— Я вас понял. Службу наружного наблюдения я подключу немедленно.
— И еще. Подбросьте ему в квартиру служебные документы, и неважно какие, главное, чтобы на них имелся гриф секретности. Затем в его присутствии произведите обыск и допрос.
— Вы хотите его спровоцировать? — спросил Вальтер Шульце.
— Я хочу нарушить его внутреннее равновесие. Мне важна его реакция в экстремальной ситуации. Вы поняли мою мысль?
— Так точно, господин оберштурмбанфюрер.
* * *Штайнер шел по улице и размышлял. Он понимал всю сложность положения, в котором оказался. Гейдрих произвел на него омерзительное впечатление. Даже на удалении от этого хищника тянуло смертью. Штайнер чувствовал на себе пристальное внимание посторонних глаз. Сегодня был выходной день, его внимание привлек бой часов из соседнего магазина, стрелки часов приближались к полудню. Он уже решил, как выстроить в дальнейшем линию поведения, главное, не уходить от опасности, а, наоборот, следовать ей навстречу, разумно идти на обострение ситуации, тогда проявится истина. Он решил действовать и придерживаться принципа «презренных трусов никто не любит, а смелых уважают все». Возникшая опасность ему щекотала нервы, а новый выброс адреналина в кровь подталкивал к активным действиям. Штайнер вошел в ресторан и, сев за стол, заказал себе обед и бокал вина. Спустя пару минут к столу приблизилась красивая девушка. Она спросила:
— Извините, господин обер-лейтенант, у вас не занято?
— Пожалуйста, фрейлин, рядом все места свободны.
Девушка поблагодарила и присела напротив к его столу. Она достала сигарету и закурила, небрежно бросив на стол пачку сигарет и зажигалку.
— Угощайтесь, обер-лейтенант, — приветливо предложила она.
— Спасибо, не курю.
Внимательно посмотрев на девушку, Штайнер произнес:
— Учитывая, что мы соседи за столом, разрешите представиться: мое имя Генрих Штайнер.
Девушка улыбнулась и отреагировала:
— Меня зовут Генриетта Барт, я работаю секретарем в военном министерстве.
— Какое совпадение, я тоже там служу, но вас никогда не видел, — удивился Штайнер.
— Я работаю в секретном отделе, поэтому мы не могли встречаться.
— А жаль, — отреагировал Генрих.
Она усмехнулась. Тут же подошел официант и принял заказ у девушки, а спустя пять минут стол уже был накрыт. Штайнер взял в руки распечатанную бутылку вина и спросил:
— Не желаете ли бокал отличного вина для знакомства?
На лице девушки появилась обворожительная улыбка.
— Не возражаю, — ответила она.
Они выпили вина и слегка закусили. Штайнер предложил еще вина, девушка не отказывалась. Она смотрела на собеседника и откровенно, не стесняясь, стреляла красивыми глазками. Ее лукавство было налицо. О таких фрейлинах в офицерских клубах говорят: «Девушка на одну ночь». Он понял все. Выпив с ней в очередной раз, Штайнер пригласил ее на улицу освежиться. Они прогуливались по парку, но от чрезмерно выпитого вина ей стало плохо. Он нанял такси и привез ее домой. Как оказалось, Генриетта проживала совсем близко в роскошных апартаментах.
Оказавшись в просторной квартире, пышно обставленной старинной мебелью, Штайнер понял, что квартира принадлежала явно не фрейлин Генриетте Барт, которая вела себя неадекватно, блуждая и путая комнаты. По всем признакам обеспеченный хозяин этих апартаментов занимал солидное положение в обществе. Пока девушка находилась в ванной комнате, он внимательно осмотрел жилище. За одной из картин Штайнер обнаружил подозрительное устройство, напоминавшее микрофон, и догадался, что квартира используется секретной службой для негласной разработки ее клиентов, одним из которых он стал. Уповая на госпожу удачу, он, как тот актер, принял наивное и благожелательное выражение лица и принялся воспевать хвалебные оды господину Гитлеру, при этом не забыв упомянуть Гейдриха. Фрейлин Барт, не поняв лицемерия своего собеседника, с большим вниманием слушала Генриха Штайнера. Достав из бара бутылку вина, она, забыв о плохом самочувствии, продолжала пить с Генрихом вино, подливая ему в бокал очередную порцию. Их продолжительное общение затянулось до позднего вечера. Поскольку внимание собеседницы к нему было явным, Штайнер подумал: «Слишком уж ты переигрываешь, фрейлейн, для первого знакомства. Притворство и коварство, милая, у тебя на лице написаны. Хорошо, Гейдрих, коль ты посылаешь мне это испорченное создание, то я воспользуюсь твоей услугой».
