Линнувиэль оторопело воззрился на безупречно гладкое лицо, обрамленное густыми каштановыми кудрями - мягкое, точеное, как у изящной статуэтки. Эти маленькие ушки, изумительно ладные скулы, ровная нежная кожа, острый подбородок, выдающий нечеловеческое упрямство, и глаза... хищно горящие голубые глаза, в которых совсем не плескалось прежнее веселье. В которых ровным светом горит изумрудный огонь чужой магии. Странный, необъяснимый, но такой узнаваемый - поразительно ясный свет Огня Жизни, которого не могло быть у полукровки. А вместе с ним - холод. Поистине леденящий холод, смешанный с расчетливостью, четким пониманием цели и абсолютным знанием того, как этой цели достичь.
Эльф только раз заглянул в эту синюю бездну и мгновенно осознал, что за прошедшие дни далеко не все сумел узнать о хрупком пацане. Потому что сейчас перед ним стояла вторая его ипостась - умная, жесткая и даже жестокая, способная на самые радикальные решения. Именно та, вторая суть, которую чаще всего видели перед собой человеческие Стражи и которую Белик столь тщательно скрывал. Но теперь почему-то решил приоткрыть краешек правды, от которой у молодого Хранителя неожиданно захолодело в груди и гулко стукнуло замерзшее сердце. Линнувиэль мгновенно узнал этот острый взгляд. Потому что точно так же на него недавно смотрела прирученная хмера: бесстрастно, оценивающе, как готовый к смертельному удару убийца. Но, вместе с тем, и немного иронично, потому что, как всякий удачливый хищник, она отлично знала себе цену. Как знала и то, что на этом свете не найдется никого, кто смог бы противостоять ей на равных.
Белка задумчиво сжала кулак и, словно подтверждая его догадку, небрежно стряхнула с ладоней каменную пыль - все, что осталось от речной гальки.
Линнувиэль судорожно сглотнул, завороженный двойственной природой этого непонятного, страшноватого, но невероятно притягательного, прекрасного в своей неукротимой силе и неуловимого, словно дикий зверь, существа. Идеального в жестоком искусстве отнятия чужих жизней. Пластичного и грациозного, как горный лев, такого же смертоносного, безумно опасного и подчас жестокого. Но которым невозможно было не восхищаться.
Темная Бездна... и именно ЕГО я скоро приведу в свой Дом?! Сам?! Своими руками впущу этого демона в Чертоги?! Позволю вернуться вместе с молодым лордом и приблизиться к Владыке Л'аэртэ?!!! Проклятье!!!! Такого не может быть!! Не может быть, что я пропустил эту угрозу!! Не может быть, что ее пропустил лорд Торриэль или... или он давно покорился неизбежному?! Может, именно Белик стоял за его неожиданным согласием вернуться? Может, это он так изящно спланировал давно задумываемую месть? За себя, погибшую сестренку, уничтоженных по вине одного из Перворожденных сородичей? Кто... кто сможет устоять перед этим притворщиком, за бесконечными масками которого кроется холодный расчетливый ум Вожака Гончих? Кто сможет одолеть его чары, если даже мне едва удается сидеть ровно в его присутствии? Кто остановит эту бурю, если Белик вдруг решит избавить Лиару от правителя Темных эльфов?!!
Хранитель Знаний в панике шарахнулся прочь.
- Разумно, - спокойно кивнула Белка, ничуть не удивившись. - Мои поздравления, Линнувиэль: ты - первый на моей памяти, кто самостоятельно принял верное решение. Даже Таррэн в свое время провозился дольше, а среди моих Гончих некоторых пришлось по нескольку раз калечить, чтобы получше дошло. И это, заметь, не смотря на то, что я ВСЕГДА предупреждаю заранее, а моя сила ни на ком из них ни разу не проявлялась в полной мере. Кроме Таррэна, разумеется.
- Что ты с ним сделал?!!
