Анетте, как она себя называла, было тридцать шесть лет. Муж ее, кавалерийский генерал, недавно был переведен служить на Кавказ. Она поехала было с ним: там казалось все интересным, необычным. Но скоро заскучала по столице, и вот — возвращается.
Когда Костя узнал Анетту получше, он предположил, что, окруженная вниманием кавказских мужчин, она бы не рвалась уехать. Но, видимо, муж не спускал с нее глаз, обеспечил суровым надзором. Вот и пришлась Анетте покинуть усатых недоступных красавцев, зато обрести свободу.
Двадцатилетний Константин не был новобранцем на поле любовных утех. Однако его поразило, как после ужина, который он, по приглашению госпожи, провел с ней и Полиной, эта утонченная дама просто и откровенно сказала:
— Спустимся в каюту, милый юноша. Развлечете меня в этот скучный вечер…
Но развлекала, в основном, она. Да так, что Костя казался себе робким первоклашкой, толком не знающим даже азбуки тех чувственных всплесков и фантазий, которым, от души веселясь и наслаждаясь, обучала его эта великолепная женщина.
Две недели они прожили в Одессе, в богатом отеле. Константин оказался необыкновенно способным учеником и скоро уже сам ввергал свою любовницу в изумление и трепет. Она не отпускала его ни на шаг. У молодого человека появился отличный гардероб, карманные деньги, золотой перстень, тяжелые часы на платиновой цепочке. Тот, кто видел его — элегантного и непринужденного, — и представить не мог, что этот утонченно томный красавец еще чуть ли не вчера ходил в купленной по случаю студенческой куртке, а его лучшей одеждой был пиджак с отцовского плеча. Нет, Костя рожден для иной жизни — теперь он это знал точно!
Потом был Санкт-Петербург, роскошный генеральский особняк, лошади для верховой езды, собственные экипажи, чудная комната — удобная, уютная, — услужливые лакеи, ванна с горячей водой. А напротив — комната Анетты, где каждую ночь он добросовестно и с удовольствием отрабатывал дарованные блага. Выезды, балы, обеды в ресторанах… Анетта представляла Константина своим секретарем, но никто и не пытался сделать вид, что принимает это за истину. Она тоже не притворялась. И сам Костя николько не стеснялся своего положения — гордился! Он хорошо видел, что кое-кто из дам откровенно завидует Анетте. Не все, конечно, есть и ханжи. Но они как раз его самого не интересовали.
Блаженная жизнь! Однако, когда схлынул поток первых впечатлений и ощущений, Косте захотелось и иного общения — интеллектуального, что ли? Ведь он был молод, любознателен, не лишен способностей. Он стал ходить в университет на лекции по естественным наукам — Анетта по-матерински поощряла его. Но это так, от некоторой пресыщенности и скуки. Главное же Костя уже понял: его призвание — женщины. Быть их баловнем и их повелителем!
Блаженная жизнь продолжалась немногим более полугода. А потом рядом с Анеттой возник, неотступно и напористо, тридцатилетний гусарский майор. И Костя в единый миг, не успев даже осознать неотвратимость потери, лишился всего. Правда, костюмы и немалая сумма денег остались при нем.
Он не успел растеряться. Жена одного высокопоставленного чиновника — правда, возрастом постарше, а рангом пониже Анетты — пожалела «милого брошенного мальчика». Она сняла ему приличную квартиру и стала навещать своего «протеже» и давать ему денег. И когда муж этой сердобольной дамы выследил ее, и Костя вновь оказался без крова, он даже не слишком огорчился. К этому времени он уверился в том, что покровительницу себе всегда найдет.
Так обычно и случалось. Но жизнь — штука неожиданная. Бывали у Константина Журина и трудные моменты. В чудесном, покрытом садами и парками городе Киеве, например, он долгое время жил на иждивении девочек веселого салона мадам Манон. Не так уж, впрочем, это было и плохо. Девицы, конечно, вульгарные, но он был их любимчиком, игрушкой… Но не о том мечтал Костя, не того он был достоин!
