- Верно, - пробормотал он. - Я примерно так и рассуждал. Но все это лишь домыслы. Доказательств нет.
- Нет, - согласился с ним я. - А если и были, то теперь все благополучно похоронены на кладбище в Голдерс-Грин.
Он усмехнулся.
- Ну и выдумщик вы, как я посмотрю!
- А как там с Билли Серлом? - спросил я. - Что-нибудь выяснили?
- Он очнулся и говорит, - ответил старший инспектор. - Но ничего толком не сказал.
- Ничего?
- Вообще, болтал он много. Но отказывался отвечать на вопрос, знает ли человека, сбившего его. Говорит, что то был просто несчастный случай. И отрицает, что должен кому-то деньги.
Я не удивился. Если напавшим был букмекер, а сам Билли вовлечен в какую-то скандальную историю со ставками, вряд ли он станет признаваться. Ведь признание равносильно потере лицензии жокея.
- Что ж, спасибо, что выяснили это для меня, - сказал я. - О стрелке никаких новостей?
- Пока ничего.
- Показ видеопленки что-то дал?
- Массу звонков, - сказал он. - Слишком много. Мы с городской полицией пытаемся проверить и проанализировать их все, сравнить с базой данных по преступникам.
Вот это и беспокоило меня больше всего. Если кто-то нанял профессионала, вряд ли он засвечен в базе данных полиции, так что проку от этой проверки никакого.
- А как насчет телохранителя, которого вы обещали? - спросил я. - Я не могу торчать здесь долго, слишком далеко от Лондона. Но и ехать домой боязно, вдруг он ошивается где-то там, поблизости?
- Переговорю с начальством, - ответил он.
- Спасибо, - сказал я. - Только, пожалуйста, не тяните с этим.
Мы распрощались, я взглянул на часы. Четверть шестого. Самое время заканчивать рабочий день.
Я откинулся на спинку стула и нажал кнопку, захотел в последний раз проверить свою почту. Там было всего одно сообщение, от Грегори Блэка.
Я всем телом подался вперед и открыл его.
«Николас, - говорилось там, - Патрик попросил меня написать тебе и извиниться за эту выходку в пятницу. Мне очень жаль, я был груб. Уверяю тебя, что подобное никогда не повторится после твоего возвращения в контору. Привет маме. Твой Грегори Блэк».
«Ого, - подумал я. - Моя угроза обратиться в суд все же возымела действие, они поджали хвосты. Представляю, с какой ненавистью Грегори сочинял это электронное послание, а Патрик стоял рядом. Как и Эндрю Меллор, адвокат нашей компании, и оба они ссылались на трудовое законодательство».
Итак, извинение от Грегори я получил, но особой радости от этого не испытывал. Понимал, что оно не облегчит мою дальнейшую жизнь в конторе.
К тому же я был далеко не в восторге от того факта, что Грегори знал, где я нахожусь.
Миссис Макдауд не только хотела знать все и обо всех. Ей нравилось давать людям понять, что она это знает, и любая информация распространялась по конторе с космической скоростью. Теперь все сотрудники знают, что я нахожусь в Глочестершире. Возможно, что и доброй половине Ломбард-стрит тоже это известно.
В половине восьмого мама попросила меня откупорить бутылку шампанского - хотела, чтоб мы должным образом отпраздновали мою с Клаудией помолвку.
- Еще вчера вечером положила одну бутылку в старый холодильник, - сказала она, - так что шампанское будет холодное и вкусное.
Так оно и оказалось.
Я разлил по бокалам золотистую жидкость с мелкими пузырьками, затем каждый из нас по очереди произнес тост.
- За долгую и счастливую жизнь с Клаудией, - сказал я.
- За долгую жизнь и крепкое здоровье, - добавила Клаудия.
- За ваших деток, и пусть их будет много-много, - сказала мама, и мы осушили бокалы.
Мы с Клаудией держались за руки. И без слов было ясно, о чем думает каждый из нас. Мы молились Всевышнему, чтоб мамина мечта осуществилась. Но с раком… будущее было туманно и непредсказуемо.
- А ты отцу своему сказал? - спросила мама.
- Нет, - ответил я. - Пока знаешь только ты. - А про себя подумал: даже миссис Макдауд этого не знает.
- Ты что, вообще не собираешься ему говорить? - не унималась мама.
- Ну почему, со временем обязательно, - сказал я. - Правда, последнее время мы с ним нечасто общаемся.
- Круглый дурак, - пробормотала мама.
Я знал, она не может простить отцу распавшийся брак, но, если уж быть до конца честным, в том была и доля ее вины. Но сейчас мне страшно не хотелось снова погружаться во все это.
- Позвоню ему завтра, - сказал я. - А сегодня будем праздновать и веселиться втроем.
