось предупреждать всех и каждого о том, что провода под напряжением.
Еще через круг сложилась ситуация, когда броня не могла не топтать уже вскопанное, но работы были продолжены, так как копать по копаному намного легче.
Дело шло, но время тоже.
Мудрецкий видел, что взвод его расслабился. Пашет за плугом то один, то другой. То Простаков, с которого уже семь потов сошло, то Резинкин, то еще какой-нибудь дух. Основная масса балдеет.
В три часа дня лейтенант всех построил.
- Берите лопаты и начинайте подчищать хвосты. Напоминаю вам поставленную комбатом задачу: мы должны сделать вокруг парка КСП шириной три метра. Когда все будет перекопано, начинайте боронить. Грабли есть. Агапов - старший контролер.
За плугом как раз шел Резинкин, когда Петрушевский задел второй столб уже с другой стороны. Пятиметровая бетонная дура накренилась в сторону колючки. Снова оборвались провода.
Резинкин метнулся в сторону.
- Куда?! - орал лейтенант.
- Петрусь, глуши! - взревел Кикимор. - Урод, весь забор будешь один восстанавливать!
Ефрейтор протянул еще немного вперед. Очередной потревоженный столбик снова удержался в земле, но навис над ограждением под критическим углом. Земля под ним вздыбилась, угрожая разорваться.
- Никому не подходить! - крикнул Мудрецкий.
Дежуривший по парку лейтенант Парижанский снова выбежал из караулки на шум.
- Химики, вы сегодня белены с утра объелись, что ли? Хотите, чтоб меня под суд отдали? - Коренастый лейтенант раззявился по полной программе. - Мудрецкий, ставь броню на место, пока вы друг друга не передавили, вашу мать.
Петрусь вылез из брони и хотел было по-тихому слинять. Но куда там! Герою дня приготовили прием.
Кикимор ухватил ефрейтора за шиворот.
- Куда пошел? Отдыхать? Иди копай, жопа! Ты чего тут наворочал?
Подоспел Мудрецкий.
- Отставить. Ефрейтор, вы в первый раз за рычагами?
- Я же как лучше хотел. Еще бороздочку бы прошли. Все меньше копать.
На пятачке, рядом со стояночным местом брони номер 84, собрался весь взвод. Никто ничего не говорил. Каждый ощущал, как впухает в ситуацию все больше и больше.
Тут накренившийся столб подумал-подумал, да и упал на заграждение, повалив несколько деревянных столбов с закрепленной на них колючкой.
Парижанский подошел и похлопал Мудрецкого по спине.
- Все. Готовьте мудя к раздаче. Сегодня вечером комбат кастрирует весь взвод.
Мудрецкий разозлился.
- Нечего стоять! - недуром выкрикнул он. Солдаты таким злым своего взводника еще не видели. - Столб к дороге! Колючку восстановить!
Перед ужином Стойлохряков приехал на своем «Ауди-100» проверить, как идут дела.
Лейтенант скомандовал: «Становись!» Но так как люди работали в разных концах парка, собрать всех удалось не сразу.
Фрол, топая рядом с Простаковым, с тревогой слушал беспокойный глубокий бас комбата. Пока слов не разобрать. Но явно подразделение на промывании. Леха успел выспаться в кустах, благо работали по тыльной стороне вплотную с палисадничком, и ничем не выдавал собственного беспокойства.
- Слышь, орет как, - до поворота оставалось несколько метров. - Может, повременим? - советовался Фрол.
- Нечего. Когда всех вместе трахают, то не страшно, а главное, не обидно.
Парочка вяло выплыла из-за угла.
- Бегом! - тут же рыкнул комбат. Уже весь взвод стоял вытянутым в тетиву и впитывал в себя речь подполковника.
Простаков встал сразу после сержанта Батракова, а Фрол пробежал на свое место перед Бабой Варей.
- Химвзвод, вы хотите, чтоб я снова стал майором, да? И поехал в Сибирь?
Резинкин глядел на лейтенанта и понимал, что, начни сейчас доктора Мудрецкому вырезать аппендицит, он ничего не почувствует. «Пиджак» пребывал в трансе. А тачка у комбата ничего. Серебристый металлик. Резина новая. Явно брал в Германии.
- Рядовой!
Витек вздрогнул и посмотрел на комбата.
- Мне в глаза надо смотреть, урод. В общем так, мужики. Вы не обижайтесь, но после ужина снова сюда. Завтра утром я хочу проснуться и увидеть готовую КСП. Если нет, - он повернулся к лейтенанту, - ваш командир отправится воевать. Пришла разнарядка на дивизию. Шутки кончились.
Затраханные и озверевшие химики молча ввалились в столовую, молча пожевали и молча вышли.
Снова в парк. Готова только полоса шириной два метра, да и то не до конца. Распределились, взялись за лопаты.
Мудрецкий сидел в курилке, смолил, повесив голову. Через час стемнеет. Что делать? Стоящие рядом столбы они благополучно посносили.
- Товарищ лейтенант, можно предложение высказать?
Простаков - здоровый, а тихо ходит, даже в сапогах.
- Ну.
- Лошадь надо. Помните, женщина, у которой плуг брали, сказала, что у соседей лошадь есть.
О Маше он помнил. Еще не улеглось волнение в груди.
- Лошадь тебе, Простаков, никто не даст. Потом, как с ней обходиться?
- Баба Варя, рядовой Бабочкин, был конюхом у себя в деревне.
- Или завтра воевать, или чему быть, того не миновать.
- Чего? - Простаков не расслышал.
- Кто хорошо село знает? Колхозные лошади есть?
- А чего там-то не попробовать?
- У частника лошадь ты со двора не выведешь. Она хозяина знает.
- Лошадь не корова, с ней договориться можно, - из-за левого бедра Простакова показался маленький Бабочкин. - Но лучше колхозную, это так. Сахар надо. Или морковку.