– Сеньор де Торрес, мы с сеньоритой Анитой действительно вчера встречались. Так уж случилось, что ваша болезнь, а главное – ваше выздоровление сблизили нас, и мы стали друзьями. Вас же не задевало и не оскорбляло то, как мы общались прежде? Уверяю вас, вчерашняя встреча ничем не отличалась от прежних. За небольшим исключением. Меня действительно пригласили на ужин, и я действительно преподнес подарок на правах друга. Это был свадебный подарок, поскольку я уверен, что меня на свадьбе не будет. Не думал, что поступаю предосудительно. А что до ночного происшествия… Уверяю вас, я хочу найти и покарать злодея не меньше, чем вы.
– Хотите сказать, что это были не вы?
– Я вас умоляю. Какой-то идиот выкрикивает, что это был я, и вот уже весь город гудит, обвиняя меня во всех грехах. Уверен, уже никто не помнит, кто именно первым предположил этот вздор.
– Капитан де Кастро и еще двое офицеров видели вас вечером в таверне.
– Глупо было бы отрицать. Я действительно зашел в таверну выпить кружечку пива. После чего отправился на корабль, спать. На причале меня остановил патруль, потом я дождался ялик, после чего оказался на борту «Охотника». Вы можете это легко проверить. Все. Больше я никуда не ходил. Лучше подумайте над другим. Кому может быть выгодно рассорить нас? Боюсь, что у вас есть тайный враг.
– Кхм. Я прошу прощения за то, что пытался вас голословно обвинить. Но…
– Я понимаю. Пока это только мои слова против ваших. А теперь, если позволите, я выскажу свою позицию. Благодарю. Итак. Я собираюсь организовать на Вьекесе ирландскую колонию под рукой испанского короля. И не нахожу ничего лучшего, как попытаться скомпрометировать девушку, являющуюся дочерью человека, в воле которого как благословить это начинание, так и не дать ему ходу. При этом для достижения этой цели я схватил Моргана и доставил в Пуэрто-Рико. Насколько мне известно, вы в курсе не только официальной версии.
– Да, я один из немногих, кому известны подробности этого предприятия, – вынужден был признать команданте, явно пребывая в неуверенности.
– Превосходно. То есть вы прекрасно отдаете себе отчет, какие перспективы открываются передо мной. Уверяю вас, я это сознаю ничуть не в меньшей мере. И я всем этим пренебрегу ради сомнительного удовольствия, в лучшем случае, получить по физиономии ночной вазой? Или вы настолько дурного мнения о сеньорите Сантос, что можете себе помыслить что-то иное?
– Нет. Только не о ней. Но… Ведь она вам нравится. Не смейте отрицать.
– Нравится? Боюсь, что я влюблен в вашу невесту, сеньор де Торрес. Но это ничего не меняет. Я признаюсь в этом вам, но даже не подумаю признаться ей. И никогда не позволю себе преступить правила приличия, хотя бы потому, что от этого всем будет только хуже.
– Странный вы какой-то для влюбленного, сеньор Кларк, – недоумевающе пожав плечами, произнес де Торрес.
– По-вашему, нельзя любить, не теряя головы?
– Но отчего же вы открываетесь не ей, а мне?
– Потому что не желаю смущать ее разум и хочу, чтобы она была счастлива. Я встретил ее слишком поздно, чтобы иметь надежду быть вместе. Но ведь я могу быть ее другом.
– Или любовником впоследствии.
– Вы опять оскорбляете ее недоверием, – покачав головой, возразил Патрик, – а между тем должны знать ее куда лучше, чем я.
– Но я сейчас не о ней, а о вас. В наш век легких нравов вы можете питать надежду стать ее любовником.
– Да. В отношении меня вы можете иметь подобные предположения. Но я с вами честен.
– Хм. Знаете… а я вам верю. Пока добирался сюда, думал, что убью вас. Но… Вот верю, и все тут.
– Кстати, я бы на вашем месте присмотрелся к капитану де Кастро.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мне показалось, что ему не очень понравилось то, что я вас вылечил. По-моему, в случае вашей смерти перед ним открывались многообещающие перспективы. А еще он неровно дышит в сторону сеньориты Сантос.
– Ничего подобного не замечал.
– Потому что вы видите в нем друга. А еще потому, что ваше супружество с сеньоритой Сантос является браком по расчету. Я же в нее влюблен, а потому способен заметить то, что ускользает от вашего взгляда.
– А может быть, это вы сейчас стараетесь направить мою агрессию в другую сторону?
– Возможно, и так. Но интриговать против вас я точно не стану. Даже в случае, если я добьюсь успеха, мне это не принесет никаких выгод. Только головную боль. Я не собираюсь навязываться вам в друзья.
