– Вот так все просто?
– А чего усложнять? Есть труд, есть оплата, есть дом. На нашем острове проживают только ирландцы, и других там не предвидится. Церкви пока нет. Но обязательно будет, и ей понадобятся колокола. У нас уже есть два священника, которые согласились перебраться за океан. И за церковью дело не станет. Понимаю, жизнь отучила вас верить людям. Но, если надумаете, в полночь ждем вас в порту, у третьей казенной пристани. Моя бригантина называется «Глория». Впрочем, вы не промахнетесь, вас встретят еще на входе на территорию порта. Места там лихие, так что провожатые лишними никак не будут.
– А как же мой долг мистеру Кэри?
– А вы ему его простите, – хохотнув, ответил Патрик. – Я очень сильно сомневаюсь, что вы не отработали этому ублюдку свой долг сполна. Но если вас так уж мучает совесть, могу вручить вам эти двадцать фунтов прямо сейчас. Будете мне должны и отработаете в течение года. Уж у меня-то без обмана.
– Значит, мистер Кэри меня дурит, а вы нет?
– Я с вами честен. Но, в любом случае, сами подумайте, что вы теряете. Боитесь беззакония за океаном? Но позвольте спросить, а здесь закон вас сильно защищает? И потом, хотел бы я заполучить вас с дурными намерениями, то легко добился бы этого. Нет ничего проще, чем опоить человека. Раз, и вы приходите в себя в трюме корабля в открытом море. Обычная в общем-то практика. Только не надо говорить, что вы не зашли бы со мной в паб опрокинуть кружечку эля.
– Хм. Мне нужно подумать.
– Думайте. Мне нужен мастер, способный творить, а не подневольный раб. – Патрик приподнял шляпу, прощаясь с литейщиком, и пошел своей дорогой.
А мистер Уолш остановился в задумчивости посреди дороги. Постояв немного, он поплотнее запахнул плащ, полы которого то и дело трепал налетавший ветер. Снова пошел прекратившийся было дождь. Н-да. Эдак на дороге ничего, кроме простуды, не выстоишь. На дворе был конец мая, но сырость никому не прибавляет здоровья, и время года тут не играет столь уж решительную роль.
Все еще пребывая в задумчивости и зябко передернув плечами, мастер направился по раскисшей от дождя улице к своей лачуге. Подумать ему было над чем. Он ведь не дурак, понимает, что положение его семьи, да и его самого, достаточно зыбко и во многом зависит от благосклонности владельца мануфактуры и его семьи. Понимал он и то, что пожелай капитан, и он действительно смог бы устроить его похищение. В конце концов, как раз моряки-то этим и славятся.
– Капитан, может, зря ты так мудришь? Спеленали бы все семейство, и пикнуть не успели бы. А там твое зелье спокойно довезли бы на корабль, – глядя сквозь кусты вслед удаляющемуся мастеру, встретил Патрика Мартин.
– Вот если он к полуночи не надумает двинуться в сторону порта, тогда пусть парни и сработают, – возразил Патрик. – Еще одна тренировка не помешает.
Памятуя о будущих планах, Патрик не забывал гонять парней, натаскивая их в деле штурма зданий. Собственно, пока Кевин катался в Ирландию, оставшаяся часть команды львиную долю времени посвящала именно отработке захвата зданий. Для этого Патрик даже снял усадьбу за городом. Весьма серьезное хозяйство, со множеством каменных построек. Эдакий поселок в миниатюре.
– Скажешь тоже, тренировка. Тут всего-то лачуга, – хмыкнув, возразил Мартин.
– Зато народу много, мастер с женой да четверо детей. А проделать все надо будет тихо. И глядите, никого не покалечьте, – возразил Патрик.
Вообще-то в его планы входили не только открытые штурмы зданий, но и тайные операции по изъятию требуемых лиц. И дебют его парней должен был состояться именно здесь, в Лондоне. Собственно, из-за него они тут и оказались.
– Парни все сделают как надо, – уверенно ответил Мартин.
– Вот только не надо этой вальяжности, дружище. Учти, к любому делу нужно подходить со всей ответственностью и серьезностью. С одной стороны, нам лишний шум ни к чему. С другой – от мастерства мистера Уолша и его сына в будущем станут зависеть наши жизни. Учти это, и пусть парни будут предельно аккуратны с этим семейством. Чтобы он потом добром вспомнил этот ночной налет. Если до этого дойдет, конечно же. Кто пойдет за ним?
– Так браконьер наш, Дарак. Он уже ведет его. Он и разузнает все в деталях.
– Уверен, что парни справятся без тебя?
