— Гаврила! — кинулась к двери Катя. — Ты что задумал? Выпусти меня!
— Посиди там. Остынь.
— Гаврила, ты что?
— А ничего! В полицию она бежать решила… Дрянь!
— Гаврила…
Но в ответ ей донесся горестный вопль:
— И на ком я женился! На стукачке! Ну, погоди у меня! Вернусь, я с тобой еще поговорю!
Последняя фраза мужа прозвучала с нескрываемой угрозой. А сильный удар в дверь лучше всяких слов показал, как именно он будет разговаривать с провинившейся супругой. Катя затихла. Всякое бывало в ее жизни, но так с ней еще никогда не обращались. И теперь она просто не знала, что ей делать, а потому просто прислушивалась к тому, что происходит за дверью.
Шаги Гаврилы удалялись. Он снова спускался вниз, наверняка чтобы на этот раз перепрятать чемодан понадежнее. Катя бросилась к окну. Так и есть, держа в руках злополучный чемодан, ее муж вышел из дома и направился прочь от дома. Гаврила быстро скрылся в темноте, и Катя поняла: нельзя терять ни минуты. Гаврила скоро может вернуться, и что он с ней сделает? И что он уже сделал с Лидой Ревнивцевой? Неужели убил? Нет, не может быть. Но откуда тогда у них в доме взялся чемодан Лиды?
— Валить надо отсюда, — решила Катя. — Потом разберемся.
Второй этаж был у них без решеток, теоретически удрать можно. Но, распахнув окно, Катя убедилась, что вниз ей нипочем не спуститься. Ни цветочной шпалеры, ни водосточной трубы поблизости не наблюдалось. Одна гладкая отвесная стена, на которой даже уцепиться не за что.
— Как же быть?
Взгляд Кати упал на постельное белье — свадебный подарок родителей Гаврилы. Спуститься по нему? Разорвать простыню и пододеяльник, потом связать все это с наволочками и спуститься по импровизированной веревке? Но белье было сатиновое, очень красивое и явно дорогое. И Кате было элементарно жаль его портить. К тому же она представляла, что сделает с ней свекровь, если узнает, как невестка использовала ее подарок. Да и страшно. Вдруг она не сумеет завязать достаточно надежные узлы, они развяжутся и она шлепнется во двор? Внизу-то бетон. Предыдущие хозяева полностью забетонировали и выложили декоративной плиткой дворик. Так им казалось красивей и нарядней.
— Нарядней-то нарядней, а падать больно. Шмякнешься — костей не соберешь.
Но все же у Кати не оставалось другого выхода, кроме как использовать для своего побега постельное белье. Можно ведь его и не рвать, просто связать простыню и пододеяльник. Все равно ведь будет уже не так высоко. Катя свесилась из окна, прикинув расстояние до земли. Высоко! Чертовски высоко!
— И зачем это они такие высоченные этажи делали?
Потолки в доме были высокими. И то, что первоначально показалось Кате преимуществом их дома, теперь обернулось явным недостатком. Но отступать она не собиралась. Гаврила должен понять, что так обращаться с женой нельзя. Хватит ей терпеть его выходки! И так слишком долго терпела! Раньше надо было бунтовать, а то совсем распоясался. Катя снова прикинула расстояние до земли, потом измерила взглядом простыню и пододеяльник. Да, и ведь еще есть покрывало. Его тоже можно будет использовать. И еще наволочки.
— В конце концов, это мне их подарили, значит, это мой подарок! Что хочу, то с ним и сделаю!
И работа закипела. Катя азартно вязала узлы, стремясь, чтобы они получились максимально крепкими. Каждый узел она несколько раз обматывала капроновой леской, которая нашлась в тумбочке у мужа. И в итоге получилась веревка не веревка, а такой вполне из себя толстенький канат. Снабженный многочисленными узлами, он был идеален как для спуска по нему вниз, так и подъема наверх. Впрочем, подниматься обратно Катя не собиралась. Если уж она удерет из дома, то на сей раз Гавриле придется здорово попотеть, чтобы вернуть жену домой.
— Я ему не шиншилла, чтобы меня в клетку сажать!
Катя была довольна своей работой. Хотя, если бы вместо сатина свекровь подарила ей бязь, было бы лучше. Может, и не так шикарно звучит, зато бязь, в отличие от сатина, не скользит. Узлы получились бы более прочными. И снова Катю пронзила трусливая мысль, как бы не сверзиться вниз во время спуска.
— М-м-м… Зато рукам не больно будет вниз скользить, — попыталась утешить она саму себя.
Но судьба, казалось, благоволит Кате. И стоило молодой женщине сесть на подоконник и свесить ноги, чтобы начать спуск, как возле дома послышался шум подъехавшей машины. Катя насторожилась. Кто-то парковался возле их дома. Кто же это? Катя вглядывалась в темноту, и внезапно ей показалось, что она узнала этого человека.