- Давайте выпьем за это! - воскликнула Клаудия, и мы выпили.
А я думал об отце.
Семь лет тому назад, когда родители окончательно развелись и продали большой дом, отец забрал свою долю и купил невзрачное бунгало в Веймуте, на берегу моря. Я побывал у него всего дважды, ну и еще несколько раз мы виделись в Лондоне, куда он приезжал по делам.
Мы с ним никогда не были по-настоящему близки и с каждым днем все больше и больше отдалялись друг от друга. Но не думаю, что кого-то из нас это волновало. Отец даже не позвонил, когда меня арестовали и физиономия моя мелькала чуть ли не во всех газетах и по телевизору. Возможно, что лишь женитьба и перспектива заиметь внуков поспособствуют возобновлению отношений, но лично я сильно в том сомневался.
Клаудия принялась накрывать на стол, мама хлопотала над сковородками с картошкой и морковью, баранья нога запекалась в духовке, я же разлил остатки шампанского по бокалам и, оставив женщин заниматься своим делом, смотрел в окно, выходящее на запад, и любовался закатными лучами солнца.
- Черт, - пробормотала мама.
- Что случилось? - спросил я.
- Духовка вырубилась.
- Перебои с электроэнергией?
Она надавила на выключатель, защелкала им. Света не было.
- Чертова электрокомпания! - воскликнула мама. - Немедленно позвоню им.
Она нашла в ящике стола карточку, сняла телефонную трубку.
- Занятно, - протянула она. - И телефон тоже не работает.
- А разве он работает на электричестве? - спросила Клаудия. - Наш беспроводной, да.
- Я не пользуюсь беспроводным телефоном, - сказала мама. - У меня обычный, подключен к линии.
Что за чертовщина!..
И тут вдруг раздался громкий стук в дверь.
- Я открою, - сказала Клаудия.
Электричество отключено, телефон не работает, да еще кто-то колотит в дверь. Мелкие волоски у меня на шее тут же встали дыбом.
- Не открывай! - крикнул я Клаудии.
Она обернулась, удивленно взглянула на меня, но продолжала двигаться к двери.
- Клаудия, - крикнул я, - отойди от двери!
Вскочил и бросился к ней, и тут стук повторился. Клаудия продолжала приближаться к двери.
Я оттолкнул ее, когда она уже взялась за ручку.
- Ты что делаешь? - сердито спросила она. - Стучат, надо открыть.
- Нет, - тихо сказал я.
- Почему нет? - громко спросила она.
- Да тише ты, - прошипел я в ответ.
- Но почему? - уже шепотом испуганно повторила она. Очевидно, на лице моем явственно читался страх, и она это заметила.
- Пожалуйста, отойди. Ступай на кухню. - Я покосился на маму - та стояла и смотрела на нас с бесполезным телефоном в руках.
Очевидно, настойчивость в моем голосе все же убедила Клаудию, и она отошла, присоединилась к маме.
Я зашел в небольшую кладовую возле входной двери и посмотрел через щелку в сетчатой занавеске на человека, стоявшего на крыльце.
На нем была серая куртка с поднятым воротником, на голове темно-синяя кепка-бейсболка, низко надвинутая на лоб. Но, несмотря на это, я сразу узнал в нем мужчину, изображение которого видел на зернистой видеопленке из камеры наблюдения мистера Пателя. Того самого человека, который застрелил Геба Ковака на ипподроме в Эйнтри, того самого типа, который стрелял в меня на Личфилд-гроув.
Вот гад!..
И я вернулся в гостиную.
Входная дверь запиралась автоматически, стоило ее захлопнуть, замок был типа йельской задвижки. Довольно надежный и крепкий, но достаточно ли крепкий?
Я быстро прошел через кухню и запер заднюю дверь, осторожно и плавно повернул ключ в замке, чтоб свести шум к минимуму, а затем еще закрыл на задвижку вверху.
Мама с Клаудией наблюдали за каждым моим шагом.
Затем мы услышали, как пришелец трясет и толкает входную дверь. Обе женщины инстинктивно съежились и нырнули под стол.
- Кто там? - шепотом спросила мама.
Придется все же сказать им.
- Дорогая, - прошептал я, - он очень опасный человек, он пытался меня убить.
Глаза Клаудии расширились от ужаса. Мама же, очевидно, посчитала это за шутку и рассмеялась.
- Я серьезно, - сказал я, и смех тотчас стих. - Это тот самый тип, который убил Геба Ковака на скачках в Эйнтри.
На этот раз обе так и содрогнулись от страха. Надо сказать, что и я был напуган не меньше.
- Вызывай полицию, - сказала Клаудия, а потом вдруг вспомнила: - О господи, он же перерезал телефонную линию!
И электричество тоже вырубил.
Так что позвонить, позвать на помощь никак нельзя, ведь мобильники здесь сигнал не ловили.