– Ручаюсь. И потом, признаться, мне с этим пронырой Дараком не тягаться. Но сначала хочу встретиться с парнями. Накрутить хвоста, чтобы лишний раз прочувствовали, – тут же ответил Мартин на невысказанный вопрос Патрика.
– Хорошо. Тогда пошли. А потом пойдем промочить горло.
– Вот это дело. А то продрог уже. Дождливый выдался май, капитан.
– Не раскатывай губу, дружище. Мы ограничимся только элем. Да и тем увлекаться не станем.
– Как скажешь, капитан, – вздохнув, согласился Мартин.
Опасения Патрика относительно семейства Уолшей оказались напрасными. Он, конечно же, надеялся, что мастер примет верное решение, но не очень на это рассчитывал. Поэтому и подстраховался, задумав похищение. А что делать, если ему просто необходим был литейщик.
Стволы пушек имеют свойство снашиваться. А еще – к ним необходимы снаряды. Причем не ядра, а самые настоящие гранаты, длиной в три калибра и с направляющими выступами для нарезов. Да еще и со взрывателями. На первый взгляд, вроде ничего сложного, но все это требует профессионального подхода.
О том, как сложились дела с семейством Уолшей, Патрик узнал только под утро, когда наконец взошел на борт готовой к отплытию «Глории». А до этого ему пришлось провести весь вечер и всю ночь в гаштхаузе[3]. Весьма приличном заведении в центре города в компании с Генри Морганом. Ну да, они там банально накачивались самым разнообразным алкоголем. В смысле, накачивали подопечного.
Патрик был несказанно удивлен, когда узнал, как содержится под домашним арестом ожидающий королевского суда пират. Он-то готовился брать штурмом особняк. Отводил на подготовку к операции минимум неделю, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Однако уже в первый день узнал, что он ничего не понимает в местных политических раскладах. Точнее, не понимали оба: и Шейранов, и Кларк.
Оказывается, Морган только был доставлен в Лондон под арестом. Едва королю стало известно о его прибытии, Карл тут же приказал освободить пирата. Согласно распоряжению короля, Моргану дозволялось жить в пределах города за свой счет. Все. Больше никаких ограничений, никакой охраны, никакого надзора. То есть морскому разбойнику поверили на честное слово, если он его вообще давал. Ох, что-то с этим парнем нечисто. И поднялся как-то уж очень быстро, и отношение к нему, как к родному.
«Арестант» вовсю пользовался своим положением и довольно часто устраивал дружеские попойки с… Да с первыми встречными, лишь бы это были не бродяги из подворотни. А так – все, кто успеет уместиться с ним за одним столом, – желанные гости. Он и без того был любимцем чуть не всей Англии, и уж точно все мальчишки и юноши бредили его подвигами. А в результате такого простого нрава и общей доступности человека-легенды для близкого общения, причем за его счет, сделали Моргана и вовсе кумиром.
Патрику и Мартину удалось затесаться в компанию к легенде и пображничать с ним весь вечер и всю ночь. В ходе попойки Патрик, поддерживаемый Мартином, то и дело сворачивал в разговоре на Карибское море. Морган и так был готов рассказывать о нем без умолку. Ну не об Англии же ему в самом-то деле говорить. Не она принесла ему славу, а Вест-Индия. И ясное дело, на частенько подбрасываемые Патриком фразы типа «А хорошо бы сейчас вернуться в Вест-Индию и показать этим грязным испанским собакам» Морган отвечал неизменным согласием и своей готовностью: «Хоть сейчас».
Вообще-то на Патрика он не произвел впечатления. Уже одутловатый от чрезмерного потребления алкоголя. Возможно, этому виной его «заточение» в Англии, где эта деятельная натура вдруг оказалась не у дел. А уж в том, что натура у него деятельная, нет никаких сомнений. Лицо крупное, полноватое, но с правильными чертами. Правда, идиотские усики и бородка в виде эдакой капельки под нижней губой смотрелись довольно комично. Впрочем, тут это вполне нормально.
А еще Патрик не мог не отметить для себя взгляд адмирала, или все же полковника. Его глаза были глазами… нет, не убийцы, палача! Да, это куда лучше характеризовало его. И зная о том, на что способен этот человек, Патрик прекрасно сознавал, что это самая что ни на есть неприкрытая правда. Это был зверь в людском обличии, и никакое время, никакие жестокие нравы семнадцатого века не могли оправдать его деяний. Как, впрочем, и тех, кто ему потворствовал.
Патрику без особого труда удалось заманить Моргана к себе на бригантину. Здесь прославленного пиратского адмирала банально оглушили, а потом накачали снотворным. В течение часа на судно подтянулись еще остававшиеся на берегу члены команды «Глории», которые ставили точку в разыгрываемой комедии.
