- Юной леди не грозила ни казнь, ни даже тюремное заключение, возразил Сети. - Ее никто пальцем не тронул. Разве что капелька хлороформа, о котором она уже и думать забыла...
- Значит, она знает, что вы - виконт, то есть были им... Или правильнее сказать, что виконт был вами?..
- Не имеет значения. Эта личина мне больше не нужна. Вы меня не подозревали?
- Я нет, зато вас заподозрил Эмерсон! Моего мужа не обманешь, он идет по вашему следу. Вам не избежать его мести!
- Эмерсон... - повторил Сети с недоброй усмешкой. - Не будем сейчас о нем, займемся лучше вами.
- Я думала, что вы - миссис Эксхаммер, - созналась я. - А Рамсес... Помните Рамсеса?
- Еще бы!
- Так вот, Рамсес - что возьмешь с ребенка? - заподозрил детектива, мистера Грегсона.
- Правильно, я был Грегсоном.
- Что?!
- И миссис Эксхаммер - тоже. Все трое - это я!
Когда до меня дошел смысл этих слов, я совсем упала духом. Никогда еще я не была так близка к отчаянию, даже когда решила, что замурована внутри Черной пирамиды. Ведь я надеялась, что Грегсон поможет Эмерсону накрыть Сети в его логове...
Новая мысль заставила меня вскочить.
- Эмерсон! Он ведь отправился на встречу с Грегсоном, то есть с вами... Что вы сделали с моим мужем?
- К черту Эмерсона! - ответил Сети раздраженно. - Почему вы только о нем и твердите? Ничего я с ним не сделал! Предложение встретиться было уловкой, чтобы он больше не путался под ногами. Я и не думал приходить в кафе "Ориенталь". Надеюсь, он так и сидит там, пьет одну чашку кофе за другой и вот-вот грохнется в обморок от болтовни вашего речистого отпрыска.
- С какой стати я должна вам верить?
- Почему бы вам мне не поверить? - Сети поднялся и проговорил медленно, как бы в задумчивости: - Рэдклифф Эмерсон - один из немногих людей на свете, представляющих для меня настоящую угрозу. Заурядный злодей, лишенный воображения, давно бы его уничтожил, но у меня другой стиль. К тому же мне нравится риск, я ценю достойных соперников. Немногие мои преимущества перед Эмерсоном таковы: во-первых, он слишком увлечен археологией и предпочитает от нее не отвлекаться; во-вторых, ужасно несдержан в гневе и склонен к опрометчивым поступкам.
- Но ведь одно из двух своих преимуществ вы уже свели на нет! возразила я удивленно. - Если я не вернусь к нему живой и невредимой, он употребит всю свою неисчерпаемую энергию и острый ум на поиски. Что до его гнева, то он превращает Эмерсона в грозного соперника. А вы, сэр, сильно разозлили моего мужа.
- Согласен. Но не подумайте, будто я действовал наобум. Раз я в это ввязался, то, не сомневайтесь, игра стоит свеч.
Разглагольствуя, он медленно приближался ко мне, а я так же медленно отступала. Наконец я оказалась позади кушетки. Дальше отступать было некуда. Теперь Сети двигался бесшумно, как пантера, жаждущая крови жертвы.
Я прижалась спиной к стене, готовая защищаться до последнего вздоха.
- Ты зарвался, чудовище! Да, ты лишил меня зонтика и туфель, но волю Амелии Пибоди не сломить! Можешь меня пытать, можешь даже растерзать на мелкие клочки...
- Пытки?! - Он даже задохнулся от негодования. - Мадам! Дорогая моя Амелия! Как неверно вы меня поняли! Да, вчера я совершил убийство и подбросил труп к вашему шатру, но только потому, что этот олух посмел покуситься на вашу безопасность!
И прежде чем я успела осмыслить эти безумные слова, злодей кинулся ко мне. Но вместо того чтобы вцепиться в горло, он рухнул у моих ног.
