Щелкнула кнопка, загудел двигатель. Мертвое тело медленно поползло на ленте транспортера к раскаленному бункеру. Андрей отвернулся. Он только услышал звук падения.
Ровно гудела топка. Похрустывая, вздрагивал порожний транспортер. Ларин носил из угла старые автомобильные скаты, бросал их на ленту.
– Все, хватит. Остановись! – приказал он самому себе. – Какая же мерзкая штука наша жизнь…
Надо было спешить. Андрей приставил к железобетонной колонне лестницу, легко вскарабкался по ней. Миниатюрная веб-камера, снабженная магнитом, приклеилась к стальной балке перекрытия. Маленький черный глазок с поблескивающей бусинкой линзы смотрел вниз.
Ларин достал мобильник и набрал номер. На том конце линии тут же отозвалась Маша.
– Сигнал ловишь? – спросил Андрей.
– Связь устойчивая. Изображение четкое. Только поверни объектив немного вправо. Вот так… хорошо. Теперь обзор отличный. Вид у тебя, как у живого мертвеца.
– Давай проверим микрофон. Раз-два-три, раз-два-три, проверка связи.
– Слышу тебя отлично. До встречи.
Ларин спустился и занес лестницу на место.
Литиевый аккумулятор, вмонтированный в веб-камеру, позволял ей работать без подзарядки две недели. Видео и звук, передаваемые ею, теперь постоянно записывались спрятанным неподалеку от мусоросжигательного завода компьютером. Теперь Маше только и оставалось, что регулярно снимать с него информацию.
* * *Было уже далеко за полночь, когда старый «Гранд Чероки» остановился напротив дома Хасана. Ларин понимал, что Мириам и ее мать наверняка не спят. Он спешил исполнить последнюю волю кавказца. Только так можно было попробовать поскорее забыть о случившемся кошмаре. Сорок тысяч долларов, лежавшие в кармане, казались Андрею тяжелой ношей, от которой следует поскорее избавиться.
Ставни на окнах плотно закрыты – ни огонька не пробивалось на улицу. Калитка в огромных железных воротах оказалась незапертой. Ларин вошел во двор.
Перед беседкой, увитой виноградом, чуть покачивался на ветру большой надувной мяч. Из неплотно закрытого крана на уличном умывальнике мерно капала вода. Андрей только один раз стукнул в дверь дома, и та со скрипом отворилась.
– Эй, есть кто? – позвал он.
В доме царил беспорядок: выброшенная из шкафов одежда валялась на полу, перевернутые стулья, сорванные портьеры.
– Эй, – еще раз позвал Ларин, на этот раз громче.
«Неужели уехали?»
И тут он услышал осторожные шаги в коридоре. Андрей тут же прижался спиной к стене. Шаги приближались. В дверном проеме блеснул ствол. Ларин схватил за него и резко дернул, буквально втащив в комнату молодого кавказца, сжимавшего в руках охотничье ружье. Перехватив оружие двумя руками, Андрей прижал юношу к стене.
– Ты кто? – спросил он.
Молодой кавказец испуганно заморгал и, запинаясь, проговорил:
– В соседнем доме живу. Я вас видел, когда вы с Хасаном приезжали. Думал, грабитель забрался, вот и ружье взял.
Ларин понял – парень не врет. Он отдал ему ружье, прошелся по комнате.
– Они что, уехали? Куда, не знаешь?
– Не уезжали они. Все Хасана ждали. Как только стемнело, люди в черном и в масках нагрянули. На микроавтобусе. Схватили женщин и увезли.
– Кто они, знаешь?
– На ментов похожи – матерились. Но они в гражданке были. Куртки черные, маски…
– Понятно. Ладно, спать иди, и я пойду.
Андрей сел в машину и задумался.