— Ваня! — воскликнула она, замахав руками. — Иван Сергеевич! Я — тут!
И в ту же минуту она почувствовала, как предательский сатин скользит под ее пятой точкой. Катя изо всех сил пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но сумела ухватить лишь за все ту же скользкую ткань простыни и поехала по ней вниз. Она доехала до ближайшего узла и тут затормозила. Чтобы спуститься ниже, ей нужно было передвинуть руки. Но пальцы свело, они не желали расцепляться. Так Катя и застряла на половине пути между небом и землей.
Из подъехавшего джипа вышел начальник охраны Дубочков. Открыв калитку, он вошел во двор. И сразу же с изумлением задрал голову, уставившись на хозяйку дома, раскачивающуюся где-то посредине между первым и вторым этажом, уцепившись за что-то пестрое в цветочках.
— Катерина? — настороженно спросил он. — А что это вы там делаете? Спортом занимаетесь?
— Иван Сергеевич, у меня ЧП!
— Вы что же это, окна на ночь глядя решили помыть?
— Меня муж запер!
И не успев сказать, Катя ощутила раскаяние. Прав был Гаврила, она самая настоящая стукачка и есть! Не успели они с мужем повздорить, она тут же на него нажаловалась. Но с другой стороны, запирать ее тоже никому не позволено. Даже если Гаврила ей и муж, держать ее взаперти он не имеет права!
— Помогите мне! — взмолилась она.
— Прыгайте, — тут же раздался голос снизу.
И Катя запаниковала еще больше. Что значит, прыгайте? Как это — прыгайте? Она же разобьется.
— Тут высоко, я боюсь.
— Тогда спускайтесь.
— Руки затекли, не слушаются.
— И долго вы так собираетесь провисеть?
— Не знаю. Наверное, пока не свалюсь.
— Так падайте прямо сейчас, — весело предложил ей Ваня. — Я вас поймаю!
— Точно?
— Клянусь!
Эх, была не была! И, разжав руки, Катя камнем полетела вниз. Она приготовилась удариться о плитку, но неожиданно почувствовала, как ее кто-то схватил, а потом ощутила под своими ногами твердую землю. Подняв голову, Катя обнаружила, что лететь ей пришлось от силы метра два. Нечего было и паниковать. Но с другой стороны, теперь она может хвастаться, что побывала в объятиях самого завидного жениха в Дубочках.
— А что у вас с мужем-то произошло?
— Иван Сергеевич, у него чемодан есть.
— Какой чемодан?
— Мне кажется, что это чемодан убитой Лиды Ревнивцевой. Муж говорит, что чемодан он нашел возле нашего дома. Но в полицию понести его отказался. И меня в спальне запер.
— Так вы из окошка по канату не по своей воле полезли?
— Нет, конечно. Что я — сумасшедшая, по-вашему?
— Вы — женщина.
И, отпустив ей этот в высшей степени сомнительный комплимент, в один момент Ваня сделался вдруг крайне собран и деловит.
— Где ваш муж?
— Не знаю. Ушел, должно быть. А куда, я не знаю.
— Ничего. Далеко не уйдет. Удачно это я вас проведать заехал, ничего не скажешь. А вы зашли бы в дом, продрогли ведь.
Однако зайти в дом оказалось не так-то просто. Уходя, Гаврила дверь запер.
— Посидите у меня в машине, — предложил Ваня спасенной им женщине. — А мы пока что вашего мужа поищем.
— И чемодан! — добавила Катя, решив, что если уж закладывать мужа, то по полной. — Гаврила с чемоданом ушел.
— Ага.
Ваня позвонил своим людям, которые примчались буквально через пять минут. А еще через десять Гаврила был обнаружен вместе с чемоданом, от которого он так и не успел избавиться. Мужчина тащил чемодан к небольшому водоему, находящемуся в километре от его дома, видимо надеясь его там утопить.
До конца своих дней Катя будет помнить тот взгляд, который метнул на нее Гаврила, когда увидел жену, сидящую в машине начальника охраны. Дальнейшие события как-то смешались в голове у Катерины. Вокруг суетились какие-то люди, они обсуждали причастность ее мужа к случившейся трагедии. Катя должна была бы проявить побольше сочувствия и внимания, но ее охватила какая-то странная апатия. Она ни о чем не могла думать и лишь понимала, что остаться одной в большом и внезапно опустевшем доме для нее будет мучительно и страшно.
Видимо, Ваня тоже это понял, потому что сказал:
— Пока мы не узнаем, причастен ли ваш супруг к смерти Лиды Ревнивцевой, полагаю, вам лучше будет пожить у кого-нибудь из знакомых.
