— Идиот, — презрительно бросила я, начисто забыв, что я здесь в роли просителя. При виде Арсения я всегда начинала нервничать. Причина была уважительной: он на редкость красивый парень. Беда в том, что не одна я так считаю, девять женщин из десяти с воодушевлением со мной согласятся, о чем он знал даже лучше, чем я. Злилась я в основном оттого, что рядом с ним мгновенно глупела, испытывая непреодолимое желание остаться с ним навсегда, при этом прекрасно понимая, насколько тщетна попытка его удержать. Он принадлежал к тому типу мужчин, к которым разумной женщине лучше не приближаться. Или сразу смириться с мыслью, что придется делить его как минимум с четырьмя особами женского пола. Моя гордость мне этого никогда не позволит, вот я и предпочитала держаться от него на расстоянии. Тут подала голос Раиса:
— Мне всегда нравилась эта фотография. — И кивнула на стену, я проследила ее взгляд и увидела свою фотографию в рамке, ощутив подозрительную маету в груди. Но длилось это лишь мгновение, потому что через это самое мгновение я разглядела, что губной помадой по стеклу мне пририсовали заячьи уши, несуразно большие и согнутые пополам. Раиса уши тоже заметила, крякнула и посмотрела на Арсения с укоризной.
— Так ты даже симпатичнее, — нагло заявил он. — Твоя фотография служит напоминанием о женском коварстве. Я держу ее перед глазами, чтобы не расслабляться при встрече с обладательницей красивой мордашки. Под личиной ангела может прятаться зубастый крокодил.
— Обожаю комплименты, — широко улыбнулась я и решила сменить тему: — Судя по тому, что ты спишь на рабочем месте, дела идут не особенно блестяще.
— А вот тут ты не права, — хмыкнул Арсений. — Я только что закончил важное дело. Так что отдыхаю на вполне законном основании.
— Важное дело? — переспросила я, видя, как он надувает щеки.
— Да. Заработал пятьсот баксов. У одной богатой старушки пропал пудель. Я спас ее от преждевременной кончины в тоске по любимой собачке, разыскав пса в рекордно короткий срок.
— Ты искал собаку? — недоверчиво спросила Раиса, лицо ее при этом непроизвольно вытянулось.
— Никто не смог бы справиться с этим лучше. Собаки меня любят.
— По-моему, ты просто валяешь дурака.
— Вовсе нет. В этом городе не случалось ничего стоящего со времен нашествия Батыя. Все последующие события обошли его стороной. Аборигены на редкость добродушны и непритязательны. Если так пойдет дальше, я начну разыскивать сбежавших хомячков. Давай поговорим о моих деньгах, дорогая, — глумливо усмехнулся он. — Могу я на них взглянуть?
— Я не рискнула их сюда везти, но ты их получишь. Свою долю и половину моей.
— Звучит заманчиво. Ты вроде бы говорила, что завязала. Нет?
— Конечно, да.
— Тогда с чего вдруг такая щедрость?
— Я хочу загладить свою вину.
Он посмотрел на меня, потом на Раису, вновь повернулся ко мне и нахмурился. В красивом лице еле уловимая угроза, исходившая из синих с прозеленью глаз. Теперь Арсений выглядел парнем, с которым лучше не связываться. Должна заметить: если дамы испытывали к нему любовь, граничащую с обожанием, то мужчины в его присутствии мрачнели, справедливо подозревая, что рядом с ними находится исключительно опасный тип. Лично я не раз присутствовала при подобных метаморфозах и сейчас была к ней готова, но все равно забеспокоилась, подумав, может, мы дурака сваляли, явившись сюда. И все-таки кое-что в нашем прошлом позволяло надеяться, что мы обретем в его лице союзника, а вовсе не врага. На всякий случай я томно вздохнула, напустив в глаза тихой грусти.
— Во что ты вляпалась, дьявол тебя побери? — спросил он сурово.
— Сенечка, это я во всем виновата, — заныла Раиса. — А Маруся, добрая душа, не могла меня в беде оставить. Но мы понятия не имеем, что делать с трупом, то есть труп еще полбеды, но куда мента девать?
— Какой труп? Какой мент? — рявкнул Арсений, разомкнул руки и уперся о край стола, словно собирался его опрокинуть. Он сидел, как каменный лев у входа в наш исторический музей, я фыркнула, подумав при этом с досадой: «Как же он хорош…»
— Не стоит так нервничать, — сказала Раиса. — Сейчас я все объясню.
Решив, что объяснять Раиса будет очень долго, а времени у нас не так много, я вмешалась:
— Лучше я. — И очень коротко, а главное, как мне казалось, доходчиво принялась объяснять.
Надо отдать Арсению должное, он слушал довольно терпеливо, однако уже на третьей минуте моего повествования глаза его метали молнии, а физиономия начала бледнеть от злости. Мне его чувства были понятны.