- Чудеснейшая из женщин! Я обожаю вас так, что не выразить словами! Я доставил вас сюда не для того, чтобы обидеть, а чтобы показать, на какое раболепное поклонение способна душа, поддавшаяся вашим чарам.
И он зарылся пылающим лицом в складки моих штанов. Беззащитный затылок маячил прямо перед моими глазами, но я не посмела этим воспользоваться.
Глава четырнадцатая
I
Как ни удивил меня такой поворот событий, будущее по-прежнему оставалось во мраке, поэтому могучим усилием воли я преодолела растерянность. Горячее дыхание Сети жгло мою левую коленку. Его затылок с каждой секундой выглядел все соблазнительнее, и я решила повторить фокус, не удавшийся с первого раза. Сцепив руки в замок, я с размаху врезала негодяю по загривку.
Результат превзошел все ожидания. Сети охнул и перестал дышать мне в колено. От удара он отлетел в сторону, благо скользкий мрамор помешал ему быстро вскочить на ноги. В два прыжка я оказалась у двери.
Впрочем, толку от этого было не много. Пока я билась о закрытую дверь без ручки. Сети успел прийти в себя, неторопливо встать на ноги и двинуться в мою сторону. Темных очков на носу уже не было, в черных - а может, карих или серых? - одним словом, в его глазах читалась жажда убийства. Хотя, учитывая недавнее признание, то могла быть жажда совсем иного рода... Честно говоря, разбираться в этом мне было недосуг. Я отчаянно ощупывала свои штаны, надеясь, что мне по оплошности оставили хоть что-нибудь: перочинный ножик, ножницы, коробок спичек...
Сети уже был совсем близко, когда меня вдруг осенило. Сам пояс! Широкий, из крепкой кожи, с тяжелой металлической пряжкой! Я сорвала пояс и принялась им размахивать:
- Прочь! Назад, не то получишь отметину, которую не скроет никакой грим!
Сети отпрыгнул с неожиданной для отвергнутого влюбленного грацией и улыбнулся:
- За это я вас и полюбил, Амелия! Вы восхитительно безразличны к здравому смыслу и осторожности. Ваш спутник жизни никогда не заскучает. А теперь бросьте эту игрушку и проявите хотя бы каплю благоразумия. Даже если бы я лишился чувств, вы бы не смогли отсюда сбежать.
- Но попытаться-то можно, - проворчала я, не прекращая вращать поясом, который, рассекая воздух, издавал жужжание, как рассерженное насекомое.
- Сколько ни пытайтесь, все равно ничего не выйдет. Если мои люди решат, что вы меня убили или ранили, то вам по-настоящему несдобровать. Не проявите ли вы больше сговорчивости, если я торжественно поклянусь, что не трону вас? Обещаю не приближаться к вам, пока вы сами не попросите.
- И не надейтесь! - заверила я его.
- Кто знает? Жизнь полна неожиданностей, иначе она была бы невыносима. Если вам недостаточно моей клятвы, попробуйте взглянуть на ситуацию по-другому. Вы ведь знаете, я не то чтобы тщеславен, но, скажем так, достаточно высокого мнения о собственной персоне. Интуиция мне подсказывает, что вашего расположения нужно добиваться не с помощью насилия, как сделал бы любой другой мужчина, а лаской, обратив ненависть в любовь, а презрение - в восхищение. Не выношу жестокость! К тому же, - по лицу Сети скользнула неотразимая улыбка, - вы наверняка утомлены...
- Нисколечко! - заявила я непреклонно. - Хоть ваши доводы и не лишены убедительности...
Я не стала упоминать еще одно, куда более убедительное обстоятельство. Сети тоже промолчал, должно быть из деликатности. Дело в том, что мои штаны-шаровары, лишившись пояса, все заметнее подчинялись закону всемирного тяготения.
- Что ж, - сказала я, - как видно, мы зашли в тупик. Так и быть, поверю вашему слову, господин Сети, но зарубите себе на носу: от меня вы никаких ответных обещаний не дождались!
