— И вы не вызвали врачей? Полицию?
— Полицию я хотел видеть меньше всего. А врачей… Какой в этом был смысл? Я же вам сказал: он уже остывал.
— Но почему вы сказали, что это убийство? Пока что все указывает на несчастный случай.
— Нет, я уверен, что тут дело нечисто, — покачал головой Матвей. — Тот тип, который продал мне грибы, он мне сразу не понравился.
— Чем именно?
— Ну, это сложно объяснить.
— А ты все же попробуй.
— На мусора он был похож. На полицейского то есть.
— А грибы он тебе сам предложил?
— Да. Просто подошел и предложил купить.
— Вот так просто?
— Ага.
— Где это было?
— Тут. В Дубочках. На остановке автобуса.
— Ты знаешь этого человека?
— Нет. Я первый раз видел этого мужика.
— Но хотя бы как он выглядел?
— Я особенно к нему не присматривался. Сначала даже хотел свалить от него, потому что почудилось, что это мент переодетый. Но потом подумал, а откуда бы тут в Дубочках взяться такой подставе? Похоже, действительно мужик хочет продать товар. И подумал, а почему бы и нет? Рискну. И взял. Страшно подумать, что бы было, не предложи я Гавриле угоститься вместе со мной.
Да уж, свой свояка видит издалека. Нашли друг друга два одиночества. Оба хороши, что и говорить, но Гаврила был еще и жадиной. Матвей, тот хоть принес к другу, поделился добычей. А Гаврила поторопился присвоить ее себе. За что в итоге и поплатился жизнью.
— Но почему ты думаешь, что именно в грибах был яд?
— А с чего тогда Гаврила кони двинул?
— Ты говоришь, он упал и головой стукнулся.
— Это да. Но только в грибах точно яд был. Иначе с чего бы Гавриле падать? Я потом эти грибы хотел поесть, да не смог и ложку в рот сунуть, все мертвый Гаврила мерещился. А потом я слышал, как вы обсуждали, что в грибах яд был. И порадовался, что не успел их поесть.
И помолчав, Матвей жалобно добавил:
— А теперь и я за свою жизнь боюсь. Он и меня прикончить хочет.
— О чем ты?
— Ночью сегодня этот тип ко мне приходил.
Катя недоверчиво взглянула на Матвея:
— Да ну? Кто приходил? Куда? Сюда?
— Ага. Он приходил. Ну, кто мне грибы продал.
— Откуда знаешь? Видел?
— Я его запах учуял. Он у него такой характерный… шерстью мокрой пахнет. И ночью я этот запах почуял в доме. Прямо сквозь сон. И в комнате заперся. Ох, как мне страшно сделалось. А утром я решил, к вечеру, как стемнеет, уберусь от греха подальше, хотя, если честно, ехать-то мне особо и некуда.
— Насчет твоего отъезда еще поговорим, — сказал отец Андрей. — А пока что постарайся припомнить подробности про человека, который продал тебе грибы.
— Я уж все сказал. Не помню я его физиономии.
— Но хотя бы молодой он был или старый?
— Полтос, думаю, ему будет, — помешивая кофе в чашке, произнес Матвей. — Или около того… Потом усы… Шарфом замотан до носа, а лоб шапкой прикрыт. Только глаза, нос и усы торчат. Соль с перцем.
— Где соль с перцем? — удивилась Катя. — К кофе хочешь вместо сахара соль с перцем?
— Что? Ах, нет, я не так выразился. Я говорю, что усы у того типа были цвета соли с перцем. Седина в них уже была, но не так чтобы много. Этот цвет соль с перцем называется.
— И это все? А глаза? Темные?
— Вроде того.
— Или светлые?
— Может, что и светлые, — растерянно произнес Матвей, а потом признался: — Не помню я.
— Ну как же так?