— Вы раскатываете по городам и весям с трупом в багажнике? — ласково спросил он.
— Ты забыл про мента, — вежливо напомнила Раиса.
— Маруся, ты идиотка, — глядя на меня, произнес он. И хотя то же самое я говорила Раисе, да и самой себе, если уж быть честной, его слова показались обидными.
— А что прикажешь делать? — развела я руками.
— Гнать в шею эту чокнутую! — рявкнул он.
— Я не могу гнать ее в шею, она моя подруга. И я просто обязана ей помочь.
— Спасибо, Маруся, — вытирая слезы ладошкой, сказала Раиса. — Сенечка, вся наша надежда на тебя. Хоть ты и назвал меня чокнутой, я не собираюсь принимать твои слова близко к сердцу. Помоги нам, пожалуйста, и я тебя озолочу. А Маруся наконец-то поймет, какой ты славный парень.
— Ничего она не поймет, — съязвил он, а я кивнула:
— Пойму. Избавь нас от этих типов, и я…
— Что? — насторожился он.
— Все, что угодно, — не желая тратить время попусту, сказала я.
Арсений поднялся, сказал с сомнением:
— Где машина? — И, не дожидаясь ответа, направился к двери.
Мы припустились за ним. Подозреваю, он, как и я недавно, лелеял в душе надежду, что это глупая шутка. Если честно, мне стало его чуточку жалко. А вместе с этим я почувствовала облегчение. Теперь голова должна болеть у Арсения, а вовсе не у меня. Как удачно, что я родилась женщиной, всегда можно упасть в обморок или переложить проблемы на мужские плечи, если, конечно, найдется дурак, готовый их на эти самые плечи взгромоздить. Арсений дураком не был, это я знала абсолютно точно, оттого по мере приближения к машине начала опять беспокоиться: что, если, взвесив все и здраво рассудив, он отправит нас восвояси? Между тем Арсений открыл багажник, заглянул в него и позеленел.
— Твою мать, — буркнул он, воровато огляделся и поспешил багажник закрыть.
— Что будем делать? — деловито поинтересовалась Раиса.
— Сухари сушить.
— Зачем?
— Затем, что мы в дерьме по самые уши. — Слово «мы» вызвало у меня прилив благодарности к Арсению, но я на всякий случай нахмурилась. — Давай ключи.
Раиса протянула ему ключи от машины, и Арсений сел за руль, мы торопливо устроились сзади. Пока мы ехали по городу, не произнесли ни слова, Арсений хмурился, как видно, размышляя, я не рискнула нарушать ход его мыслей. Раиса тоже не рискнула, однако, как только город остался позади, не удержалась и спросила:
— У тебя есть план?
— Откуда ему взяться? — съязвил Арсений.
— Тогда куда и зачем ты едешь?
— Хочу избавиться от трупа. Потом будем думать, что делать с ментом.
— Может, это… и от него избавимся? — нерешительно предложила Раиса.
— Ментов убивать нельзя, — зло ответил Арсений.
— Почему это? — удивилась она.
— Просто нельзя, и все! — рявкнул он.
— Куда ж его тогда девать-то?
— Если б не труп, можно было бы с ним договориться. Втюхать бабла побольше, глядишь, простил бы надругательство. Кстати, давно он там лежит?
— Да уж часов пять.
— О господи…
Надо сказать, что, несмотря на отчаянную ситуацию, я вздохнула с облегчением, потому что лишать мента жизни не собиралась. У меня были незыблемые правила, одно из которых гласило: никакого членовредительства, а тем более посягательств на чужую жизнь. Правда, облегчение длилось недолго, потому что выхода из создавшейся ситуации я не видела и Арсений, судя по всему, тоже.
— Может, все-таки предложить ему деньги? — вздохнула я.
— Боюсь, что он нас пустит по миру, — вновь съязвил Арсений, а Раиса добавила:
— Будет доить до скончания века. Я бы так и поступила.
— Кто бы сомневался, — в который раз не удержался Арсений от язвительности.
Между тем, удалившись от города километров на двадцать, мы свернули в лес. Еще какое-то время ехали по едва заметной дорожке, пока не остановились на лесной поляне. Слева заросли малины, справа молодые березки, однако мне было не до местных красот. Арсений вышел из машины и немного прогулялся, желая убедиться, что поблизости никого нет.
— Что я говорила, — не к месту заметила Раиса. — Сенечка не может тебе отказать. Он в тебя влюблен, а влюбленный мужчина для нашей сестры…
— Он не способен влюбиться, — буркнула я и разозлилась — нашла о чем сожалеть в такую минуту.