Он охотно переезжал из города в город, лето проводил на крымских курортах. Освоил еще одно интересное амплуа — жениха. Это была настоящая игра, а Костя оказался незаурядным актером. Тщательно выбирал себе партнершу, учитывая и возраст «засидевшейся девицы», и состояние ее родителей. Разыгрывал романтическое знакомство, робкое, но все более пылкое ухаживание, благородство обедневшего аристократа… Когда он официально объявлялся женихом и получал полное доверие родителей, брал крупную сумму на свадебные расходы и благополучно исчезал в просторах необъятной страны.
Подобные спектакли удавались ему несколько раз. Но однажды он был арестован: в двух городах обманутые родители подали в розыск на «жениха». Костя был ошарашен! Он-то рассчитывал на то, что несостоявшиеся родственники не станут искать скандала и позора дочерям. И вновь убедился в своей проницательности и уме, когда был отпущен без суда.
Однако недолгое время, проведенное в тюрьме, нагнало на него страху. Нет, подобные испытания не для его утонченной натуры! Надо быть осторожнее и уехать куда-нибудь подальше. Он и раньше уже подумывал о востоке, необъятных волжских просторах. Приходилось слышать, что там расцветает капитал и на миллионщике сидит миллионщик. А ведь у них тоже имеются жены и дочери?.. Вот так Константин Журин вскоре оказался в Саратове, на Волге.
Ему срочно нужна была покровительница — он проживал последние деньги. Однако в этих краях нравы и традиции оказались чересчур патриархальными. Пришлось Косте довольствоваться, для начала, любовью женщины иного рода. В городском саду он встретил одиноко прохаживающуюся даму. Она была красиво одета, но такого знатока, как Константин, не обманула: по некоторым излишествам в одежде, вульгарно-скучающему выражению лица и манящей походке он сразу понял, кто перед ним. И тут же присел рядом с ней на лавочке.
Антонина в то время была содержанкой купца Брюханова. Она влюбилась в Костю сразу, как кошка, страстно и ревниво. Он поехал за своей новой любовницей в Вольск — там Брюханов жил сам и арендовал ей дом. Антонина же нашла Косте славную квартирку недалеко от себя. Престарелый любвеобильный купец даже не догадывался, что содержит не только свою любовницу, но и ее любовника.
С удивлением Костя признавался себе, что привязался к Антонине сильнее, чем к кому бы то ни было. По-своему умная, непредсказуемая, очень красивая, она словно выжигала его сердце таким же ярким огнем, как цвет ее великолепных волос. Но скоро молодой человек понял, что не сердце его горит, а лишь тело. Душа же требует иного. Когда Антонина была занята своим покровителем или уезжала с ним, Костя ходил в библиотеку, много читал, бродил по волжским берегам, ездил на лодках с рыбаками. Стал ходить в благотворительный кружок: отчасти от душевной скуки, но, в основном, оттого, что там были девушки из обеспеченных семей.
А в это время умер купец Брюханов. Но на положении Антонины это никак не отразилось. У нее тут же появился новый покровитель, тоже богач, промышленник Каретников. Вот тогда у Константина и начались трудности. Брюхановым Антонина вертела, как хотела. Каретников же, хоть и готов был потакать ее капризам, но скоро взял верх и дал понять — хозяин он! Был он человеком эмоциональным, порывистым. И однажды ввалился к Антонине тогда, когда его не ждали. Застал свою любовницу и Константина в «предпостельной» позиции, не оставляющей никаких сомнений. Однако скандалить не стал. Сказал только, ухмыльнувшись в побелевшее Костино лицо:
— Слыхал, слыхал о тебе, любовничек! Запомни — я не старик Брюханов! Антонину не осуждаю: тот был для нее не мужиком, вот она тебя и держала. Но теперь у нее я один — и для сердца, и для тела! Она еще этого не поняла, так поймет!