- Я? - искренне удивилась Гончая, но взглянула в белое от ужаса лицо эльфа и понимающе улыбнулась. - Да не бойся: кровь Изиара - единственное, что может мне противостоять. Не полностью гасит чары, разумеется, но дает достаточно свободы, чтобы можно было спокойно общаться, мирно беседовать и не ждать каждый миг дурацких предложений. Так что можешь расслабиться: все представители твоего Дома неплохо защищены от моего взгляда. Таррэн, как прямой потомок, получше, ты немного похуже, но все же достаточно, чтобы я не опасался за твой рассудок. Кстати, только по этой причине я до сих пор сижу и веду светскую беседу, тогда как с остальными бы никогда не рискнул - слишком велика опасность свести с ума. Но ты пока что держишься. Молодец. Что же касается Таррэна, то он единственный, кто мне почти не поддается... ну, когда очень хочет, конечно. Так что не волнуйся за его разум - я не смогу причинить ему вред. А если бы и мог, то не стал бы. Слово Стража.
Эльф недоверчиво покосился.
- Почему?
- Он спас мне жизнь, - просто ответила Белка. - И теперь она принадлежит ему. Целиком и полностью. Только благодаря Таррэну у меня есть Застава, моя стая, Гончие, Траш с Каррашиком и наши малыши. Ради одного этого стоило пережить то, что довелось пережить мне, пройти все Девять Кругов Жизни, влезть даже в ваш Лабиринт, а потом выбраться оттуда невредимым. Таррэн вытащил меня из такой же бездны, из которой недавно вытащил тебя я. И он не хочет конфликтов с Советом Старейшин. Так что не тревожься за свой народ, Хранитель: ради Таррэна я не трону никого из твоих собратьев и не стану мстить за прошлое - ни Хранителям, ни Совету, ни твоему Владыке. Если, конечно, они не вздумают сделать нам больно.
Линнувиэль поджал тонкие губы и неуловимо нахмурился.
- Значит, ты и мою жизнь спас потому, что этого хотел Таррэн?
- Не только.
- Гм... а конкретнее?
- Конкретнее? - тонко улыбнулась Белка. - Если я скажу, что мне понравилась твоя реакция, это будет считаться объяснением?
Темный эльф скептически изогнул тонкую бровь.
- Да не в этом смысле, дурачок, - пихнула его в бок Гончая. - А в том, что ты оказался на удивление незлобивым. И любопытным, что совсем уж странно. Обычно ваш брат - сплошь снобы и гордецы, страшащиеся выставлять напоказ свои чувства. Но ты еще не полностью увяз в этих рамках. Ты любишь наблюдать, терпеливо копаешься в причинах и умеешь делать на удивление правильные выводы при минимуме имеющейся информации. Мне понравилось, правда. Впрочем, не это главное, друг мой. А то, что ты, как и Таррэн, умеешь себя сдерживать даже тогда, когда находишься на грани. Умеешь отстраняться от чувств и сохранять голову ясной во время приступов ярости. Но, если даже поддаешься, то довольно быстро приходишь в равновесие. Для эльфа... тем более, Хранителя... такой самоконтроль - большая редкость. И Таррэну это тоже понравилось, я знаю. Потому что из всей вашей дурной семерки магов ты, пожалуй, единственный, кто мог бы его правильно понять.
- Я в этом совсем не уверен.
- Зато уверен я! И даже готов дать тебе шанс это доказать.
- Каким, интересно, образом? - недоверчиво хмыкнул Линнувиэль. - Попросишь Таррэна не шарахаться от меня, как от тени собственного прошлого? Заставишь забыть о Хранителях, которые когда-то лишили его Имени? Или сосватаешь, как Мирену недавно? Нет уж, спасибо. Как-нибудь сам разберусь. И вообще, я не совсем понял: с каких это пор ты начал мне доверять?!
