Надо запомнить.
Пока подрумянивалась половина поросячьей туши, Бредли устроил нам с Асом нагоняй. В прямом смысле. То есть стал гонять по всей поляне. Аскани героически отбивался и отмахивался мечом, а я просто позорно пятилась к краю поляны, пока не споткнулась и не уселась задом на муравейник. Борин отбросил со лба белую прядь, ехидно подмигнул:
— С завтрашнего утра тренировки по обычной программе. Разленились вы за эту неделю!
Ещё через час, налопавшись до состояния, когда двигаться уже не можешь, а веки слипаются сами собой, я устроилась рядом с Аскани, таращась в звёздное небо. Вот насколько же тут лучше, чем в замке!
«Знаешь, о чем я думаю?» — Ас чуть повернул голову ко мне.
«Знаю. Как засунуть ладонь мне под рубаху и начать искать грудь, считая ребра между ключицами и пупком. Не найдешь! Селедкин киль, ага!» — засмеялась я.
«Ты преувеличиваешь. Точнее, преуменьшаешь, — фыркнул Аскани. — А тебе приятно, когда я так делаю?»
Я смутилась.
«Ас, а что вот там за звезда? Расскажи, ты же всё знаешь?»
Ас хмыкнул и послушно уставился в небо.
Глава 7
Пока мы неспешно ехали на север, и замок Сайгирн, и новый статус, и остальные заморочки вылетели у меня из головы, потому как их оттуда просто вышибли. Лейтенант Бредли решил наверстать упущенное и с дозволения Росса гонял нас до упаду три раза в день по два-три часа — с утра, перед обедом и перед ужином. Вот говорят, рыжие — вредные. Но белобрысые ещё хуже! Даже лошади, и те уже смотрели на нас с сочувствием. А когда до лейтенанта дошло, что щиты позволяют лупить нас без членовредительства, тренировки превратились во что-то несусветное. Однажды закончилось тем, что, удирая от Бредли, я на ходу отрастила когти на руках и ногах и, бросив меч, с разбегу взлетела до середины толстой осины. И устроилась там в развилке. Меня обозвали росомахой и приказали слезть. Я помотала головой и ответила, что спущусь утром. Может быть. Обиды и упрямства добавлял факт, что я не рассчитала и, отращивая лезвия когтей на ступнях, пропорола хорошие сапоги. Они же дорогие! А чинить такое я не умею. Вот буду сидеть, пока хотя бы не успокоюсь.
Примотала себя к стволу нитью драконьей магии и задумалась, глядя на трепещущие листья на осине напротив.
Что же не так? Почему мне нехорошо? Всё же есть, всего хватает… в достатке… даже с избытком… Вот! Кажется, поймала! Наверное, в том-то и дело, что когда всего слишком много, оно уже не в радость, а, наоборот, начинает давить.
Если бы год назад кто-то начал меня учить правильно держать короткий меч или метать кинжал, я бы от радости выше крыши сарая подпрыгнула. А сейчас вон, белкой на осину взлетела, лишь бы отвязались.
Если бы мне раньше пообещали десять серебрушек в месяц, я бы чувствовала себя счастливицей и богачкой. А теперь на мой личный счет в Имперском банке будут поступать ежемесячно триста империалов — прорва золота! — и что мне с ними делать? Да я представить не могу такую уйму денег. Вот за хорошую избу дают двадцать пять монет. А тут — целых триста! Выходит, в месяц можно покупать дюжину изб? В голову не лезет… И ещё. Ведь эти деньги предназначены не мне — Тимиредис, а мне — наследнице герцогства Сайгирн. А какая из меня герцогиня? То-то и оно, что никакая… Морока, да и только! Хуже того, казалось, что возьми из этой горы золота хоть монетку и век должна будешь. А надо мне такое?
