- Скажите, мистер Грегори уже ушел на ленч? - спросил я сидевшую в приемной миссис Макдауд.
- Десять минут назад, - шепнула она в ответ.
- А мистер Патрик?
- Ушел вместе с ним, - ответила она. - Вернутся через час с четвертью, может, даже позже.
Я расслабился и улыбнулся ей.
- Тогда, наверное, задержусь здесь на часок.
- Мудро, - заметила она, улыбаясь во весь рот. - А теперь скажите-ка мне, это правда, что написали в газете?
- Ну, ясное дело, нет, - сказал я.
Она взглянула на меня, и во взгляде этом так и читалось: «Как же, как же, знаем вы вас». А потом добавила:
- Должно быть, все же что-то натворил, иначе не попал бы на первую полосу.
- Миссис Макдауд, ничего я не натворил. Честное слово.
Она капризно скривила губы - точно избалованный ребенок, которому только что отказали в мороженом. Я проигнорировал эту ее мину, прошел через приемную и выскользнул в коридор. Проходя мимо всегда открытой двери, заглянул в кабинет Джессики, но ее там видно не было. Джессика всегда выходила в обеденный перерыв, но, в отличие от Геба и других, вовсе не затем, чтобы поесть, а потренироваться в местном спортивном зале.
Я прошел в свой кабинет, хотя назвать его своим было бы преувеличением. Он состоял из пяти отсеков, втиснутых в крохотную комнатку, один из этих отсеков был моим. Геб сидел рядом, два других помощника Патрика, Диана и Рори, размещались ближе к двери. Пятый отсек был бесхозным, но использовался другими сотрудниками. Обычно два дня в неделю в нем просиживал бухгалтер; заглядывал к нам и Эндрю Меллор, юрист, если ему было негде больше разместиться. Сегодня эта клетушка пустовала.
Диана, как обычно, отправилась на ленч, Рори же сидел за своим столом, печатал одной рукой на клавиатуре компьютера, в другой держал надкушенный сандвич.
- О боже, - пробормотал он с набитым ртом. - Возвращение человека-невидимки! А Грегори искал тебя все утро. У тебя неприятности, парень. - Судя по тону, ему доставляло удовольствие, что у меня неприятности, а на столе у него лежал экземпляр «Рейсинг пост». Наверное, это он показал газету Грегори.
- Ты меня не видел, договорились? - сказал я.
- Только не втягивай меня в свои грязные мелкие делишки, - довольно неприветливо буркнул он. - Не собираюсь рисковать из-за тебя карьерой.
Иногда Рори превращался в настоящее шило в заднице.
- Знаешь что, Рори, - заметил я, - вот когда получишь квалификацию НФК, если вообще это когда-нибудь случится, тогда и будешь говорить о карьере. А до тех пор советую заткнуться!
Рори уже два раза провалил квалификационные экзамены, знал, что мне это известно и что у него остался всего один последний шанс. А потому проявил благоразумие и заткнулся.
Я снял пиджак, накинул на спинку стула. Затем уселся за стол Геба и выдвинул верхний ящик.
- Что это ты делаешь? - подозрительно спросил Рори.
- Осматриваю стол Геба, - ответил я. - Он назначил меня своим душеприказчиком, хочу найти адрес его сестры.
Откуда ему было знать, что сестра Геба в Хендоне. Рори промолчал и стал снова стучать по клавиатуре.
Адреса Шерри я не нашел, зато обнаружил еще две копии квитанций по денежным переводам через «МаниХоум», на этот раз вполне целые, не разорванные в клочки. Нашлись в столе и еще два листа исписанной с двух сторон бумаги, в точности такие же, какие показывал мне на квартире Геба старший инспектор Томлинсон. Я аккуратно сложил их и сунул в карман.
Кроме этого, в ящиках стола ничего больше не оказалось. Ни скомканных салфеток, ни оберток от шоколадных батончиков.
И это меня ничуть не удивляло. Напротив, я изумился, что нашел хоть что-то. Ведь полиция еще в понедельник, вскоре после убийства Геба, наверняка перевернула здесь все вверх дном и забрала все, что можно.
Я огляделся по сторонам. Некоторые наши сотрудники держали на столах семейные фотографии в рамочках, сувенирные открытки, присланные друзьями из отпуска. Но ничего подобного в отсеке Геба я не обнаружил, не было здесь даже снимка Шерри. К перегородке был пришпилен лишь список внутренних телефонов компании да маленький ключик, он висел на булавке. Я присмотрелся к нему, но оставил на месте. От ключа без замка толку мало.
Да и в мусорной корзине тоже ничего интересного, она была пуста. Чего и следовало ожидать. Даже если ее опустошила не полиция, то наверняка уборщицы успели побывать здесь - и не один раз - за то время, что Геб отсутствовал на работе, то есть с пятницы.