- А меня невозможно обмануть, - неожиданно погрустнела Гончая, виновато потупив глаза. - Тот, кого я коснусь силой, не сможет мне солгать в открытую. Ни один мужчина не поднимет на меня оружие, если взглянет прямо в глаза. Ни одна женщина не накричит и не замахнется, если я возьму ее за руку. Мне никто не позавидует, потому что магия гасит всякую неприязнь. Рядом со мной даже гномы становятся покладистее и тише, а тролли - разговорчивее и терпеливее. У змей просыпается ненормальная заботливость, пещерные медведи охотно отдают свои запасы, а хмеры просто садятся в кружок и с удовольствием слушают мой голос. Я - словно магнит для вас, Линнувиэль. Живой, красивый и очень опасный магнит, рядом с которым нежелательно находиться долго. Как яркий свет для глупых мошек, у которых от жара моментально сгорают крылья. Я этого не хотел. Меня таким создали. И с некоторых пор ни одно живое существо просто не смеет меня обидеть. Веришь? Даже не поцарапают, если, конечно, я успею вовремя увидеть опасность. Но по-настоящему только один эльф способен безнаказанно находиться рядом со мной. Он один умеет справляться с этой магией, и именно поэтому я иду вместе с вами. А Таррэн...
Белка тихонько вздохнула и испытующе покосилась на молчаливого эльфа.
- Что бы он ни говорил, но он переживает каждый раз, когда его народ теряет еще одну бессмертную жизнь. Он не хочет смерти для своих братьев. И не хочет смерти отца, хоть и давно перестал к нему относиться, как к кровному родичу. Да, он зол на то, что ты умолчал о ране. Сам был готов прибить за дурость, едва не удавил там же, во дворе, когда узнал, что ты не воспользовался шансом и не попросил помощи. Но на самом деле потом он вздохнул с облегчением. И был бы очень рад, если бы в Темном Лесу имел за плечами хотя бы одного сородича, которого мог бы с уверенностью назвать своим истинным братом. Что скажешь, ушастый? Ты бы согласился на эту роль?
Белка тихонько вздохнула и испытующе покосилась на молчаливого эльфа.
- Что бы он ни говорил, но он переживает каждый раз, когда его народ теряет еще одну бессмертную жизнь. Он не хочет смерти для своих братьев. И не хочет смерти отца, хоть и давно перестал к нему относиться, как к кровному родичу. Да, он зол на то, что ты умолчал о ране. Сам был готов прибить за дурость, едва не удавил там же, во дворе, когда узнал, что ты не воспользовался шансом и не попросил помощи. Но на самом деле потом он вздохнул с облегчением. И был бы очень рад, если бы в Темном Лесу имел за плечами хотя бы одного сородича, которого мог бы с уверенностью назвать своим истинным братом. Что скажешь, ушастый? Ты бы согласился на эту роль?
Линнувиэль вздрогнул и не нашелся с ответом.
-Глава 6-
Владыка Тирриниэль с нескрываемым удовольствием следил за пульсирующим на ладонях Тира сгустком чистого Огня. Но не того, ядовито-зеленого, которым владел сам и который привык видеть в руках каждого потомка Изиара, а удивительно алого, с редкими изумрудными всполохами по краю. Невероятно мощного и неожиданно гармоничного. Такого, каким и должен был быть истинный Огонь Жизни.
Юноша легко подбросил его в воздух и играючи закрутил в длинную огненную спираль, позволив ей взвиться до верхушек белоснежных ясеней и выбросить в небо столб горячего дыма. Затем так же ловко сжал ее до прежних размеров, сформировал алый шарик величиной с кулак, заставил пару раз облететь себя по кругу, шаловливо покрутиться перед носом улыбающегося правителя и, наконец, вернул на то место, откуда взял - в собственную ладонь. Где скромный Огонек быстро уменьшился, послушно утих и стремительно исчез, оставив после себя куцую струйку серого дыма и легкий запах солнца.