Если бы прежде, когда я была никто, ничто и звать никак, кто-нибудь вроде Аскани просто бросил взгляд и увидел, разглядел, заметил, что я — человек, у меня б на сердце тепло стало. А сейчас тёмноглазый красавец не отходит дальше пары шагов, а я себя чувствую как молодая яблоня, которую оплел и душит плющ. Но отвергнуть Аса теперь невозможно, немыслимо — ведь пусть невольно, но я отняла то, что принадлежало ему по праву, то, за что он боролся, сколько себя помнит — титул герцога Сайгирн и само герцогство.
А вчера вечером мы чуть не поссорились. Опять из-за его ревности.
Я уже засыпала, когда он неожиданно спросил:
— Ты была рада увидеть герцога Дейла?
— Рада… — отозвалась я, зевая. Чего это он вдруг заговорил о том, что случилось неделю назад?
— Он тебе все-таки нравится, да?
— Угу… — кивнула, чувствуя, что готова согласиться с тем, что я — верблюд, лишь бы поспать дали.
— Значит, ты хочешь выйти за него?
Ну, достал! Сколько же можно?!
— Ни за кого я не пойду! — сорвалась я. — Ни за тебя, ни за него, ни за Владыку Алсинейля! А о Шоне я бы вовсе не думала в контексте «нравится — не нравится», но ты ж почти год вдалбливаешь мне в голову, что я в него влюблена! Давай ты переключишься на лорда Лина, а? Тот красивый, умный, добрый и живет прямо в школе! Будет повод ревновать каждый день, если тебе доставляет такое удовольствие грызть себя и доводить меня!
— Тим… я опять… прости…
Тем вечером я так завелась, что долго не могла уснуть — ворочалась часа два кряду. А наутро зевала, как зимний сурок, и чуть не падала с лошади — так хотелось спать. И что, вот это — счастье?
Ну и учеба… Мне нравилось учиться, но её тоже было слишком много — с шести утра и до одиннадцати вечера, когда под монотонное бубнение на эльфийском над ухом я проваливалась в сон. Конечно, надо учиться, и заниматься, и тренироваться… но я настолько замоталась, что перестала видеть окружающее — чудо бегущих по небу облаков и трепет уже желтеющих листьев, блеск росы на паутинках в лучах встающего солнца и яркие грудки обклевывающих кисти рябины свиристелей. А вместо этого, тренируя память, считала сучки на каждом дереве, количество уток в каждой пролетающей стае, стебли пижмы на обочине, стволы берез на ближайшей опушке… и так до бесконечности. Вот у Бри же выходило и учиться неплохо, и дружить с Заком, и проводить с ним время, гуляя по городу, катаясь на карусели, танцуя у ратуши. А для меня всё это стало недостижимой мечтою. А в итоге — никакой радости и сплошная морока с вечным недосыпом. Разве так правильно?
Поток сознания прервался, когда осина неожиданно содрогнулась от удара. Поглядела вниз — что за дела?
А там происходило что-то невероятное: Аскани, злой, с суженными глазами и поджатыми губами, наскакивал на Бредли. И казалось, что в руках Аса не один меч, а несколько, с такой скоростью вращался и жалил клинок. Черные волосы метались за спиной, как хвост Прибоя на галопе. Перешла на магическое зрение — аура Аса была гневной, алой. Да какая муха его укусила? И невероятно, но он пробил защиту лейтенанта и остановил меч в последний момент, уже в пальце [Палец — мера длины, меряется не вдоль, а поперек. Равен примерно 1,7 см.] от груди:
— Ещё раз так пошутишь — ты мне не друг.
Ой! Чего это он?
Бредли качнул беловолосой головой, будто одновременно удивляясь и соглашаясь.
Ас отвернулся от лейтенанта, поднял лицо ко мне, прищурился и улыбнулся:
— Сама спустишься или мне к тебе забраться?
Посмотрела — а аура уже совсем другая! — белая, яркая. На сердце отчего-то стало легко. Улыбнулась — лови! И, облегчив себя драконьей магией, спорхнула ему в руки. Ас прижал меня к груди, счастливо засмеялся, чмокнул в макушку, на мгновенье задержал и отпустил.