— Но у меня тут никого нет, — развела руками Катя. — Только воспитательницы из садика. Но мне кажется, они не захотят принять меня у себя.
— Они не захотят, я знаю, кто захочет.
— И кто же? Вы?
— Нет, у меня вам вряд ли будет удобно. Но я знаю одно местечко получше. Отвезти вас туда?
Катя кивнула головой. Она сгорала от любопытства, пытаясь предугадать, куда же отвезет ее Ваня. Но сколько ни гадала, так и не смогла додуматься, что жить ей отныне предстоит не где-нибудь, а в самой главной усадьбе их поселка. Именно к дому Василия Петровича и его жены Алены и привез свою спутницу бдительный Ваня.
На крыльце их уже ждали хозяева Дубочков. Алена приветливо улыбалась, а Василий Петрович даже обнял Катю, когда девушка поднялась к ним.
— Добро пожаловать. Проходите и располагайтесь. Ваша комната на втором этаже. Вас туда проводят.
И когда Катя прошла в дом, Василий Петрович взглянул на Ваню:
— Ты зачем ее к нам привез? Только не рассказывай про свое доброе сердце, которое заставило тебя пожалеть эту бедняжку. Ни за что не поверю в такое.
Ваня хмыкнул:
— Василий Петрович, за девочкой присмотреть бы надо. Муж ее ведет себя очень странно. Опять же, чемодан убитой у него в доме был. Вдруг он эту блондинку и укокошил?
— А жена, думаешь, ему в этом помогла?
— Кто ее знает? На вид она цветочек нежный, но всякое в жизни случается. Пусть лучше она у вас поживет, так мне спокойней будет.
— Тебе-то спокойней, а нам? Как нам себя с ней вести?
— Ласково и приветливо, но глаз с нее лучше совсем не спускать.
И дав хозяевам такие рекомендации, Ваня с чувством выполненного долга отправился к себе домой. Он хорошо поработал сегодня и честно заслужил отдых. А потому намерен был использовать его на всю катушку.
Глава 7
Утром следующего дня Катя проснулась с ощущением чего-то необычного, что произошло в ее жизни. Давненько ей уже не приходилось ощущать нечто подобное. Пожалуй, со дня смерти своих родителей. Даже когда Гаврила ухаживал за ней, когда их роман был в самом разгаре, она не испытывала этого чувства. И даже думала, что это волшебное чувство ее совсем оставило. И вот теперь оно к ней вернулось.
Катя выбралась из постели и босиком прошлепала к окну. Пол в комнате был приятно теплый. А в окна светило неяркое, но от этого не менее дорогое зимнее солнышко.
— Доброе утро. Вы уже встали?
Катя обернулась и увидела в дверях высокую женщину лет сорока — сорока трех. Она была в светлой, свободного покроя кофте и элегантных брючках. Катя сразу же ее узнала. Алена Игоревна. Хозяйка поместья. Высокая и статная, она и в свои годы умудрилась сохранить женскую привлекательность и красоту.
— Спускайтесь к завтраку, — ласково произнесла женщина, обращаясь к Кате. — Мы все вас уже ждем.
Катя пробормотала слова благодарности. Но на деле была сильно смущена. Зачем Ваня привез ее именно к этим людям? Разве она им ровня? Как она будет с ними общаться?
Но оказалось, что все очень просто. Василий Петрович оказался душевным человеком, и его жена тоже. Катя как-то сразу почувствовала, что эти люди хотят ей исключительно добра. И к тому же у них не было замашек богачей, которым иной раз случится оказаться за одним столом с человеком бедным и незначительным. Нет, тут ничего такого и в помине не было. И Катя чувствовала: этим людям наплевать, есть у нее деньги или нет их совсем, богата она или бедна, она была интересна хозяевам Дубочков просто как человек, равный им по праву рождения на одной и той же матушке-планете Земля.
— Вам у нас понравится, — заверила Алена, намазывая кусочек ржаного хлеба свежим творожным сыром с зеленью. — Побудьте у нас подольше.
— Чего ей с нами торчать? — вмешался Василий Петрович. — У нее муж есть. Небось девочка за него волнуется.
Катя прислушалась к своим чувствам и с огорчением была вынуждена признаться самой себе, что за Гаврилу она не волнуется ни капли. Это было так странно. Ведь он ее муж, его задержали по подозрению к причастности к особо тяжкому преступлению. А она совсем не рвется к нему на выручку. Почему? Но что-то потухло в ее душе после того, как муж ее так странно повел себя вчера. Он показал перед Катей совсем другое лицо, чем совершенно выбил почву у нее из-под ног.