- Неплохо, молодой лорд, - раздался из-за спины чей-то новый голос, и Тир неуловимо нахмурился. - Очень и очень неплохо. Ваш Огонь прекрасно развивается.
Владыка Тирриниэль удивленно обернулся и слегка поднял брови, молча вопрошая Старшего Хранителя о причинах, по которым тот решил прервать утреннее занятие своего повелителя, хотя прекрасно знал, что никому не велено нарушать его уединение.
Иттираэль сдержано поклонился.
- Прошу прощения, сир. Я всего лишь почувствовал необычный всплеск силы и пришел убедиться, что с вами все в порядке.
Царственный эльф медленно кивнул. От него не укрылся мгновенный оценивающий взгляд опытного мага, который яснее ясного показал: Иттираэль сразу понял, отчего сегодня Тир занимается самостоятельно, тогда как могущественный Владыка теперь смирно отдыхает в сторонке, пряча под тенью величественного ясеня собственную немощь и откровенно усталый вид. А если и вмешивается в процесс, то исключительно в качестве подсказчика, причем тот факт, что способный юноша уже вполне освоился со своим даром, был не самой важной тому причиной.
- Вы совсем не бережете себя, сир, - мягко упрекнул его Хранитель, и Тирриниэль мысленно вздохнул. - Возможно, вам стоит немного сократить время занятий? Опасно тратить силы там, где можно справиться иными путями, а вам сейчас никак нельзя напрягаться. Если пожелаете, я заменю вас и охотно продолжу обучение юноши.
Владыка эльфов моментально почувствовал, как напрягся Тир, и покачал головой.
- Благодарю, не нужно.
- Вы слишком истощены, мой лорд, - настойчиво повторил Иттираэль, краешком глаза отметив хмурое лицо молодого мага и его потемневшие глаза. - Вам нельзя пользоваться силой, иначе процесс ускорится во много раз. И чем чаще бы будете обращаться к Огню, тем скорее подойдет время Ухода. Прошу вас, сир, поберегите себя.
- Я знаю свои границы, Иттираэль, - устало отвернулся Владыка. - Как видишь, Тир занимается самостоятельно. Я всего лишь направляю его дар в нужную сторону.
- Однако молодому лорду непременно нужны поединки. Без них будет трудно овладеть нашей силой в полной мере.
- Спасибо, как-нибудь обойдусь, - мрачно отозвался юноша, поглядывая на белоснежную хламиду Хранителя с искренней неприязнью. У опытного мага было красивое лицо - сильное, волевое, удивительно правильное. Настолько знакомое и до боли похожее, что прямо хоть в зеркало не смотрись. А еще - хорошо развитая фигура, выдающая умелого бойца. Ровная кожа, мягкий блеск раскосых глаз, прячущий внутреннюю силу. Спокойная улыбка на тонких губах, способная растопить даже самый застарелый лед. Но было в нем и нечто такое, отчего Тир старался держаться подальше. Некий отголосок прошлого, смутное воспоминание о былом, смешанное с чужой болью, кровью и вызывающими ужас видениями... с такой же улыбкой он стоял возле алтаря и молча следил за старшим сыном своего Владыки, когда тот творил сущее безумие. Смотрел, потому что Старший Хранитель никак не мог не знать об Изменении. Точно так же, как не мог в нем не участвовать, и это было той неодолимой преградой, которая прочно отделяла его от настороженного и откровенно напрягшегося наследника.
- Я пока справляюсь, - подтвердил Тирриниэль слова внука, и Старший Хранитель коротко поклонился.
- Как пожелаете, сир. Но постарайтесь быть внимательнее - мой амулет скоро исчерпает свой резерв, а другого способа помочь вам пока нет.
- Знаю. Ступай.