Генрих вынужден был остаться с ней на всю ночь. Проснувшись рано утром, он вспомнил слова напутствия Яниса Берзниша, «о грязных методах работ» и прошептал: «вот и я замарался, прости меня, Анна!» Генрих быстро привел себя в порядок и вышел из дома. Около подъезда дежурили два шпика, не скрываясь, они откровенно проследовали за ним.
* * *Оказавшись в своей квартире, Генрих присел в кресло и расслабился. Невольно его взгляд упал на пол, под письменным столом он заметил валявшиеся листы. Он поднял их и увидел, что на документах имеется гриф секретности. Это были не его бумаги, они были чужие. Генрих понял, что документы ему подбросили, а он попал в ловушку. Он немедленно собрал бумаги и бросил в печь. Чиркнув спичкой, Генрих разжег ими дрова. Внезапно в дверь постучали.
— Входите, не заперто, — крикнул он.
Дверь открылась, и на пороге Генрих увидел эсэсовцев.
— В чем дело, господа? — с удивлением спросил он.
К нему обратился офицер и вручил документ:
— Это постановление на обыск вашей квартиры, обер-лейтенант.
— С кем имею честь говорить?
— Я гауптштурмфюрер Шульце.
— В таком случае, прошу, ищите, — отреагировал Штайнер.
Эсэсовцы бесцеремонно принялись что-то искать, выворачивая все наизнанку и бросая на пол. Вещи и книги полетели под ноги. Дерзость этих людей была очевидной. Своим вызывающим поведением они пытаются спровоцировать инцидент. Поняв все это, Штайнер отошел в сторону, не обращая на присутствующих никакого внимания. Вдруг прозвенел телефон, он взял трубку и произнес:
— Здесь обер-лейтенант Штайнер.
Он услышал знакомый голос Хюбнера:
— Генрих, ты почему не на службе? Что случилось?
— У меня обыск, господин генерал.
— Хорошо, сейчас я буду, — ответил тот.
Спустя двадцать минут в дверь вошел Хюбнер. С порога он тут же обратился к офицеру СС:
— Что случилось, гауптштурмфюрер? Штайнер — мой подчиненный, и я прибыл сюда, чтобы выяснить причину обыска офицера военного ведомства.
Офицер СС вытянулся и сообщил:
— Господин генерал, к нам поступила информация о том, что обер-лейтенант Штайнер хранит у себя дома секретные документы.
— Ну и каковы результаты проверки? Вы нашли интересующие вас документы?
— Никак нет, господин генерал.
— В таком случае я вижу, что произошла ошибка.
— Так точно, господин генерал, произошла нелепая ошибка. Прошу нас извинить, господа.
В ту же минуту эсэсовцы покинули квартиру. Когда дверь за ними закрылась, Хюбнер спросил:
— Объясни же мне наконец, Генрих, что происходит?
— Я и сам не понимаю, но начинаю догадываться. Сейчас я попытаюсь тебе все объяснить.
* * *В кабинете Гейдриха навытяжку стоял оберштурмбанфюрер Ханс Мозер. Руководитель управления безопасности, не обращая внимания на подчиненного, увлеченно работал с документами. Казалось, ничто не могло его оторвать от этого занятия. Подчиненный понял, что попал в немилость своему шефу. Он слегка кашлянул, напоминая о себе. Начальник мельком взглянул на подчиненного и продолжил заниматься своим делом. Спустя четверть часа, когда оберштурмбанфюрер, обессилев от напряжения, невольно стал расслабляться, прозвучал резкий и высокий голос Гейдриха:
— Вы не справились с таким элементарным заданием, Мозер. Вас обвели вокруг пальца. Что мне с вами делать?
— Не понимаю, просто не понимаю, группенфюрер, как ему удалось выскользнуть из капкана. Все было обставлено идеально, но в последний момент он ликвидировал документы, вероятно, сжег. Перед приходом моих людей он растопил печь.
— Ваши сведения неутешительны. Вы сами не задумывались, почему он это сделал?
— Я полагаю, что он все понял.
— И что из этого следует? — спросил Гейдрих.