– А это еще почему?
– Потому что для меня же будет лучше держаться подальше от вас и вашей семьи. И уж тем более после моего сегодняшнего признания, – пожав плечами, с легкостью ответил Патрик.
– А как насчет попытки устранить меня с пути руками Эрнесто, столкнув нас в поединке?
– Не пойдет, сеньор де Торрес. Я ведь ни в чем его не обвиняю, а только делюсь с вами своими наблюдениями и предположениями. Тут уж скорее я подставляю под удар самого себя. Ведь у сеньора де Кастро теперь есть повод вызвать меня на дуэль за подобные речи. И шанс, что он об этом узнает, не так уж мал, поскольку вы искренне считает его своим другом.
В этот момент раздался стук в дверь, и когда Патрик разрешил войти, вновь появился давешний матрос. Окинув быстрым взглядом картину, а главное – отметив то, как выглядит гость, выдохнул с едва заметным облегчением. Правда, тут же поспешил вновь весь подобраться.
– Господин капитан, там еще трое испанских офицеров пожаловали. Уж простите, имен я их не упомнил. Но только уж больно гневные и требуют проводить к вам. Вот Мар… кхм, сержант Кейси и отправил меня.
– Ну что же. Пригласи господ офицеров.
Те не заставили себя долго ждать. И первым, как в общем-то и ожидал Патрик, ворвался капитан де Кастро. Следом вбежали два лейтенанта, что были с ним вчера в таверне. Едва оказавшись в каюте, залитой утренними солнечными лучами, они остановились, дабы оценить обстановку.
– Ага. Флавио, ты уже здесь. Признаться, я надеялся тебя опередить, но коль скоро так, я готов быть твоим секундантом, – тут же выпалил де Кастро.
– К вашим услугам, – едва не в один голос заявили оба лейтенанта.
– Погоди, Эрнесто. С чего ты взял, что мы будем драться?
– Но-о… Ночное происшествие… Я думал…
– Но почему ты решил, что сеньор доктор причастен к нему? – специально сделав акцент на докторской степени, словно подчеркивая право Патрика на дуэль, поинтересовался де Торрес.
– То есть ты здесь не для того, чтобы вступиться за честь сеньориты Сантос? – с явным разочарованием и на грани приличия произнес де Кастро.
– Я здесь для того, чтобы прояснить ситуацию ввиду необоснованных слухов.
– Зато, похоже, сеньор де Кастро здесь по совершенно иной причине, – довольно резко и не без вызова произнес Патрик.
Признаться, он делал это намеренно, желая спровоцировать капитана, а если тот откажется, чтобы иметь самому возможность скрестить с ним клинки. Ну не нравился ему этот тип. Тем более после того, что он узнал от Перегудова.
Оказывается, де Кастро нанял каких-то припортовых проходимцев. Один из них попытался по деревьям добраться до окна спальни на втором этаже. Хотя для этого ему нужно было стать кошкой, уж больно тонкие ветви. Словом, пока один изображал крадущегося к окну, второй якобы его обнаружил и поднял тревогу.
Оба, и свидетель, и злоумышленник, сбежали. Впрочем, от свидетелей потом не было отбоя. Причем с каждым очередным пересказом событие обрастало новыми подробностями. В какой-то момент вернувшаяся сладкая парочка пустила слух о причастности к данному происшествию капитана Кларка. Остальное толпа додумала сама.
После этого прохвосты поспешили на доклад к нанимателю. И капитан де Кастро рассчитался с ними сполна. Парочка точных и выверенных ударов кинжалом обрубила нить, ведущую к нему. Тела он сбросил в море. Но даже если их и обнаружат, увязать капитана с этим убийством никто не сможет.
Все это Шейранову успел поведать Перегудов, пока происходил диалог между де Кастро и де Торресом. То есть этот ублюдок уже начал действовать. Причем начал с двойного убийства. И скорее всего, на этом не остановится. А главное – может представлять опасность для колонии. Самое невинное – один-единственный донос в святую инквизицию, и Патрик будет черпать проблемы ведрами. А это ему надо?
Словом, нарисовался враг, и коль скоро появился благовидный предлог его устранить, то стоит им воспользоваться. Конечно, дуэль – дело темное. Возможно, де Кастро отлично владеет клинком, и тогда Патрику придется прогуляться на тот свет. Ну да такое время, чего уж теперь? Конечно, не хотелось бы подставлять Кларка, но и вечно ограждать его от разных напастей не получится.
– Сеньор де Кастро, я нахожу ваше поведение и домыслы оскорбительными. Я требую, чтобы вы извинились, или буду настаивать на удовлетворении.
