Вопросов же у внимательного наблюдателя могло возникнуть не так уж и мало.
К примеру, как эта ржавая лоханка, которая несколько лет простояла, дожидаясь отправки на металлолом, вообще получила разрешение на выход в океан? Куда смотрел морской регистр и прочие инспекции – она же разваливается на глазах!
Может быть, судовладельцы просто хотят утопить «Альтону» и получить страховку? Вряд ли…
Такие штучки действительно когда-то проделывались, но в последнее время они не проходят.
Опять же, палубная команда…
Ну скажите на милость, кому понадобилась на коммерческом сухогрузе целая дюжина дармоедов, которые к судоходству имеют такое же отношение, как деревенский пономарь к балету Эйфмана? Или еще – зачем в Сингапуре, куда следует, по документам, «Альтона», такое количество дорогостоящей и первосортной гуманитарной помощи? Там у них что, ожидается новое землетрясение или цунами? Эпидемия? Или небольшая война с применением ядерного оружия? Достаточно вспомнить перечень взятого на борт груза: медикаменты, консервированная кровь, одеяла, палатки, продукты питания, топливо, портативные генераторы…
Можно, конечно, допустить, что все это предназначается какой-нибудь партизанской армии или вооруженной группировке, борющейся за власть на одном из бесчисленных островов Юго-Восточной Азии. Но тогда почему никто не соблюдает даже самые элементарные правила конспирации? Почему погрузка производилась днем, на глазах у портовых властей? Почему дата и время отхода «Альтоны» из египетской Александрии были известны заранее чуть ли не всему африканскому побережью? При нынешних средствах связи… Обычно те, кто всерьез занимается контрабандой, подобные рейсы делают тихо, без лишнего шума – чтобы не напороться в чужих территориальных водах на береговую охрану и не угодить в тюрьму на десяток лет!
– Вот, вроде что-то поймал (во что они смотрят?).
– Погоди ты, не крути дальше!
Картинка получилась не слишком хорошая, и все-таки можно было различить, как на квадратном ринге лениво молотят друг друга двое в боксерских трусах до колен.
– Это кто?
– Да черт их знает…
Досмотреть поединок профессионалов не удалось: еще не закончился пятый раунд, когда снаружи, по трапу загрохотали подошвы тяжелых ботинок. За иллюминатором промелькнул силуэт, и почти сразу в столовой, которую здесь гордо именовали кают-компанией, оказался еще один из людей подполковника Иванова.
– Командир, ребята собрались.
– Сейчас, спускаемся…
Путь предстоял не близкий и не простой. Сначала все четверо проследовали на корму, мимо радиорубки и занавешенных окон капитанской каюты. После этого пришлось покинуть палубу и пройти, одно за другим, несколько служебных помещений. Потом надо было спуститься еще ниже по трапу и долго пробираться какими-то плохо освещенными коридорами.
Наконец, сопровождающий морской пехотинец крутанул рычаги металлического запора – и все четверо очутились в огромном, залитом электрическим светом трюме…
* * *Если посмотреть на Дели с высоты птичьего полета, храм религии бахаи заметишь сразу же – он стоит в окружении теплых бассейнов с прозрачной водой, отражающих цвет голубого неба, словно огромный, белоснежный цветок лотоса. Этот храм был построен примерно лет двадцать назад и считается одним из семи религиозных центров, находящихся в разных странах мира…
Мистер Дженкинс и его спутница, моложавая дама, лицо которой оберегали от жаркого индийского солнца большие темные очки, неторопливо шли по выложенной кирпичом дорожке, постепенно приближаясь к подножию архитектурного шедевра.
Эта пара, мужчина и женщина, была одета достаточно дорого и легкомысленно, чтобы ничем не отличаться от неисчислимого множества других иностранных туристов. Поэтому мистеру Дженкинсу то и дело приходилось отгонять особо назойливых продавцов, предлагающих красочные открытки и сувениры.
– Великолепное зрелище!
– О да, разумеется! Но лично мне больше нравится храм Лакшми Нарайяна. Не были еще? Там есть одна очень интересная комната. Представляете, в зеркалах, поставленных друг напротив друга, много-много раз отражается изображение Кришны…
В речи и в голосе женщины, сопровождавшей адвоката, чувствовались некие, едва уловимые искусственные интонации – так обычно говорят по-английски люди, которым постоянно и подолгу приходится общаться с окружающими, для которых этот язык не является родным.