— Говорю же: я на его морду не глядел. Одет он был тоже обычно, ну, как все. Куртка темная, брюки, ботинки какие-то старперские. Не знаю, что вам еще сказать. Вот воняло от него мокрой шерстью, это я запомнил. Сначала мне вообще показалось, что это мент. Но наверное, я ошибся.
— Тогда расскажи, как вы познакомились?
— Не знакомились мы вовсе! Он ко мне подошел и спросил, не хочу ли я купить грибов. Хорошие грибки, консервированные, мне понравятся. Целая банка у него была. Все уже порезанные, только на сковородку высыпать. «Купить не хочешь? — спрашивает. — Дешево отдам».
— Вот так прямо и спросил?
— Ага.
— Выходит, он тебя знал?
— Не знаю, может, что и знал. Во всяком случае, я его видел впервые.
— Ну, рассказывай дальше.
— Ясно, что сначала я удивился. Испугался даже. Ну, это я вам уже говорил. А потом подумал: почему бы и нет. Что я, собственно говоря, теряю? И купил у него.
— А деньги откуда взял?
— Гаврила мне за работу аванс заплатил. Я на эти деньги грибы и взял. Да они и недорого стоили, практически даром.
— И куда вы пошли?
— В смысле?
— Продавец ведь тебя к себе отвел?
— Зачем это?
— Что же, товар у него при себе был?
— Ну да. Банка с грибами у него прямо в сумке лежала. Я деньги дал, товар взял, и мы разбежались. Кто он и откуда, я выяснять не стал. Да и он сам сказал, что тут проездом, деньги срочно понадобились на дорогу, вот он и пришел на остановку, подходящего человека присмотреть.
Ситуация, которую описывал Матвей, выглядела более чем странной. Это понимала даже Катя. А уж отец Андрей и вовсе не знал, что ему думать. Когда он приглашал Матвея к ним в Дубочки, то был твердо уверен, что более безопасное место трудно сыскать в мире. А теперь оказывалось, что преступность проникла и сюда.
— И ты не подумал, что это может быть опасно — брать у незнакомого человека такой товар?
Матвей взглянул на него вроде бы даже с удивлением и насмешкой.
— Кто же мог думать, что так дело обернется? Грибы хорошими казались. Гаврила слюнки глотал, предвкушая, как мы ими налопаемся. Он еще сказал, что надо их термически обработать, мало ли что. А жар любой ботулизм уничтожит. Ну, я картошки нарезал, лук тоненько нашинковал, поджарил все…
— Так это ты готовил? — перебила его Катя.
— Я. Я вообще люблю готовить. И умею.
— Скажи, а курицу с пивом?..
— Тоже мой рецепт. Я готовил.
— Понятно, — тихо произнесла Катя.
Какой же врун был ее Гаврила! Расписал, как готовил для нее на ужин курочку, в таких прямо красках. А оказывается, курицу для нее готовил Матвей.
— В общем, я все сделал, грибы из банки высыпал, они уже порезаны были, поставил сковородку на маленький огонь, там только помешивать надо было. Гаврила сказал, что займется ею, а меня послал чистить клетки шиншиллам. Ну, я и пошел. Увлекся и пару часов, наверное, провозился. Пришел, а тут…
Теперь все было более или менее ясно. Оставался вопрос с личностью продавца, снабдившего двух бедолаг товаром, который привел к таким трагическим последствиям.
И Андрей вцепился в своего приятеля:
— Постарайся вспомнить хоть что-нибудь про этого человека. Любая мелочь может стать зацепкой.
Матвей постарался. У него от напряжения даже лоб сморщился, но выжать ему из своего мозга ничего не получилось.
— Ничего на ум не идет, — пожаловался он. — Разве что…
— Ну?..
— Он сказал, что в Дубочках у него живет родственница. К ней он и приезжал.
— А кто она такая? Как зовут?
— Не знаю. Больше он мне ничего не сказал. Но если вам это так важно, то можно опросить жителей поселка. Кто-нибудь из баб вдруг да и признается, что усатый мужик — это ее родич.