Я прошел по коридору и сунул голову прямо в клетку льва.
Грегори, как старший партнер, считал этот кабинет своим, но, к счастью для меня, в данный момент лев все еще был на ленче. Я уселся в его кресло, взглянул на экран компьютера. И, как я и надеялся, Грегори не выключил его перед уходом. Да мы почти все никогда не выключаем. Система данных нашей конторы была весьма обширна, замучаешься искать что-то нужное заново.
Я напечатал: «Фамильный трастовый фонд Робертса» и ввел в компьютер. И тут же на экране возник нужный файл с датой поступления инвестиции в верхней своей части. Список доступа в правом углу подсказал мне, что сам Грегори просматривал этот файл не далее как сегодня утром, ровно в десять двадцать две, наверное, просто ради разнообразия, устав искать меня в конторе. Оставалось лишь надеяться, он не заметит, что на этот же сайт еще раз заходили в час сорок шесть дня.
Но по-настоящему любопытным оказался другой факт. Имя еще одного человека, которого интересовали приведенные здесь данные. Список услужливо подсказал, что Геб Ковак заходил на этот сайт десять дней тому назад. К чему это вдруг понадобилось Гебу просматривать файлы клиентов Грегори? Просто даже как-то неприлично с его стороны. Хотя чем сейчас занимаюсь я сам?.. Возможно, у Геба тоже возникли подозрения насчет этой болгарской инвестиции. Интересно, откуда? Впрочем, теперь уже, конечно, не спросишь.
Мне страшно хотелось скопировать весь файл, но, к сожалению, офисный сервер был подключен к центральной копировальной системе, регистрировавшей, кто запрашивал распечатку и когда. Как тогда я объясню Грегори, зачем рылся в его компьютере и копировал файл, пока его не было на работе? И кстати, если он сейчас вдруг вернется, как я объясню, почему сижу за его столом и пользуюсь его компьютером?
Я нервно взглянул на часы. Десять минут второго. Еще минут двадцать у меня есть, но надо управиться раньше.
Я торопливо просматривал страницы файла в надежде найти имена болгарских агентов - участников проекта, но тут начался настоящий кошмар - все соответствующие документы были набраны кириллицей. Для меня это все равно что китайский. Я не мог прочесть ни единого слова. Затем возник, как мне показалось, номер телефона - он был написан обычными цифрами. Я переписал его на один из бланков денежного перевода Геба. Начинался номер с +359 - наверняка международный код Болгарии. Что ж, посмотрю позже в Интернете и проверю.
Я снова взглянул на часы. Ровно два.
Открыл электронную почту Грегори и стал искать слово «Болгария». Всего там было шесть сообщений, все отправлены в сентябре два года тому назад. Я просмотрел их, но ничего подозрительного не обнаружил. Во всех речь шла о деньгах Евросоюза, все - от одного и того же источника. Я скопировал адрес электронной почты отправителя: [email protected], а также получателя: [email protected], однако никаких ответов не нашел. Я воспользовался случаем и перекинул эти сообщения на адрес своей электронной почты, затем запретил все грядущие сообщения из папки отправителя, то есть Грегори. Хотелось бы переправлять себе всю почту по Робертсу, но наша система безопасности этого не позволяла.
Я нехотя закрыл почту Грегори и файл с «Фамильным трастовым фондом Робертса», затем убедился, что экран выглядит в точности так, как перед моим вмешательством.
Выскользнул в коридор, и никто не окликнул меня, никто не спросил, чем это я занимался в кабинете начальника.
Как и во многих других конторах, в коридоре у нас вдоль стен стояли коробки с различной документацией, в том числе и с отчетами по транзакциям. И вот я стал искать ту, что была помечена датой, которую я видел в компьютерном файле.
Миссис Макдауд, может, и недолюбливала полицейских, и уж определенно любила совать нос в личные дела сотрудников, но при работе с бумагами была очень аккуратна. Все коробки стояли в хронологическом порядке, на каждой маркером были крупно и четко выведены даты.
Я поднял коробку с нужной мне датой, стал рыться в бумагах и нашел отчет о транзакции «Фамильного трастового фонда Робертса» и еще несколько документов, имеющих к нему отношение. Вытащил бумаги, сложил их в несколько раз, сунул в карман брюк, туда, где уже лежали квитанции от денежных переводов на имя Геба. Затем аккуратно поставил коробку на место.
Еще раз взглянул на часы - двадцать минут третьего. Эти двадцать минут пролетели незаметно. Самое время сматываться. Почему это я вдруг занервничал, как вор, застигнутый врасплох в ночи? Я ведь не сделал ничего плохого. А может, все же сделал? Может, мне следует пойти к Джессике, когда она вернется с обеда, и выложить все как на духу? Но клиент, Джолион Робертс, просил действовать втайне, не затевать никакого официального расследования, иначе, как он выразился, его затаскают по судам и замарают честное имя Робертсов.
