Послышался чей-то голос: — Карта не покинет нас.
Трое обернулись и увидели подошедшую Серебряную Лису. Позади нее дюжина ривийских воинов поднимала крышку стола.
Быстрый Бен нахмурился, глядя, как невысокие темнокожие мужчины уносят стол. — Рискованно нести объект такой силы в битву, девчонка.
— Нам нужно принять этот риск, Маг.
Вискиджек буркнул: — Почему?
— Потому что карта принадлежит Парану, и она ему понадобится.
— Ты можешь объяснить?
— Мы сражаемся не с одним врагом; так я вижу.
— Я не хочу эту карту, — рявкнул Паран. — Лучше нарисуй ей новое лицо. Во мне кровь Гончей. Я помеха — почему вы не видите этого? Я вижу, знает Худ!
Лязг доспехов предупредил о появлении Каллора.
Вискиджек скривился: — Ты не участник этой беседы.
— Никогда не участник, но часто объект обсуждения… — Улыбка Каллора вышла кривой.
— Не в этот раз.
Запавшие серые глаза Верховного Короля уцепились за Быстрого Бена. — Колдун, ты спаситель душ. А я тот, кто их освобождает. Могу ли я разрубить твои цепи? Легкое дело — оставить тебя беззащитным.
— Еще легче, — отвечал Быстрый Бен, — сделать дырку в земле.
Каллор скрылся из вида — под ним провалилась земля. Залязгали доспехи, раздался яростный рев.
Серебряная Лиса вздохнула, широко раскрыла глаза.
Колдун пожал плечами: — Ты права, мне не важно, кто или что этот Каллор.
Вискиджек подошел к краю провала, заглянул в него: — Он выкарабкивается… неплохо для старика.
— А так как я не глуп, — торопливо перебил Быстрый Бен, — я удаляюсь. — Колдун сделал жест и как будто покрылся пятнами, прежде чем исчезнуть.
Повернувшись спиной к яростно бранящемуся Каллору — его тощие руки уже показались на краю ямы — Вискиджек сказал Парану: — Возвращайтесь к Сжигателям, капитан. Если все пойдет гладко, встретимся в Капустане.
— Так точно, командор. — Паран зашагал прочь.
— Предлагаю, — сказала Серебряная Лиса, наблюдая попытки самовытаскивания Каллора, — нам тоже покинуть это самое место.
— Согласен, девочка.
* * *Шлепнувшийся в седло Вискиджек наблюдал, как колонны Армии Однорукого покидают Крепь. День выдался жарким, во влажном воздухе висело предвкушение грозы. Черные Моранты на кворлах кружились на двойным лагерем. Их было меньше обычного — ведь Достигающий, Закрут, отбыл вместе с Сжигателями мостов капитана Парана четыре дня назад, а восемь из одиннадцати Летунов ночью отправились в Горы Видений, к северо-западным границам Домина.
Командор вымотался. Боль в ноге крала сон, а каждый день полнился заботами о снаряжении, детализацией маршрутов, бесконечными визитами вестников, приносящих отчеты и приказы и с ними же отбывающих. Он спешил поскорее начать марш через полконтинента, только чтобы найти ответы на тысячи стоящих перед ними вопросов.
Позади Вискиджека молча сидел Быстрый Бен. Лошадь мага тревожно дергалась.
— Твоя лошадь отражает состояние твоих мыслей, Быстрый, — сказал командор.
— Да.
— Тебе интересно, когда же я ослаблю поводок, чтобы ты отыскал и догнал Парана и Сжигателей, а заодно удалился от Каллора. Ты также желаешь удалиться так далеко от Серебряной Лисы, как только сможешь.
При этом заявлении Быстрый Бен покосился на него и вздохнул: — Да. Мне же казалось, что я не сумел скрыть беспокойство. По крайней мере не от тебя, это уж ясно. За время нашего пребывания здесь девочка выросла на пять лет или даже больше. Вискиджек, сегодня я видел Майб. Корлат делает что может, и все ривийки тоже… но Лиса высосала из старухи почти все жизненные силы. Худ знает, почему та еще жива. Да и раздумья о прибывающих Т'лан Имассах меня не веселят. И еще Аномандер Рейк — он хочет выведать обо мне все, что только можно…
— Он предпринимал еще попытки?
— Пока нет, но зачем его искушать?
— Ты мне еще понадобишся, — сказал Вискиджек. — Скачи вместе с моими порученцами — мы будем держаться как можно дальше от Рейка. Тем наемники в Капустане заглотили твою наживку?
— Они дергают ее.
— Тогда подождем еще неделю. Если не будет вестей, отправишься сам.
— Да, командор.