Мы были предоставлены сами себе.
- Наверх! - тихо, но твердо скомандовал я. - Быстро, обе! Запритесь там в ванной. Сядьте на пол и не высовывайтесь, пока я не скажу.
Клаудия явно колебалась, затем взяла маму за руку и потянула за собой. Они уже начали подниматься, затем обернулись.
- А ты что собираешься делать? - с искаженным от страха лицом спросила Клаудия.
- Просто не пускать его в дом, - ответил я. - Давайте, давайте, живо отсюда!
Они торопливо поднялись наверх, и вскоре я услышал, как захлопнулась дверь ванной комнаты.
«Если он все же ворвется и убьет меня, - подумал я, - то, наверное, женщин не тронет. Работа сделана, и он уйдет. Но если бы мы все трое оказались внизу, он бы точно перестрелял нас всех».
Я огляделся в поисках хоть какого-то оружия.
Заряженное охотничье ружье пришлось бы в самый раз, но мама интересовалась сельскими видами спорта не больше, чем сам я оригами.
Я услышал, как убийца пытается открыть заднюю дверь, и инстинктивно отпрянул от нее.
Солнце зашло, последние оранжевые отблески его лучей золотили небо на западе, я увидел это из кухонного окна. И уже начало темнеть, особенно внутри дома, где не было электричества.
Я отчаянно озирался по сторонам, ища хоть какой-то предмет, могущий заменить оружие.
В углу у входной двери стояли в большом китайском керамическом горшке зонт и трость. Я схватил трость, но это была складная модель, для удобства, чтоб можно было уложить в сумку и взять с собой. Тогда я решил в пользу зонта. Большой, типа тех, что носят с собой на поле для гольфа, с тяжелой деревянной ручкой. Тоже не идеальное оружие, но ничего другого просто не подвернулось под руку. Жаль, что в коттедже у мамы не было настоящего камина с тяжелой железной кочергой. Но мама заменила его каким-то дурацким газовым, с фальшивыми углями с подсветкой.
Что ж, по крайней мере, у меня было одно преимущество перед противником: я его видел, а он меня нет.
На улице до сих пор еще было достаточно светло, и я через окна видел, как он бродит вокруг дома. В какой-то момент он приблизился к кухонному окну, сложил ладони чашечкой и начал всматриваться через стекло. Я тут же встал сбоку, в темный угол, разглядеть меня там он никак не мог.
Может, все же уйдет?..
Но не тут-то было.
Звон разбитого стекла тотчас разрушил эту мою робкую надежду. Похоже, без насилия все же не обойдется.
Окна в доме у мамы были старомодные, по стилю вполне соответствовали коттеджу. Небольшие стеклянные вставки были соединены решетчатыми конструкциями из металлических полосок.
Стрелок разбил одну из этих панелей в кухонном окне, и образовавшегося отверстия оказалось достаточно, чтоб он просунул руку в перчатке, нащупал задвижку и открыл все окно. Я наблюдал за его действиями в меркнущем свете. Окна в доме открывались наружу.
Где же спрятаться?..
Без сомнения, лучшее для этого место - ванная комната наверху, можно запереться там изнутри, но мне вовсе не хотелось присоединяться к маме и Клаудии. Я был уверен - это приведет к неминуемой гибели всех нас.
Так где же мне спрятаться?!
Нигде.
Я решил, что игра в прятки с убийцей - наихудший в данном случае вариант. Она дает преимущество стрелку: тот неторопливо и методично будет обходить весь дом хоть всю ночь напролет и неминуемо отыщет меня, и тогда я тоже получу пару пуль прямо в сердце и еще одну - в голову, как случилось с беднягой Гебом.
Если я не собираюсь прятаться, то и стоять и ждать, когда он увидит и убьет меня, - тоже не вариант. Лучший и единственный способ защиты - это нападение, причем оно должно быть внезапным и жестким.
Он начал пролезать в дом через окно. Первой появилась рука с пистолетом и длинным черным глушителем.
Я отошел в сторону и приподнял зонт, держа его обеими руками за заостренный кончик, чтоб нанести удар тяжелой деревянной ручкой.
Я вложил в этот удар всю свою силу, и пришелся он по пистолету. Вообще-то, я целился в запястье, но в последнюю долю секунды он на какой-то сантиметр-два отдернул руку.
Грянул выстрел, пуля с громким звоном срикошетила от гранитной столешницы под окном и вонзилась в стену напротив. Но благодаря этому удару мне удалось выбить оружие из руки убийцы. Пистолет с грохотом покатился по плиточному полу и залетел под старый мамин холодильник. Это немного уравняло наши шансы, подумал я, но было бы куда как лучше, если б мне удалось перехватить пистолет и направить ствол на его владельца.