— Я думаю, что в его действиях существует своя логика, отличная от логики истинного офицера, — заметил Мозер.
— Что вы еще можете мне сообщить об этом Генрихе Штайнере?
— Есть второй вариант — скорее, это и присуще Штайнеру.
— Продолжайте, Мозер.
— Вероятно, это просто банальная трусость. Парень, заметив чужие документы, испугался и сжег их.
— С этим можно согласиться, если не учитывать одного обстоятельства.
Гейдрих неожиданно замолчал, о чем-то раздумывая. Собеседник, некоторое время внимательно наблюдавший за ним, осторожно спросил:
— С этим можно согласиться, если не учитывать одного обстоятельства.
Гейдрих неожиданно замолчал, о чем-то раздумывая. Собеседник, некоторое время внимательно наблюдавший за ним, осторожно спросил:
— Что вы имеете в виду?
Вернувшись из своих размышлений, шеф управления безопасности ответил:
— Меня смущает тот факт, что он выходец из Советского Союза.
— Все же вы склонны придерживаться первой версии? — спросил оберштурмбанфюрер.
— Да! В его действиях просматривается какая то наигранность. Я прослушал запись его беседы с агентом Барт. Там явно заметно, что Штайнер ей подыгрывает. Эта идиотка даже не заметила, что ее водят за нос. Больше не посылайте к нему эту дуру, будет просто смешно.
— Слушаюсь, группенфюрер. Вы полагаете, что Штайнер явно не тот, за кого себя выдает? — осторожно спросил Мозер.
— Поживем — увидим. Его логика с этими документами свойственна только шпиону, а честный немец сжигать бы их не стал, он их сдал бы полиции. Это главный его просчет.
— Трудно понять логику немца, жившего в Советской России, — проронил Мозер.
— И тем не менее это его не оправдывает. С сегодняшнего дня снимите с него наружную службу. Пусть успокоится. Предлагаю вам лично заняться Штайнером без всяких посредников, типа Шульце. Вам будет легче изучить его внутреннее содержание. Учитывая ваши с ним давние отношения, рекомендую привлечь его в качестве осведомителя. Действия генерала Хюбнера мы должны контролировать, учитывая, что его мать лично знакома с фюрером.
— Слушаюсь, группенфюрер.
Глава 17
Прошло три месяца. Генрих Штайнер уже несколько дней не замечал слежки.
«Похоже, они отстали», — подумал он.
Повседневная служба в военном министерстве проходила в обычном однообразном режиме. Работы было много, постоянные командировки целиком захватили его. Отсюда новые знакомства и неожиданные встречи со старыми друзьями. Генрих присутствовал на испытаниях нового истребителя. Когда самолет приземлился, он увидел своего давнего приятеля. К нему, улыбаясь, подошел Адольф Ничке:
— Признаюсь, Генрих, не ожидал я тебя здесь увидеть.
— И для меня это довольно таки неожиданная, но приятная встреча, — отреагировал Штайнер.
— Надеюсь, ты помнишь наши веселые застолья в далеком городе Ливенске?
— Я часто их вспоминаю.
— В таком случае приглашаю тебя сегодня вечером в ресторан, где мы в узком кругу отметим удачное испытание нового истребителя, — заявил Ничке.
— Я обязательно приду, — ответил Генрих.
* * *Наступил вечер, и Генрих вошел в ресторан. Его встретил радостный Адольф Ничке.
— Наконец, мой друг, почти все собрались. Остался еще очень важный гость. Это настоящий ас, но, увы, он избрал иной путь и, как всегда, задерживается. Да вы его хорошо знаете, дорогой друг.
Штайнер присел за стол в том месте, где ему указали. Рядом было одно свободное место. За столом присутствовало не меньше десяти пилотов. Некоторые из них с интересом обсуждали летные качества нового истребителя, а другие молча слушали и ожидали наступления очередной попойки офицеров. Прошло еще некоторое время, и вот пришел опоздавший гость. Он был в штатском костюме. Увидев его, Штайнер все понял. Адольф Ничке представил всем своего гостя, это был Рейнхард Гейдрих. Спустя минуту гость разместился рядом с Генрихом. Увидев Штайнера, гость как будто бы не удивился и лишь кивнул ему на приветствие. Адольф произнес тост, и все выпили. Штайнер чувствовал, что назревала беседа с его застольным соседом. Он вдруг понял, что его за этот прекрасный стол привело не простое стечение обстоятельств, а сама судьба привела его сюда на новые испытания.