Раньше я не называла его по имени. Он насмешливо приподнял брови:
- Так вы знаете мой излюбленный псевдоним? Только давайте обойдемся без "господина", это обращение звучит абсурдно и мешает взаимному доверию.
- Ну уж нет! Предпочитаю придерживаться формальностей.
- Проклятье! - вскричал он наполовину весело, наполовину серьезно. Как же мне подействовать на вас сладкими речами, если придется через слово вставлять "миссис Эмерсон"?
- По-моему, такие мелкие затруднения только дополнительно вас раззадорят.
Он протянул руку, и я, вся дрожа, отдала ему пояс.
- Спасибо, миссис Эмерсон, - проговорил он важно. - А теперь попрошу облачиться в приготовленный для вас наряд.
- Как вы смеете, сэр?!
- Это простая самозащита. Одному небу известно, какие ранящие предметы вы можете на себе прятать. Например, в этих... гм... штанах уместится целая коллекция кинжалов. - Правильно истолковав мое возмущение. Сети добавил: Мои люди забрали арсенал, который вы таскали на своем поясе, но обыскать не посмели. Вам стоит ценить уважение, которое я к вам питаю! Но если вы заставите меня...
- Полагаю, вы докажете свое уважение еще раз, позволив выполнить вашу просьбу в одиночестве?
- Конечно. Когда будете готовы, постучите в дверь. Но не испытывайте слишком долго мое терпение! - Далее последовала фраза по-французски, не очень уверенная, с акцентом, но неожиданно поэтичная: - И распусти свои косы, любимая, чтобы их красота и аромат стали единственной преградой между моим и твоим восторгом!
Надеюсь, мне удалось скрыть удивление. Столь интимные замечания лучше пропускать мимо ушей. Тем не менее я почувствовала волну тепла вперемешку с ознобом - не знаю, правильно ли я передала свои ощущения... Этот человек разил наповал не только силой ума. Удивительное впечатление производили также его атлетическое сложение и особенно голос - универсальный инструмент соблазнения, способный изменяться так же неожиданно, как и внешность Сети.
После его ухода медлить я не стала и начала переодеваться. Конечно, я не проявила бы такой покорности, не будь у меня тайных намерений. Злодей не догадывался, как удачно он мне подыграл! Жаль, конечно, что приходилось прибегать к столь сомнительным методам, но, приказав переодеться, он, так сказать, развязал мне руки. Не очень-то веря обещанию Сети не входить без приглашения, я решила поторопиться.
Сняв штаны, я размотала фланелевый платок, который всегда ношу в Египте, и оторвала от него полоску. Как часто милый Эмерсон подтрунивал надо мной из-за этого платка! А ведь фланель - верное средство от простуды, и у меня никогда не бывает заложен нос. (Эмерсон, правда, тоже не ведает этого недуга, хотя с негодованием отвергает платок. У него с действительностью вообще особые отношения.) Платок много раз мне помогал, а теперь обязан был спасти. Хорошо, что перед отъездом из Англии я накупила таких про запас и фланель была не застиранной, а ярко-алого цвета.
Не без борьбы с собой я сняла с шеи цепочку с лазуритовым скарабеем, на котором был вырезан картуш Тутмоса Третьего, - свадебный подарок Эмерсона. Расстаться с ним было очень нелегко, но я твердой рукой привязала цепочку к концу фланелевой полоски. Свадебный подарок призван был уберечь меня от страшной участи, которой я предпочла бы гибель.
Подкравшись к окну, я вынула из волос одну шпильку. Как оружие она не годилась - слишком гибкая, зато сейчас этот недостаток становился достоинством. Найдя в ставне самое большое отверстие, я запихнула в него полоску ткани вместе со скарабеем и принялась проталкивать шпилькой. В какой-то момент фланель застряла, но я не отчаивалась и в конце концов добилась своего. Когда почти вся полоска ткани оказалась за окном, я привязала конец, чтобы мой маячок не упал на землю.