Глава 11
Генерал Кулешов воспрянул духом. Ведь главная опасность для него миновала. Жадобин сообщил, что с Хасаном покончено – тихо и аккуратно. Прах взбесившегося кавказца вместе с неотфильтрованным дымом мусоросжигательного завода уже витал где-то над городом. А кавказская братва уверилась, что Хасан после покушения на главмента просто ударился в бега. Теперь можно было возвращаться к делам и службе.
После обеда Кулешов наконец-то появился в своем кабинете. И тут его ждала еще одна хорошая новость – следы пропавших денег коммерсанта Попова все же отыскались, именно тем путем, на который и рассчитывал милицейский генерал. Не зря он распорядился отослать во все городские банки запрос на купюры достоинством в сто евро определенной серии.
И вот теперь Кулешов сидел озадаченный. Вертел в руках прозрачный файл, в котором, как рыбки в аквариуме, поблескивали продырявленные пулей банкноты. Заключение эксперта-криминалиста свидетельствовало: купюры, присланные из банка, прострелены предположительно пулей, выпущенной из «АКМа», с приличного расстояния. Во всяком случае, следов пороховых газов на них не обнаружено. Все это начисто перечеркивало дурацкую версию сдатчика купюр, которую тот озвучил девушке в обменнике. Никто сотенные купюры сигарой прожигать и не пытался.
Казалось бы, проблема исчерпана. Посылай наряд и задерживай мужика, который принес деньги в обменник. Паспортные данные, адрес указаны в заявлении, заполненном аккуратным женским почерком. Но Кулешов почему-то медлил. Он еще раз вчитался в личные данные сдатчика денег.
– Кожевников Владимир Павлович. Хрень какая-то.
Генерал придвинул к себе клавиатуру, зашел в паспортную базу. Аккуратно, боясь ошибиться, одним пальцем натыкал серию и номер документа. На экран почти мгновенно выскочила отсканированная страничка паспорта. С фотографии на Кулешова браво смотрел майор Кожевников.
– Совпадает, – проговорил генерал. – И адрес совпадает… Так вот какая сука мои бабки к рукам прибрала. Крысятник, чуть нас с Жадобой не развел! А я-то уж поверил, что это его бандюганы… Вот падла. На зоне за такое как минимум опускают.
Кулешов раскрыл портфель, аккуратно опустил в него прозрачные файлики с деньгами и документами, щелкнул замочком. После чего включил селектор.
– Майора Кожевникова ко мне, срочно! – гаркнул он.
Кожевников вошел в кабинет строевым шагом. Он все еще отлично помнил, как генерал чуть не сунул его головой в парашу. А потому выслуживался.
– Разрешите сесть, товарищ генерал?
– Сесть успеешь, а пока присаживайся. – Кулешов сузил глаза в хитром прищуре.
Кожевников присел на краешек стула. Спину держал ровно, словно по команде «смирно!».
– У меня к тебе три вопроса, – проговорил главмент, продолжая хитро щуриться на своего порученца.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Вопрос первый. Ты по какому праву заявился в агроусадьбу, размахивал там «табелем» и требовал, чтобы тебе бесплатную телку выделили? Ты что, не знаешь, эту веселую агроусадьбу Жадоба крышует?
Майор прикусил губу и пробормотал:
– Заложили, суки…
– Ладно. С этим мы потом разберемся. Теперь вопрос второй. Соседи заяву накатали, будто Хасановых ночью какие-то мудаки в масках типа «ночь» прямо из дому похитили. Твоих рук дело? Мне и без тебя проблем с «мусликами» хватает. Докладывай.
– Товарищ генерал, – Кожевников от обиды даже вздрогнул, – на хрена мне надо такими вещами заниматься? Вы же не приказывали. Испугались Хасановы, вот и сбежали вместе с бабками. А соседи врут, покрывают, дестабилизируют межнациональное равновесие в городе. Мне-то какой смысл бабу необразованную с малолеткой винтить?