Иттираэль почтительно склонил голову и, мельком покосившись на Тира, в руках которого неуловимо быстро возник опасно гудящий шар ядовито-зеленого цвета, величаво удалился. Его лицо, обращенное к притихшим ясеням, было по-прежнему спокойным и бесстрастным. Походка - мягкой и бесшумной. На губах играла печальная улыбка, полная понимания и искреннего сожаления, потому что юный наследник Изиара даже не думал скрывать свое отношение и только что наглядно его продемонстрировал. Веки полуприкрыты, руки мирно сложены на груди и плавно перебирают тончайшую ткань величественного облачения Хранителя. Но вот глаза...
Тартис, терпеливо дожидающийся у Рощи своего подопечного, буквально подскочил на месте, как ошпаренный, и поспешно склонился в глубоком поклоне. Внутренне сжался, похолодел, покрылся липким потом, когда мимолетный взгляд Старшего Хранителя мазнул по его лицу. Буквально кожей ощутил знаменитой пламя Огня Жизни, бурлящее в зеленых радужках мага яростным вулканом, и так застыл, боясь не то, что пошевелиться - даже вдохнуть, чтобы вспыльчивый Нетопырь не обратил на него свое пристальное внимание. И только когда молчаливая фигура в белом отдалилась на почтительное расстояние, он с облегченным вздохом выпрямился, утирая повлажневший лоб и успокаивая разнервничавшееся сердце.
- Что ему от меня надо? - хмуро спросил Тир, едва Старший Хранитель Знаний скрылся из глаз.
Владыка Тирриниэль неслышно вздохнул.
- То же, что и всем: Иттираэль искренне не желает, чтобы Темный трон пустовал. А у меня осталось слишком мало времени и сил, чтобы учить тебя так, как должно. Он это прекрасно знает и боится, что я просто не успею тебя подготовить.
- Ты ему не сказал? - быстро уточнил юноша.
- О чем? Что я вас обоих просто отпустил, и ты волен уйти в любую минуту? Сказал, конечно, но, как сам понимаешь, его это совсем не порадовало. Ты нужен нам, Тир. Очень нужен - только твоя сила способна удержать Темный Лес от кровавых распрей. Трону нужен король, а народу - твердая рука, которая была бы способна удержать даже самых буйных от соблазна сменить династию.
Тир совсем насупился.
- Не думаю, что я для этого подхожу.
- Да, - неожиданно согласился Тирриниэль. - Ты еще слишком молод. Но за тобой стоит наша кровь. Наш Род, наш Дом и сила Великого Дракона, чье могущество некогда сумел добыть для нас Владыка Изараэль. Кто бы ни хотел занять твое место, но этого нельзя изменить: твоя мощь настолько велика, что даже Хранители, сообща, не сумеют ее преодолеть. Ты и сейчас способен противостоять их совместным усилиям, а если бы согласился коснуться Родового Ясеня и получить его одобрение, эта сила возросла бы многократно. Я знаю, как ты противишься, знаю, как не желаешь быть чьей-то игрушкой. Еще лучше знаю, чем это может грозить, но правду не скроешь за покрывалом недомолвок: сейчас только ты можешь стать гарантией того, что после моей смерти Темный Лес не ввергнется в пучину междоусобиц.
- Если я откажусь, ты передашь власть Иттираэлю? - сухо осведомился юноша.
- Нет.
- Тогда кому? Насколько я знаю, здесь больше нет подходящих кандидатов: только в нем кровь Изиара достаточно сильна, чтобы удержать Темный трон и справиться с силой Ясеня.
- Нет, - вздохнул Тирриниэль. - Есть еще Торриэль, твой родной дядя, которого я именно для этого просил вернуться в Чертоги. Если же ты уйдешь, а он откажется или опоздает... у меня просто не останется другого выхода: Темному Лесу жизненно необходим Владыка, а кроме Хранителей, никто не сумеет совладать с Огнем.
- Значит, Иттираэль... - задумчиво кивнул Тир.