– Отличный план! – одобрил фюрер предложение Вольфрама. – Кого предлагаете готовить к заброске?
– Парней из контрразведки СД! У меня есть несколько человек на примете! – предложил Криг. – Они готовы…
– Немцы не подойдут! – возразил Хильшер. – Эти люди должны быть русскими! Конечно, сейчас в России бардак и полно иностранцев, но нам же нужна полная адаптация агентов. Им там работать не один год!
– И что ты предлагаешь? – хищно прищурился глава РСХА. – Псов?
– Псов! – согласно кивнул профессор. – В России должны работать русские агенты!
– Но мы уже обожглись, когда послали Пса! – нервно дернул щекой Лепке.
– Мой фюрер, вы забываете, что это будут уже не просто Псы. Мы обработаем их сознание по нашей методике, что абсолютно исключает ослушание!
– Это действительно так, Фридрих? – Лепке вопросительно взглянул в глаза Хильшеру.
– Срывов пока не было, майн фюрер!
– Спешить не нужно, – произнес фюрер. – Фридрих, у тебя срок до Нового года. К рождественским праздникам мы преподнесем небольшой подарок еврейским комиссарам!
– Может быть, лучше летом? – неожиданно воспротивился Хильшер. – Насколько я знаю, низкие температуры тормозят действие сыворотки. В тех местах зимой холодно. А если нашим агентам нужно будет пролежать в снегу несколько часов…
– Не нужно, не нужно! – замахал руками доктор Крезе. – Через неделю я заканчиваю испытания еще одной вакцины. Этот проект начинал еще доктор Хирт, но, по вполне известным причинам, не довел его до конца.
– А, так тебе удалось закончить его исследования? – отложил в сторону вилку Хильшер.
– Да, если препарат пройдет последнюю серию испытаний – русские морозы нам больше не страшны!
– Отлично! – произнес фюрер. – Готовьте диверсантов к Рождеству.
– Значит, если мы все равно будем задействовать Псов, – подытожил Рудольф Криг, – то командиром группы диверсантов нужно назначить Петера Незнански – заместителя перебежчика Путилоффа. Я не вижу лучшей кандидатуры на эту роль.
– Что ж, – фюрер отложил в сторону золотую вилку и промокнул губы салфеткой, – этот Незнански, он, по-моему, однополчанин и друг блокляйтера Путилоффа?
– Так точно, – доложил Криг. – Их связывают очень теплые дружеские отношения. Каждый из них неоднократно спасал другому жизнь. А после Путилофф перетянул однополчанина в свой блок, пристроив своим заместителем.
– Какая изощренная месть, Рудольф. Да ты страшный человек! – воскликнул фюрер.
– Друг убивает друга… А этот Незнански, он точно не сможет выйти из-под контроля?
– Исключено! – ответил Хильшер.
– Тогда, – решительно заявил фюрер, – посылаем Пса Незнански. Все же русские – замечательные и отважные солдаты. Недаром подразделения Псов на данный момент лучшие в Рейхе.
– Мы это в корне изменим, Карл, дай только срок, – произнес профессор.
– Я знаю, рейхсфюрер, – ответил Лепке. – С завтрашнего дня начнем вздрючивать заплывший жирком Вермахт! И я надеюсь, что за короткий срок мы сумеем навести в армии порядок!
22.09.2006 г.
Тысячелетний Рейх.
Дальневосточный гау.
Терехоффка.
С самого утра день у блокляйтера Петера Незнански не задался: на совещании руководителей муниципальных спецслужб он вдруг понял, что не успевает как следует подготовить свой блок к предстоящим холодам. Системы отопления износились и вряд ли переживут очередную зиму. Хоть педантичные немцы и кичились своим показным порядком, на деле же они с каждым годом урезали финансирование блоков, основным населением которых были бесправные унтерменши. А уж если и блокляйтер тоже унтерменш, то средства в бюджет его блока поступали крайне нерегулярно. Зато спрашивали немцы с него за каждую потраченную марку по полной программе. А вечером с ним созвонился секретарь дальневосточного гауляйтера и приказал в срочном порядке явиться во Владивосток для личной встречи с высокопоставленным чиновником.