— Что я говорила, — не к месту заметила Раиса. — Сенечка не может тебе отказать. Он в тебя влюблен, а влюбленный мужчина для нашей сестры…
— Он не способен влюбиться, — буркнула я и разозлилась — нашла о чем сожалеть в такую минуту.
— Ты к нему несправедлива… — закончить она не успела, потому что Арсений вернулся. Открыл багажник.
Мы хотя и присоединились к нему, но держались на некотором расстоянии. Ухватив мента за ворот мундира, Арсений вытащил его на свет божий. Парень рухнул на траву, Арсений его поднял и теперь на всякий случай поддерживал, чтоб он опять не свалился. Перед нами стоял молодой мужчина с взлохмаченным светлыми волосами и красным лицом, вращал глазами и силился что-то произнести, но скотч на губах этому препятствовал. Арсений сорвал его, а мент взвыл, после чего запрыгал в сторону кустов, Арсений вновь ухватил его за шиворот, а парень завопил:
— Мне в туалет надо…
Физиономия его страдальчески кривилась, и пританцовывал он так отчаянно, что мы сразу ему поверили.
— Валяй, — сказал Арсений.
— Развяжите меня.
— Еще чего.
— Как же я…
Арсений вздохнул, вынул из кармана перочинный нож и разрезал путы на ногах пленника.
— А руки?
— Обойдешься.
Парень заковылял к кустам, а наш друг, надежда и опора, решил его сопровождать. Мне показалось это разумным. Оба скрылись в кустах, откуда раздалось тихое поскуливание и еще один характерный звук, который не предназначался для нежных девичьих ушей. Минут через пять оба вернулись. Парень выглядел совершенно несчастным, взглянул на всех по очереди и заявил:
— У вас труп в багажнике.
— Смотри, какой глазастый, — разозлилась Раиса.
— Ты верно заметил, труп имеет место быть, — сказал Арсений. — Назрел вопрос: что теперь делать с тобой?
— Я никому не скажу, — отчаянно замотал головой парень.
— Зарекалась свинья не хрюкать, — влезла Раиса.
— Ребята, отпустите меня, я буду молчать. Честно, — заныл страж дороги.
— Мы бы с радостью, но сам понимаешь, своя рубашка ближе к телу.
Заслышав такое, парень вдруг очень резво припустился к кустам. Надо полагать, это был жест отчаяния, потому что соперничать с Арсением он не мог. Тот в два прыжка догнал его и повалил на землю. Сидя со связанными за спиной руками, тот принялся раскачиваться, жалобно подвывая:
— Что за несчастливый я человек…
— Не все коту масленица, — ядовито заметила Раиса. — Как народ на дорогах обирать, он герой, а тут смотрите-ка, на жалость давит.
Арсений взирал на него как-то странно, рывком поднял, осмотрел со всех сторон, точно искал на нем тайные знаки, быстро обыскал парня, извлек из его кармана удостоверение и уставился на физиономию пленника с некоторой озадаченностью.
— А удостоверение-то не твое. — Парень тяжко вздохнул и посмотрел на нас с мольбой. — Ты кто такой, придурок? — рявкнул наш спаситель.
Парень втянул голову в плечи и вновь заныл:
— Ребята, не берите грех на душу…
Арсений легонько въехал ему в челюсть, и тот вновь оказался на земле.
— Я тебе сейчас шею сверну, если хитрить начнешь…
— Давно пора, — сказала Раиса и нахмурилась. — Сеня, я ничего не понимаю.
— Похоже, мент у нас ряженый.
— Так это хорошо… или плохо? — озадачилась подруга и на меня уставилась. — Допустим, убивать ментов нельзя, но если он не мент, значит… можно?
— Зачем вам меня убивать? — возмутился парень. — Я ваш разговор слышал, мужика не вы укокошили. Допустим, у вас проблемы, но зачем же все усложнять, лишая жизни невинного человека? Вдруг мужик ваш сам помер? А вы на себя мокруху повесите.
— Я тебя спрашиваю, что ты делал на дороге с чужим удостоверением? — рявкнул Арсений. — Начнешь юлить, и я тебя вот под этим кустом зарою.
— Что делал, что делал… решил немного заработать.
— Да он жулик, — обрадовалась Раиса.
— Просто мне в жизни не везет. Была у меня мечта, хотел открыть свой автосервис. А денег не было. Вот я и занял их у одного урода, потому что банк мне в кредите отказал.
— И правильно, — влезла Раиса. — Тип ты мутный, да у тебя на роже написано: дай взаймы и простись со своими денежками.
— Ничего у меня не написано. Взял деньги, купил автосервис, а он сгорел через неделю. Проводку замкнуло. А с ним три машины.
— Печально, — кивнул Арсений, на лице его блуждала улыбка, а я разозлилась, потому что оставалось лишь гадать, чему он улыбается. Труп по-прежнему в багажнике и исчезать не собирается.
