Выяснилось, что группа была отправлена в Тиман на аэродром подскока. Дело обычное, не в первый раз, и задача простая – отвезти запчасти для двух вертолётов, которые зависли в поле. Но по дороге машина сломалась, а тут ещё, судя по всему, и связь накрылась. Боевики попытались вызвать помощь с аэродрома, который, естественно, находится под охраной, и подумали, что мы приехали их выручить. А что бронетранспортёр появился с другой стороны, никто не обратил внимания.
Общая мечта Наёмника и Андрея Ивановича стала приобретать реальные черты. Наконец они обнаружили аэродром, узнали координаты ещё двух, и у них появился реальный шанс украсть вертолёт. Не для полковника Кораблёва и его лесников, а для себя. Поэтому ради достижения цели они плевать хотели на потери, легко могли положить всю группу, и стали планировать операцию по захвату летательного аппарата. Для начала повторно с пристрастием допросили пленных, которые, к сожалению, знали не так уж и много. А затем подсели к моему костру, на котором я кипятил воду для чая, и Наёмник спросил дядьку:
– Как считаешь, если мы проникнем на этот аэродром под видом ухтинских и привезём запчасти, нас примут за своих?
Андрей Иванович ответил сразу:
– Нет. Ухтинских не так уж и много. Своих сразу распознают. А ещё охранники могут связаться с городом, мощная радиостанция у них есть, и они узнают, кто именно должен приехать. Так что покрошат нас в мелкий винегрет, а мне такой расклад не интересен.
– А если пленников с собой взять?
– Рискованно.
Наёмник немного подумал и кивнул:
– Ты прав. Но как быть?
– Силовой захват.
– На аэродроме тридцать бойцов и бронетранспортёр, а нас всего пятнадцать. Мало. Даже если атакуем ночью, шансов не много.
– А если отвлечём часть охраны?
– Как?
– От имени посыльных выйдем на связь и вызовем помощь.
– У них рация не работает.
– Не тупи, Наёмник. Какая разница, у нас своя рация есть.
Командир группы усмехнулся:
– Совсем забегался. В голове кавардак.
– Вот и я о том же. Давай спокойно рассуждать. Частоты есть. Позывные знаем. Попросим помощи с аэродрома и отвлечём охрану. Пусть только броню и пять-шесть бойцов пришлют, а мы группу поддержки уничтожим и только потом к Тиману двинемся.
– Верно. А потом как? Что, если вертушки не полетят?
– Полетят. Судя по запчастям, там мелочёвка. У одной вертушки проблема с навигацией, у другой – с тормозом несущего винта. И проблема, как мне кажется, не в запчастях, а в лётчиках. По какой-то причине они не торопятся в город. Да и пленные на это намекали, что они не местные и за ними постоянно присматривают. Ты же сам слышал.
– Слышал, – согласился Наёмник. – Допустим, мы положим охрану и вертушки исправные и взлетят. Куда направимся?
– Значит, так. Захватываем объект, проверяем вертолёты и улетаем. Приземляемся рядом с лесной общиной. Это промежуточная остановка. Вытаскиваем людей, которые нам нужны, припасы и оружие, а затем – курс на север.
– А дотянем? Какова дальность полёта у МИ-8?
– Всё зависит от модификации. Есть транспортно-десантные, многоцелевые амфибии, воздушные заградители и поисково-спасательные, медицинские и пожарные, заправщики, разведчики и постановщики помех. Это ведь один из самых распространённых вертолётов в мире…
– Понял, не грузи, – прервал Андрея Ивановича командир группы. – Какие именно вертушки на аэродроме, вот в чём вопрос.
– Неизвестно.
– А штатная дальность полёта у «восьмёрки»?
– При максимальной загрузке – пятьсот пятьдесят километров. А при максимальном запасе топлива – восемьсот. Но если есть дополнительные топливные баки, то больше тысячи.
– До бункера дотянем?
– Должны. Многое от погоды будет зависеть, от груза и других факторов.
– А может, если такое дело, вообще не возвращаться в лесной лагерь? Это ведь крюк получается.
– Бросишь своих бойцов? – усмехнулся дядька.
– Если нужно, то да. – Наёмник ответил честно, поскольку чужих рядом не было. – Там только Мика и ещё один боец. Они со мной через многое прошли, а на остальных мне плевать. Есть ещё барахло кое-какое и стволы, но это наживное.
– А у меня там баба.
– Ты серьёзно, Вага? – удивился Наёмник. – Ты ведь раньше женщин пачками разменивал.
– Это раньше…
– Ладно. Делаем крюк. Тем более что в бункере бойцы серьёзные сидят, и этих гавриков человек двадцать, если не больше. Мы, конечно, воины крутые, но всех в одиночку не передавим, нам понадобится помощь. А что с бойцами группы, кто после захвата аэродрома выживет?