— Теперь, — протянул Вискиджек, — почему бы не рассказать мне, что ты еще затеял, Быстрый Бен?
Маг моргнул с невинным видом. — Командор?
— Маг, ты посетил в Крепи все храмы и всех прорицателей. Истратил целое состояние на гадания по Колоде. О Худ, мне донесли, что ты приносил в жертву козла на вершине могильника! Что во имя Бездны с тобой творится, Быстрый?
— Ну хорошо, — еле вымолвил маг, — тот козел был приступом отчаяния. Признаю, меня занесло.
— И что тебе рассказали пропащие духи под могильником?
— Ничего. Там, гм… там никого нет.
Вискиджек подобрался: — Никого нет? Это же ривийский курган?
— Один из последних оставшихся в округе, да. Он был, гм, вычищен. Недавно.
— Вычищен?..
— Кто-то или что-то собрало их, командор. Никогда о таком прежде не слыхал. Страннейшая вещь. Ни одной души в тех курганах не осталось. Интересно, где они?
— Ты меняешь тему, Быстрый Бен. Очень ловко.
Маг поморщился: — Я проводил расследование. Ничего не смог сделать, и все это ни с чем не связано. К тому же официально мы теперь в походе, а? Я же ничего не могу сделать в середине нигде, а? К тому же меня проследили, командор. Эти плененные духи… кто-то их забрал, и мне это интересно.
— Когда сообразишь, дай мне знать.
— Конечно, командор.
Вискиджек стиснул зубы и замолчал. Я же слишком давно знаю тебя, Быстрый Бен. Ты влез во что-то, и это что-то заставляет тебя скакать поджав хвост, как горностая. Жертвоприношение козла, помоги Худ!
Войско Однорукого — почти десять тысяч ветеранов Генабакисской компании — двигалось от Крепи на соединение с армиями Каладана Бруда. Марш начался — на войну против врага, о котором они почти ничего не знали.
Глава 6
Салтоанские Закатные Ворота заканчивались широким крытым переходом через канал. И мост, и сам канал давно нуждались в починке — известь рассекали и пересекали длинные, извилистые трещины, достигавшие фундаментов. Салтоан, один из старейших городов на Равнине Видений, раньше стоял на Нож-реке, богатея и разрастаясь от внутриконтинентальной торговли. Но одной необычайно щедрой на дожди весной река изменила течение, уйдя от городских стен. В попытке восстановить доходное сообщение с рекой был вырыт Корселанский канал, а также четыре глубоких пруда — два из них в самом старом русле — для разгрузки и ремонта судов. Мелиорация имела лишь частичный успех, так что последующие четыре столетия стали свидетелями медленного, но неизбежного упадка.
Грантл ухмыльнулся как-то особенно криво, введя лошадь на крытый мост и завидев толстые и низкие стены Салтоана. На их скошенных боках виднелись коричневые пятна. Капитан каравана уже чуял запах нечистот. На стенах виднелось множество людей, но лишь немногие их них были стражниками или солдатами. Город послал свою хвастливую Городскую стражу на север, в войска Каладана Бруда — сражаться с Малазанской Империей. Те, что остались, не стоили ваксы для своих сапог.
Он оглянулся на повозку своего нанимателя, катившуюся по неровной брусчатке перехода. Сидевший на месте кучера Харлло махнул ему рукой. Рядом сидела и держала вожжи Стонни; Грантл мог видеть, как шевелятся ее губы, извергая поток жалоб и проклятий. Но вскоре подружка Харлло утомилась.
Грантл вернулся к Закатным Воротам. Стражников впереди не видно. Массивные створки распахнуты и выглядят так, словно уже давно не закрывались. Настроение капитана еще ухудшилось. Он замедлил лошадь, так что фургон его обогнал.
— Мы едем прямо, да? — спросила Стонни. — Прямо через Закатные Ворота, да?
— Так я предлагал, — ответил Грантл.
— Какой прок в нашем опыте, если хозяин не слышит советов? Ответь мне, Грантл!
Капитан просто пожал плечами. Нет сомнения, Керули мог слышать каждое слово, и нет сомнения, Стонни это знает.
Они приближались к сводчатому въезду. Дорога быстро сузилась до извилистого проезда, окруженного сумрачными стенами, все сильнее вздымавшимися ввысь и сужавшимися, почти смыкаясь над головами. Грантл снова выехал вперед. Во все стороны разбегались чахоточные цыплята, а вот жирные крысы в канавах только на миг замирали, бросая теребить всяческую рвань, и провожали фургон взглядами красных глаз.
— Мы сейчас поскребем стены, — сказал Харлло.
— Если минуем Скрюченный Проезд, все будет хорошо.