– Что за черт! – выругался Незнански, положив трубку. – Какого дьявола от меня нужно гауляйтеру на ночь глядя!
Но приказ есть приказ, против него не попрешь! Во Владивосток Незнански прибыл поздно ночью. Водитель припарковал машину возле здания рейхскомиссариата, которое размещалось на центральной площади, и сразу же направился прямиком к гауляйтеру. Его уже ждали: секретарь, едва завидев его крепкую, коренастую фигуру в мундире офицера-Пса, сообщил по селектору:
– Герр Беренджер, прибыл Незнански!
– Пусть войдет, мы тут уже заждались!
– Проходи, блокляйтер, шеф ждет!
Петер распахнул обитую кожей дверь и вошел в просторный кабинет гауляйтера.
– Хайль Гитлер! – щелкнул каблуками Пес.
– Хайль! – невнятно произнес тучный гауляйтер, вяло взмахнув пухлой рукой. – Проходи, Незнански, садись. Значит, так, блокляйтер, – сообщил Петеру Беренджер, – вот тебе сопроводительный лист. Сейчас ты на моем личном автомобиле отправишься на военный аэродром. Начальник аэродрома уже в курсе, он тебя посадит на самолет, следующий прямым курсом в Берлин…
– А как же мой блок? Зима на носу! Мы и подготовиться как следует не успели! Вы же потом с меня спросите…
– Не перебивай, Пес! – презрительно одернул Незнански гауляйтер. – Блок теперь не твоя забота! На твое место уже назначен новый управляющий.
– А как же я?
– А тобой, Пес, заинтересовалось высшее руководство Рейха. Не знаю, в чем причина такого пристального внимания к вашему брату… Но сначала Путилофф, теперь ты… Не знаю, не знаю… Но мне ясно дали понять, что к прежнему своему занятию ты больше не вернешься.
– А кто конкретно заинтересовался мной?
– Распоряжение поступило с самого верха… От Лютера Зелмера, это личный адъютант фюрера, – пояснил гауляйтер.
– А ведь и Вольф перед тем, как пропасть, встречался лично с фюрером… – Незнански лихорадочно сопоставлял факты, предшествовавшие исчезновению командира и боевого товарища.
– То-то и оно, – развел руками гауляйтер. – В Рейхе творится что-то странное, – взволнованно сообщил он бывшему подчиненному.
– А что случилось? Я как-то замотался совсем – новости даже некогда посмотреть.
– Сегодня сообщили, что фюрер разогнал сенат и объявил военное положение! Грядет большая реорганизация Вермахта, да и всех остальных структур, я думаю, тоже. Что творится, что творится? – горестно воскликнул гауляйтер, но тут же осекся: негоже истинному арийцу и гауляйтеру так вести себя перед каким-то Псом. – Значит, так, в Берлине тебя должны встретить. Но если вдруг произойдет какая-нибудь накладка, тебе надлежит явиться в Управление имперской безопасности РСХА, лично к начальнику управления бригаденфюреру СС Рудольфу Кригу. Все, выполняй!
– Так я уже не вернусь в Терехоффку? Мне бы личные вещи собрать…
– Все твои вещи будут высланы по новому месту жительства, – сказал гауляйтер. – Таков приказ! Отправляйся немедленно! Мой водитель уже ждет тебя в машине. Хайль Гитлер!
На улице бывшего гауляйтера действительно уже поджидал заведенный автомобиль чиновника. Водитель опустил стекло, пробежался глазами по регалиям офицера-Пса и поинтересовался:
– Незнански?
– Так точно!
– Давай садись!
