– Нашим детям не придется отдавать за нас прежние долги, – обнадежил собравшихся Владимир Путин, и я подумал, что некоторые люди в этом зале вздохнули с большим облегчением.
Президент, впрочем, имел в виду, что «государственный внешний долг сократился до 3 % ВВП, что является одним из самых низких показателей в мире».
– Реальные доходы людей за восемь лет выросли в два с половиной раза. Пенсии – также почти в два с половиной раза, – произнес господин Путин и оторвался от текста речи. – Я прекрасно знаю все, что связано с инфляцией. Рост цен и так далее (про рост цен и в самом деле можно сказать только одно: и так далее. – А. К.)… Но, повторю, реальные доходы все-таки выросли в два с половиной раза.
Еще через пять минут мне, и правда, стало казаться, что все мы живем в той стране, о которой говорил президент России в своем докладе. Не хотелось даже думать о том, что надо будет после этого доклада выходить на улицу.
Но тут-то и выяснилось, что все сделанное не считается и что если так и дальше будет продолжаться, то страна рано или поздно окажется там, где любой человек, беспокоящийся о ней, надеялся не увидеть ее больше никогда.
Оказалось, что нам так и не удалось уйти от «инерционного, энергосырьевого сценария развития» и что «единственной реальной альтернативой такому ходу событий является стратегия инновационного развития страны».
– Но хочу особо подчеркнуть, – продолжил президент в ультимативном тоне, – и хочу, чтобы все это поняли: темпы инновационного развития должны быть кардинально выше тех, что мы имеем сегодня.
Именно с этого момента сравнение с докладом первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева, сквозь который красной нитью в свое время прошла мысль о том, что следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме, уже имело полное право на существование.
– Россия должна стать самой привлекательной для жизни страной, – говорил Владимир Путин. – И уверен, мы сможем сделать это, не жертвуя настоящим ради так называемого светлого будущего (то есть он тоже отдавал себе отчет в таких аналогиях. – А. К.), а, напротив, день за днем улучшая благополучие людей.
Таким образом, уровень амбиций у Владимира Путина даже выше, чем у Никиты Хрущева.
Через некоторое время наступила полная ясность. Россиянин к 2020 году должен пользоваться всем лучшим, что к этому времени наработает человечество. И все лучшее, что наработает человечество, будет наработано в России. И сам россиянин станет лучшей наработкой человечества.
Очевидно, в этом и состоял тот самый план Путина.
Я не знаю, поднял ли этот доклад инвестиционную привлекательность России. Но он поднимал по крайней мере настроение.
– Сегодня каждый второй мужчина в стране не имеет шансов дожить даже до 60 лет, – продолжал президент. – Позор! А граждан России все еще становится меньше с каждым годом!.. Считаю, надо сделать все, чтобы уровень смертности в России сократился более чем в полтора раза, а средняя продолжительность жизни в России увеличилась к 2020 году до 75 лет.
В зале раздались долгожданные аплодисменты. Они были от души. Вряд ли кто-то из присутствующих не хотел бы фактом своего существования зафиксировать такие цифры.
Господин Путин рассказал, что он думает о работе правительства: как и следовало ожидать, ничего хорошего. Как только президент углублялся в детали, становилось интересно. Так, стало понятно, что от правительства в его нынешнем виде мало что останется, как от его структуры, так и от схемы управления:
– Министерства должны реально управлять вверенными им ресурсами, самостоятельно издавать необходимые для этого нормативно-правовые акты.
Про развитие политической системы и свободы граждан и права человека господин Путин тоже сказал, но с таким количеством оговорок, что как раз их (в отличие от случая с ростом ВВП до уровня седьмой экономики мира) игнорировать невозможно:
– Какими бы острыми ни были политические баталии, какими бы неразрешимыми ни казались межпартийные противоречия, они никогда не стоят того, чтобы ставить страну на грань хаоса… Безответственная демагогия, попытки расколоть общество и использовать иностранную помощь и вмешательство в ходе внутриполитической борьбы не только безнравственны, но и незаконны. Они унижают достоинство нашего народа и ослабляют наше демократическое государство. И, наконец, политическая система России должна не только соответствовать национальной политической культуре, но и развиваться вместе с ней. Тогда она будет одновременно и гибкой, и стабильной.