Как бы там ни было, но мне вовсе не хотелось торчать в конторе, когда Грегори вернется из ресторана.
Я вернулся к себе, снял пиджак со стула.
- Уже уходишь? - с сарказмом спросил Рори. - Что передать Грегори?
Я промолчал.
И, лишь шагая по коридору к приемной, с замиранием сердца вдруг понял, что задержался. Услышал голоса Патрика и Грегори. Ну, сейчас начнется!
- Ах, вот ты где, Фокстон! - прогудел Грегори. - А я искал тебя все утро.
Я был настолько потрясен этой встречей, что едва обратил внимание на мужчину, стоявшего рядом с Патриком. А тот вдруг шагнул вперед и остановился прямо передо мной.
- Николас Фокстон, - сказал незнакомец. - Я арестую вас по подозрению в покушении на убийство Уильяма Питера Серла.
Глава 07
Весь день я провел в камере предварительного заключения, клетушке восемь на шесть футов, в полицейском участке Паддингтон-Грин, не зная, что и думать.
Человек, пришедший за мной в контору, представился еще одним старшим инспектором, только на этот раз из центрального управления городской полиции.
Имя его я пропустил мимо ушей. Как-то прослушал.
Однако помнил, что он посоветовал мне хранить молчание, чтобы все сказанное мной не было затем использовано против меня в суде. Я был просто потрясен и не говорил ничего. Так и стоял с разинутым от удивления ртом, пока полицейский в форме надевал на меня наручники, а затем повел к лифту. Мы спустились, на улице уже ждал полицейский автомобиль.
«Уильям Питер Серл», - сказал старший инспектор, когда арестовывал меня.
Речь шла о Билли Серле.
Стало быть, Билли был прав.
В четверг было бы слишком поздно.
Наверное, не стоило упрекать полицию в том, что меня арестовали. Сотни свидетелей слышали и видели, как Билли кричал на меня в Челтенхеме. «Ты что, убить меня хочешь?» Таковы были его слова, но в «Рейсинг пост» их исказили.
Я не пытался его убить, но и принимать всерьез эти его выпады тогда не стал.
И все же, кому Билли задолжал столько денег? Очевидно, тому, кто был готов убить его в случае невыплаты долга. И крайний срок - среда.
Я сидел на краешке жесткой койки, привинченной к стене камеры, сидел и ждал. Но особого страха не испытывал. Ведь я знал, что ничего плохого Билли я не сделал, уж тем более не пытался его убить. Полиция разберется - это лишь вопрос времени.
Сперва Геб Ковак, и вот теперь Билли Серл. Связаны ли между собой эти два события?
Близился вечер, время тянулось страшно медленно, а я все еще сидел в клетке и ждал.
И, наверное, в двадцатый раз взглянул на часы и в двадцатый раз убедился, что их на руке нет.
Их сняли, когда меня «принимали» в специально отведенном под досмотр помещении. Сержант, проводивший досмотр, отобрал не только часы, но и брючный ремень, шнурки от ботинок, а также выгреб все содержимое моих карманов, в том числе - квитанции денежных переводов Гебу и документы, взятые из коробки напротив кабинета Грегори.
Дверь в камеру распахнулась, полицейский в белой рубашке внес поднос с прикрытой сверху тарелкой и пластиковой бутылкой воды.
- Который час? - спросил его я.
- Семь, - ответил он, посмотрев на наручные часы.
- И долго еще меня намерены здесь держать? - спросил я.
- Старший инспектор встретится с вами, когда будет готов, - ответил полицейский. Затем поставил поднос на койку и вышел. В двери щелкнул засов.
Я заглянул в тарелку - рыба и чипсы. И надо же, выглядят вполне пристойно.
Я съел все до крошки, запил водой. На ужин ушло минут пять.
А затем снова стал ждать, считать кирпичи в стенах камеры, пытаясь прогнать скуку. Не удалось.
И вот наконец старший инспектор отворил железную дверь камеры - свет в окошке со стеклом с изморосью давно померк.
- Мистер Фокстон, - обратился он ко мне. - Вы свободны. Можете идти.
- Что? - растерянно воскликнул я.
- Вы свободны и можете идти, - повторил детектив и отступил от двери. - Мы больше не выдвигаем против вас никаких обвинений. - Он выдержал паузу, словно собираясь с духом. - И приносим вам извинения за причиненные неудобства.
- Извинения? - воскликнул я. - Ничего себе, дешево хотите отделаться. Да со мной здесь обращались, как с закоренелым преступником!
- Мистер Фокстон, - немного обиженно заметил инспектор. - С вами обращались согласно предписанным законом правилам.
- Но почему меня арестовали? - спросил я.
