Он потрусил вниз по улице к Западным воротам. Через миг остальные последовали за ним.
* * *Два звона до рассвета. С севера и запада звуки битвы стихали. Контратаки Итковиана позволили овладеть обоими воротами и прилежащими стенами; по крайней мере, теперь атакующих снова сдерживали камни. Хотя бы на одну эту ночь.
Брукхалиан вернулся из Трелла, Карнадас пришел звоном ранее. Смертный Меч забрал шестьсот рекрутов — резерв Надежного Щита — вместе с двумя Гривами и одним Крылом, и поспешил к Агоре Джеларкана, где, по слухам, пробивала себе путь тысяча беклитов, угрожая опрокинуть местных защитников.
Ситуация вокруг Западных ворот была еще плачевнее. Трое посланных Итковианом вестовых не вернулись. Западные Казармы были одним громадным кулаком беснующегося пламени, и в его мертвенном свете виднелись руины самих ворот. Этот прорыв, сумей атакующие пройти через западную часть Агоры Джеларкана, мог стоить половины города.
Надежный Щит рассерженно шагал по крыше. У него не осталось резервов. На данный момент казалось, что Капантхолл и Серые Мечи в этом направлении просто прекратили существование — рана, через которую мог хлынуть потоп. Но потом внезапно решимость бойцов возросла. Потоп встретила живая плотина, и хотя он нарастал, но прорыва еще не случилось.
Судьба Капустана лежала теперь на этих защитниках. Итковиан мог лишь следить, как качаются чаши весов.
Карнадас был внизу, во дворе казарм. Истощал свой садок, Денал, боролся с заполонившей его магической заразой, но все же ухитрялся исцелять раненых Серых. Что-то происходило в Трелле — все здание светилось, бросая неясную полутень. Итковиан желал спросить об этом Карнадаса, но возможности все не было. Шаги по лестнице. Надежный Щит обернулся. У вестника была жестоко обожжена половина лица — красная блестящая кожа на челюсти и выше, до обода шлема. Глаз сморщен, вдавлен, черен как изюм.
Он вскарабкался по лестнице. За ним и Карнадас.
Дестриант заговорил первым, еще не пройдя сквозь люк. — Он настаивал отдать рапорт сначала вам, сир. Я ничего не могу сделать с глазом, но боль…
— Момент, — оборвал его Итковиан. — Вестовой, отдайте рапорт.
— Извините, — выдохнул юноша, — что шел так долго. — Надежный Щит широко раскрыл глаза: — Это вы меня удивляете, сир. Я послал вас к Западным воротам всего полтора звона назад.
— Паннионцы прошли через Стоянку Туляр, Надежный Щит. Пала Стоянка Сенар — ее обитатели вырезаны. Все. Дети… сир, простите меня, но этот ужас останется со мной…
— Продолжайте.
— Башня Джебар была окружена. Такова была ситуация к моему прибытию, сир. Наши солдаты рассеялись, бились небольшими группами, многие в окружении. Насколько я мог видеть, нас разбили. — Он передохнул, тяжело дыша, и продолжил: — Такова была ситуация на момент прибытия. Я готовился вернуться с печальными вестями, сир, но был… уведен…
— Вы были что?
— Извините, сир. Не могу подобрать слова. Появился иноземец с десятком капанцев, что-то вроде ополчения, сир. И сержантом из лестари. Этот человек взял командование над всеми, включая меня. Надежный Щит, я спорил…
— Очевидно, этот человек был убедителен. Продолжайте рассказ, сир.
— Иноземец приказал своим солдатам выломать дверь в Стоянку Туляр. Потребовал, чтобы жители вышли и дрались. За детей своих…
— И они подчинились?
— Сир, он держал в руках то, что осталось от одного из детей Сенар. Враги, сир — паннионцы — они начали его есть…
Карнадас подошел к солдату сзади, положил ему руки на плечи.
— Он убедил их, — сказал Итковиан.
Вестовой кивнул. — Иноземец — он… он взял то, что осталось от детской туники, и сделал ее знаменем. Я сам видел. Сир, тогда я перестал возражать… простите…
— Я вас понимаю, сир.
— В оружии недостатка не было. Туляр вооружился — вышло четыре, пять сотен людей. Женщин и мужчин. Иноземец разослал своих солдат, и скоро они стали возвращаться. Вели с собой остатки отрядов Капантхолла, гидрафов, кораллессианцев и Серых Мечей, сир. Видите ли, их траймастер был убит…
— Иноземец собрал их, — прервал его Итковиан. — И что потом?
— Мы пошли на освобождение башни Джебар, сир. Надежный Щит, под этим ужасным знаменем мы несли резню.
— Состояние башни?