Тот человек, который грубо хватал ее за руку и кричал ей в лицо оскорбительные вещи, был ей решительно незнаком. Это не за него она выходила замуж. Тот ее Гаврила был милым, предупредительным и чутким. Ему и в голову бы не пришло устраивать ей сцены ревности или тем более запирать ее или как-то иначе вредить ей. За ночь пережитое Катей вчера нисколько не поутихло, а наоборот, расцвело еще более яркими красками. И неожиданно для самой себя Катя вдруг выпалила:
— Я к нему не вернусь!
— О как! — удивился Василий Петрович. — А почему, разрешите спросить?
— Я ему не доверяю. Я даже не знаю, может, это он и убил ту девушку, которую нашли в лесу!
— А он мог?
Катя пожала плечами. И Василий Петрович укорил ее:
— Плохо. Плохо, что ты не можешь ручаться за своего мужа. Нельзя так. Вот я, к примеру, могу поручиться за Алену Игоревну, как за самого себя. И даже больше того. Ей я верю больше, чем самому себе.
Катя потупилась. Хорошо им двоим. А ей вот так не повезло в жизни, думала, что встретила свою любовь, а на поверку оказалось, что это и не любовь никакая.
— Думаю, что не стоит отступаться от человека лишь потому, что на него пало подозрение в чем-то нехорошем, — мягко произнесла хозяйка Дубочков. — Все еще прояснится.
Но Катя помотала головой:
— Нет. Что бы там ни оказалось, я его боюсь теперь! Он так себя вел… Вы себе не представляете. В комнате меня запер. Угрожал.
— Это плохо, конечно. Но в семейной жизни разное случается.
— И потом, у Гаврилы от меня все какие-то тайны. Своими планами он со мной не делится, ставит перед фактом, а я так не хочу жить.
— Раз уж ты выбрала себе этого человека в мужья, значит, надо его держаться.
Катя тяжело вздохнула. Рассуждает она! У нее-то самой муж золотой, если и прикрикнет иной раз, так все равно ясно, Василий Петрович за свою Алену и в огонь, и в воду пойдет. А Гаврила? Пойдет он за Катю… хоть куда-нибудь?
Однако что бы ни происходило на сердце у Кати, для всех она была женой задержанного, а значит, должна была рваться к нему на свидание. И ее добрые хозяева сделали то, чего, по их мнению, она должна была желать больше всего на свете. Отвезли Катю в отделение, где содержался задержанный Гаврила. Катя утверждала, что ей нужно на работу в садик, но хозяева заверили ее, что работа подождет. Сейчас куда важнее разобраться с мужем, с тем, что его ждет.
Увидев свою жену, Гаврила обрадовался. Катя ожидала, что он набросится на нее с упреками, но вместо этого он воскликнул:
— Хелло, Катюшка!
И повернувшись к следователю, закричал:
— Вот Катька сейчас вам скажет, что той ночью я был дома! Не мог я Лиду убить! Дома я был всю ночь! Со своей молодою женой!
Следователь взглянул на Катю:
— Вы подтверждаете это?
Катя растерялась. Что ей сказать? Правду? Что мужа не было дома до поздней ночи? Но тогда Гаврилу точно задержат. И может быть, даже осудят. И тогда получится, что она своими руками упекла родного мужа за решетку. Хорошо это? Нет, ужасно. Так что же ей делать? Солгать? Создать Гавриле фальшивое алиби? Тогда его, вероятней всего, отпустят. Катя взглянула на Алену, та ободряюще ей кивнула. Алена хотела всего лишь подбодрить девушку, но Катя восприняла ее кивок по-своему.
Вспомнив их утренний разговор о том, что надо поддерживать своего мужа всегда и во всем, только тогда получится настоящая крепкая семья, Катя сказала:
— Да, подтверждаю.
Следователь нахмурился. Он явно не поверил девушке.
— Ваш муж был с вами всю прошлую ночь?
— Да.
— Вы что же, не спали совсем, если можете ручаться за всю ночь?
— Не спали.
— А чем же вы занимались?
— Нам было чем заняться. Мы же молодожены.
И Катя покраснела. Но вовсе не сделанное ею интимное признание следователю заставило ее покраснеть, как могли подумать со стороны. Покраснеть Катю заставил стыд. Вот так одна ложь поневоле тянет за собой другую.
— Хм, — кашлянул следователь. — Мы будем вынуждены учесть ваши показания.
— Я же вам говорил, я тут ни при чем, — вновь заговорил Гаврила. — Чемодан я нашел во время обхода своего участка. Наверное, его преступник выбросил, когда убегал из наших мест. Его и ищите!
— И вы подтверждаете, что прежде не были знакомы с убитой?
— И даже не встречал ее!
— Что же, ладно, — вздохнул следователь. — Подпишите вот тут и можете быть свободны.
Гаврила тут же вскочил на ноги.
— Ура! Спасибо тебе, Катюшка!
Он сделал попытку поцеловать жену, но Катя отшатнулась от него. Это не укрылось от глаз следователя, который снова нахмурился.