Теперь из-за плотно закрытых ставень торчала алая лента с голубым жуком-амулетом на конце. Я надеялась, что окно выходит на людную улицу и мой сигнальный флажок привлечет внимание.
Остальную фланель я изорвала на полоски, которые связала в одну длинную ленту и смотала. Настало время облачиться в невесомые одеяния. Они оказались не настолько неприличными, как я опасалась. Лиф действительно был низкий, рукава отсутствовали, но прозрачность ткани скрадывали густая вышивка и бисер. Шаровары были так широки, что в распоротом состоянии могли бы сыграть роль гардин у меня в гостиной, правда, скрывали они все равно очень мало...
"Распусти свои косы, любимая..." К этому все шло. Волосы у меня густые и жесткие, а чехарда последних часов привела прическу в неприглядный вид, но я все равно не собиралась подчиняться скандальному требованию Сети и распускать волосы. Никогда ведь не знаешь, какое применение найдется для шпильки! Привести волосы в порядок без расчески или щетки было очень нелегко, и я все еще возилась со своим вороньим гнездом, когда раздался стук в дверь.
- Черт! - ругнулась я как примерная ученица Эмерсона.
Дверь открылась. Сети высунул голову из-за занавески, потом отодвинулся в сторону, пропуская в комнату великана-слугу с подносом, заставленным снедью.
Осмотрев меня, Сети холодно заметил:
- Полагаю, вы не рассердитесь, миссис Эмерсон, если я скажу, что ожидал несколько иного результата. Но ничего, для начала сойдет и так. Эта одежда достаточно облегает тело, чтобы вы не могли незаметно спрятать на себе пистолет или кинжал.
Великан расставил на столе блюда и удалился. Из коридора донесся шум и какая-то возня. Я прислушалась.
- Оставьте свои надежды, - сказал Сети с улыбкой. - Это не ваши спасители, а всего лишь плотники. Я приказал снабдить дверь внутренней задвижкой в доказательство своего уважения к вам. Вы не хотите меня поблагодарить?
- Благодарить тюремщика за то, что он не собирается нападать на заключенную?
Сети со смехом покачал головой:
- Моя несравненная, дорогая... миссис Эмерсон. Сделайте одолжение, сядьте! Обед подан.
Он снял с одного из блюд серебряную крышку. Восхитительный аромат курятины и специй напомнил, до чего я голодна, ведь мой обед в гостиничном ресторане был грубо прерван. В ближайшие часы мне должны были потребоваться силы, поэтому я проворно опустилась на подушки и приступила к еде. От вина я, правда, отказалась.
- Не беспокойтесь, - молвил Сети со своей странной улыбкой, - в мои планы не входит ослабить ваше сопротивление с помощью каких-то снадобий. Я готов ждать недели, даже месяцы, чтобы вы полюбили меня за мои достоинства.
- Месяцы? Не станете же вы столько времени держать меня взаперти! А как же прогулки, свежий воздух?
- Не бойтесь, это всего лишь небольшая остановка в пути. Завтра мы переедем в одно из моих загородных поместий. Я подготовил его специально для вас и уверен, что вам там понравится. Вы оцените сады с раскидистыми деревьями, экзотические цветы, извилистые тропинки, хрустальные фонтаны, возможность свободно бродить, где вам захочется.
Такого поворота я не ждала. Надежда на спасение несколько померкла. В Каире Эмерсон рано или поздно меня нашел бы, но обшарить весь Египет затруднительно даже при его неутомимости. К тому же Сети не сказал, что мы останемся в Египте. Его вилла могла находиться в любом месте Ближнего Востока, хуже того, земного шара!
Значит, надо оттянуть отъезд, но как это сделать? Притвориться больной? Этого пройдоху так просто не обманешь. Может, изобразить внезапно вспыхнувшую страсть к своему тюремщику? Гм... вряд ли он поверит, да и смогу ли я притвориться влюбленной дурочкой?