– Назначишь им командира, и пусть с трофеями возвращаются к полковнику. Доберутся – их счастье. А нет – судьба такая. Как тебе такой расклад?
– Нормально.
Наблюдая за ними, я удивлялся рассуждениям этих людей. Всё только для себя любимых. Циники, мизантропы и антисоциальные элементы, которые не озабочены судьбой общины. А с другой стороны, они правы. Сегодня есть община, а завтра её нет, как и страны, паспорт которой до сих пор валяется в моём рюкзаке. Поэтому они думали о себе. А ещё меня озадачил тот факт, что дядька решил забрать Людмилу с собой, и когда Наёмник покинул костёр, я спросил родича:
– Ты в самом деле решил подругу забрать?
– Не понимаешь почему? – задал он встречный вопрос.
– Нет. Ты ведь сам хотел её в более-менее безопасном месте оставить.
– Расклад поменялся. Забеременела Людка.
– Вот теперь всё понял.
Андрей Иванович посмотрел на тёмное небо, которое было готово обрушить на землю осенний дождь, и вздохнул:
– Единственное, о чём жалею, так это о лошадках. В вертушку их не погрузишь, придётся бросить.
– Придётся.
– А ты свою девчонку берёшь?
– Наверное, нет. У неё в лагере родители, она их не бросит.
– И это правильно, – усмехнулся родич. – Если всё гладко выйдет, осядем в бункере и новую подругу найдёшь. Или двух. Будешь как султан.
Я не ответил. А спустя десять минут Наёмник вернулся и сообщил, что аэродром обещал прислать перевозчикам запчастей помощь. Бойцы стали готовить засаду, а меня отправили дальше по дороге, в боевой дозор, и начался дождь. С тех пор прошёл час, а на трассе до сих пор никого.
«Что-то задерживаются охранники», – зевая, подумал я.
Поразмыслить над судьбой девушки дальше не получилось. Наконец послышался гул моторов. Это приближались охранники аэродрома. Судя по звуку, на бронетранспортёре. Они мчались в ловушку, а я достал УКВ-радио станцию и вызвал на связь дядьку:
– Это Иван! Первый, как слышишь?
– Пять баллов, слышу тебя хорошо, – прохрипел динамик голосом Андрея Ивановича.
– Птицы летят в силки.
– Добро. Если кто выскользнет, добей.
– Принял.
Моя задача простая – держать направление. Стрелять я не собирался, с уничтожением бронетранспортёра и живой силы противника справятся другие. Поэтому считал, что отсижусь в стороне и вернусь к основной группе, когда придёт время собирать трофеи. Однако всё пошло наперекосяк.
Урча, БТР выехал из-за поворота и резко остановился. В чём дело? Непонятно. Но на всякий случай я замер без движения. Меня с дороги не видно, об этом я не беспокоился, но инстинкт дал команду не шевелиться. А спустя пару минут бронетранспортёр резко сдал назад и стал удаляться. Непонятно как, но противник почуял засаду, и рация протрещала голосом Наёмника:
– Иван! Что происходит?!
– Не знаю, – ответил я.
– Отходи!
Второй раз повторять приказ было не нужно: я со всей возможной скоростью, петляя между деревьями, поспешил обратно. Думал, что через пять минут окажусь на месте. Однако судьба решила сыграть со мной шутку.
Рядом хрустнул сучок, и резко взлетела птица. Я замер. Кто-то рядом? Взгляд скользнул по деревьям и кустам, но я ничего не заметил. Пошёл дальше, и слева мелькнула тень. Угроза! Попробовал уклониться, но не успел. На голову обрушилось что-то тяжёлое, перед глазами брызнули искры, и я провалился во тьму.
38
– Что за херня, Вага?! – бросая на плащ-палатку готовый к стрельбе РПГ-26, воскликнул Наёмник. – Почему городские не сунулись в засаду?!
– А я знаю?! – поморщился Андрей Иванович и стёр с лица дождевые капли. – Сдаётся мне, кто-то их предупредил.
– Возможно… – прошипел командир группы и махнул бойцам: – Собираемся! Всем грузиться!
Разведчики зашевелились, а старший Вагрин, почуяв смутное беспокойство, огляделся. Он искал племянника, но нигде его не видел. Тогда достал УКВ-радиостанцию и вызвал младшего на связь:
– Иван, ты где?
Ответа не было, и он попытался снова:
– Иван! На связь!
Треск помех, и Вагрин посмотрел на Наёмника. Он хотел сказать ему, что отправится навстречу Ивану, но к ним подбежал связист.
– Тебе чего? – покосился на него Наёмник. – База вызывает?
– Нет! – выпалил солдат. – Я сканер запустил и частоту противника пробил!
– Ну и… Не тяни!