– Ты-ы… Ты, английская собака, еще смеешь что-то требовать?
– Сеньор де Кастро, я нахожу ваше поведение и домыслы оскорбительными. Я требую, чтобы вы извинились, или буду настаивать на удовлетворении.
– Ты-ы… Ты, английская собака, еще смеешь что-то требовать?
– Ирландская, с вашего позволения. И да, я требую.
– Эрнесто, у доктора Кларка есть подобное право, и ты это прекрасно знаешь, – вдруг поддержал Патрика команданте де Торрес.
– Флавио…
– Я же сказал, что убедился в его непричастности. Прости, друг, но ты не прав.
Патрику совершенно не понравился примирительный тон де Торреса. Еще чего доброго убедит этого Эрнесто, что нет ничего зазорного в том, чтобы извиниться, сохранив при этом лицо. Может, ему это и на руку, но только не Патрику. Поэтому он решил усилить неприязнь капитана к его персоне и нахально уставился на него, слегка отставив ногу.
– Я не стану извиняться перед этим ублюдком!
Что и требовалось доказать. А теперь не дать ему успокоиться и как можно быстрее провести поединок. Благо с секундантом проблем не возникло. Де Торрес ожидаемо выступил в роли секунданта своего друга, а одного из офицеров попросил взять на себя такую же роль со стороны Патрика.
К месту дуэли, на пустырь, находящийся на противоположном берегу гавани, отправились сразу же. Благо в плавсредствах недостатка не было. Две шлюпки, на которых прибыли господа офицеры, шлюпка и ялик самого «Охотника».
Условия схватки оговорили довольно быстро. Правда, у секундантов вызвал недоумение клинок Патрика. Кларк, конечно, был неплохим фехтовальщиком, но Шейранов все же предпочел старую добрую шашку, которой владел намного лучше. К ней же он приучал своего подопечного. Местный оружейник удивился, когда Патрик объяснил ему, что именно хочет получить. Но заказ исполнил в лучшем виде еще до путешествия в Англию.
То обстоятельство, что доктор решил драться с шашкой в руках, никого не удивило. Какая, собственно, разница, если желает, то может вооружиться хоть двуручным мечом. Недоумение вызвало то, что его оружие было короче шпаги де Кастро на добрый локоть. А это давало капитану неоспоримое преимущество. Ну и отсутствие гарды, предохраняющей руку от клинка противника. Однако Патрик заверил всех, что для него это не имеет значения и он намерен драться именно тем оружием, которое при нем.
А вот в отношении второго клинка его ждало некое разочарование. Увидев в левой руке де Кастро кинжал, Патрик с сожалением припомнил, что метательный нож использовать в поединке нельзя. Странное дело. Метнуть кинжал вполне позволялось, основной клинок – тоже, а вот использовать именно метательный нож ни в коем разе.
Признаться, Шейранов полагал, что в семнадцатом веке метательных ножей вообще не было. И их появление относится скорее к появлению первых диверсантов. До того же если и метали, то кинжалы. Ошибочка. Метательные ножи не только существовали, но и были достаточно распространены. В частности, в Испании имелось несколько стилей ножевого боя.
Однако дворяне таким оружием предпочитали не пользоваться. Возможно, причина крылась в доспехах, против которых метательный нож бессилен. Как бы то ни было, но на дуэли этот нож использовать запрещалось. А от предложенного кинжала Патрик отказался. Хуже нет, чем сходиться в смертельном поединке с непривычным оружием в руках. У него даже мелькнула мысль о том, что де Карлос откажется от использования кинжала, уравнивая шансы. Нет, тут дело вовсе не в благородстве, просто если он хотел произвести впечатление… Хм. Практичный молодой человек. Играть в благородство, когда на кону жизнь, он не стал и занял позицию с обоими клинками в руках.
Патрик ободряюще подмигнул Мартину и Кевину, нервно переминающимся в сторонке на белом песке пляжа. Дуэлянты расположились на траве. Они и так собирались драться насмерть, так стоит ли измываться над собой, увязая в податливом песке в ходе схватки?
Ни один из противников не стал проявлять поспешность. Поэтому оба начали кружить, внимательно всматриваясь друг в друга, в ожидании подходящего момента для атаки. Здесь не Голливуд, поэтому махать клинками по два часа кряду никто не станет. Все решат одна-две стремительные атаки. Все остальное – преамбула к ним.
Словом, в клинковом бое нет ничего зрелищного. Сначала скучно и непонятно. А потом ты попросту не успеваешь ничего заметить, как все уже кончилось. Правда, порой поединок все же затягивается. Но тогда он больше похож на драку, и опять же зрелищности в нем очень и очень мало.