И так зыркнул в ее сторону, что испуганная женщина отступила на шаг. Через несколько дней Костя ехал в баркасе со своими приятелями-рыбаками, мимо проплыл красавец-пароход. На палубе, у борта, стоял сам хозяин, Каретников Иван Афанасьевич, с юношей — белокурым, голубоглазым, хрупким. Антонина рассказывала, что у Каретникова есть красавчик-сынок и при этом восторженно закатывала глаза, поддразнивая Костю. Видимо, это и был тот самый сынок. Баркас какое-то время плыл рядом с бортом парохода, и Каретников, смеясь, показывал его, Костю, этому юнцу…
А вскоре, уже по осенним холодам, в кружке появилась новая девушка — Настя Каретникова.
Когда Настя впервые вошла в комнату, и они глянули друг на друга, Костя сразу подумал: «Я ее уже видел. Только где?» Очень странно, что он не запомнил такую девушку. Но вот ее представили, назвали фамилию, и ему стало ясно: не ее он видел, а братца. И точно, позже Настя сама рассказала ему, что есть у нее брат-близнец.
Почему он выбрал именно ее, Настю Каретникову? Ведь ее отец — ой, какое препятствие!.. Она, однако, из всех «невест» была самая богатая наследница. Красавица! Ничего не мог с собой поделать Костя — временами глаз оторвать от этой девушки был не в силах! Ох, уж этот Вольск, что за судьба привела его сюда? На счастье или на погибель? Сначала Антонина — влекущая, сжигающая страсть, теперь эта нежная, милая девушка, при взгляде на которую сердце его плавится, как воск… И надо же — дочь Каретникова! Впрочем, такое ли уж препятствие ее отец? Может, как раз наоборот: он, Костя, знает об этом грубом мужлане то, что наверняка не знает ни его жена, ни дочь. Побоится, небось, наглый миллионщик себя компрометировать, идти с ним на конфликт…
И Костя решился пойти с Настей в ее дом, к ее родителям — как жених. Но плохо он знал Ивана Афанасьевича! Тот объясняться не стал: дочь втолкнул в другую комнату, а его — взашей за порог! Да еще этот щенок-братец губы кривил презрительно!
Когда Костя увозил Настю из Вольска, он все еще не мог решить окончательно: оставит ли ее в Саратове, забрав ценные бумаги, или повезет ее с собой дальше и все-таки женится. В поезде они разговаривали, но больше молчали, прижавшись друг к другу и глядя в вагонное окно. И тогда Костя сосредоточенно размышлял.
Бросить девушку в Саратове, забрав немалый капитал, который она — заметьте это! — сама взяла из дома и сама же отдала ему! Вот это была бы месть хаму Каретникову! И тот не посмел бы его разыскивать, из гордыни и боязни опорочить и осмеять свое имя. Но… к его плечу прижималась самая чудесная в мире головка! Так доверчиво и бескорыстно его никто еще не любил. Сердце молодого человека болело от нежности и сомнений. Он ведь вовсе не хотел обманывать Настю, он почти решился ради нее отступиться от своих принципов и привычек, жениться на ней. И сделал бы это, если бы не ее самодур-отец. И теперь это сделал бы, существуй надежда, что в скором времени простит проклятый миллионщик свою дочь, не проклянет и не лишит наследства. Но, зная Каретникова, трудно на это надеяться. А жениться на бесприданнице, даже по любви?.. Боже упаси!
Так и не решил окончательно Костя свою и Настину судьбу до приезда в Саратов. А потом уже судьба сама решала за них.