— Спасибо за совет. Ну а бежать-то ты почему задумал? Что за опасность тебе мерещится?
— Ерунда.
— Нет уж, ты, будь добр, расскажи.
— Вы издеваться будете. Решите, что у меня крыша поехала.
— Даже и не подумаем.
— Смотрите, вы обещали. В общем… одним словом… я его почуял!
— Кого?
— Мужика этого. Продавца.
— В доме?
— Да. Тут. В этом доме он был. Я минувшей ночью проснулся, чтобы в туалет сходить. Вышел, а в коридоре вроде как мокрой шерстью пахнет. И так мне страшно стало, что я назад к себе в спальню кинулся, дверь закрыл и мебелью ее забаррикадировал. Отвертка у меня была, что-то я ею чинил, не помню уже что. Так я до самого утра с отверткой в руках просидел. Все прикидывал, как буду отбиваться, если он на штурм пойдет.
— Кто он-то?
— Продавец, будь он неладен!
— Ты же сказал, что он уехал. Деньги ему на дорогу были нужны.
— Это он мне так сказал. А что, если соврал? Что, если он тут остался?
— Чтобы тебя прикончить? Не много ли чести?
— А почему я запах мокрой шерсти ночью в доме услышал? И еще шаги!
— Шаги?
— Под утро уже раздались. Тихо-тихо, словно бы на цыпочках крался. Только у меня волосы по всему телу дыбом встали. Прошел, дверью хлопнул, а я еще несколько часов шевельнуться боялся, пока вы не пришли. Чуть было к вам не выскочил за помощью, да потом одумался. Если узнают, что я в доме был, когда Гаврила помер, да еще пронюхают, что это я ему грибы принес, да с моим прошлым… Точняк на нары бы угодил.
Что же, в этом была своя логика.
— А как ты от полицейских прятался?
— Разве трудно? Они пришли, я ушел. Они ушли, я вернулся.
Матвею было отчего бояться встречи с правосудием или даже с людьми, которые его могли этому правосудию выдать. Натворил он достаточно. Но с другой стороны, если Матвей не врал и ядовитые грибы ему дал другой человек, который еще к тому же зачем-то приходил в дом прошлой ночью, то не является ли этот человек главным подозреваемым по делу, которым они столько времени уже занимаются?
Матвею было отчего бояться встречи с правосудием или даже с людьми, которые его могли этому правосудию выдать. Натворил он достаточно. Но с другой стороны, если Матвей не врал и ядовитые грибы ему дал другой человек, который еще к тому же зачем-то приходил в дом прошлой ночью, то не является ли этот человек главным подозреваемым по делу, которым они столько времени уже занимаются?
Глава 12
Пока Матвей пил свой кофе, пытаясь согреть озябшие руки, сжимая в них чашку с горячим напитком, отец Андрей и Катя держали между собой военный совет.
— Лично мне этот таинственно появившийся продавец кажется очень подозрительным.
— Очень — это как раз то самое слово!
— Даже если допустить, что он и впрямь приторговывает в Дубочках этими гадкими грибами, то с чего он решил обратиться к незнакомому парню?
Ничто в Матвее не привлекало особого внимания. Выглядел он благопристойно. Из Дубочков он уезжал, полностью поправив свое здоровье, и, по крайней мере, на какое-то время выглядел нормальным человеком.
— Чего он к Матвею сунулся?
— Продавцу срочно были нужны деньги, — напомнила ему Катя.
— Но почему именно к Матвею-то?
— Может, он ко всем уже до него совался.
— Точно, — подал голос и Матвей. — Я-то позднее других на остановку подошел.
— Даже если предположить, что продавец по очереди подходил ко всем ожидающим на остановке гражданам, в надежде рано или поздно наткнуться на СВОЕГО клиента, все равно получается как-то очень странно и подозрительно. Ведь он не картошку со своего огорода предлагал купить, а ядовитые грибы, которые в итоге привели к смерти потерпевшего! Дело-то подсудное. Продавец крупно рисковал, что вместо денег получит за свой товар тюремный срок.