— В руинах, сир. Увы. Среди защитников из Капантхолла оставалась дюжина живых. Теперь они с иноземцем. Я, гм, я вернулся к исполнению обязанностей, сир, и был послан отдать вам рапорт…
— Очень великодушно с его стороны. Каково было положение этого ополчения?
— Они готовили вылазку через руины Западных ворот, сир…
— Что?
— На усиление находящихся внутри города пришла рота беклитов. Но там все были мертвы. Иноземец придумал, как удивить их этим фактом…
— Двойные Клыки, кто же этот человек?
— Я не знаю его имени, сир. Он носит две сабли. Бьется как… вепрь, сир, с двумя саблями…
Итковиан долго смотрел на юношу. Под руками Карнадаса боль уходила, ожоги бледнели, опухоль спадала, вокруг погибшего глаза нарастала новая кожа. Надежный Щит повернулся на запад, лязгнув доспехами.
Пожар в казармах освещал только их само здание. Дальше царила темнота. Он перенес внимание на Агору Джеларкана. Насколько он мог определить, новых прорывов не произошло. Смертный Меч получил отличный материал, причина в этом, подозревал Итковиан.
— Меньше звона до рассвета, — пробормотал Карнадас. — Город устоял.
Итковиан кивнул.
Новые сапоги затопали по лестнице. Они обернулись, встречая очередного гонца.
— Надежный Щит, доклад от третьей вылазки к западным редутам. Выжившие гидрафы спасены. Было замечено движение на юго-востоке. Траймастер послал разведку. Надежный Щит, надвигается армия Тенескоури.
Итковиан кивнул. Они придут с рассветом. Триста тысяч, может и больше. — Дестриант, открывайте тоннели. Начните с внутренних Стоянок, сир. Всех горожан вниз. Прикажите всем Крыльям и Гривам в казармах, и где еще найдете, обеспечить быстрое продвижение и вход в убежища.
Угловатое лицо Карнадаса скривилось в сухой усмешке. — Надежный Щит, я обязан напомнить вам, что Совет Масок еще не одобрил создание указанных тоннелей.
Итковиан снова кивнул. — К счастью для народа Капустана, мы действовали без разрешения. — Потом он нахмурился. — Кажется, Совет Масок нашел свой путь к спасению.
— Не они, сир. Кафал и Хетан. И новый жрец, тот самый 'торговец', которого вы спасли на равнине.
Надежный Щит медленно мигнул. — У него не было ли охранника — широкоплечего, с парой сабель на поясе? Сабель? Скорее уж клыков самого Фенера.
Дестриант присвистнул. — Думаю, сир, вы правы. Я же лишь позавчера нашел момент и исцелил его.
— Он был ранен?
— Просто перебрал, Надежный Щит. Очень.
— Понимаю. Продолжим, сиры, — кивнул он гонцам. — Нужно донести такую весть до Смертного Меча… и этого иноземца…
* * *После бокового удара левой плетеный щит вылетел из руки беклита. Зазубренная, покрытая засохшей кровью сабля в правой руке Грантла нанесла прямой удар, прорубив шлем, а за ним и череп. Латная перчатка покрылась брызгами крови и мозга. Беклит упал на бок, задергал ногами.
Грантл повернулся, стряхивая с клинка кровавое месиво. В десяти шагах сзади над строем его яростных последователей реяло Детское Знамя — рваная, кричаще-желтая туника, ныне подхватившая также пурпурный цвет высыхающей крови.
Рота беклитов разгромлена. Павший от удара Грантла вражеский солдат был последним. Капитан охранников и его ополчение стояли в сорока шагах снаружи от руин Западных ворот, на широкой улице недавно разоренного бедняцкого пригорода. Все строения были разобраны, бревна и шифер крыш куда-то унесли. Все, что тут осталось — прямоугольники земляных полов и россыпь битой посуды. Шагах в двухстах далее виднелись отряды осаждающих. С рассветом их число быстро увеличивалось.
Грантл смог разглядеть полтысячи бетаклитов, идущих параллельно заградительным рогаткам в сопровождении урдоменов и бетрулидов — легкой кавалерии. За ними вздымалось облако песка, казавшееся золотым под рассветным солнцем.
Лейтенант упал на одно колено перед Грантлом, силясь отдышаться. — Время…время… отступать, сир.
Капитан свирепо оглядел свое ополчение. Пять — шесть десятков еще держались на ногах. С чем я начинал эту ночь? Примерно с таким же числом. Боги, разве это правильно? — Где наши сержанты?
— Они там, по большей части. Желаете, чтобы я их позвал, сир?
Нет… да, я хочу видеть их лица. Я не могу вспомнить их лица. — Собрать взводы.
— Сир, если на нас налетит кавалерия…
— Не налетят. Они маскируют.
— Что маскируют?