Патрику без особого труда удалось заманить Моргана к себе на бригантину. Здесь прославленного пиратского адмирала банально оглушили, а потом накачали снотворным. В течение часа на судно подтянулись еще остававшиеся на берегу члены команды «Глории», которые ставили точку в разыгрываемой комедии.
Вот уже несколько дней его парни распространяли по Лондону сплетню о том, что, мол, Моргану изрядно надоело сидеть без дела, и он рвется на Карибы. Конечно, подобные разговоры велись и раньше. Но без особого нажима, так, промежду прочим. Тут же парни едва не рвали на груди рубахи, доказывая, что настоящий моряк не выдержит долгого сидения на берегу и сбежит.
Тем более что коль скоро его содержат под домашним арестом как героя, то ему ничего и не будет. А так, пока суд да дело, он еще успеет насыпать испанцам перцу на хвост. Видит Бог, они этого заслуживают. Что же до короля Карла, то он непременно простит своего корсара. А то как же? Он ведь настоящий герой Англии. Кто такого тронет. Вон губернатор Ямайки, Модифорд, сидит себе в тюрьме, под замком. Поговаривают, правда, хорошо так сидит, даже с девочками. Но Морган-то и вовсе вольно разгуливает по городу…
Покончив со всеми формальностями, с началом отлива «Глория» снялась с якоря и двинулась вниз по течению. Уже к полудню бригантина резво рассекала воды Канала[4]. Обычно корабли затрачивали на переход через Атлантику два, а то и три месяца. «Глория», или все же «Охотник», справлялся с этой задачей всего за месяц. Во всяком случае, до Англии они добирались именно столько времени.
…Бригантина уверенно рассекает морские волны. Кевин вполне справляется с ее управлением. А Патрику нужно было заняться другим, но не менее важным делом. Он сидел за столом в своей каюте и внимательно изучал чертежи. В принципе, Шейранов их не просто изучил, но даже пощупал руками изготовленную из пластика модель. Однако теперь пришла пора разобраться в этом хитросплетении Кларку. А у него с механикой было не очень.
Нет смысла стоять над душой у своего подопечного все время плавания. Чем дольше находишься в теле носителя, тем дольше срок реабилитации. Так что этот длительный переход – хороший повод для того, чтобы немного прийти в себя. Ну и Кларку нечего терять время почем зря. За время перехода он успеет не только собрать весь стан для проделывания нарезов в пушках, но и как минимум нарезать половину стволов. А то и все. Как дело пойдет.
Конечно, Шейранов поможет ему со стороны посредством аппаратуры съемочной группы. Но все же неплохо бы, чтобы Кларк понимал, что делает. Ведь придет время, когда Шейранов оставит его, и Патрику придется самому выгребать в этом мире бушующем. Поэтому не помешает передать ему столько знаний, сколько удастся впихнуть в его голову.
– Войдите! – услышав стук в дверь, громко произнес Патрик.
– Капитан, там этот Морган пришел в себя.
– Вот как. – Патрик взглянул в окно, наблюдая сквозь тучи бледный отблеск заходящего солнца. – Впрочем, как раз пора. Ну, пошли поговорим с прославленным адмиралом, – отодвигая от себя бумаги, решил он.
Моргана разместили в трюме, устроив специально для него железную клетку. Впрочем, доверяться ей Патрик вовсе не собирался. Ему нужно было доставить пленника в Пуэрто-Рико живым. Поэтому мало того, что пирата держали в специальных кандалах, так за ним еще постоянно следили двое бойцов. Вот так серьезно. Чтобы ни кораблю, ни себе вреда не причинил.
– Ну как похмелье, адмирал? – подойдя к клетке в свете фонарей, поинтересовался Патрик.
– Ты кто? А-а, припоминаю. Капитан Мерфи.
– Вообще-то Кларк.
– Один хрен, ирландская собака.
– Это да. Я чистокровный ирландец. Ну и как голова? Не болит?
– Есть немного. Чем это меня?
– Этим, – Патрик указал на дубинку у пояса одного из надзирателей.
– Интересно придумано. Итак, чем обязан моему похищению?
– А самому догадаться трудно?
– Испанцы? – дернувшись в кандалах, прикрепленных к балке, с ненавистью едва не выплюнул Морган.
– Они самые, – совершенно спокойно ответил Патрик. – У них к вам весьма солидный счет. Жаждут предъявить и получить оплату.
– А ты, значит, продажная собака, решил им подлизать.
– Хотите меня рассердить? Напрасно. Я на трупы не обижаюсь.
– Ну умереть-то можно по-разному.
– Это верно. И я вам не завидую.
– Это точно. Завидовать тут нечему, – с горькой ухмылкой подтвердил Морган. – Может, явишь милость и прикончишь? Засыплешь солью да представишь им труп.