— Он мог и не знать, что грибы ядовитые. Мало ли как поганки могли подмешаться к опятам.
— Эти грибы выглядят совершенно по-разному. Любой грибник мигом отличит опенок от бледной поганки.
— Надо срочно этого человека искать, — принял окончательное решение отец Андрей. — И тех, кто был с ним связан, тоже.
Но это было не единственное, о чем Катя хотела поговорить с Матвеем.
— Скажи, ты ведь уже жил у нас в доме, когда убили Лиду?
— Да.
— И ты ее видел?
— Она приходила, — несколько смущенно признался Матвей, словно это он был мужем Кати и принимал в отсутствие супруги другую женщину. — Гаврила сначала не слишком-то ей обрадовался, даже выставить ее попытался. Но она настырной оказалась. И я так понял, что она уже не первый раз к нему приходила. В прошлые разы Гавриле удавалось от нее избавиться, а тут она вошла вместе со своим чемоданом и заявила, что никуда не уйдет. А если Гаврила захочет ее выставить, то она такой скандал поднимет, мало ему не покажется.
Это было Кате отрадно слышать. Значит, Гаврила был все же не законченным подлецом. Все-таки он ее любил. Даже бывшую любовницу выгнать собрался. Надо все-таки будет поставить Гавриле приличный памятник. Может быть, даже из гранита. И надпись сделать… что-нибудь такое трогательное и трагичное, вроде «Любящему от вечно помнящей». Ну, или что-то в этом же роде.
Но дальнейшие слова Матвея снова расхолодили пыл Кати насчет гранитного памятника. И она снова начала думать, что муж ее хорошего к себе отношения не заслуживал ни при жизни, ни после смерти.
— Лида эта горячей штучкой оказалась. Даром время на слова тратить не стала, сразу же набросилась на Гаврилу, словно сто лет у нее секса не было.
Катя побледнела.
— Они что… занимались этим…
Матвей кивнул головой.
— Целовались — уж точно, аж стены тряслись.
— Тут?
Катя была потрясена. Ну, Гаврила! Точно, не будет тебе памятника! Никакого! И даже поминок не будет, потому что на любых поминках Катя будет вынуждена сказать, каким гадом он был!
— Конечно, я человек деликатный, видя такую страсть, я удалился. Последнее, что слышал, Гаврила этой девице сказал, что уехать с ней сейчас никак не может. У него есть одно дельце, которое он должен закончить.
— Что за дельце?
Матвей отвел глаза.
— Я не знаю.
— Скажи! С шиншиллами этими, да?
Матвей пожал плечами:
— Может быть. Я не знаю.
— Ну, хорошо, а дальше что у них с Лидой было?
— Не знаю я. Я к себе ушел. Гаврила мне сарайчик для жилья выделил, там я первое время и жил. Потом-то, когда вы отсюда сбежали, я в большой дом перебрался. Теплее, да и комфортнее. А Гаврила сам меня пригласил вместе пожить, одному ему жутковато делалось.
Значит, и Гаврила почувствовал что-то неладное с этим домом. А Катю-то уверял, что это просто ее женские капризы.
— А когда полицейские приходили, где ты прятался?
— Уходил заранее. Видел, что кто-то идет, и уходил.
— А про убийство Лиды тебе Гаврила что-нибудь рассказывал?
— Это да. Потрясло оно его сильно. Его так колбасило, что прямо страшно смотреть было.
— Он мог ее…
— Он ее не убивал, это точно. Гаврила мне признался, что ее, судя по времени, которое назвал ему следователь, буквально через какие-нибудь полчаса-час убили после того, как они расстались.
— А кто? Версии у него были?
Матвей помолчал, а потом произнес:
— Он какого-то Макса обвинял.
— Макса?