Через мгновение автомобиль гауляйтера уже мчался на большой скорости в сторону аэропорта. А еще через полчаса военный транспортный самолет с Псом на борту вылетел в Берлин.
Глава 10
24.12.2006 г.
Дальний Восток.
Россия. Тереховское охотоведческое хозяйство.
От гулкого выстрела содрогнулись ветки исполинского кедра, щедро посыпав незадачливого охотника мягким искрящимся на солнце снежком.
– Вот черт! – в сердцах воскликнул стрелок, облаченный в белоснежный камуфляж. – Ушел, козлина! Вольфыч, ну ты видел? Буквально за секунду перед выстрелом в сторону ушел! Как будто чувствовал, гад!
– Да не переживай ты так, Петр Семеныч! – примирительно произнес егерь. – Мы только что такого кабанчика завалили, любо-дорого посмотреть! А козел этот пущай живет, в следующий раз подстрелим!
– А! – хлопнул себя по шапке толстяк, стряхивая с головы снег. – Твоя правда, пущай живет! Не последний же раз я на охоту выбираюсь. Паша! Паша! Ты где? – позвал верного телохранителя банкир.
– Я здесь, Петр Семеныч! – привлекая внимание шефа, махнул рукой Паша. Облаченный, как и шеф, в белый камуфляжный комбинезон, он сливался с пушистым таежным снегом.
– Хватит на сегодня мерзнуть! – потирая щеки, распорядился Петр Семеныч. – Собираемся! Нам еще рождественский ужин готовить!
– Так я уже почти все приготовил, – сказал Паша, надевая на ноги широкие лыжи. – Только свежину осталось пожарить, и можно по пять капель принимать…
– Ну, по пять-то капель мы и до свежины принять можем, – весело подмигнул Вольфычу Петр Семеныч. – Так сказать, для сугреву!
– Так я уже почти все приготовил, – сказал Паша, надевая на ноги широкие лыжи. – Только свежину осталось пожарить, и можно по пять капель принимать…
– Ну, по пять-то капель мы и до свежины принять можем, – весело подмигнул Вольфычу Петр Семеныч. – Так сказать, для сугреву!
Обмотав веревкой кабанчика, охотники забросили добычу в раскладные пластиковые сани. Добравшись до избушки, Вольф первым делом заскочил в дом, подкинул в печку дров и выскочил на улицу, чтобы успеть разделать не совсем еще задубевшего на морозе кабанчика.
– Вольфыч, давай помогу, – через полчаса предложил свои услуги Паша. – На столе уже все стоит, только свежины не хватает.
– Не откажусь, – оторвался от окровавленной туши егерь. – Бери нож и присоединяйся!
– Так, мужики! – из избушки с открытой бутылкой «Камю» выскочил Петр Семеныч. – По стопарику пропустить, я думаю, никто не откажется?
Заметив довольные улыбки, Петр Семеныч распорядился:
– Паша, тащи стаканы!
Паша метнулся в избушку и через мгновение выскочил обратно, держа в одной руке три граненых стакана, а в другой – блюдце с порезанными солеными огурчиками. Он поставил стаканы на измочаленный чурбак для рубки дров, а Петр Семеныч щедро наполнил их коньяком.
– Ну что, мужики, с Рождеством вас, что ли? – сказал он, ухватив мясистыми пальцами один из стаканов.
– С Рождеством! – выдохнул Вольф, прикладываясь ко второму.
– С праздничком! – произнес Паша, стараясь не отставать от старших товарищей.
– Ух! – Петр Семеныч с хрустом сжевал маленький огурчик. – Вот это Рождество! Вот это я понимаю!
– Петр Семеныч, – спросил Вольф, – а чего ты на праздник в тайгу поперся? Разве дома не сподручнее Рождество отмечать?