Впрочем, в истории с этим докладом нельзя, видимо, говорить о том, что политика является продолжением экономики другими средствами. По крайней мере то, что Владимир Путин говорил о проблемах малого бизнеса, вызывало у собравшихся искреннее сочувствие и к тому, и к другому и было действительно очень демократично:
– Что делают федеральные органы на местах, в территориях, при поддержке территориальных и местных органов, – это просто ужас! До сих пор ведь невозможно месяцами начать собственное дело! В каждое учреждение нужно ходить со взяткой: к пожарным, к санитарам… К гинекологам! К кому только не нужно ходить! Ужас какой-то!
Частному бизнесу в этом докладе вообще повезло:
– Частная компания, мотивированная на результат, зачастую лучше справится с управлением, чем чиновник, не всегда имеющий даже представление о том, что по-настоящему является эффективным управлением и что такое вообще результат.
Господин Путин заявил, что надо снижать НДС и что ставка должна быть единой. Сейчас она, как позже напомнил вице-премьер Алексей Кудрин, 18 и 10 %. Начальник экспертного управления президента Аркадий Дворкович добавил, что сейчас идут интенсивные консультации по этому поводу и что единая ставка НДС будет скорее всего 12–13 %.
Во внешней политике у нас по-прежнему слишком много врагов. И, как я понял, их не станет меньше. Прозвучала мысль о новом витке гонки вооружений (тоже как будто списанная из речей советских генсеков).
– Нас пытаются убедить, что все эти действия не направлены против России. Но все это наши партнеры используют, к сожалению, не более чем как… И с болью в сердце вынужден это констатировать… – Владимир Путин посмотрел в зал, и в глазах его отразилась та же боль, что живет в его сердце… —.. не более чем как информационно-дипломатическое прикрытие для реализации своих собственных планов… На эти новые вызовы у России есть и всегда будет адекватный ответ…
Ответ, разумеется, заключается в производстве новейших видов вооружений.
Президент предложил обсудить изложенную концепцию в обществе и в этом тоже не был оригинален. Таким широким обсуждением отличался доклад любого генсека в советское время.
– У России, – закончил президент, – нет ни одной серьезной причины, которая не позволила бы нам достичь поставленных целей. Ни одной!
Владимир Путин быстро покинул зал. Он шел так быстро, словно боялся не успеть выполнить к 2020 году поставленные задачи.
Участники заседания расходились медленнее. Дело в том, что им предстояло пройти сквозь строй журналистов, к которым судьба в этот день отнеслась благосклонно: все здесь были обречены говорить со всеми.
– Когда мне говорят, что можно жить до 75 лет, я понимаю, что для этого надо, чтобы у нас никто не умирал, – поделился навеянными докладом мыслями лидер коммунистов Геннадий Зюганов.
– Вы что, не хотите жить вечно? – переспросил я. – Или хотя бы до 75?
– Очень хочу! – честно признался Геннадий Зюганов.
– А при таком режиме, как вы считаете, это возможно?
– При таком режиме и до 75 невозможно, – уверенно сказал бессменный лидер коммунистов.
Впрочем, есть уверенность, что если бы это был его режим, то он возглавлял бы его вечно.
Еще один кандидат в президенты России – Владимир Жириновский тоже был недоволен речью Владимира Путина.
– Сколько можно угрожать! Вот создадим новое вооружение, новую ракету, адекватный ответ. Надо это образно подавать, чтобы они понимали, о чем речь! А как? Вот Ястржембский говорил: вот отсюда можно нанести удар по Афганистану. Ну, взял бы и нанес! Хватит обещать!
Господину Путину он, по его словам, поставил бы за эту речь «три с плюсом»:
– Вопрос не в том, чтобы это сказать, а в том, чтобы заставить это сделать!
То есть он уверен, что по собственной инициативе светлое будущее никто строить не будет. А заставить, он уверен, очень легко:
– Надо арестовать десять тысяч чиновников и восстановить смертную казнь.
На фоне этих идей ценность речи Владимира Путина возрастала многократно.
Уникальна же она тем, что можно рассматривать ее как политическое завещание, а можно – как инаугурационную речь. Причем не Владимира Путина.
* * *На ежегодной встрече с журналистами 14 февраля 2008 года Владимир Путин рассказал обо всем, что еще кого-нибудь интересовало. Тема преемника поднималась и опускалась многократно. Журналисты пять раз аплодировали ему во время более чем четырехчасовой пресс-конференции. В связи с этим есть смысл обратить внимание на то, что не заинтересовало пишущую общественность тогда, но зато будет интересовать все следующие четыре года.