И действительно, американская гражданка Мишель Макларен, являвшаяся владелицей корпорации «Селектед Армор», много времени проводила за пределами США, а география ее коммерческих интересов распространялась практически на весь мир. Корпорация была зарегистрирована в штате Огайо и позиционировала себя как «частная военная компания, принадлежащая женщине и специализирующаяся на технологиях по изготовлению защитного снаряжения, подготовке персонала к чрезвычайным ситуациям, а также к действиям в условиях химической, биологической, радиологической или ядерной угрозы». Впрочем, в среде сомалийских пиратов госпожу Макларен лучше знали под именем Амира, то есть Принцесса, а правоохранительные органы нескольких европейских стран объявили ее в международный розыск по обвинению в незаконной торговле оружием и в налоговых преступлениях. Поговаривали, что она имела тесные связи в военных и разведывательных кругах США, оказывая им услуги весьма деликатного свойства. И при этом, разумеется, не забывала о собственной выгоде – например, только за последние год или два на посредничестве по выкупу заложников, захваченных сомалийскими пиратами, эта очаровательная бизнес-леди сделала целое состояние, вполне сопоставимое с тем, что ей удалось заработать в той же самой Сомали на поставках вооружений воюющим сторонам.
– Вчера в отеле опять выключали свет.
– Ну, здесь это обычное дело…
– Многие пользуются генераторами.
Как в любом храме Индии, посетители могут переступить порог только босиком. Сдав на хранение обувь, мистер Дженкинс и его спутница поднялись по крутой лестнице к входу в храм и какое-то время прогуливались в полном молчании по внутренним помещениям, поразительно напоминавшим конференц-зал.
Магия места завораживала.
Стоило остановиться всего на минуту, как окружающий мир пропадал и ничто больше не отвлекало от внутренней тишины. Исчезали из памяти улицы Дели, переполненные туристами, торговцами, машинами и мотоциклами. Исчезали собаки, бродящие без хозяев, какие-то пыльные грызуны, ползающие с ветки на ветку, павлины на крышах, мечети, гробницы Великих Моголов, исчезал даже величественный Красный Форт – сердце старого города.
Примерно через четверть часа пришлось все-таки вернуться в большое фойе. И как только они сели на стулья, будто специально предназначенные для отдыха и неторопливой беседы, мистер Дженкинс поинтересовался:
– Что вы думаете по поводу последнего заявления посла Сомали в России? Насколько я понял, они вполне серьезно хотят разместить на своей территории российские военно-морские базы.
– Ну и что? – поджала губы госпожа Макларен. – Мало ли чего они хотят…
– Россия стремится восстановить свои стратегические позиции в регионе. Если русские вернут себе базу в Йемене, они снова станут контролировать Баб-эль-Мандебский пролив и прилегающие воды. Это может быть очень опасно.
– Не обращайте внимания на подобные глупости, мистер Дженкинс. Мало ли к чему и кто стремится, – американка потянулась к сумочке, чтобы достать сигарету, но потом все же вспомнила, где находится, и убрала руку: – Ну проболтался их сторожевой корабль вдоль сомалийского побережья без всякого толку несколько месяцев… ну теперь вот русские еще целый ракетный крейсер прислали, чтобы он по океану за моторными лодками гонялся… Да, кстати, совсем забыла вас поздравить.
– Простите? – Адвокат не сразу сообразил, о чем идет речь. – Ах, да, благодарю, конечно…
О награждении «Бриллиантовым крестом» мистеру Дженкинсу сообщили только позавчера. Тогда же выяснилось, что кроме него высокую ведомственную награду Службы внешней разведки Украины за содействие в проведении специальных операций по борьбе с терроризмом, контрабандой и пиратством получили также двое сомалийцев и один кенийский гражданин, имена которых разглашению не подлежали.
– Он и в самом деле бриллиантовый?
– Не знаю. Нет, не думаю…
Наверное, все-таки американка права.
Вот уже несколько лет специально для борьбы с пиратами блок НАТО держит возле африканского побережья достаточно солидные военно-морские силы, призванные контролировать морское пространство и производить досмотр подозрительных судов. А результата практически никакого…
Вряд ли что-то изменится, если к этой международной активности присоединится Россия.