Но вот изобразить терпение я могла. Пусть себе болтает, вдруг узнаю что-нибудь полезное.
- Кто вы такой? - спросила я с набитым ртом. - Это ваш настоящий облик?
Сети улыбнулся:
- Вот еще одна черта, за которую я вас люблю, Амелия, - прошу прощения, миссис Эмерсон... Вы не ходите вокруг да около! Но как мне ни хочется вам довериться, как ни сжигает меня желание предстать перед вами в истинном моем обличье, осторожность превыше всего. Придется хранить инкогнито до тех пор, пока мы не соединимся. Лицо, которое вы сейчас видите, - всего лишь маска, одна из тысячи. Не буду скромничать, я большой мастер по части маскарада. Если позволите, я немного похвастаюсь, предстану в глазах любимой во всей красе...
- Будьте так любезны, - разрешила я, накладывая себе салат. - Сгораю от любопытства.
- Не думаю, что вы могли бы преуспеть в искусстве перевоплощения. Вы мой антипод: действуете напрямую там, где я проявляю гибкость, честны там, где я хитер и пронырлив. Вы идете прямо к цели, колотите людей зонтиком по голове, я же подобен изворотливому змею. Искусство перевоплощения при моей профессии жизненно важно, и не только с практической точки зрения. Благодаря своему таланту я окружен ореолом сверхъестественности. Многие мои невежественные помощники верят, будто я способен изменять свой облик по волшебству. В действительности все куда прозаичнее: грим, краска для волос, парики, накладные бороды, костюмы, маленькие уловки. Жесты, осанка, голос все это изменяет облик человека сильнее, чем любые хитрости. Я могу увеличить на дюйм-другой свой рост, надев ботинки с каблуком повыше, или стать гораздо ниже, изменив походку, манеры. Если бы вы посмотрели на виконта более критическим взором, то заметили бы, что в действительности он выше ростом, просто горбится; что его кривые плечи не настолько узки, как кажется; что сбивчивая речь и дурацкая манерность предполагают физическую немощь, противоречащую его телосложению.
- Но глаза! - воскликнула я, не скрывая изумления. - Священник из Дронкеха был черноглазым! Рамсес убеждал меня...
Сети улыбнулся:
- Рамсес, конечно, большой умник, но познанию нет предела. Цвет глаз можно изменить. Некоторые наркотики расширяют зрачок. Благодаря краске на веках и ресницах радужная оболочка выглядит темнее или светлее, особенно если у человека глаза неопределенного цвета - что-то среднее между карим и серым. Когда-нибудь я вам покажу свой арсенал, Амелия. В каждом из потайных местечек у меня есть лаборатория со специальным оборудованием, в том числе моей собственной конструкции. Возможно, вам будет интересно кое-чем воспользоваться, хотя ваши искрящиеся глаза будет нелегко потушить...
Он заглянул мне в глаза, голос понизился до вкрадчивого шепота.
- Пустым комплиментам я бы предпочла внятное объяснение, - сказала я, пытаясь скрыть тревогу.
- Простите. Я сдержу слово, как это ни трудно. Я отвечу на все ваши вопросы, за исключением одного-единственного...
- Наверное, это будет вопрос о том, кто вы такой на самом деле... Хорошо, господин Сети, у меня наготове дюжина других. Например, почему вы избрали такой образ жизни? С вашими способностями вы бы преуспели в любой профессии, не нарушая законов.
- Когда-нибудь я расскажу вам свою историю, - проговорил он задумчиво. - Надеюсь, тогда вы поймете, что заставило меня избрать столь необычную стезю. Но об одной причине я могу сказать прямо сейчас. Я граблю мертвых и живых не только ради барыша. Наиболее чудесные предметы из тех, что попадают мне в руки, не доходят до прилавков зловонных торжищ. Я ценитель прекрасного. Самое прекрасное я оставляю себе.