— Ужин готов, идем?
— У меня сапоги теперь дырявые, — горестно вздохнула я.
— Сейчас попросим Росса, он умеет такое чинить.
— Ас, а что у тебя с Борином случилось? Вы чуть мою осину не снесли…
— Да так. Не бери в голову, — хмыкнул Ас.
Может, причина ссоры и не важна. А вот то, что в запале Аскани способен выше головы прыгать и самому Бредли накостылять — это стоит запомнить. Интересно, а если разозлить как следует, — Сианурга он побьет?
Аскани хитро покосился на меня и снова хмыкнул.
Вечером я всё же тихонько спросила у Росса, что за психованный дятел тюкнул моего жениха в темечко? Лорд Йарби улыбнулся и, аккуратно подбирая слова, сказал, что лейтенант позволил себе неучтиво высказаться касательно наших с Асом отношений. Вот реакцию Аскани на неудачную шутку я и видела.
Ну и ну!
* * *
В Гирате мы задерживаться не стали. Прикупили на дорогу овса для лошадей, свежей выпечки и копченого мяса для нас и, не останавливаясь, потрусили по большаку дальше на север, к Риангу. Я радовалась — мне не только удалось связаться с Тин, но и обменяться парой фраз, и при этом обошлось без обморока! И сестра придет в Рианг так быстро, как сможет.
Росс продолжал нас учить. Последним моим приобретением стало сложное заклинание для починки порванного и продырявленного — директор проморочился с моими сапогами почти час — всё же не стоило мне когти ещё и на внутренней стороне стоп отращивать! — и сказал, что в следующий раз ремонтировать их я буду сама. Я прониклась и старательно тренировалась на чём только можно. Например, зарастила дырки, восстановив кожу, на всех ремнях сбруи лошади лейтенанта Бредли. Меня отругали. Но всё равно, моральное удовлетворение от вида чешущего в затылке Борина, который напрасно пытался поутру застегнуть подпругу, найдя хоть одну дырку на приструге, и столь же озадаченного Поти перевесило нагоняй.
Пока ехали, обсудили и подвели итоги нашего визита в родовое гнездо Сайгирн. Вроде бы мы были в плюсах — Аскани удалось окоротить опекуна, оттолкнуть от того большую часть приближенных, показать, что сам он пользуется поддержкой Ларрана, и, наконец, добиться того, чтобы впредь лорд Барака не мог ложку с места на место без королевского надзора переложить. Будут ли ещё покушения? И Росс, и сам Аскани, и Бредли были единодушны — непременно будут. Это был случай, когда прагматизм и жадность смешались с ненавистью, расовой и личной. Убойная смесь.
Я старательно прикидывала — что мне надо купить в Рианге? Город большой, на перекрестке двух дорог, рынок — тот вообще громадный. Ведь потом я снова застряну безвылазно в «Нарвале». Получалось, что всё, что требует примерки и потребуется мне в течение года, нужно приобрести сейчас. Например, не буду же я зимой разгуливать в шелковом белье? Шерстяные или байковые подштанники с начесом куда как актуальнее! Значит, надо ими затариться. Ещё была мечта — купить, если хватит денег, теплую, на меху, куртку с капюшоном и большими накладными карманами. Я видела подобные в городе на мужчинах, и мне понравилось — в карманы такой величины запросто можно запихнуть учебник по «Алфавитам», пару тетрадей и морковку для Прибоя в придачу. Попадется моего размера, ну, немного на вырост, — возьму. И наконец, я хотела найти подарок для Тин. Что-нибудь такое, что порадовало её бы, запомнилось… только не могла сообразить, чем это может быть? Ничего, увижу — сразу узнаю!
В арку городских ворот я въехала с улыбкой на лице. Мысли были исключительно приятными — мечталось о подштанниках и пряниках.
— Тим! Адрес трактира, где мы должны встретиться с твоей сестрой, помнишь?