Вот уже несколько лет специально для борьбы с пиратами блок НАТО держит возле африканского побережья достаточно солидные военно-морские силы, призванные контролировать морское пространство и производить досмотр подозрительных судов. А результата практически никакого…
Вряд ли что-то изменится, если к этой международной активности присоединится Россия.
– Вы же понимаете, мистер Дженкинс, что вооруженная борьба с так называемыми пиратами предусматривает наличие в регионе не отдельных боевых единиц, а целого корабельного соединения, способного защитить торговые пути. Учитывая протяженность сомалийского побережья, патрулирующее в районе соединение должно насчитывать не менее пяти боевых единиц, а также корабли обеспечения. Исходя из нынешнего состояния Военно-морского флота России, наиболее вероятными кандидатами на включение в состав международной эскадры являются эсминцы, большие противолодочные корабли и сторожевики, находящиеся в составе Северного, Балтийского и Черноморского флотов. При этом, учитывая близость к потенциальному району патрулирования именно Черноморского флота, на него и придется в этом случае основная нагрузка. Не так ли?
– Совершенно верно, миссис Макларен.
– Весьма полезными могли бы оказаться также большие десантные корабли, несущие на борту морскую пехоту, оснащенные скорострельными артиллерийскими установками и вертолетами, – они могли бы уничтожать пиратов не только в море, но и обеспечивать при необходимости действия против их баз на побережье. При наличии на борту таких кораблей спецподразделений, обученных действиям по освобождению заложников, они были бы очень эффективным средством борьбы… – американка сделала паузу и опять улыбнулась: – Однако ни легких авианосцев, ни баз в регионе у России нет. К тому же, как очень наглядно продемонстрировал недавний вооруженный конфликт на Кавказе, техническое состояние российского Черноморского флота и уровень его боевой подготовки находится на крайне низком уровне. И поэтому борьбу с так называемым пиратством русским приходится возлагать на слишком дорогие в боевой эксплуатации корабли первого-второго ранга, перегоняемые с других флотов, на их палубные вертолеты. А также надеяться на профилактические меры – например в виде установления защищенных маршрутов подальше от побережья…
Собеседница мистера Дженкинса поклонилась в ответ проходящему мимо монаху и, покачав головой, показала ему, что сейчас не нуждается ни в задушевной беседе на религиозные темы, ни в чашечке ароматного чая:
– Кроме того, у русских нет нужного опыта для проведения операций подобного рода.
С последним утверждением адвокат вполне мог бы не согласиться. Насколько ему было известно, для российского флота борьба с пиратством – занятие как раз традиционное. Еще при Екатерине II была провозглашена знаменитая «декларация о вооруженном нейтралитете», в которой Россия гарантировала свободу мореплавания. Как известно, поводом для принятия декларации стал захват испанским капером российского корабля с грузом для Гибралтара. В результате правительство признало необходимым, «прежде чем оскорбления российского торгового флота преобразятся во вредную привычку», сообщить в Лондон, Мадрид и Париж о принятии ответных мер. Речь шла об объявлении вооруженного нейтралитета – то есть российские корабли выходили в море для ограждения торговых путей от любых каперов независимо от их государственной принадлежности. Декларация подтверждала право свободного мореплавания для судов нейтральных стран и несомненное право этих стран защищать свое судоходство. С этой целью российские парусники начали патрулирование на торговых путях Атлантики, срывая попытки британцев атаковать торговые караваны. Вскоре к декларации присоединились и другие европейские страны, терпевшие значительный ущерб от действий каперов, в основном – английских. В итоге знаменитые английские пираты, некогда господствовавшие в Атлантике, вынуждены были свернуть свою деятельность, а первый президент США Джордж Вашингтон не без удовольствия констатировал, что вооруженный нейтралитет, объявленный Россией, к которому присоединились все другие государства Европы, унижает «гордость и силу Великобритании на море».
Однако адвокат понимал, что у его собеседницы вряд ли есть желание углубляться в подобные исторические подробности. Поэтому он только кивнул головой:
– Вы совершенно правы, миссис Макларен.
– Просто я очень внимательно читаю доклады аналитиков. Поверьте, мистер Дженкинс, русский флот способен сейчас, в лучшем случае, на демонстрацию присутствия за пределами собственных территориальных вод. Во всяком случае, кроме амбиций, основанных на воспоминании о прошедшем величии, у российского руководства нет ни политической воли, ни военного потенциала, ни экономических возможностей для того, чтобы играть хоть какую-то роль в этой части Индийского океана.