– Дома? А что дома? – отозвался банкир. – Семьей я до сих пор не обзавелся… Сначала не по понятиям было, а когда с этой дорожки соскочил – как-то не озадачился. А на работе эти корпоративные вечеринки уже вот где сидят! – Он стукнул себя ребром ладони по горлу. – Обрыдло все! Скучно! А у тебя, Вольфыч, я душой отхожу… Эх, вот в молодости было весело, – пустился Петр Семеныч в воспоминания. – Приключения… Как говорил один незабвенный персонаж: «Украл, выпил, в тюрьму. Романтика!» Да вот с тобой, Вольфыч, позапрошлым летом повеселились! – Он сдавленно хихикнул. – Мне исчезновение того немца-банкира до сих пор аукается. Кстати, – неожиданно нахмурился Петр Семеныч, – диверсантов больше не забрасывали?
– Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – отшутился Вольфыч. – С позапрошлого лета тишина…
– И слава Богу! – согласился Петр Семеныч. – Может, шуганул ты их, а? И не полезет больше фриц к нам?
– Сомневаюсь я, Петр Семеныч, – покачал головой Вольф. – Не такой фюрер человек, чтобы без боя лапки кверху задрать!
– Наверное, очередную пакость замышляют, – высказался Паша, забирая у шефа початую бутылку и разливая по второй порции алкоголя.
– Вот тут ты прав, Паша, на все сто процентов! – согласился Вольф, принимая из рук телохранителя стакан с коньяком.
– Полянку-то проверяешь? – осведомился Петр Семеныч.
– А то как же? – ответил егерь. – И заряды обновляю регулярно! Так что гостинцев для всех хватит!
– Добре! Ты, это, меня в курсе держи, если что. Телефон-то работает? – спросил Петр Семеныч.
– Работает.
– Ну, тогда будем!
Они чокнулись и проглотили обжигающую жидкость. Путилов поставил стакан на чурбак и вновь склонился над кабанчиком. Паша выдернул из ножен свой охотничий тесак и стал помогать егерю. Разделка туши уже близилась к концу, когда Вольфу неожиданно стало дурно. Окружающие предметы вдруг покачнулись и размазались, рот наполнился горькой слюной, а истошно колотившееся сердце сжала безжалостная когтистая лапа. Вольф едва не упал лицом внутрь разделанной кабаньей туши, исходящей слабым сладковатым парком, – так резко нахлынула слабость. Нож выпал из трясущейся руки и скрылся под слоем еще не остывшей крови, которую он так и не успел вычерпать из внутренностей кабанчика.
– Вольфыч, ты чего? – Паша подставил егерю плечо. – Поплохело?
– Портал… открыт… – прошептал сведенными судорогой губами Вольф. – Или скоро откроется…
– Петр Семеныч! Петр Семеныч! – истошно закричал Паша. – Вольфычу хреново!
Из избушки в наброшенном на плечи полушубке егеря выскочил банкир.
– Немцы! – прохрипел егерь, тело которого скручивали болезненные судороги.
– Паша, собирайся! – не раздумывая приказал Петр Семеныч. – Вольфыч, ты как? – обеспокоенно спросил он.
– Справлюсь! – скрипя зубами, произнес Вольф. – Не впервой!
– Ну, мы собираемся? – спросил шефа Паша.
– Я… один… справлюсь… – просипел егерь, собирая все силы в кулак.
– Наша помощь не помешает! – возразил Петр Семеныч, исчезая в избушке.