– БТР уходит обратно к аэродрому и вызывает какого-то Чердына.
– Всё?
– Да.
– Слушай частоту дальше.
– Есть!
Наёмник посмотрел на Вагрина:
– Мы здесь не одни.
– Да. А ещё Ивана до сих пор нет.
– Странно. Должен уже вернуться. Сходи проверь, куда он пропал, и пару бойцов возьми. На всякий случай.
Андрей Иванович выбрал самых крепких разведчиков и пошёл вдоль дороги. След Ивана на мокрой траве и листве был виден четко. Он шёл к своему посту. А следов, которые бы вели в обратную сторону, не было.
Стоп! Вагрин замер. Есть второй след, ботинки племянника, подошва особая. А рядом ещё один, отпечаток еле виден. И в метре от следов силуэт человека, который упал, и вокруг натоптано.
– Ивана взяли в плен, – поняв, что произошло, прошептал Вагрин бойцам и знаками дал приказ рассыпаться. – Противник – одиночка. Двигаемся вдоль следа. Смотреть в оба глаза. Это может быть ловушка.
Разведчики отправились в погоню. Но буквально через полсотни метров след пропал. Совсем. Ни единой примятой травинки, ни одной обломанной веточки. Примет нет.
«Кто же такой умелец, что Ваньку вырубил и ушёл чисто? – задал себе вопрос Вагрин. – Найду, лично голову отрежу. Только как его найти, если он, падла, не оставляет следов? Вот вопрос так вопрос. Только бы с Иваном всё было в порядке».
Поиск продолжался почти два часа. До тех пор, пока Наёмник не приказал Вагрину вернуться. После чего между ними произошёл спор.
– Вага, я понимаю, что Иван твой родственник. – Наёмник развёл руками. – Однако мы не можем остаться. Засада провалилась, и план полетел к чертям собачьим. Так что надо уходить. Мы через Тиман пойдём, хотя бы издали на аэродром посмотрим, а потом по другой дороге на юг повернём и продолжим разведку…
– А я и не прошу никого оставаться. – Андрей Иванович был напряжён и оружие держал наготове. – Я один останусь и отыщу Ивана, чего бы мне это ни стоило.
– Нет, Вага! Мы вместе!
– Ты моё слово слышал! – Вагрин повысил голос. – И не вздумай меня останавливать!
Наёмник понял, что Вага не отступит, и решил, что проще его отпустить.
– Как знаешь. – Командир группы скривился, словно съел лимон. – Но я тебе это припомню.
– Это если я выживу, – усмехнулся Андрей Иванович.
– Да. Но хотелось бы тебя снова увидеть. Удачи!
Наёмник отвернулся, а Вагрин стал готовиться к продолжению поиска. Колонна разведчиков уже собралась покинуть укрытие в лесу. Но тут неожиданно включилась рация, и Андрей Иванович услышал голос племянника:
– Это Иван! Вызываю на связь Первого!
Наёмник опередил старшего Вагрина и ответил:
– Первый слушает! Где ты?!
– В лесу.
– Один?
– С приятелем.
– Кто такой?
– Всё объясню. Подождите минут двадцать, скоро выйду. Только не стреляйте.
– Принял. Кстати, гостя можешь с собой прихватить.
– Он позже появится. Если договоримся.
– А гостя, случайно, не Чердыном зовут?
Короткая пауза и ответ:
– Верно.
– Ждём тебя, Ваня.
39
Я очнулся от того, что мне под нос ткнули кусок неимоверно пахучего мха. Резкий неприятный запах ударил по рецепторам, и я открыл глаза.
Голова болела. Но в общем и целом я в порядке. Не связан. Руки и ноги на месте, пальцы шевелятся, и позвоночник не сломан. Значит, буду жить. Конечно же в том случае, если человек, который меня вырубил, не решит прикончить своего пленника.
Он сидел рядом, крепкий скуластый мужик. Лет тридцать, не больше. В потёртом камуфляже и в куртке с капюшоном, из-под которого видна мокрая прядь тёмно-русых волос. В правой руке – мой «стечкин», а рядом, на армейском рюкзаке, накрытые плёнкой две УКВ-радио станции и моё оружие, автомат, разгрузка с БК и нож. А ещё – потёртый АК-74, видимо, ствол мужика.
– Очнулся? – спросил он, и наши взгляды встретились.
Пришлось опустить голову, хозяин положения он, и я ответил:
– Да.
– Нормально себя чувствуешь, не тошнит?
– Слегка подташнивает.
– Это пройдёт, – еле заметно усмехнулся он. – Поговорим?
Ерепениться и строить из себя партизанского разведчика, который попал в плен к немецко-фашистским захватчикам, я не стал. Глупо. А вот о побеге и возможности наброситься на противника, разумеется, подумал. Надо только удобный момент подловить. Но это потом.