На ежегодной встрече с журналистами 14 февраля 2008 года Владимир Путин рассказал обо всем, что еще кого-нибудь интересовало. Тема преемника поднималась и опускалась многократно. Журналисты пять раз аплодировали ему во время более чем четырехчасовой пресс-конференции. В связи с этим есть смысл обратить внимание на то, что не заинтересовало пишущую общественность тогда, но зато будет интересовать все следующие четыре года.
Сценарий начала пресс-конференции был совершенно голливудским. Причем за несколько минут или даже секунд на наших глазах менялись жанры и декорации. Мы стали свидетелями человеческой драмы, когда корреспондент «Комсомольской правды» Александр Гамов спросил президента о его главной неудаче на этом посту. Правда, драма чуть не превратилась в комедию, когда президент ответил, что никаких неудач у него на этом посту не было.
– Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах, с утра до ночи и делал это с полной отдачей сил, – заявил господин Путин так, словно на галерах можно было халтурить.
Владимир Путин сразу получил еще один точно такой же вопрос, и ответ повторился уже в виде фарса.
Вопрос корреспондента американской телекомпании Fox News о возможном перенацеливании российских ракет заставил страдать президента России. Владимир Путин не хотел их перенацеливать, но у него, похоже, не было другого выхода. Но он очень не хотел этого. Но выхода не было.
– Мы ни на кого не собираемся ничего перенацеливать… без крайней необходимости. – выдержав театральную паузу, закончил президент России.
В общем, мы видели перед собой человека, который знал, как помочь людям, но на галерах был рабом обстоятельств.
Вопрос журналиста из города Грозный придал началу пресс-конференции еще больше драматизма. Владимир Путин сообщил, что он встречается сегодня с Рамзаном Кадыровым (и он с ним действительно встретился, почти сразу после пресс-конференции, и разговаривал, кажется, почти столько же, сколько отвечал на вопросы журналистов), и пообещал прилететь в Чечню. И теперь журналистам предстоит работать в жанре саспенса.
Следующим был вопрос корреспондента ТВЦ, который дал возможность президенту рассказать о выдающихся личных и профессиональных качествах Дмитрия Медведева.
– И вот есть личная химия: я ему доверяю, – негромко произнес Владимир Путин, и это был не худший отрывок из индийской мелодрамы.
На мой взгляд, отвечая, президент демонстрировал очень хорошую форму. Мне даже кажется, что он ни разу за все шесть предыдущих пресс-конференции не был в такой форме. Он был сентиментальным и резким, жестоким и великодушным. В первые полчаса мы получили исчерпывающее представление о сегодняшнем Владимире Путине. Формулировки были в меру исчерпывающие и, когда он хотел, не в меру яркие.
Владимир Путин по своему желанию добавлял красок в свои ответы. Так любой человек, когда смотрит телевизор, может прибавить яркости, контрастности, резкости изображению. Он по своему желанию добавлял того, чего хотел, в свое изображение, транслируемое в прямом эфире. Иногда он считал необходимым добавить громкости – и уж ее не казалось мало.
Я был совершенно заворожен этим совершенным технологическим эффектом.
Вопросы гармонировали с ответами, а одни ответы перекликались с другими вопросами. В первые полчаса все, что звучало под сводами зала в 14-м корпусе Кремля, напоминало мне скорее концерт симфонического оркестра.
Потом, правда, все стало как-то попроще. Основные ноты были в эти полчаса сыграны. И дальше была скорее джазовая импровизация. Импровизации запоминались и рисковали стать классикой жанра. Полетели крылатые выражения.
И мы услышали про иностранных наблюдателей:
– Это их хотелки все!.. Пусть жену свою учат щи варить!
Я уверен, президент не учил наизусть эти чудные простонародные выражения. Они всегда сидели и сидят у него в голове. Сколько их у него еще? Трудно сказать, невозможно. Он и сам, уверен, не знает. Но очевидно, что за восемь лет он не выговорился. И запас этих слов у него еще велик и беспощаден.
Я спросил президента, надоела ему власть или ему понравилось. Мне казалось, что это не риторический вопрос. Восемь лет назад он говорил: «Это приятное чувство ответственности…».