Глава 12
Константан Журин приехал на этот модный кавказский курорт, когда зацветал миндаль. Теперь уже он отцвел, и в прозрачном прогретом воздухе благоухали магнолии и олеандры. Когда-то давно, робким юнцом, он удирал из этих мест. Теперь же, знающим жизнь и цену себе, Константин вернулся. Он и сейчас не любил настоящий, «кавказский» Кавказ — слишком много гонора и темперамента, неприступной традиционности. Но здесь, на курорте, все было таким знакомым, столично-светским, от публики до интрижек. А сами кавказцы воспринимались как развлекательная экзотика.
До недавнего времени Костя ублажал богатую старуху, приехавшую полечиться на воды и грязи. Но вот она отбыла в Петербург, и хотя была совершенно довольна «своим Костинькой», но его с собой не взяла. Ее деньги развеялись мгновенно, как пыль, и, за неимением лучшего, Константин пристроился к еще моложавой вдове-лавочнице. Боже, до чего он докатился! Жалкий магазинчик мелочного товара — от гвоздей до конфет, — простая, влюбленная в него, однако себе на уме вдовушка… И все же, все же, как ни омерзительно было ему эдакое существование, нет-нет, да и подумывал Константин: «А не жениться ли на этой бабе? Все-таки какая-то стабильность, устроенность…».
Вот до чего довели его неудачи. А они преследовали Костю постоянно после Вольска и Саратова, надломили в нем веру в себя и свою фортуну. И хотя мысль о женитьбе была, конечно же, просто мыслью, но ведь появлялась-таки!
Элегантно одетый (еще из старухиного гардероба), Константин сидел на открытой веранде кафетерия, курил сигару, попивал вино и просматривал газету. С каким трудом выпрашивал он деньги на эти маленькие радости у «своей вдовы»! Нет, нет, с этим позором надо кончать! Хватит хандрить, он молод, красив, умен, его манеры и обхождение так изысканны! Вот-вот начнется в этих благодатных краях самый разгар курортного сезона, хлынет столичная публика, богатые и утонченные дамы… Он еще будет нарасхват!
Газета, которую молодой человек просматривал, была толстым столичным еженедельником. Политические дискуссии и философские опыты он проглядывал бегло, с удовльствием читал рассказы и стихи. Но дольше всего перечитывал, смакуя, целые страницы разнообразных объявлений. Нет, не с практической целью, отнюдь! Костя никогда не обращался по указанным адресам, не покупал указанных товаров. Просто перед ним раскрывался целый мир — суетливый, пестрый, хвастливый, забавный, наивный, респектабельный, деловой… Всякий! Чтение объявлений развлекало его, заставляло фантазировать.
«Вместо 31 руб. только за 11 руб. 50 коп., — читал он. — Для подавления конкуренции предлагаем следующие 14 предметов, необходимые каждому».
— Ну-ка, ну-ка, — протянул Костя, прихлебывая из бокала. — Так ли уж необходимы? Посмотрим…
«1. Мужские открытые часы черной вороненой стали, завод без ключа, с золотым украшением, прочной механикой, и звучный ход с ручательством за верность хода на 6 лет».
Костя достал свои серебряные женевские часы, глухие, с тремя массивными крышками, на платиновой цепочке. Покачал их в ладони, с удовольствием ощущая тяжесть, и вложил обратно в карман. Это была память об Анетте. Сколько лет прошло, а он их сохранил: нравились они ему очень, по-настоящему красивая и ценная вещь.
«2. Мужская панцирная цепочка нового золота…
3. Брелок нового золота «Вера, Надежда и Любовь»…
4. Мужское золотое 56 пр. массивное кольцо с камнем…
5. Магическое огниво, спичечница с зарядами…
6. Автоматический никелированный флакон для духов (при нажиме флакона духи бьют фонтаном)…»
Дальше он читать не стал. Хохотнул, представив фонтан духов и брелок «Вера, Надежда и Любовь», и перевернул страницу. «Купите! Чудо! Новость!» — взывало из ажурной рамки.