— Да, но слишком уж большое 'если'. Многовато придется отдать на подмазывание, знаешь ли…
— Если минуем Скрюченный Проезд, все будет хорошо.
— Да, но слишком уж большое 'если'. Многовато придется отдать на подмазывание, знаешь ли…
Узкая дорога вела к 'бутылочному горлышку', известному как Скрюченный Проезд. Бесчисленные торговые фургоны глубоко выдолбили обе его стены. На мостовой валялись сломанные спицы и выпавшие втулки осей. Грантл великолепно знал, что местные обитатели имели привычки мародеров. Все, застрявшее в проезде, становилось легкой добычей, а местные охотно вытаскивали мечи, едва услышав возражения торговцев. Лет шесть или семь назад Грантл уже пролил здесь кровь. Суматошная ночка, вспомнил он. Он и его стражники вдвое уменьшили население целого квартала головорезов и бандитов. Целая темная, кошмарная ночь, прежде чем им удалось втолкнуть фургон назад, заменить колеса и мечами проложить ему путь.
И он вовсе не желал повторения.
Оси несколько раз чиркнули по стенам; но затем управляемая бранящейся Стонни и потеющим Харлло повозка, пронырнув под рядами веревок с мокрым бельем, проскочила на площадь.
Площадь, именовавшуюся Шкафчик Ву, создала не трезвая мысль зодчих. Она явилась результатом случайного схождения тринадцати улиц и аллей разной ширины. Гостиница, давшая ей имя, давно исчезла, выгорела сотню лет назад, оставив широкий неровный прогал, кое-как замощенное пространство. Он — то необъяснимым образом и сохранил название Шкафчик Ву.
— Правь на улицу Мюкосин, Стонни, — приказал Грантл, махнув рукой в сторону широкой улицы к востоку от площади.
— Я помню, — буркнула она. — Боги, ну и вонь!
Несколько оборванцев заметили их прибытие и устремились следом, словно стая бескрылых грифов. Грязные, прыщавые лица были мрачны и очень серьезны. Все молчали.
Ехавший впереди Грантл повернул на улицу Мюкосин. Он заметил несколько лиц в угрюмых окошках, а вот транспорта не было. Ни здесь… ни впереди. Это не есть хорошо.
— Капитан, — позвал Харлло.
Грантл не оборачивался. — Да?
— Эти ребята… они пропали.
— Хорошо. — Он ощупал рукояти гадробийских сабель. — Заряди самострел, Харлло.
— Уже.
— Я знаю, но надо было, чтобы все услышали.
В двадцати шагах впереди дорогу перегородили трое. Грантл недоверчиво сощурился. Он узнал высокую женщину в середине. — Привет, Нектара. Смотрю, ты расширила свои владения.
Украшенная шрамами женщина усмехнулась: — Ого, это же Весельчак. И Харлло. И кто еще? О, неужели Стонни Менакис? Без сомнений, как всегда нелюбезна. А ведь я все еще готова положить сердце к твоим ногам.
— Глупо, — проговорила Стонни. — У меня тяжелая поступь.
Улыбка Нектары стала еще шире: — О любовь моя, как страстно стучит сердце. Каждый раз.
— Каков сбор? — Грантл остановил лошадь в десятке шагов от женщины и двух ее молчаливых громил.
Нектара подняла жидкие брови: — Сбор? Не в этот раз, Грантл. Вы все еще во владениях Гарно. Мы просто бесплатный эскорт.
— Эскорт?
Капитан обернулся, заслышав, как хлопнуло окошко фургона. Появилась рука нанимателя, вяло качнулась, подзывая его.
Грантл спешился. Подошел к двери фургона, уставился в круглое красное лицо Керули.
— Капитан, нам нужно встретиться с… правителями города.
— Королем и его Советом? Как…
Его речь прервал тихий смешок. — Нет. С истинными правителями Салтоана. После трудных переговоров и значительных расходов созвано совещание всех держащих и держательниц, и с ними я буду говорить этой ночью. Примите предложенный эскорт. Уверяю, все идет как надо.
— Почему вы не объяснили это раньше?
— Я не был уверен в успехе переговоров. Дело сложное, потому что мы будем просить держащих о… помощи. Я, в свою очередь, должен буду оплатить их усердие, потому что я самый лучший агент по таким предприятиям.
— Вы? Тогда кто вы, во имя Худа? Понял. Очень хорошо, доверьтесь этим преступникам, если хотите. Боюсь, я не разделяю вашу веру.
— Понял, капитан.
Грантл вернулся к лошади, забрал поводья. Поглядел на Нектару. — Веди нас.
У Салтоана было два сердца. В их камерах текла кровь различного оттенка, но одинаково грязная и гнилая. Восседая у стены в переполненной, просевшей таверне, Грантл прищуренными глазами рассматривал разношерстное сборище убийц, бандитов и вымогателей, основавших свою власть на страхе.
