"АААй!" - это орет из спальни моя жена. "Сделай мне, пожайлуста массаж!"
Бросив со звоном на стол ложку иду и остервенело, со всей силы, делаю ей пару минут массаж. Cтараюсь во всю чтобы она поняла - от моего масажа еще хуже.
- Легче?
-Да
- Вот и хорошо. Я поем теперь хоть немного, ладно?
- Иди-иди, покушай. Жене меня жалко.
По ее глазам видно, что ей больно, но раз доктор сказал "ничего серьезного", значит, думаю, терпимо. Все ведь рожают и ничего.
Схватки начнуться через пару дней. Вот тогда наверное будет больно.
Возвращаюсь на кухню продолжать уборку.
Уборка меня уже не радует, а, скорее, убивает. Плюс крики жены здорово расшатывают психику. Даю ей сразу два тайленола и сок.
Должно помочь.
-Pнаешь что, залезай в ванну. Этот гад "Спасиба" сказал - будет легче от воды.
Протяни часов до десяти вечера, ладно? Потом я тебя опять в больницу отвезу. Они не будут принимать тебя до последнего - знают что у нас нет страховки.
Скажу совсем уже стало плохо, пусть они тебе положат в стационар. Пару дней до родов там перекантуешься. Один *** они влупят за роды такой счет, что мне, тебе, ребенку и собаке придется сделать харакири.
Бегу на кухню и, давясь, быстро доедаю суп. Он течет у меня по подбородку.
Жена опят кричит, тепрь уже в ванной. Слушать ее невыносимо.
В ванной жену сразу вырвало. На полу апельсиновый сок. В нем плавает тайленол. Один. Второй собака уже успела проглотить. Поведение жены ее удивляет.
С проклятиями вытираю пол. Ну зато у меня уже есть основание отвезти ее в больницу прямо сейчас. Эти гады просто обязаны ее принять.
Еще хочеться долго пинать в лицо махновца-доктора, отправившего нас домой минут сорок назад, и приговаривать "Спасибо, спасибо" с каждым пинком. Он не мог не знать, что ей станет хуже так скоро. Выпихнул нас потому что в нашем файле стоит "не в состоянии расплатиться за услуги". Вот так при капитализме происходит естественный отбор. Не можешь платить за роды - носи гандон круглосуточно. Есть даже места где их раздают бесплатно. Торжество гуманизма.
-Я пойду выгоню из гаража машину. А ты пока вещи собери.
- А какие вещи?
- Ну какие блять нахуй вещи с собой в больницу берут? Трусы, носки, зубную пасту..сколько тебе лет? Не знаешь что собирать в дорогу до сих пор?
- А я слышала там все дадут?
- Дадут- не дадут, хер его маму знает. Привыкай что в жизни никто нихуя ничо не просто так даст. Привыкай все брать сама. Собирайся, собирайся давай!
Выкатил и развернул машину. Поднимаюсь домой. От боли жена согнулась пополам. Вещи нихуя и не думает собирать. Разумеется! Иной раз предупреждаю ее за два часа до выхода. И все равно минут двадцать приходится ждать. Каждый раз приходится ее ждать!
Злобно кидаю в сумку ее шмотки. Сверху для себя кидаю однопинтовую банку пива "Бек" из холодильника. Хрен знает сколько придется торчать в больнице, а бара там скорее всего нет. Выпью пива и прогуляю долбаную работу. Все равно не платят уже которую неделю. Пара вытаптывать из себя раба.
- Давай-давай, шуруй, в машину, я щас.
На всякий случай оставляю собаке жратвы дня на три. Наливаю целый таз воды. Выключаю везде свет и паркую комп. Еще один взгляд кругом, и я кубарем качусь вниз по лестнице.
Поехали .
Жена теперь кричит прямо в ухо, и это отвлекает от езды. Надо было ее на заднее сидение посадить.Когда до больницы остаются пара перекрестков, жена кричит таким истошным и страшным голосом, что я, наконец, с ужасом понимаю -"Рожает ведь,бляха! Рожает!"