— Так, что же это за чудо? «Вечный хранитель от краж и полного спокойствия, только за 4 р. 80 к., усовершенствованный сигнальный автоматический аппарат «Эндолянс».
— От чего же все-таки он охраняет? От полного спокойствия? Однако! «Можно запирать всех родов помещения, даже те, которые находятся в глуши. Стоит только непрошеному гостю попытаться открыть дверь, окно или ворота, как аппарат, невидимый снаружи, автоматически моментально бьет сильную тревогу безопасными, холостыми выстрелами…»
Забавляясь, Костя уже просто вслух прочел следующее объявление: «Спутник каждого! Электрическая булавка с парижскими бриллиантами, издающая при малейшем нажиме необыкновенно яркий свет. Элегантное, модное и оригинальное украшение для каждого»! Он представил, как прижимает к себе даму, а булавка вдруг бьет ей снопом света в лицо. Нет уж, это, пожалуй, еще одна защита от бандитов: нападение, толчок, внезапный свет, испуг, бегство…
На следующей странице помещались объявления серьезные и деловые. Однако Константин их тоже читал с интересом. Последнее время они особенно привлекали молодого человека: наверное оттого, что все чаще ощущал он усталость от кочевой жизни, мечтал о стабильности, о собственном деле. Когда он читал: «Коммерческий банк «Говоров и сыновья» открывает филиалы в пяти городах…», — думал с завистью: «Это вам не «Спутник каждого!» и не жалкая лавочка для кнопок и карамелек!»
И сейчас с какой-то сосредоточенной жадностью стал он читать объявления этой страницы. Сначала те, которые выделялись рамочками, — они первые бросались в глаза. Вот такое: «Компания кожевенных предприятий Андрея Каретникова в сентябре будет проводить международный аукцион: изделия из мягкой кожи оригинальной выделки. Заявки принимаются по адресу — Саратовская губерния, Вольский промышленный банк».
Все это Костя прочел с разбега, и хотя разум еще не успел осознать, сердце вдруг на несколько мгновений остановилось, а потом заколотило так, что в глазах потемнело. Он откинулся на витую спинку легкого кресла, рука потянулась к бокалу. Но замерла на полпути. Он наконец по-настоящему понял то, что прочел. Подавив приступ страха, перечитал еще раз. Да, Андрей Каретников! Из Вольска! Но этого не может быть! Не может быть в Вольске второго Андрея Каретникова, владельца кожевенной промышленностью. А тот, первый и единственный, мертв! Почти год как мертв. Мертвее не бывает!..
А все началось в тот момент, когда он, потихоньку поднявшись запасной лестницей отеля «Палас» на второй этаж, увидел, как мелькнула Настина фигура, скрываясь за углом. «Куда это она?» — испуганно метнулась мысль. Он бросился за девушкой, тоже ступил туда же, за угол, в длинный коридор, но удержать уже не успел — Настя зашла в дверь номера. Третий от края — номер ее брата.
«Ведь просил же ее, просил!» — воскликнул Костя с ожесточением. Воскликнул, конечно, мысленно, но кулаком о стену стукнул ощутимо. «Вот сейчас она брату скажет обо мне, тот помчится к папаше… А может, тот и сейчас в этом номере? Господи, это я и уйти с деньгами не успею!..»
Однако недаром у молодого человека был опыт и выучка. Он отступил за угол, перевел дыхание, подавляя панику, взял себя в руки. Нет, нет, еще неизвестно, что произойдет в номере у Андрея Каретникова, как встретятся брат с сестрой, о чем будут говорить. Как бы ему все это узнать?
Костя юркнул в незапертый Настин номер, проскользнул на маленький балкон. Одного взгляда на длинную арочную веранду было достаточно. Не раздумывая, легко и ловко он перескочил туда, пригнувшись, пробежал к стеклянной двери третьего от края номера. И сквозь неплотно прикрытые шторы увидел и услышал все то, что видела и слышала девушка.