Слева от него прислонилась к стене Стонни, справа восседал Харлло. Нектара придвинула стул и маленький круглый столик поближе к Стонни. От кальяна держательницы поднимались кольца дыма, окутывая ее грубые, словно ножом вырезанные черты липким, дурманящим туманом. Левой рукой бабища держала трубку, а вот правую положила на бедро Стонни.
Керули стоял посреди залы, лицом к лицу с большинством бандитских главарей города. Короткие руки купца были сложены на сером шелковом поясе, черный шелк плаща мерцал, словно расплавленный обсидиан. Странная, в обтяжку шляпа закрывала лысый лоб. По стилю она напоминала изображения на самых древних коврах и барельефах Даруджистана.
Он начал свою речь тихим и великолепно поставленным голосом. — Я рад быть представленным этому знаменательному собранию. У каждого города есть свои тайны, свои вуали, и я горд, что передо мной открыли одну из них. Конечно же, я сознаю, что для многих выгляжу высеченным из того же материала, как и ваши признанные враги; но уверяю, что это совсем другой случай. Вы выразили свои опасения относительно растущего влияния жрецов Паннион Домина. Они говорят о городах, только что перешедших под божественную власть культа Провидца, предлагают простому народу россказни о законах, равных для всякого, о правах и писаных привилегиях, о милостивом признании местных обычаев и традиций. Они сеют среди ваших подданных семена протеста. Воистину опасный прецедент.
От бандитов и бандиток послышался шепот одобрения. Грантл почти смеялся, видя изящные манеры, обращенные к уличным убийцам. Оглядевшись по сторонам, он с изумлением заметил, как рука Нектары исчезает в складках кожаных штанов Стонни — у самой развилки. Стонни раскраснелась, почти прикрыла глаза, на губах играла легкая улыбка. Королева Снов, чего удивляться, что девять из десяти мужчин в комнате тяжело задышали и стали прихлебывать из кружек. Он и сам потянулся за кружкой.
— Массовый забой, — пробурчала одна из держательниц. — Каждому клятому священнику вырезать улыбку на брюхе. Вот так только и надо с ними, я сказала.
— Мученики за веру, — ответил Керули. — Столь прямая атака обречена, как бывало в других городах. Это конфликт информации, лорды и леди, или скорее дезинформации. Жрецы ведут компанию обмана. Паннион Домин, несмотря на болтовню о законе и порядке, есть тирания, отмеченная необычайным уровнем жестокости к населению. Без сомнения, вы слышали рассказы о Тенескоури, армии обделенных и неимущих. Во всем вами слышанном нет преувеличения. Каннибалы, глумящиеся над трупами…
— Дети Мертвого Семени, — сказал кто-то, наклонившись к оратору. — Это правда? Это возможно? Женщины выходят на поле брани, к солдатам, чьи тела еще не остыли…
Керули мрачно кивнул. — Среди тенескоури есть поколение самых молодых… да, это Дети Мертвого Семени. Доказательство, что такое возможно. — Он запнулся. Потом продолжил: — У Домина есть верные жители коренных городов, и именно их привилегиями хвастают жрецы. Никто больше не может получить такого гражданства. Не граждане — меньше чем рабы, они субъекты — нет, объекты — любой узаконенной жестокости, без права на милость и справедливость. Тенескоури предагает им только один выход — возможность сторицей вернуть совершенную над ними несправедливость. Все жители Салтоана, если городом овладеет Домин, будут выгнаны из своих домов, лишены имущества, пищи и свежей воды. Им останется только скитаться, словно дикарям, или вступать в армию Тенескоури.
Господа и госпожи, мы должны сражаться оружием правды. Обнажить ложь, несомую жрецами Панниона. Это требует особой организации, диссеминации, ползучих слухов и противоборства умов. В этом искусстве вы поднаторели, друзья мои. Община салтоанцев должна сама изгнать жрецов Домина. Их надо привести к этому решению не кнутами и кулаками, но словами.
— Почему ты думаешь, что это сработает? — спросил один из держателей.
— У вас нет иного выбора — только заставить это сработать, — ответил Керули. — Провал будет означать Салтоан под властью Панниона.
Керули продолжал, но Грантл больше не слушал его. Полузакрыв глаза, он изучал своего нанимателя. Контракт был заключен через посредника. Грантл впервые увидел хозяина у Докучных Ворот — тогда он пришел пешком, одетый так же, как сейчас. Через несколько минут подъехал фургон с местным извозчиком. Керули сразу же зашел в него, и с тех пор Грантл общался с ним всего дважды за долгое, утомительное путешествие.