Похоже, это то, что изменилось в нем. Я думаю, он говорил искренне. Сказав то, что должен был, в начале, он теперь мог позволить себе говорить то, что не считал нужным. Собственно, эта пресс-конференция была ведь его последней пресс-конференцией.
– Вы сейчас сами сказали о чувстве ответственности, – произнес он, – вспомнили об этом. И эта ответственность иногда является достаточно тяжелым бременем, потому что приходится принимать решения, которые, кроме тебя, принять никто не может. И они далеко не всегда являются очень приятными. Конечно, как любой человек, я переживаю за это. Эти решения связаны с самочувствием, благосостоянием миллионов людей, а иногда и с жизнью конкретных граждан Российской Федерации. Никто не может принять этого решения. Начальников много, а конечное слово за главой государства. Это, конечно, такой моральный груз, нелегкий.
Владимир Путин тщательно подбирал слова. Было заметно, что вопрос, и правда, для него не риторический.
– Но это касается не только президента Российской Федерации, – продолжил он. – Это касается главы любого государства: и маленького, и большого. А вы думаете, Бушу легко? Вы смеетесь (действительно, удержаться в этот момент было трудно, и не только мне: достаточно было только представить Джорджа Буша, которому ох как нелегко, и от души жалеющего его Владимира Путина. – А. К.). А между прочим, это огромное государство с огромной ответственностью в мире. Надо прямо сказать: даже с большей, наверное, чем у России, потому что возможностей у страны больше. И когда ему приходится принимать решение одно, второе, и внутри страны, и за границей, – это же, как бы там кто ни советовал, решения за ним.
Владимир Путин действительно говорил очень откровенно, ибо только полная откровенность могла заставить его делать такие признания. Смеха уже не было. В зале была тишина.
Еще один мой вопрос был связан с планом Путина и планом Медведева. План Путина огласил Владимир Путин до 2020 года, а план Медведева Дмитрий Медведев оглашал в Красноярске на следующий день, 15 февраля 2008 года. Было интересно, не обнаружатся ли в этих двух планах непримиримые противоречия.
– И мы прекрасно понимаем с Дмитрием Анатольевичем, – заявил президент, – что одна из линий атаки будет и в межличностном плане, и в политическом, и в экономическом. Все время будут попытки найти какие-то различия в наших подходах. Должен сказать, что различия всегда есть, но за более чем 15 лет совместной работы мы привыкли друг друга слушать, слышать. Более того, будучи президентом, я никогда не считал для себя зазорным прислушаться к мнению специалистов.
То есть точно так же в должности премьер-министра он, очевидно, не посчитает зазорным прислушаться к мнению президента.
Потом президент добавил, что «теперь нужно не плакать по поводу того, что прошло время работы в таком качестве, а нужно порадоваться тому, что есть возможность поработать в другом качестве». И выяснились очень интересные вещи. Владимир Путин в первый раз публично перечислил права и обязанности председателя правительства, дарованные Конституцией, и сравнил их с президентскими. И фокус состоит в том, что вторые существенно померкли перед первыми.
– Это формирование бюджета, – говорил президент, – представление бюджета в парламент, отчет за этот бюджет, формирование основ денежно-кредитной политики… Это решение вопросов в социальной сфере, здравоохранении, образовании, экологии. Это создание условий для обеспечения обороноспособности и безопасности страны, проведение внешнеэкономического курса.
На долю президента не оставалось в этой конфигурации ничего особенного. Это были поразительные признания.
– Президент – гарант Конституции, – перешел Владимир Путин к перечислению прав и обязанностей президента, – он определяет основные направления внутренней и внешней политики. А высшая исполнительная власть в стране – это правительство Российской Федерации во главе с председателем правительства.
Проблема действующего председателя правительства Виктора Зубкова, очевидно, прежде всего в том, что он не читал Конституцию. Или не вчитывался в нее так, как вчитывался Владимир Путин, прежде чем принять свое историческое решение о том, что лидеры четырех фракций выдвигают кандидатом на пост президента России Дмитрия Медведева.
– Полномочий достаточно, – произнес президент, – и мы распределим с Дмитрием Анатольевичем… если избиратель разрешит нам это сделать (Владимир Путин не забывал каждый раз оговариваться на этот счет. – А. К.)… как выстроить наши личные отношения. Уверяю вас, здесь не будет никаких проблем.