– Ладно, и с этим разберемся. В самом деле, смысла не вижу. Теперь вопрос третий, и сугубо по службе. Какая-то падла телегу в прокуратуру накатала, будто у Жадобина на мусоросжигательном заводе рабство процветает.
– Это про молдаван, что ли? – уточнил Кожевников.
– Про них самых. Надо отреагировать. Вот и займись.
– Не проблема, – обрадовался майор. – У меня на такие телеги стандартная ответка в компе забита – мол, в результате проведенной проверки факты не подтвердились…
– Не так все просто, майор. – Хитрый прищур не сходил с глаз Кулешова. – Эти падлы и немецким инвесторам, которые вложились в мусоросжигательный завод, жалобу написали. А немчура своего человека к нам прислала, от ОБСЕ, кажется. Чтобы тоже проверил. Так что ты сделай все, как положено. Сегодня в двадцать ноль-ноль приезжай на мусоросжигательный завод, там и немец проверяющий будет. Жадобу я предупредил. Так что там все в ажуре. Молдаван пугнул, новые робы выдал. Вот тогда и напишешь, что факты не подтвердились. И немец этот напишет. Задача ясна?
– Ясна, товарищ генерал. Быть в двадцать ноль-ноль на мусоросжигательном заводе при полном параде.
– По фене не ботать и не материться.
– Это уж как положено. Разрешите идти?..
* * *Гладко побритый, подстриженный, пахнущий дорогой туалетной водой, в выглаженном мундире майор Кожевников ехал по свалке. Милицейская машина переваливалась на неровной, разбитой тяжелыми грузовиками дороге.
Полигон для хранения твердых отходов, казалось, вымер. Ни одного человека. Гидравлический экскаватор застыл, опустив ковш в кучу мусора. Заглушенный «КамАЗ» чернел под погрузкой. Лишь крикливые чайки да воронье носились в небе, сбивались в стаи, собираясь отправиться на ночь к своим гнездам.
– Молодец Жадоба, – проговорил Кожевников. – Всех работничков своих убрал подальше. Не черта немцу с ними встречаться – еще ляпнут чего…
Милицейская машина въехала на горку и остановилась возле здания мусоросжигательного завода. В окнах горел свет. Сквозь приоткрытую дверь в воротах доносилось грохотанье транспортера. Из трубы вырывался дым.
Майор осмотрелся по сторонам. Его машина оказалась единственной на стоянке.
– Не приехали еще, что ли? Хотя… – Он взглянул на часы. – Немчура порядок любит. А уже двадцать ноль-ноль.
Он поправил форменный галстук, напустил на себя бравый вид и шагнул в цех, готовый поприветствовать иностранного проверяющего единственной фразой, которую выучил по-немецки: «Гутен абэнд». Однако приготовленные слова так и остались непроизнесенными.
Цех был ярко освещен, но абсолютно безлюден: ни рабочих, ни проверяющего.
– Есть кто живой? – на всякий случай крикнул майор, перекрывая гудение пламени в топке и грохот транспортера.
Внезапно транспортер замер, стало потише, лишь только бушевало адское пламя в бункере. Из-за трансформаторного шкафа вышли Жадоба и генерал Кулешов.
– А немец где? – поинтересовался майор.
– Где? Где? В Караганде, – рявкнул генерал и с правой врезал Кожевникову в солнечное сплетение.
Майор не ожидал удара. Кулак попал точно в цель. Порученец хрюкнул и сложился пополам.
– Вали суку.
Жадоба с генералом сбили с ног ничего не понимающего Кожевникова и придавили к грязному кафельному полу.
– Ласточку сделаем.
Зазвенели наручники. Скованного ласточкой беспомощного майора главарь банды вместе с милицейским генералом забросили на транспортер прямо на горки мусора.
– Включай, Жадоба.
Щелкнул рубильник, лента поползла вверх, мусор посыпался в огненную пасть бункера-сжигателя.