Это меня здорово бодрит, и я топлю на газ, не дожидаясь пока загорится зеленый. Следующий светофор тоже пролетаю на красный. Пусть попробуют только остановить, у меня уважительная причина, жена,бля рожает нахуй! Где внутри я любуюсь на смелого главного героя мчавшего прямо на красный.
Пара пропущенных "стопов", разворот в неположенном месте и двойное превышение скорости. Прекрасная возможность безнаказанно нарушать общественный порядок - "Такой шанс просто нельзя пропустить", думаю я.
Останавливаюсь прямо перед дверьми приемного покоя. Чуть ли не в самые двери въезжаю.
Хватаю жену и тащу в холл, там для таких случаев уже стоят "каталки" и я укладываю ее на одну из них.
Оборачиваюсь, а меня уже держат на прицеле трое огромных, затянутых в черное ментов.
Наша страна регулярно распиливает другие - более мелкие страны, поэтому нас недолюбливает весь мир.
Если бросить машину у входа в общественное здание, полиция считает, что там - бомба и очень быстро принимает меры.
А меры здесь мало чем изменились со времен ковбоев. Поэтому не вздумайте в такой момент дергаться или, не дай бог, лезть в карман. Оружие тут есть почти у всех, включая пенсионерок, поэтому менты стреляют быстро и совсем не в воздух.
"Ключи!!" -ревет мне один из чернорубашечных. "Ключи от машины!"
-Сэр, я не вооружен. Моей жене плохо. Есть шанс, что она рожает. Я был вынужден пойти на нарушение.
Менты прячут свои огромные волыны.
- Отдайте нам ключи, мы сами отгоним транспортное средство на парковку.
Ну уж хрен там, потом у вас бесплатно это самое "транспортное средство" не заберешь.
- Большое спасибо,сэр, я сам.
Бросив жену на каталке в вестибюле, начинаю кружить по больничному комплексу-лабиринту в поисках парковки.
На этот раз въезжаю на парковку через выход. Это русский способ въезда - нормальные люди не входят через "выход".Там нет фотоэлемента и камер, автомат не дает мне квитанции, и значит платить за стоянку теперь не придется. Первая хорошая новость за целый день.
Долбанная парковка почти в двух блоках от корпуса скорой помощи, где я бросил жену. Быстрым шагом иду туда.
Жены в вестюбюле нет. Нет жены! Куда они ее уволокли ?! Нахер бы мне нужна была эта раздолбаная машина? Зачем, зачем я бросил жену!
Кидаюсь во все стороны, как слепой натыкаясь на людей.
Ко мне подходит один из ковбоев-полицейских:"Мы доставили вашу жену в родильное отделение. Вам придется подняться на лифте с литерой "С" на третий этаж. Свернете направо, потом через два коридора налево, через холл, и дальше по зеленой линии на полу, она выведет вас к приемной родильного отделения".
Современная городская больница - это монстр из десятков корпусов переплетенных подземными и навесными переходами, тысячами коридоров, и обозначенных пятью буквами алфавита, лифтов. На полу нарисованы разноцветные линии, каждая ведет в своем направлении.
Тем не менее у меня уже вылетели из головы инструкции мента, я быстро и похоже наглухо потерялся в этом муравейнике.
Это особенно бесит, потому что на счету каждая минута.
Где моя жена? Где ее искать?
Когда я волнуюсь, давно заметил, зыбываю на хрен любые иностранные языки, хочется только по-русски орать "Мама!" и еще "Бляааадь!". Такой же, к стати, эффект, впрочем, когда я сильно укурюсь, нанюхаюсь, примажусь или убухаюсь.
А это говорит только об одном - хоть академик-садист Павлов и мучил собак, надо признать, он был прав в своих зверских открытиях о второй сигнальной системе. Никогда иностранный язык не станет до конца родным. Хотя к черту павлова с его шариками - где же тут у них рожают?