— Да. Сказал, что, когда они с Лидой в лесу были, этот Макс как-то их выследил и на них набросился. Совсем бешеный был. Сначала Лиде по морде заехал, потом на Гаврилу напал. Тот от него вывернулся и удрал.
— Что же он удрал, а Лида эта одна в лесу осталась? Один на один со взбесившимся Максом?
— Ну, вроде так.
Неужели убийца Лиды — это все-таки Макс? Но к смерти Гаврилы этот Макс отношения явно не имеет. И кто тот человек, который продал Матвею ядовитые грибы? Ясно, что это был не Макс.
— А в лес-то они с Лидой зачем ходили?
— Гаврила ей денег на гостиницу дал. И они вроде как договорились, что Лида обратно в Дубочки вернется. А на следующий день, когда ты на работу уйдешь, снова придет.
Кате стало и горько, и досадно, и одновременно смешно.
— Что же он ее в доме не поселил, как и тебя? Места тут полно, вполне могли бы с ней жить, друг друга не касаясь.
Катя-то шутила, а вот Матвей воспринял ее слова без всякого юмора и так же серьезно ответил:
— Он и хотел, да только не рискнул. Сказал, что слишком опасно злить супругу, пока дельце еще до конца не закончено.
— Выходит, то дельце, которое Гаврила хотел закончить, со мной было связано?
— Ну, вроде бы так.
Катя замолчала. Она не знала, что еще хочет спросить у Матвея. Фигура покойного мужа вновь выступила из небытия и вновь в самом неприглядном свете.
Андрей, который внимательно вслушивался в этот разговор, нарушил свое молчание и произнес:
— Вот что, Матвей. Никуда ты из Дубочков не уедешь.
— А чего?
И повернувшись к Кате, произнес:
— Если вы насчет того, что окошко надо доделать, так это дело нескольких минут. И без меня справитесь. Там два шурупа прикрутить всего-то и надо.
— Какое еще окошко? — удивилась Катя.
— Задвижка у вас в доме на подвальном окошке сломана. Кажется, что окошко закрыто, а надавишь снаружи на него посильнее, вмиг откроется. Но там плевое дело, я вам точно говорю.
— Незаконченная работа — это ерунда, — заявил отец Андрей. — Я не могу отпустить тебя по другой причине.
— Нет, мне надо отсюда валить, — вновь задергался Матвей. — Я задницей своей чую, что беда меня иначе ждет. Неспроста мне этот запашок сегодня ночью причудился. Сам сюда этот тип приходил или провидение мне об опасности намекает, но так или иначе, а валить мне отсюда надо!
— Хорошо, свалишь, но не раньше, чем повторишь свои показания.
— Где? — встрепенулся Матвей. — В полиции? Вот уж вовек не сунусь я к ним!
— Не в полиции, а в службе охраны поселка.
— Хрен редьки не слаще! И к ним не пойду. Видел я их начальника, от него за версту казенщиной разит. Он меня точно за решетку упечет.
— Нет, все будет в порядке. Я тебе ручаюсь.
— Отпустите меня!
Голос Матвея звучал умоляюще. И где-то Катя его понимала. Но отец Андрей был непреклонен.
— Ты должен все рассказать. Это важно.
— Я боюсь!
— Но пойми, убито уже два человека. И оба раза ты являешься свидетелем. Мы не можем тебя отпустить. Ты должен преодолеть свой страх и сделать то, о чем мы тебя просим.
Казалось, Матвей задумался.
— Двое убито, ты прав, — пробормотал он затем. — Что же, я согласен.
— Ты поедешь с нами?
Андрей не ожидал такой легкой сдачи. Приятель был настроен на бегство. Задержка в Дубочках еще на несколько дней, а может быть, и больше, не факт ведь, что расследование пойдет быстро, в планы Матвея не входила. И вдруг он соглашается.
— Рад, что у тебя еще сохранилось понятие о совести, — растроганно произнес Андрей. — Тогда пойдем?