– Вообще-то мне претит передавать людей в руки святой инквизиции.
– Инквизиции…
Морган оказался мужиком волевым и в истерику не впал. Но, как видно, попасть в руки этих лицемерных святош ему не улыбалось. И как бы он ни владел собой, но заметно побледнел. А кто бы остался равнодушным к такой перспективе? То-то и оно.
– Вы жгли и грабили церкви, пытали и убивали священников. Так чего же вы ждали?
– Считаешь, что ты лучше меня?
– Не считаю. Я знаю, что я и мои парни намного лучше. Вы со своими подручными безжалостно пытали ради пары серебряных монет. Мы же передадим вас в руки палача ради того, чтобы получить возможность помочь своим братьям и сестрам, которых англичане походя отправляют в рабство. Так что разница очевидна.
– Ну так доставь им мой труп. Эти собаки получат то, что хотят.
– Не выйдет. Они хотят устроить вам суд, который затем предадут огласке. А какой прок судить труп? Вот и выходит, чтобы я и мои товарищи по несчастью получили желаемое, мы должны доставить вас живым. Так что можете даже не стараться покончить с собой, у вас не получится. Если только не хотите, чтобы ваши мучения начались несколько раньше, чем мы прибудем в Пуэрто-Рико. Я это к вашим возможным попыткам самоубийства.
– Ведь ты знаешь, что меня ждет.
– Скажем так, я предполагаю.
– И ты сможешь отдать меня этим упырям?
– По мне, так вы куда больше заслуживаете этого, чем ле Пикар. А его я уже передал испанцам.
– Когда?
– Три месяца назад. Сомневаюсь, что вы успеете встретиться.
– Ясно. И ты пришел сюда позлорадствовать? – откинув голову к стене, равнодушно произнес Морган.
– Лично мне вы насолить не успели, поэтому в злорадстве не вижу смысла. А вот просветить вас по поводу будущей судьбы считаю нелишним, поскольку неизвестность намного хуже. Измываться и досаждать вам здесь никто не станет, разве только кандалы и постоянная опека двоих парней. Питаться будете наравне со всеми. Кроме этого, вас каждый день будут выводить на палубу подышать свежим воздухом. Вы, конечно, можете попытаться совратить моих людей и подбить их на бунт, но вынужден вас разочаровать. Мы все до неприличия сильно ненавидим англичан, потому что с их помощью прошли через рабство и плантации сахарного тростника.
– Не утруждай себя. Я все понял.
Больше говорить было не о чем, поэтому Патрик, не прощаясь, развернулся и пошел прочь. Выйдя из помещения, отведенного под арестантскую, он прошел мимо закрепленных тюков и ящиков с различными товарами. Глупо было бы побывать в Европе, иметь при себе свободные средства и не прикупить кое-что необходимое. Конечно, он собирался заняться каперством, и тогда ему все достанется практически бесплатно. Но, во‑первых, когда это еще произойдет, а колонию нужно развивать. Во-вторых, купцы ведь не возят товары под заказ. Так что многого попросту не будет доставать.
Миновав отсек с товарами, он вышел на довольно просторный и свободный участок нижней палубы. Относительно свободный. Вдоль бортов были уложены пушечные стволы. Стояло несколько ящиков. В деревянных каркасах покоились два громоздких, диаметром не меньше полутора метров, маховых колеса будущего стана. Вот здесь-то он его и будет собирать. Привлечет отца и сына Уолшей.
Только когда его нога нащупала первую ступеньку трапа, ведущего наверх, Шейранов понял, что думает обо всем этом, только бы не думать о Моргане. Что ни говори, но передавать его инквизиции… Хм. А не испытывает ли он чувство вины? Очень похоже. И то, что он выходец из гуманного и просвещенного общества, тут не играет никакой роли. Кларк из этого жестокого семнадцатого века, но и ему как-то не очень. Нет, он не отступится, но факт остается фактом.
Хм. Если он не может разобраться в себе, то что же говорить об остальных. Да, они католики. Вот только никогда не видели разгула инквизиции, что очень даже присутствует в испанских владениях. Впрочем, чего это он? Здесь и сейчас казни – сродни шоу его времени. Так что сомнительно, чтобы нашлось много тех, кто походил бы на Кевина и Мартина, коим претит мысль о передаче кого-либо в лапы инквизиции.
Впрочем, нужно будет поговорить со священниками. Пусть поработают с командой. А то не хватало еще, чтобы Морган совратил кого-нибудь. Человек слаб и падок на грехи. Так что заручиться поддержкой со стороны священников не помешает. Тем более, одного из них Патрик собирался оставить на корабле в роли капеллана.