Завершив уже второй круг, Патрик решил прощупать противника. Всерьез атаковать он не станет, а потому и подловить его будет не так уж просто. Зато хотя бы постарается понять, как дела с реакцией у капитана. Н-да. Недаром говорят, что самоуверенность – мать всех ошибок.
Де Кастро вовсе не собирался прощупывать противника. Он весьма уверенно и стремительно парировал ложный выпад Патрика круговым движением шпаги. В результате клинок шашки увело в сторону и вниз, а Патрика слегка развернуло влево. Де Карлос сделал стремительный шаг левой ногой и, сократив дистанцию до приемлемой, нанес не менее стремительный колющий удар длинным кинжалом.
По всему выходило, что Патрик оказался в безвыходном положении. Он даже успел заметить в глазах своего противника торжество и подумать о том, что лучше бы при прощупывании закрутил «восьмерку». Просто удивительно, как много человек успевает заметить и о сколь многом подумать в мгновения смертельной опасности. Правда, потом он с большим трудом может все это воссоздать в деталях и вспомнить, о чем именно подумал. А подчас и вовсе ничего не помнит.
Будь у Патрика в руках шпага или даже сабля, то он ничего не сумел бы поделать. Конечно, у него был бы шанс уйти от кинжала, но противник успел бы провести повторную атаку шпагой, против которой он уже оказался бы полностью бессилен. Именно в этот момент и сказались преимущества гнутой ручки, отсутствия гарды, более короткого клинка и другая школа.
Отклонившись еще больше влево и изогнув тело, Патрик пустил шашку по той самой траектории, которую задала шпага де Кастро. Иными словами, он вписал это движение в отрабатывавшуюся часами «восьмерку». Разве только под другим ракурсом. Вывернув до предела руку и кисть, он обратным движением резанул по предплечью руки с кинжалом и, продолжая выводить клинок, обратной стороной со звоном парировал атаку шпагой.
Мгновение, и противники разошлись, разорвав дистанцию до пары метров. И вновь кружа на небольшом пятачке. Де Кастро быстро терял кровь, стекавшую с глубокой резаной раны предплечья левой руки. Похоже, была перебита вена. Кинжал валялся на песке. Патрик только теперь ощутил боль в правом боку и струящуюся по нему теплую кровь. Все же достал его этот кабальеро. И главное – не понять, насколько серьезно. Сейчас в его крови буквально бурлит адреналин, так что рана может быть как смертельной, так и пустяковой царапиной.
Впрочем, в любом случае Патрик чувствовал себя достаточно хорошо и понимал, что его рана кровоточит не столь серьезно, как рана его противника. И от потери крови тот ослабеет куда раньше. Похоже, испанец пришел к тому же выводу, а потому не стал тянуть с повторной атакой. Причем действовал, вложившись в нее без остатка.
Клинки вновь сошлись. Шашка круговым движением со стальным шелестом отбросила шпагу в сторону. После чего Патрик, перенеся вес тела на правую ногу, левой нанес сильный удар под основание колена правой ноги де Кастро, подсекая его опорную ногу. Противник буквально рухнул на правое колено. Шашка, описав полукруг, обрушилась на грудь испанца в колющем ударе.
Клинок прошел наискось, войдя под правой ключицей и выскользнув в районе почки. Учитывая достаточно широкое и изогнутое лезвие шашки, рана была не просто смертельной, но страшной. Впрочем, не собираясь давать противнику ни малейшего шанса, Патрик провернул клинок и выдернул его, еще больше усугубляя ранение. Капитан рухнул в траву замертво, обильно орошая ее кровью.
Только после этого Шейранов привычно отстранился от тела Кларка и изучил полученную им рану. К счастью, ничего страшного. Кинжал лишь скользнул по ребрам. И хотя в результате того, что Патрик вертелся, словно уж на сковороде, разрез получился довольно большим, все же рана была неопасной.
– Напрасный труд. Доктор тут уже не понадобится, – покачав головой, произнес Патрик, наблюдая за тем, как оба лейтенанта склоняются над поверженным противником.
– Интересно, а если бы он был только ранен, вы бы оказали ему помощь, как велит вам долг? – поинтересовался де Торрес, наблюдая за тем, как Мартин и Кевин, сорвав со своего капитана рубашку, накладывают на рану повязку.
– В данной ситуации я не доктор, поэтому можете не сомневаться, если бы мой первый удар оказался недостаточно точен, то я нанес бы второй. У меня сложилось впечатление, что у покойного было не такое уж благородное сердце. Иными словами, он мне не простил бы своего поражения. У меня будет предостаточно врагов среди англичан, чтобы я мог себе позволить иметь еще одного у себя за спиной.