- Эби се! - яростно воскликнул мужчина.
Я не знал, что это означает. Понял лишь одно: увы, но не пустить его в дом не получилось.
Я приподнял зонтик, готовясь нанести еще один удар, но теперь он видел меня и среагировал молниеносно: перехватил рукой трость и вырвал у меня из рук мое оружие. Затем отшвырнул зонт в сторону и шагнул из открытого окна на стол.
Я бросился на него, но он был готов и к этому. С легкостью отшвырнул меня в сторону, и я врезался в раковину.
Я тут же развернулся к нему лицом, но он уже спрыгнул на пол. Я видел, как он озирается по сторонам. А потом вдруг выдвинул ящик деревянного буфета, что стоял рядом с плитой, и достал оттуда большой острый нож для резки мяса. Господи, как же это я сам не догадался?
Я метнулся вправо, теперь нас разделял большой обеденный стол. Если незнакомец не сможет дотянуться до меня, то и вонзить нож - тоже.
И вот начался своеобразный балет: он двигался то в одну сторону, то в другую, я зеркально повторял его движения и ни на шаг не отходил от стола. Мы огибали его три или четыре раза, он не сводил с меня глаз. Затем стал выдвигать стулья, чтоб они помешали мне двигаться дальше, но я оказался проворнее. Может, в жокеи я не годился, но координации движений и быстроты не потерял. Именно скорость спасла меня тогда, на Личфилд-гроув, и я собирался использовать это преимущество снова.
Но хватит ли меня надолго?
Стоит допустить всего одну промашку…
Он изменил тактику, встал на один стул, вскочил на стол и бросился ко мне.
Тогда я развернулся и кинулся к лестнице, распахнул низенькую дверцу внизу, побежал наверх, прыгая сразу через две-три ступеньки. Слышал его учащенное дыхание за спиной - убийца меня настигал.
Но что еще я мог сделать? Другого выхода, похоже, не было.
И тут меня обуял страх. Я не хотел умирать!
Я уже находился на площадке. Развернулся лицом к нему, чтоб видеть, какие он собирается предпринять действия. Так, по крайней мере, можно попробовать увернуться от ножа.
Он стоял на ступеньке всего футах в четырех от меня. Потом сделал шаг, поднялся на еще одну ступеньку, а я отступил на шаг, оба мы еще раз повторили тот же маневр, и тут я почувствовал, что упираюсь спиной в стену. Отступать дальше было некуда.
Он сделал навстречу еще шаг, и я весь сжался, приготовился к удару, хотя не знал, что делать, если он последует.
Наверное, просто умереть.
И тут в коридоре, по правую руку от него, отворилась дверь и из ванной вышла Клаудия.
- А ну вали отсюда, ублюдок вонючий! - завопила она. - Не смей его трогать! - Затем снова захлопнула дверь и заперлась изнутри.
Убийца обернулся на шум, я воспользовался моментом и набросился на него. Обхватил правой рукой его за шею, стал сдавливать горло, а пальцами правой руки пытался выдавить ему глаза.
Я сжимал его горло изо всех сил.
Но их, видимо, не хватало.
Мужчина оказался значительно выше и сильней меня и, как я ни старался удержать его, начал медленно поворачиваться ко мне лицом. И поскольку обе руки у меня были заняты, прикрывать ими живот больше не получалось.
Что там говорил мне хирург?
«Чем бы вы там ни занимались, - говорил он, - постарайтесь не вступать в драки».
А вот насчет падения с лестницы вроде бы ничего не говорил.
Я сдавливал шею убийцы с такой силой, точно от этого зависела сама моя жизнь - да так оно и есть, конечно, зависела, - а затем нырнул с лестницы головой вниз, увлекая за собой противника. Это, конечно, было полным безумием, особенно со стороны человека, у которого голова едва держалась на плечах. Но то был мой единственный шанс.
Падая, я извернулся всем телом и при падении приземлился на моего врага. Именно он со всей силой врезался головой в стену в том месте, где лестница поворачивала под углом в девяносто градусов. А дальше мы съехали вниз к подножию деревянной лестницы и остановились, и правая моя рука продолжала сжимать его горло. Дверца внизу была приоткрыта, ноги наши по-прежнему находились на ступенях, а головы и торсы - на полу гостиной.
Даже притом что я использовал тело своего противника с целью смягчить удар, столкновения со стенкой оказалось достаточно, чтобы выбить весь воздух из моих легких. Но и на том спасибо, голова не оторвалась.
Я высвободил правую руку и вскочил на ноги, готовый продолжать борьбу, но необходимости в том не было. Мужчина лежал неподвижно лицом вниз.
Тогда я метнулся к двери и схватил мамину складную трость, затем с ее помощью подцепил пистолет за рукоятку и извлек его из-под холодильника.