– Можно и поговорить, – согласился я.
Он стал задавать вопросы, а я отвечал. Предельно честно, коротко, чётко и по существу. Благо никаких глобальных секретов я не знал, а группа, не обнаружив меня, вскоре уйдёт, и ухтинские, если мужик служит городским, догнать её не смогут.
Вопросы стандартные. Кто я? Как оказался в этих краях? Какова цель группы? Какие порядки в лесной общине? Кто командир? Ну и так далее. А когда он узнал, что хотел, сказал:
– Теперь ты.
– Не понял… – Снова за шиворот попала влага, я слегка дёрнулся, и в череп будто иголкой ткнули.
– Можешь задавать вопросы.
И я стал спрашивать. Раз уж разрешили, можно получить немного информации. Главное, время потянуть и немного оклематься.
– Чем ты меня вырубил?
– Прикладом. – Он покосился на свой АК-74.
– Как тебя зовут?
– Дмитрий Скабелин. Позывной – Чердын.
– Почему Чердын?
– Городок есть такой – Чердынь. Я родом из тех краев. Потом в Ухте оказался и прозвище прилипло.
– Понятно. А здесь что делаешь?
– К братве прибился, когда «чернушка» пришла. Сначала в городе был. Потом отправили в Тиман, аэродром караулить. Но я не прижился. С командиром взвода поцапался и ушёл.
– Дезертир, значит?
– Нет. Я никому присягу не давал. Пока было выгодно, шёл в ногу со всеми, а когда интересы разошлись, свернул в сторону. Всё просто.
– А почему ушёл?
Мужик пожевал губами, может, размышлял или что-то вспоминал, а затем всё-таки ответил:
– Не по пути мне с ними. Охрана аэродрома посёлок зачистила, когда подозрение на оспу появилось. Людей в Тимане немного оставалось, и там всё по беспределу было. Баб насиловали, людей стреляли и грабили, а потом дома поджигали. Я отказался в этом участвовать, и со мной ещё несколько бойцов. Командир сразу нас прижать не решился, но зло затаил. А после, как зачинщика, решил меня разоружить. Да только я раньше ушёл. Что было под рукой, схватил и через минные поля в лес. Алеф, сука, сейчас, наверное, рвёт и мечет.
– Вокруг аэродрома есть минные поля?
– Да. А ваши разведчики об этом не знают?
– Нет.
– То-то был бы им сюрприз…
– Теперь уже не будет никакого сюрприза. Засада провалилась, и они уйдут.
– Наверное, – согласился Чердын. – Если тебе интересно, могу сразу сказать: это я бойцов в бронетранспортёре о вашей засаде предупредил.
– Зачем?
– Я с ними не ссорился. Командир – ублюдок и садист, а простые бойцы ни при чём. По крайней мере, не все. В броне механик-водитель Жора Петровский, у него в городе жена молодая и две дочери. Так зачем мне его смерть? Я вас заметил и вызвал парня на связь, предупредил, и на мне крови нет. Перед богами чист.
– Перед богами? – не понял я. – Ты не христианин, что ли?
– Нет. Здесь свои боги есть. А ещё духи. Они мне всегда были ближе, чем чужой бог из аравийских песков. Бывает, требу им приношу и совета прошу, а они со мной силой делятся. Впрочем, сейчас это не важно. Или тебя что-то смущает?
– Мне религия не интересна. Любая. Просто спросил. Лучше скажи, как со мной поступишь. Грохнешь, наверное?
Он усмехнулся:
– Отпущу. Не хочу новой крови. Правда, оружие не отдам. Мне оно нужнее, а ты себе новое добудешь.
– А потом что? Куда пойдёшь?
– На юг, наверное. Или на север. Ещё не решил. Хорошо бы в вашу лесную общину, но тогда тебя придётся убить, чтобы свидетеля убрать. Но ты моё слово слышал, и я от него отступаться не собираюсь.
– Это хорошо. Однако, может быть, всё-таки к нам?
– Как ты это себе представляешь?
– Я на тебя зла не держу. Сам в такой ситуации постарался бы языка добыть, чтобы понять, с кем столкнулся. Тем более момент удобный. Поэтому предлагаю следующий вариант. Выйдем на связь с нашими, – я кивнул на рацию, – поговорим с командирами, и я выберусь из леса. Объясню ситуацию, и если они пообещают тебя принять, подам знак.
– Думаешь, я такой простак? – поморщился он. – Только выйду из леса и моментально окажусь на твоём месте. Но со мной никто миндальничать не станет. Разве не так?
– Не так. Я вижу, что ты живёшь по законам чести, по своим собственным. И мой дядька такой же. А его слово значит немало.
Мой довод понравился Чердыну, и он сказал:
– Надо подумать.