Судороги постепенно слабели, но до конца еще не отпускали. Вольф на подгибающихся ногах побрел в сторону старого омшаника, в подвале которого располагался его арсенал. Возле омшаника ему стало лучше. А когда он выбрался из подвальчика на свежий воздух, обвешанный тремя «калашами» и с заполненным снаряженными автоматными рожками и гранатами рюкзаком, боль совсем отпустила. Возле избушки его уже дожидались облаченные в белые маскировочные халаты Петр Семеныч и Паша. Вольф не стал терять время на переодевания, а, раздав оружие, сноровисто нацепил на ноги лыжи. После этого их небольшая команда стремительно скрылась в заснеженной дальневосточной тайге. Взрывы они услышали, когда до заветной полянки оставалось минут десять-пятнадцать ходьбы по сугробам. Мощные взрывы следовали один за другим, распугивая лесное зверье и стряхивая снежные шапки с деревьев. Вольф первым выскочил на полянку, изрядно обогнав непривычных к такому передвижению товарищей. Девственное покрывало снега было изгажено комьями земли, поднятой взрывами, и щедро орошено человеческой кровью. Сколько диверсантов прибыло на этот раз, Вольф не знал – лишь один из группы еще оставался в переходной минированной зоне и подавал какие-то признаки жизни. Он полз, цепляясь скрюченными пальцами за мерзлую землю и оставляя на снегу кровавые пятна. Его правая нога была согнута под неестественным углом – видимо, зацепило миной.
– Врешь, не уйдешь! – произнес Вольф старую как мир присказку, срезав диверсанта точной короткой очередью.
Немец дернулся, брызнула кровь, окрашивая белоснежный наст, и диверсант воткнулся лицом в землю.
– Так-то оно лучше! – довольно воскликнул Вольф, для надежности угостив его еще одной свинцовой очередью.
Из леса вывалился запыхавшийся Паша, а еще через несколько минут обтекающий потом Петр Семеныч.
– Ну как? – хватая ртом воздух, нетерпеливо спросил он. – Остался кто живой?
– Не знаю – здесь был один, – качнув стволом автомата, сказал Вольф. – Да и тот к моему приходу едва-едва шевелился. Ну, я его и прихлопнул…
– Эх, надо было языка брать! – сокрушался Петр Семеныч.
– Только я одного в толк взять не могу: куда остальные делись? В последний раз шестеро было!
– Может, этого для расчистки послали? – предположил банкир. – А следом еще гости пожалуют.
– Не знаю, – пожал плечами егерь. – Но, насколько мне известно, аппарат Штруделя не выдерживает двух забросок подряд!
– А ты вспомни, как от нас старый немец с товарищами сиганул? – напомнил егерю банкир.
– Паша, не лезь на полянку! – предупредил телохранителя Вольф. – Подорвешься! Я его сам сейчас достану! А ты лучше кругом портал обойди! – указал Вольф. – Вон оттуда лучше начинай, от тех кустов – там мин уже нет!
Пока Паша мотался по сугробам, Вольф сноровисто вытащил с полянки труп диверсанта и бросил его лицом в снег.
– Какой интересный у него автомат, – взяв в руки оружие пришельца, заметил Петр Семеныч. – Похож на «шмайсер» времен Второй мировой, но не он.
– Это его новая модификация 1967 года. Но «калашникову» он уступает…
– Ладно, посмотрим, кто ты, – произнес егерь, переворачивая пришельца на спину. Едва Вольф взглянул на него, как кровь бросилась ему в лицо.
– Петька! – закричал Вольф, хватая мертвого друга в охапку. – Петька, да как же это? А? Как же… Это же я тебя… Своими руками… А он ведь был еще жив… Когда…
– Ты что, Вольфыч, знал его, что ли?
– Это Петька… Штурмбаннфюрер-Пес Петер Незнански… Мой единственный друг еще с «Хундюгендс»… Только он моложе своих лет выглядит… Но это он! Точно! Почти тридцать лет мы воевали плечом к плечу… Он мне десятки раз жизнь спасал! В Пекине мы вместе бежали из китайского плена, а в Мексике он меня тащил на закорках почти тридцать километров… Из всего полка лишь мы двое тогда выжили… И я своими руками его убил! Но я не брошу тебя, брат…
– Ты чего, Вольфыч, его на себе до зимовья тащить вздумал? – не поверил Петр Семеныч.
– Он же меня тащил, – угрюмо буркнул Вольф, закрывая пальцами широко распахнутые глаза верного товарища, – хотя сам был ранен! Это самое меньшее, что я сейчас могу для него сделать!