Лечу по фиолетовой линии с надписью "delivery".
Но снова мимо - вместо родильного, я попадаю на вертолетную площадку на крыше. В невьебенно богатом английском слова "доставка" и "роды" - оказываются одно и тоже.
От грохота вертолетного движка я глохну. Вертолеты скорой помощи взмывают и садятся почти без перерываю Голливуд какой-то блин. Площадка съемок "Крепкий орешек -2".
"Доставка детей! Где тут у вас нахуй-бля-факин доставка детей?" - ору я в лицо встречным.
Я теряю надежду и самообладание. К удивлению своему испытываю, то что уже давно потерял способность испытывать - в горле как то странно щекочет и в глазах встают злые слезы. Я ненавижу весь мир, но особенно самого себя.
Зачем пошел парковать эту долбаную раздолбаную машину?
Ментов испугался, вот и пошел!
Бросил в вестибюле рожающую жену, ни фига не говорящую по английски, машину,блять, помчал "правильно" парковать! Хорошо же они меня здесь выдрессировали - покруче академика- мучителя собак Павлова.
Когда я успел так опуститься и сломаться? Где переступил грань и покатился в мир скотов? Это ведь я? Или уже какая-то жалкая истерически орущая по всякому поводу плохая копия?
Наконец-то нашел этот "Labor&Delivery" - "Труд и Доставка". Пафосно, как название журнала.
Здесь такая традиция - отец ребенка всегда присутствует при родах, якобы психологически поддерживает рожающую жену.
Моя жена всё спрашивала, а не пойду ли я с ней, первый раз, страшно.
Я делал круглые глаза "Что за фантазии извращенные? Никогда у нас мужики на роды не ходили. Зачем нам эти идиотские традиции?Все рожают и ты родишь, не ссы"
Я видел роды как-то в кино: слизь, кровь, гавно, сморщенный ребенок. Одно слово чего стоит - "плод"! Плод моих чресел. К черту этот натурализм.
А проще говоря - "ну его нахуй". Лучше пива пока не родит попью. Это больше в нашей традиции.
У входа в родильное сидят две регистраторшы-негритянки.
- Э, скажите, э, где я, э, могу найти мою жену?
Я задыхаюсь от волнения и гонки. Уровень английского упал ниже всех допустимых для выживания уровней.
- Пожайлуста назовите ваше имя, адрес, и номер карточки социального страхования. Вы уже придумали имя для ребенка?
Какое в жопу имя, ребенок еще не родился! Эта фраза не звучит, а проявляется в выражении моего лица и глаз, и видимо пугает регистраторшу, потому что она тут же без дальнейших проволочек выпаливает:
- Прямо по коридору, палата 2F!
Пока я ищу палату, тишину вдруг разрывает пронзительный женский крик, и я знаю, это моя жена. И ей похоже очень-очень больно. Последние метры я бегу почти не касаясь пола.
Она лежит в одноместной палате на чем-то среднем между кроватью и столом. Вокруг нее снуют шестеро акушеров. Они пытаются поставить ей капельницу.
Но моей жене так больно, что никак не находит себе места - переворачиваеться то на бок,то на спину , то на другой бок, и они никак не могут ухватится за ее вену.
У жены тонкие руки, и вены наверное, чуть толще волоса. Я не могу смотреть как они издеваются над ней.
"Не тужьтесь, не тужьтесь, не тужьтесь пока, еще рано тужиться".
Жене больно и я вижу теперь, КАК ей больно. Дома я совсем не чувствовал ее боль - а тут казалось будто рвут на части меня самого.
После двух лет вместе я только сейчас, в первый раз начинаю чувствовать ее боль, когда она пронзительно кричит и ее бьет крупная дрожь.
В палату входит женщина-врач в дорогих позолоченных очках. Может быть она поможет моей жене, облегчит ее боль?