— Пришлось продать квартиру, — со вздохом продолжал парень. — Но этих денег все равно не хватило, чтоб долги отдать. Гад этот подослал ко мне своих парней, мне два ребра сломали и грозились убить, если деньги не верну. Я и сорвался в бега. К дружку приехал. А у него своих проблем немерено.
— Дружок твой гаишник, что ли?
— Был. Попал под раздачу, его и турнули с работы. Он с горя запил, а тут еще жена ушла. Все одно к одному. Удостоверение он заныкал, сказал, что потерял.
— И вы открыли свой маленький бизнес?
— Да какой бизнес. Жрать чего-то надо, вот я и выезжал по ночам. Выбирал местечко поспокойнее, где обычно настоящие менты не пасутся… У дружка тачку жена отобрала, а моя того гляди рассыплется, далеко на ней не уедешь. В тех краях рыбаков много, вот я с утречка их и сторожил. А тут эта… чокнутая. Говорю, не везет мне, хоть в петлю лезь.
— Так, может, в самом деле? — хмыкнул Арсений. — Ты бы здорово удружил, избавив нас от хлопот.
— Нет, я лучше еще помучаюсь, — очень серьезно ответил наш пленник.
Мы смотрели друг на друга в замешательстве. Ясное дело, отпускать парня глупо, но не убивать же его, в конце концов? Думаю, Раиса втайне на это надеялась, если уж он не мент и суровое «нельзя» Арсения на него не распространяется. Но даже она была согласна, что взять и шваркнуть его по голове чем-то тяжелым, когда он сидит возле наших ног с разнесчастным видом, решительно невозможно.
Мы уставились на Арсения, сойдясь во мнении, что выход из ситуации должен найти он.
— Тебя как зовут? — не придумав ничего умнее, спросил наш друг.
— Витя. Виктор Кузин, — поспешно ответил тот и взглянул с надеждой.
— Ну, что, Кузин, садись в машину, — вздохнул Арсений.
— Вы меня отпустите?
— Если будешь хорошо себя вести.
— Только я в багажник не полезу, я покойников боюсь. И вам спокойнее, менты увидят чувака в форме и тормозить не будут.
Тут выяснилось, что садиться с Раисой рядом он тоже не хочет. Подозреваю, он ее побаивался. Раиса в прения вступать не стала, дала ему затрещину, и он мигом устроился на заднем сиденье. И мы поехали в город. Я понятия не имела, что задумал Арсений, а с вопросами не лезла — сунешься, и тебя попросят озвучить собственные предложения, а откуда им взяться? Мы мрачно молчали. Кузин, напротив, повеселел и, поглядывая в окно, даже начал насвистывать.
— Заткнись, — шикнула на него Раиса. — Не то денег не будет.
— У меня или у вас?
— О себе не беспокойся, вряд ли они тебе понадобятся, — съязвила она.
Кузин загрустил и теперь время от времени жалостно вздыхал.
Через полчаса мы тормозили возле «Лунного света», я вновь мысленно фыркнула, увидев вывеску, а Арсений сказал, поворачиваясь к Витьке:
— Значит, так: не шалишь, с вопросами не лезешь и, возможно, останешься цел.
— Да я что, я же понимаю, — закудахтал Кузин и с большим воодушевлением отправился в офис Арсения.
Блондинка в приемной расплылась в улыбке, увидев шефа. Поглощенная созерцанием прекрасных черт, на нового члена нашей команды она внимания попросту не обратила. Я решила, что нос у нее длинноват, а челюсть лошадиная, и, успокоенная этим открытием, вошла в кабинет.
— А у вас уютно, — заметил Витька, оглядываясь.
— Зря мы его не укокошили, — прошипела Раиса.
— Да ладно, я же вижу, вы нормальные ребята.
Арсений криво усмехнулся, а Кузин тут же забеспокоился. Ухмылка была из тех, что не сулят ничего хорошего.
— Садись, — указал ему Арсений на стул возле окна, Витька сел, Арсений достал из ящика стола наручники и приковал его к батарее.
— Да я не сбегу, — заверил Витька и зачем-то подергал рукой.
— Присматривайте за ним, дамы, а я вас покину ненадолго, — сказал Арсений. — Будет много болтать, залепите ему рот скотчем, скотч есть у секретаря. Кстати, ее зовут Оксана.
Арсений вышел из кабинета, а я припустилась за ним. Оксана опять заулыбалась, а он сказал ей:
— Я отъеду ненадолго. Проследи за тем, чтобы гости ни в чем не нуждались, сама в кабинет не заходи и посторонних туда ни в коем случае не пускай.
— Хорошо, Арсений Павлович, — ответила она, пожирая его взглядом, он пропел ласково:
— Умница. — А я вслед за ним оказалась на парковке.
— Куда ты? — спросила сурово.