– За что, товарищ генерал?! – выкрикнул майор, пытаясь скатиться с транспортера, но решетчатые ограждения не дали ему этого сделать.
Резиновая лента вместе с мусором и ментом, подрагивая, ползла вверх.
– Ты бабки Попова взял? – спросил генерал.
– Не брал я ничего!.. Их братки Жадобина еще до нас забрали. Выключите! Выключите!
– Неправильный ответ.
– Ну, я, я их взял, – отплевываясь от налипшего к губам мусора, заверещал майор, чувствуя, как жар, вырывающийся из огненной воронки, опекает ему лицо.
Лента транспортера замерла.
– А вот теперь совпадает.
Кожевников замер, не веря в то, что казнь, может, и не отменена окончательно, но, во всяком случае, приостановлена.
Жадобин переключил рубильник на задний ход – лента поползла обратно. Теперь майор видел склонившегося над ним генерала Кулешова.
– Юра, иди-ка сюда, чтобы в испорченный телефон не играть, – позвал Жадобу Анатолий Нилович.
Генерал и глава банды стояли по разные стороны транспортера. Между ними лежал майор и вздрагивал.
– Так, а теперь по порядку, – хрипло проговорил Кулешов. – Располагая оперативной информацией о том, что коммерсант Виктор Попов… – Но до конца милицейский генерал стилистику протокола не выдержал. – Ты его, сука, завалил и мои бабки присвоил.
– Наши бабки, Кулеш, наши, – поправил Жадоба. – И братков моих он подставить решил. Если я им шепну, они тебя, майор, и наклонят, и на колени поставят.
– Правильное решение, – ухмыльнулся Кулешов. – За такие дела на зоне петушилами делают.
– Не я Попова завалил, а пацаны мои из группы захвата. Я только оперативное руководство операцией производил по рации из автобуса… А убрать коммерса вы мне сами приказали…
– Ага, – нахмурился генерал. – Я тебе приказал завалить Попова и лавэшки мне доставить – пол-ляма евриков. Это ж кто тебе, майор, позволил незаконное вооруженное бандформирование в структуре правоохранительных органов создавать? У меня есть только законные формирования, которые лишь по моему приказу коммерсов отстреливают. Фамилии, звания, должности, с кем на дело ходил? По скольку заплатил?
Кожевников уже не пытался юлить – знал, его может спасти только чистая правда. А потому звонко выкрикивал в пустом цеху фамилии и звания своих подельников.
– … каждому по пять косарей заплатил.
– А прапора потом уже сам завалил, чтобы бабки ему не платить? – вполне резонно поинтересовался Кулешов.
– Никак нет, товарищ генерал. Слово офицера даю.
– Нет, Кулеш. Лишнее на него не вешай, – миролюбиво заметил главарь банды. – Прапора мои братки уложили. Но не со зла, конечно, не звери же – иначе бы не ушли. Этот майор педальный чуть нас с тобой не пособачил. Я-то уж грешным делом подумал, что ты лавэшки взял.
– Я все верну, товарищ генерал. В зубах принесу, – пообещал Кожевников.
– Раньше думать надо было.
Жадобин неторопливо направился к трансформаторному шкафу, взялся за ручку рубильника.
– Хрен с ним, – махнул рукой генерал Кулешов. – Пусть живет. Значит, так, майор: бабки вернешь, все до последнего еврика. Чтобы завтра, не позже обеденного перерыва, и ты, и те, кто с тобой на дело ходил, мне рапорты на стол положили об уходе из органов. Только честь мундира позорите. До майора дослужился, а даже красть толком не научился… Еще скажи спасибо, что я тебя не выбрасываю с формулировкой «за утрату доверия». Так хоть охранником куда устроишься.
Кулешов маленьким ключиком расстегнул наручники, высвобождая майора. Тот сел на ленте, принялся разминать запястья. Жадобин с хитрой ухмылкой на лице опустил рубильник. Транспортер пришел в движение. Перепуганный Кулешов буквально скатился на пол, поднялся, стал отряхивать китель и отутюженные брюки.