Женщина подходит к изголовью и обращается к жене :
-Я доктор Сара Коллинз. Доктор медицины. Заслуженный врач. Начальник родильного отделения городской больницы. За то время, что я провела на руководящем посту на свет было произведено..
Тут одна из медсестер шепчет на ухо Саре Коллинз, что моя жена не понимает по английски.
Сара Коллинз, не поведя ухом, поворачивается ко мне и запускает:
-Я доктор Сара Коллинз. Доктор медицины. Заслуженный врач. Начальник родильного отделения городской больницы. За то время, что я провела на руководящем посту на свет было произведено..
Моя жена опять истошно кричит, и я грубо отодвигаю доктора Сару в сторону.
Я держу жену за руку, пытаюсь заглянуть ей в глаза, сказать что-то, но мои усилия так же бесплодны, как и презентация доктора Сары Коллинз.
-Тужьтесь, набирайте полную грудь воздуха и тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!
Жена изгибается дугой,и из ее руки снова вылетает иголка капельницы.
"Shit!" - явственно матерится одна из медсестер, и доктор Сара Коллинз багровеет.
Моя жена кричит с таким надрывом, что я хочу отдать все на свете, чтобы ее боль перешла ко мне.
"Не ори, милочка, просто тужься, тужься!" - наставляет акушерка по-старше. На халате у ней значок с ее именем - "Мейбл".
Меня так бесит, что их здесь семь человек, и они просто стоят столбами и нихуя не делают, а только приговаривают "тужься, тужься"
После одного такого "тужься" в низу живота жены появляется наконец макушка ребенка.
Еще секунда и он весь - не вылезает, не выползает, не выжимается, а буквально вылетает на свет. Вылетает как пробка от шампанского, так что медсестрам приходится ее ловить, как голкиперам.
Ффу. Наконец-то. Жуть. У меня подкашиваются ноги. Внутри все трясется мелкой дрожью и я теряю способность говорить даже по-русски.
- Перерезайте пуповину! Ну же, вы, перерезайте!
Акушерка с улыбкой Малюты Скуратова сует мне в руку блестящие хирургические ножницы. Да они что совсем охуели все здесь?
- No!!
Не буду нахуй ничего резать! Отъебитесь. Разве не хватит на сегодня острых ощущений? Какаи же идиотские у них традиции и обряды.
"Сейчас мы извлечем плаценту"- комментирует доктор Сара Коллинз
Вот этого-то я и боялся, достанут сейчас кучу окрававленных сизых кишок.
На самом деле я не видел ничего на свете более прикольного чем эта самая плацента.
Представте себе литровую серибристую каплю живой полужидкой ртути, переливающейся и играющей в свете, как может только ртуть. Что-то совершенно внеземное в этом, чудо инопланетной технологии. Человек пока еще не создал чего-то более прикольного, чем этот божественный дизайн.
Даже айпэд или эксбокс 360 - полная херня по-сравнению с плацентой.
Иду смотреть на ребенка. Маленьких детей, честно говоря, не очень люблю.
Да и этого девять месяцев откровенно считаю побочным продуктом своей жизнедеятельности.
Однако когда удается его рассмотреть - я испытываю что-то вроде прихода. Похоже будто наркот долго не мог найти дозу, а тут вдруг к нему подскочила медсестра в короткой юбчонке, сама вздрочила жилу и нежно влила исцеляющие кубики. Как будто по жиле просвистело что-то кристально-чистое, стимулирующее к радостной жизни.
От долбанной депрессии не остается и следа. Мозг как бы омывается свежестью и кайфом.Я вступаю в диалог с вновь прибывшим на нашу планету существом:
-Куда же ты, бедолага, спешишь? Успеешь еще гавна хапнуть. Целых две недели мог бы еще там жечь! Поверь тут не настолько прикольно, чтобы так сюда торопиться!
Мне так много надо ему рассказать об этой дыре! Предупредить, научить!