Еще бы не помнила! Я отправила туда за зиму три десятка писем, соответственно, тридцать раз накорябав на конверте адрес заведения Митрона. После такого и без драконьей памяти захочешь не забудешь!
— Улица Зеленой белки, владение восемнадцать!
— Это кто ж и где такую интересную белку встречал? — вежливо поинтересовался Росс.
— Дальтоник? — хихикнула я.
— Пьяный? — предположил Бредли.
— Ты уверена, что это хорошая мысль — поселиться на улице, где обитают пьяные дальтоники? — задрал бровь Аскани.
Росс хохотнул и прищурился:
— А как называется сам трактир?
— А какие есть идеи? — поддержала я игру.
До искомой улицы нестандартной белки мужчины гадали, предстоит нам жить в «Лиловом дятле» или «Полосатом медведе». При этом они ещё минут десять спорили, вдоль или поперек должен быть тот медведь полосатым. Доспорились до того, что предложили сделать его в клеточку.
Когда я увидела знакомый дом с башенкой, за которым нужно было повернуть, у меня уже живот от смеха болел. Повернули… и уткнулись в большую красивую вывеску: «Синяя селедка, заведение Митрона». Я обвела взглядом ошеломленные лица спутников и прикусила рукав, чтобы не захохотать в голос.
— А какого цвета сам Митрон? — ошарашенно поинтересовался Ас.
— Обсудим, какой цвет является нормальным для стандартных имперских митронов? — оскалил зубы Бредли.
Я ещё крепче вгрызлась в рукав. Но зря они так. При габаритах, сложении и характере Митрона любой цвет будет правильным, и никто и слова не возразит!
Аскани с Бредли, перекидываясь шуточками, повели лошадей в конюшню. Местные конюхи отвяли сами, стоило Прибою один раз клацнуть зубами. А мы с лордом Йарби отправились внутрь заведения, осматриваться и заказывать комнаты.
— Рыжий, — пробормотал Росс под нос, пока мы, лавируя между посетителями, протискивались к стойке. Народу, кстати, было много — похоже, «Синяя селедка» имела хорошую репутацию и пользовалась популярностью.
— Добрый день, господа! — Митрон взглянул на нас из-под кустистых бровей и не поклонился, а кивнул. Скользнул взглядом, а потом вперился в меня. — Я тебя знаю! А сестра где?
Вот это да! Он же видел меня мельком один раз почти год назад — ну и память!
— Митрон, добрый день, — вежливо поздоровалась я. — Да, это я письма всю зиму писала. А Тин будет немного позже, через день или два. Мы должны её дождаться. Найдешь для нас место? Нас четверо.
Митрон насупился, переводя взгляд с меня на лорда Йарби и обратно:
— Сестра знает, что вы её ждете? Что её ждет маг?
«Похоже, у Тин тут верный союзник», — кинул мне мысль Росс.
«Она спасла его дочь», — ответила я. Правильно, ни одно подтверждение, что Тин — хорошая, сейчас не будет лишним.
— Знает, — произнес вслух лорд Йарби. — А нам нужны две комнаты рядом или, ещё лучше, одна двойная, но с четырьмя спальными местами.
Я вздохнула. Опять с мужиками в одной комнате жить.
«Безопасность, Тим, безопасность. Всё остальное — после!»
«Знаю…» — уныло отозвалась я.
— Смежные комнаты найдутся. И для Тин рядом придержу, — кивнул Митрон, огладив бороду. — Ужинать будете в зале или у себя?
— В номере. И вот задаток, — Росс отсчитал полдюжины серебряных монет и положил на стойку. Интересно как, о цене он даже спрашивать не стал. — От бадьи с горячей водой тоже не откажемся.
— Третий этаж, номера двадцать, двадцать один. Двадцатый двойной. Ужин на четверых через час, бадья с водой, как будет готова — это минут через двадцать. Потом зайду к вам потолковать.
Росс кивнул, забирая ключи.