- У нас были основания полагать, что вы ответственны за покушение на жизнь жокея Уильяма Серла.
- Но что заставило вас прийти к выводу, что именно я ответственен? - Я нарочно заводился все больше и больше. Возможно, это единственный шанс получить от детектива ответы на несколько вопросов, и я должен выжать из ситуации все возможное.
- Я убедился в том, что вы не могли быть в том месте, где напали на мистера Серла. У вас есть алиби.
- Но откуда вам знать? - воскликнул я. - Вы даже не допросили меня!
- И тем не менее, - ответил он. - И лично я рад тому обстоятельству, что вы никак не могли совершить нападения. Так что можете идти.
Я не сдвинулся с места.
- А почему вас радует это обстоятельство? - не унимался я.
- Да потому, что это физически невозможно - быть в разных местах в одно и то же время. Стало быть, у вас имеется алиби. Алиби - это латинское слово, означает «где-то еще». Ну или «в другом месте». И вы были где-то в другом месте, когда свершилась попытка покушения на жизнь мистера Серла.
- И где же произошло это нападение? - спросил я. - И когда?
Старший инспектор явно чувствовал себя не в своей тарелке, видно было: ему совсем не хочется отвечать на все эти вопросы. Что и понятно: он привык задавать вопросы, а не отвечать на них.
- Мистер Серл был намеренно сбит машиной, когда ехал на велосипеде по дороге недалеко от своего дома в деревне Бейдон в Уилтшире. Произошло это сегодня, пять минут восьмого утра. В настоящее время находится в больнице Грейт-Вестерн, в Свиддоне, в тяжелом состоянии.
- Но почему вы так уверены, что я был где-то в другом месте сегодня, пять минут восьмого утра?
- Да потому, что через пятьдесят пять минут после этого вы находились по адресу: 45 Сеймур-вей в Хендоне, - ответил он. - И вас ровно в восемь утра допрашивал старший инспектор Томлинсон из полиции Мерсесайда. И вы никак не могли проехать семьдесят две мили от Бейдона до Хендона за пятьдесят пять минут. И уж особенно в утренние часы пик.
- Так почему же вы не подумали об этом перед тем, как меня арестовать? - возмутился я. Даже переборщил, наверное, всячески выказывая свой праведный гнев.
- Мы действовали по запросу полиции Уилтшира, - почти что виновато ответил он.
- Что ж, им следовало бы проверить, - заметил я, продолжая изображать праведный гнев. - Возможно, я подам на вас в суд за необоснованный арест.
- Ваше право, сэр, - холодно заметил он. - Подайте, и узнаете, что человек, подозреваемый в покушении на убийство, по закону подлежит аресту. К тому же у нас были вполне веские основания. И сам тот факт, что, как выяснилось позже, вы не могли оказаться на месте преступления, еще не дает вам оснований подавать в суд за необоснованный арест.
- Гм, - буркнул я. - Значит, я могу идти, да?
- Да, - ответил он.
- И никаких допросов? И выпуска под залог?
- Нет, сэр, - ответил он. - Алиби - лучший способ защиты. Оно не смягчает вины, оно доказывает невиновность. Так что у нас нет оснований допрашивать вас или назначать залог. Однако ничуть не сомневаюсь, что у полиции Уилтшира возникли к вам вопросы по поводу вашей ссоры с мистером Серлом на скачках в Челтенхеме. И они вызовут вас, когда сочтут нужным. А теперь отправляйтесь домой. - И он махнул рукой в сторону двери, словно подбадривая меня.
Я достаточно насиделся в этой клетке и ни в каких ободрениях не нуждался.
Сержант криво ухмылялся, отдавая мое имущество: часы, мобильный телефон, галстук, ремень и шнурки от туфель, а также содержимое карманов. Ему явно больше нравилось сажать людей, чем отпускать.
- Подпишите вот здесь. - Он ткнул пальцем в бланк.
Я подписал.
- Спасибо за ужин, - весело сказал я.
Сержант не ответил.
- Где тут у вас выход? - спросил я, оглядывая разные двери. Ни над одной из них не светился приветливый знак. Очевидно, это было сделано нарочно, чтоб сбить с толку тех, кто вознамерился бежать.
- Туда, - сказал сержант и указал на одну из дверей. Затем надавил на кнопку в столе, послышался металлический щелчок, тяжелая дверь была отперта. Я толкнул ее и вышел в приемную участка, дверь с громким стуком захлопнулась за мной.
Клаудия ждала меня там, сидела на небольшом стульчике из трубчатых металлических конструкций, привинченном к полу. Увидев меня, она вскочила, подбежала, обвила руками шею и крепко обняла. Она плакала.
- О, Ник, - прорыдала она мне в шею. - Я так испугалась!
- Перестань. - Я похлопал ее по спине. - Поехали домой.
Мы вышли в ночь рука об руку и поймали такси.