Мейбл удивленно на меня смотрит. Она явно не потомок бандеровцев, и поэтому ей кажется, что я бормочу над ребенком тарабарские заклинания.
А мне хочется говорить, говорить с ним как с равным, но он похоже, уже заснул. Видимо поток информации утомил маленького человечека.
Жена тоже начинает засыпать. Ей делают укол обезболивающего.
Я немного ей завидую - могли бы и мне предложить, хоть из вежливости, и тут же вспоминаю о банке пива в сумке со шмотьем. Целая пинта!
Быстро закрывшись в туалете палаты, жадно делюсь своей радостью с немецкими пивоварами. Маленький привет из далекого Бремена, федеральная земля Бремен.
Хорошо-то как зашло пивко! Вообще как все хорошо. Просто и радостно!
Теперь надо пойти и в стельку нажраться, как делают герои всех старых советских фильмов, когда у них рожает жена. А потом орать ей песни или карабкаться в палату по водосточной трубе. Вот это по-нашему, а не кровавую пуповину блестящими ножницами перерезать - дикость какая!
Если развивать тему дальше - почему бы им тогда не приглашать родственников на вскрытие покойных близких - в качестве прощания и проводов. Нельзя вслепую копировать их традиции только потому что они развели весь мир убедив, что их система самая лучшая.
На улице уже ночь. Тэк-с. Работу - в жопу!Я требую продолжения банкета. Куда теперьча? С кем разделить восторг! На улице даже светлее - будто белой ночью в Питере.
Все мои здешние "приятели", язык не поворачивается их назвать друзьями, херачат ща где-то в ночную. Надраивают Америку до блеска.
Один я выпал из общего круга. Вот те и раз - а нажратся то мне не с кем. И вдруг я явственно понимаю, что нет у меня на свете никого ближе и родней, чем связавшаяся со мной, долбоебом, моя жена. Самый близкий человек. И этот, без имени, что ногами так смешно дрыгает - только они и есть.
Жена оказывается мой единственный и самый лучший друг. И праздновать мне хочется сейчас только с ней.
Мне вспоминается как я ухаживал за ней, как убегал в окно от ее строгого отца, как встречал с работы и радовался каждому ее взгляду брошенному в мою сторону. И как потом я ежедневно орал на нее за грязную посуду, и злобно делал ей массаж - чтоб отстала поскорей, и я вернулся на кухню жрать.
Блять накуплю ей завтра кучу цветов, шариков , фруктов! Вползу в палату на коленях! Какой же я скот!
Прям с утра, встану пораньше - и к ней! Денег на подарки маловато - так продам свой вонючий мертвый и пыльный комп!
Заехал домой - сообщить радостные новости собаке. Хотя меня не было только пару часов - она уже покончила с трехдневным запасом жратвы, что я ей оставил.
Асобутыльник собака тоже никакой - та что я решил навестить Чака. Переконтоваться у него до утра.
Чак - бывший ДиДжей одной из самых чумовых дискотек нашего города. Он был ДиДжеем до сорока лет, пока не потерял связь с реальностью, и его не выперли. К сорока годам он оказался без работы, профессии и семьи. ДиДжеи умирают молодыми. Забывают их тоже быстро.
Три года назад я снимал у Чака комнату.
Именно он научил меня как выкручиваться в этой полуавтоматической стране. Как водить машину. Сдать на права. Открыть в банке счет. И все это без документов.
Кроме меня в доме было еще двое жильцов и каждую субботу Чак скручивал толстую кукарачу из шишек для всех. Шишки были его вторым "я". Его первым "я" был кокс. Трезвым я не видел его ни разу в жизни.
Ваще если бы Чака выбрали президентом, башни-близнецы все так же бы портили профиль Нью-Йорка и по сей день. Чак хиповато-добр.
Дверь в его была приотрыта и прямо с порога мне в лицо ударил шишечный угар. Чак встретил меня так, как будто мы расстались пол-часа назад.