Американка почтительно поклонилась очередному священнослужителю, шествующему по храму, и предложила:
– Пойдемте, прогуляемся?
Мужчина и женщина вышли на улицу, бросив по большой горсти мелких монет в коробочку для пожертвований. Надели обувь и, не спеша, направились обратно, к стоянке автомобилей и экскурсионных автобусов.
– Ладно, мистер Дженкинс. Выкладывайте. Что у вас за проблема?
– Два дня назад я опять встречался с нашим сомалийским другом.
– Неужели? – изобразила удивление миссис Макларен. – Ну и как там Юсеф? Надеюсь, у него все в порядке?
– Этот старый пират по-прежнему клянется, что у него нет и никогда не было никаких грузовых документов с «Карины». Он уверяет, что в судовом сейфе хранились только наличные деньги.
– Лжет, наверное…
– Не знаю. Непохоже. Для чего ему нас обманывать?
– Может быть, он хочет продать документы еще кому-нибудь?
– Нет, это маловероятно. Он ведь даже не пытался поторговаться, чтобы выяснить, сколько мы готовы заплатить за бумаги и за сколько их следует предложить другому покупателю… – вздохнул адвокат. – Кроме того, Сиад Юсеф – не дурак и не самоубийца, он прекрасно понимает, чем может закончиться ссора с нами и для него лично, и для всего пиратского бизнеса.
– Возможно, документы присвоил кто-то из его головорезов? – Еще не закончив задавать вопрос, американка уже поняла, что ответ на него может быть только отрицательный. – Хотя нет, конечно, такой вариант в данном случае исключен. У них там не принято утаивать друг от друга добычу. За это в лучшем случае отрубают руки… А что вы сами думаете, мистер Дженкинс? Куда подевались бумаги?
– Теоретически капитан «Карины» мог уничтожить документы на военный груз еще до захвата судна пиратами… – предположил адвокат.
– Зачем? Оставайтесь реалистом, мистер Дженкинс. Подобное развитие событий оказалось бы слишком большой удачей для всех нас, чтобы можно было на него рассчитывать. К тому же покойного капитана теперь уже ни о чем не спросишь, не правда ли?
– Бумаги могли быть спрятаны капитаном и где-то на самом судне. Наши люди, конечно же, обыскали «Карину», как говорится, от киля до клотика и ничего не нашли, но вы же понимаете…
– Понимаю, – кивнула американка. – Проще, наверное, в первом же рейсе затопить этот сухогруз где-нибудь посреди океана?
– Да, наверное. На всякий случай.
– Хорошо, насчет этого мы позаботимся… – сделала себе пометку бизнес-леди. – Послушайте, а вы не забыли про русских? Они ведь тоже осматривали судно?
– Нет, миссис Макларен, я про них никогда не забываю. Но вы же сами знаете – если бы русские тогда действительно обнаружили на «Карине» грузовые документы, американцы бы уже давно располагали соответствующей информацией от своих людей в Москве, в штабе военно-морского ведомства или в Министерстве иностранных дел. И вот тогда мы смогли бы своевременно принять необходимые меры…
– Ладно, оставим пока это… – Миссис Макларен остановилась на мгновение, как-то очень по-женски прикрыла глаза и вдохнула теплый, густой воздух парка, переполненный пряными ароматами экзотических растений: – Мне сообщили, что Сиад Юсеф не вернул одну боеголовку?
Прежде чем ответить, Дженкинс непроизвольно обернулся по сторонам, чтоб удостовериться в отсутствии посторонних ушей:
– Да, он уверяет, что продал ее еще до моего появления. Он говорит, что последние две недели самостоятельно пытался найти тех покупателей, чтобы вернуть все назад, но они уже покинули территорию Сомали и перебрались куда-то в Йемен. А может быть, и еще дальше…
– Что это за покупатели? Кто, откуда? Известно?
– Юсеф ничего не может сказать определенно. Но он считает, что это посредники. И что связаны они, скорее всего, с какими-нибудь пакистанскими исламистами крайнего толка или с «Тиграми освобождения Тамил Илама».
– Как ему заплатили?