Пока беседовали, подоспели Ас с Бредли, так что вверх по лестнице мы топали уже вчетвером.
Ну каким надо быть садистом, чтобы портить отдых после длинного дня и сытной еды уроком эльфийского языка? Я с тоской поглядела на сидящего на краю кровати Аса и выдавила:
— Адлен авиэль… ммм… саэнари лин… ммм… виэлади…
— Аваэль, — поправил Ас. — Давай с начала. И слова «ммм» в эльфийском нет.
— А мы завтра на рынок пойдем? — попробовала я сменить тему разговора. — Ас, посоветуй, что мне для Тин купить?
После ужина Росс неожиданно усадил нас за стол и сообщил, что за сбор лекарственных трав нам положен небольшой заработок и премия — всего по двадцать сребреников каждому. Ас ухмыльнулся, что это — первые заработанные им за жизнь деньги, и взял. Я попыталась возражать, что, мол, больно много… но меня быстро заткнули, сказав, что комплекс сиротки пора изживать. Теперь я — не сиротинушка безродная, а леди, у которой предков — целая галерея портретов и которая честно заработала вот эти двадцать монет. Против коллективного натиска я устоять не смогла. И теперь прикидывала, что вместе со скопленным за зиму, да теми деньгами, что должен мне Росс за редкие корни, я полгорода скупить могу!
— Перескажи без меканий легенду об основании Лариндейля, подумаем вместе.
Вздохнула. Он прав — учиться надо. За лето мы успели немало, но недостаточно. Наши источники продолжали расти, и довольно быстро, но тот фокус, о котором рассказал Росс — смотреть на реальный мир поверх контрольной сети ещё и магическим зрением, — у меня пока не выходил. Слабое утешение, что у Аса тоже. Зато в человеческой магии мы уже прошли программу второго года обучения, а кое в чем и вовсе вылезли за рамки школьного курса.
— А легенду об основании Тер-Шэрранта на драконьем тебе не надо?
— Надо. Но я её сам не знаю, так что проверить не смогу. Тим, кончай вредничать и отлынивать!
Но должна же я была попробовать?
Кстати, спать нам опять предстояло в одной кровати, так что компенсация за неудобство мне всяко полагалась. Я привыкла ночевать рядом с Асом, но менее беспокойным это не стало даже после того, как Шон поставил жениху шишку посередь лба. След воспитательных мер придворного мага украшал Асово чело до сих пор. Почему-то драконо-эльфийская регенерация, которой теоретически должен был обладать Аскани, против педагогических методов члена Совета Магов не помогала.
Лукавый жених целенаправленно и упорно продолжал разрушать мои устои и подкапываться под оборонительные рубежи. Два дня назад, когда мы уже засыпали, хитрый хмырь снова учинил безобразие, не лезущее ни в какие рамки. Сначала он, как обычно, обнял меня со спины, задрал подол туники, в которой я спала, и положил теплую твердую ладонь на солнечное сплетение. Стал поглаживать, описывая круги, пока я не расслабилась и не задремала, а потом узкая ладонь неожиданно скользнула не вверх, а вниз — под завязку ночных самых обыкновенных портков. И ещё дальше. Я, разом проснувшись, начала брыкаться, шипеть и клацать зубами. А Аскани, убирая ладонь оттуда, где делать ей совсем было нечего, довольно рассмеялся мне прямо в ухо.
«Тими, знаешь, ты прелестна, как цветок лесной сон-травы. А я чувствую себя ужасно голодным весенним шмелем, который этот цветок нашел».
Представить Аскани в роли мохнатого шмеля мне никак не удавалось. Шмели — они уютно-круглые. А этот — длинный и тощий. Вдобавок я твердо знала — зимуют под листвой или в щелях коры не шмели, а шмелихи. Но сон-траву, по-другому, прострел, с её нежными ворсистыми лепестками и удивительными звездчатыми цветами я и сама любила. И почему-то от мысли о пушистом шмеле, деловито копающемся в сердцевине цветка, щеки залила краска.