— Тенескоури. Зачем бросать на нас опытных солдат, только чтобы посмотреть, как они умирают? Этим ублюдкам нужен отдых. Нет, пришло время голодной орды.
— Что маскируют?
— Тенескоури. Зачем бросать на нас опытных солдат, только чтобы посмотреть, как они умирают? Этим ублюдкам нужен отдых. Нет, пришло время голодной орды.
— Беру сбереги, — прошептал лейтенант.
— Не беспокойся, — отвечал Грантл, — они умирают легко.
— Нам нужен отдых — нас раскромсали, сир. Я слишком стар для самоубийственных операций.
Тогда что во имя Худа ты делаешь в Капустане? А, не важно. — Посмотрим на взводы. Надо снять доспехи с этих трупов. Только кожу, шлемы и перчатки. Хочу, чтобы мои Шестьдесят выглядели как солдаты.
— Сир…
— Потом отступим. Понял? Лучше поспешай.
Грантл повел растрепанный отряд назад, в Капустан. Среди руин ворот отмечалось движение. При их приближении головы поворачивались, активность стихала. Стихли и разговоры.
Грантла перекосило. Он не любил лишнего внимания. Что мы, привидения?
Все взоры притягивало Детское Знамя.
К ним подбежала офицер наемников. — Добро пожаловать назад, — сказала она с серьезным кивком. Ее лицо было покрыто пылью, по шлему и щекам текли струйки пота. — Мы разместили несколько оружейников рядом со Стоянкой Туляр. Похоже, ваши Клыки нуждаются в заточке…
— Сабли.
— Как скажете, сир. Надежный Щит — нет, все мы хотим знать ваше имя…
Однако Грантл уже обошел ее. — Заточить. Хорошая мысль. Лейтенант, как думаешь: нам всем пора поточить Клыки?
Офицер Серых Мечей резко повернулась. — Сир, такое название надо заслужить…
Не останавливаясь, он бросил через плечо: — Ладно, давай назовем их тигриными когтями. Не смотрите на меня, вам велено чинить ворота. Лучше займись этим, подружка. Тенескоури хотят завтрака, и им будем мы.
Он услышал свист, выражавший крайнее разочарование.
Миг спустя рабочие возобновили свои усилия.
Оружейники уже расположили на мостовой свои точильные круги. За их спинами, в направлении Агоры Джеларкана, по-прежнему слышались звуки боя. Грантл подвел свих солдат: — Всем строиться в линию. Нужно так наточить лезвия, чтобы вы могли побриться.
Лейтенант фыркнул. — Сир, большинство в вашем отряде — женщины.
— И пусть.
Вдоль улицы со стуком подков пронесся всадник. Он резко натянул поводья, соскочил с коня и встал перед Грантлом, поправляя кольчужные перчатки.
— Вы капитан охраны каравана Керули? — спросил он, не поднимая забрала.
— Был. Что тебе нужно, наемник?
— Передаю поздравления от Надежного Щита, сир. — Голос был суровым и глубоким. — Тенескоури собрались в толпы…
— Знаю.
— Надежный Щит убежден, что их главная атака произойдет с востока, потому что именно там Первенец Мертвого Семени собрал свой авангард.
— Отлично. И что с того?
Вестник на миг запнулся, потом продолжил: — Сир, жители Капустана были перемещены…
— Перемещены куда?
— Серые Мечи создали туннели под городом, сир. В них собраны запасы, достаточные, чтобы прокормить двадцать тысяч человек…
— Как долго?
— Две, может быть три недели. Туннели обширны. Во многих местах были также открыты старые пустые курганы и склады — их оказалось больше, чем мы предполагали. Все входы хорошо спрятаны и позволяют обороняться.
Две недели. Бесполезно. — Хорошо, это решает проблему мирных жителей. А что с бойцами?
Глаза вестника за железной решеткой забрала потускнели. — Мы сражаемся. Улица за улицей, дом за домом. Комната за комнатой, сир. Надежный Щит спрашивает вас, какую секцию города вы готовы принять? У вас есть запросы? Стрелы, провиант…
— Мы не лучники. Разбавленное вино и еда нужны. Какую секцию? — Грантл оглядел свой отряд. — Лучше здание. В Старом Даруджийском есть дом с основанием из черного камня. Мы начнем с Южных ворот, потом отступим туда.
— Очень хорошо. Провиант будет доставлен в указанный дом, сир.
— О, в одной из комнат наверху находится женщина — если ваша эвакуация жителей предусматривала обход всех домов…
— Она была добровольной, сир.
— Она могла не согласиться.
— Тогда она осталась, где и была.
Грантл кивнул.
Сбоку встал лейтенант. — Ваши сабли. Время наточить тигриные когти, сир.
— Да. — Поворачиваясь, Грантл не заметил, что голова вестника дернулась при последних словах жителя Леста.