– За бабками прямо сейчас едем, товарищ генерал? Они дома у меня, в подвале закопал. Потом к пацанам наведаемся, их долю заберем. – Кожевников выпрямил спину в строевой стойке и преданно смотрел на Кулешова.
– Для начала, майор, гондон с погона сними.
– Извините, товарищ генерал, не заметил… Может, не надо со службы выгонять?
– Я тебя от службы отстраняю не потому, что ты бабки взял. А за то, что самый настоящий идиот. Только кретин мог додуматься краденое в обменник в том квартале, где живет, сдавать понести, да еще простреленные купюры… У тебя ж целых полный мешок в подвале закопан.
– Какие простреленные? – неподдельно изумился Кожевников. – Какой обменник? Я, товарищ генерал, не первый год на службе. Все по правилам сделал. Было там две простреленных пачки – это правда. Но я все лавэшки до одной в подвале закопал. У нас там сухо, песок и пол небетонированный. И пацанам сказал, чтобы с бабками не светились.
– А я-то думал, ты все понял, – повертел головой Кулешов, его шее стало тесно в узком воротничке рубашки. – Все тайное становится явным.
Генерал расстегнул портфель, сунул под нос майору прозрачные папочки с документами и простреленными купюрами. Кожевников пробежался взглядом по заявлению, заполненному аккуратным женским почерком.
– Паспорт совпадает. А вот подпись не моя, закорючка какая-то.
– А то стал бы ты свою подпись ставить… Это уж конченым дебилом нужно быть.
Майор внимательно разглядывал файлик с вложенными в него цветастыми «евро-фантиками», даже поднял повыше, чтобы рассмотреть на просвет. Под потолком ярко горели немецкие светосберегающие лампы.
– Настоящие, да и заключение эксперта тоже прилагается, – задумался Кожевников и внезапно изменился в лице, опустив файлик с дырявыми банкнотами.
– Наконец-то дошло, что херню спорол, – проговорил Кулешов.
Но Кожевников, казалось, даже не услышал его слов. Он поднял руку и указал пальцем куда-то в перекрытие:
– Тут камеры наблюдения стоят. Где мониторы? Кто за ними сидит? Они же все пишут! Все стереть надо…
Кулешов вопросительно посмотрел на Жадобина: мол, ты что, совсем охренел?
– Нет тут никакой системы видеонаблюдения. Стал бы я на нее деньги тратить. Моих молдаван пацаны надежно пасут. Ни один еще не убежал.
Но Кулешов уже щурился, вглядывался в балки перекрытия, приложив ладонь козырьком ко лбу.
– Майор, лестницу тащи.
Кожевников приволок стремянку и ловко, как дрессированная обезьянка, взобрался на верхотуру.
– Точно, веб-камера. А провода где? Не подключена, что ли? – заглянул он в черный зрачок миниатюрного объектива. – Сейчас я ее сковырну. Посмотрим.
Магнит поддался не сразу, пришлось приложить усилия. Гладкая полусфера веб-камеры выскользнула из потной ладони майора, упала на транспортер и, подпрыгивая на куче мусора, поползла к жерлу бункера-сжигателя.
Первым среагировал генерал. Он бросился к трансформаторному шкафу, но, волнуясь, дернул ручку не на том рубильнике. В стене открылась заслонка, и на транспортер ухнула очередная куча мусора. Веб-камера в последний раз блеснула на ленте и исчезла в огненной воронке приемника.
– Вот же, черт. Руки у тебя, майор, из задницы растут. Спускайся.
Трое мужчин стояли, тупо глядя на гудящее в круглом иллюминаторе бункера пламя. Где-то там сгорала, превращаясь в пепел, непонятно откуда появившаяся камера наблюдения.