Через темную клетку забрала Итковиан изучал грузную фигуру караванного охранника, который сейчас шел к кузнецу. Сзади шагал коротконогий лейтенант. Окровавленные сабли вынуты из ножен — зазубренные, тяжелые, цвета дымного пламени.
Он поехал самолично посмотреть на этого человека, составить полное впечатление о нем и его необычайных талантах. Теперь он сожалел о своем решении. Он глухо выбранил себя за поспешность. Бьется как вепрь? Боги, этот человек — большой хищный кот. Он грузен, да, но это незаметно за его плавной и смертельной грацией. Сохрани нас Фенер, в тени этого мужчины идет призрак Летнего Тигра.
Итковиан вернулся к коню, вскочил в седло. Натянул поводья. Разворачиваясь, он оглянулся, щурясь от лучей рассвета. Истина проникла в мое сердце, словно пожар. В этот последний мой день я встретил безымянного мужа, служителя Трича, Летнего Тигра… Трича вознесшегося.
А Фенер? Дикий вепрь, чья свирепая хитрость жива в моей душе — где мой повелитель?
Фенер… спускается. В этот, наш последний день.
Вдалеке возник ритмичный гул. Он надвигался со всех сторон. Тенескоури на марше.
— Храните нас, Двойные Клыки, — прохрипел Итковиан, вбивая пятки в бока коня. Животное скакнуло, понеслось так, что искры полетели из-под копыт.
* * *Посеревший от утомления Бьюк совершал обход имения некромантов. Это было большое здание, оседлавшее длинный низкий холм слишком правильной формы, чтобы быть природным. Его окружала высокая стена с декоративными башенками по углам. Главный вход пандусом выходил на проспект Килсбан. Ворота были миниатюрной копией Трелла, по сторонам проезда лежали конические жернова.
Огненная бомба повредила ворота, превратив их в руины. Пламя бушевало тут какое-то время, закоптив и покрыв трещинами камни; но основная арка почему-то осталась нетронутой.
Когда старый охранник вступил на пандус, ведущий к воротам, он невольно вздрогнул: навстречу ему вынырнул тощий, высокий человек в черном. Он горбился, словно стервятник с крыльями из черного дерева. Увидев Бьюка, он круто повернулся. Лицо его скривилось. — Я второй после самого Раф'Темного Трона! Разве ты не знаешь меня? Разве они не знают меня? Я Мрамор! Также известный как Пагуба! Меня страшатся все трусливые горожане! Колдун невообразимой мощи! А они… — Он брызгал слюной от ярости. — Пинком под зад, вот как! Клянусь, я страшно отомщу!
— Тебя не ждали, жрец, — довольно вежливо сказал Бьюк. — Мои наниматели…
— Наглая накипь!
— Может, и так, господин, но их лучше не сердить.
— Сердить? Когда мой повелитель узнает об этом оскорблении, нанесенном самому ценному слуге, о, тогда тени устремятся сюда! — С этим последним выкриком жрец поковылял вниз по пандусу. Мантия эффектно развевалась за его спиной.
Бьюк помедлил, ожидая, пока назвавшийся Мрамором не скроется за углом.
Звуки боя доносились со всех сторон, но не приближались. Несколько часов назад, в полночь, когда Бьюк помогал народу из Стоянок и района Дарудж пройти в созданные Серыми Мечами пункты сбора — откуда они должны были проследовать в тайные подземные тоннели — паннионцы дошли до улицы, по которой сейчас шагал Бьюк. Каким-то образом разномастные отряды защитников сумели их оттеснить. На проспекте Килсбан валялись тела бойцов обеих сторон.
Бьюк снова заставил себя идти, проходя мимо сожженных оконных переплетов привратницкой с твердым убеждением, что больше никогда не выйдет из имения Бочелена и Корбала Броча. Когда под воздействием внезапного прилива самосохранения его шаги замедлились, он понял, что уже слишком поздно.
Во внутреннем дворике стоял Бочелен. — Ах, мой недавний служитель. Мы гадали, куда это вы делись.
Бьюк склонил голову. — Извиняюсь, господин. Я доставил местным чиновникам прошение о налоговом послаблении. Как вы велели…
— Отлично. Наши аргументы были признаны?
Старый стражник моргнул. — Увы, хозяин, время осады не предполагает освобождения от налогов. Им нужна монета. Но, к счастью, в связи с эвакуацией в районе Дарудж не остается никого, могущего ожидать платежа.
— Да, эвакуация. Тоннели. Очень умно. Конечно, мы отклоним предложение.
— Конечно. — Бьюк больше не мог смотреть на мостовую под ногами, его голова стала словно сама собой поворачиваться — и замерла, когда взгляд натолкнулся на десяток лежащих урдоменов. Тела их были обескровлены, лица под шлемами сморщились и покрылись пятнами.