Без всякого вступления и обмена любезностями в подобных обстоятельствах Генрих вдруг услышал голос соседа:
— И все-таки, Штайнер, почему вы сожгли секретные документы, которые вовсе вам не принадлежали?
— Я просто испугался, господин группенфюрер. Когда я их увидел у себя в квартире, я понял, что именно таким легким путем меня решили подставить, учитывая мою биографию. Доказать свою невиновность я бы не смог в силу тех же самых причин. А в тюрьму мне больше не хочется. Я хочу честно работать и приносить пользу своей новой родине — Германии. Поверьте, господин Гейдрих, все именно так и обстоит, и не надо искать во мне изъяны, я честный немец.
— Хорошо, Штайнер, я допускаю такой вариант, но вам еще предстоит это доказать. Я жду вас завтра в полдень у себя, а сейчас я хочу отдохнуть в кругу друзей и вам советую расслабиться.
* * *Берлин был прекрасным городом. Генрих Штайнер ехал по улице в центральной ее части в своем служебном автомобиле, любуясь архитектурой городских зданий, и вскоре забыл все свои заботы. Он свернул на Курфюрстендамм к Тиргартену и остановился выпить кофе в ресторане Кранцлера на улице Ундер ден Линден. Расположившись за столом в неприметном месте, Генрих перебирал в уме все возможные варианты борьбы, в которую он уже вступил. Бремя доказывания своей невиновности было для него абсолютно не приемлемо.
«Пускай Гейдрих со своими молодчиками доказывает обратное», — размышлял Штайнер.
Ровно в полдень Генрих Штайнер явился к руководителю имперской безопасности. Прежде всего ему бросилась в глаза его наигранная непринужденность. Он будто бы продолжал работать. Когда же ощутил на себе пристальное внимание, Гейдрих нервно передернул плечами и отодвинул бумаги в сторону.
— У вас нет спешных дел? — спросил он.
— Нет, — ответил Штайнер.
— В таком случае я приглашаю вас на поединок воздушного боя на истребителе.
Штайнер вскинул брови от удивления.
— Да, Генрих, полеты на истребителе — это моя слабость. Я тоже пилот. Ваш приятель Ничке мне часто дает уроки пилотирования. От него я слышал, что вы талантливый летчик. Мне хотелось бы в воздухе посмотреть на ваше мастерство. Ну как, вы согласны? — спросил Гейдрих.
— Разумеется, почту за честь, но меня кое-что смущает.
— Выражайтесь ясней, Генрих.
— У нас с вами разные весовые категории — это первое, второе — мне не нравится быть на крючке, это будет сковывать меня в полете.
— Забудьте все то, что существует на земле. На тех, кто в воздухе, эти категории не распространяются.
— В таком случае я готов.
— Но имейте в виду, Штайнер: в воздухе вас ждет сюрприз.
«Сюрпризами я, действительно, уже сыт по горло», — подумал Генрих.
Спустя полчаса они прибыли на аэродром. Два новых истребителя дожидались своих пилотов. Возле самолетов их встретил Адольф Ничке, он успел шепнуть Штайнеру:
— Имей в виду, Генрих: в его истребителе боекомплект полный, а в твоем — холостые патроны.
Генрих вдруг понял всю опасность этой воздушной дуэли, которую придумал Гейдрих. Вот она, настоящая ловушка, которая вскоре должна захлопнуться, и его обуяла дикая злость к нему.
Вначале вылетел Штайнер, он набрал высоту и полетел в сторону солнца. По условиям поединка он первым должен был напасть на Гейдриха. Атака со стороны солнца давала ему преимущество. Прошло несколько минут, и он увидел истребитель Гейдриха, который летел параллельным курсом. Штайнер сделал боевой разворот и повел истребитель в атаку. В прицел попал истребитель противника, и он нажал на гашетку пулемета. Раздались холостые выстрелы, которые не причинили тому никакого вреда. Соперник, как будто бы издеваясь, помахал крылом и, сделав крутой вираж, ушел в сторону. На этот раз Гейдрих заходил к нему в хвост. Генрих постоянно маневрировал, не давая противнику точно взять его в прицел. Он заметил, как рядом пронеслись пулеметные трассеры, а это значит, что Гейдрих все таки решил с ним покончить.
«Остается последнее — идти на таран», — подумал Штайнер.
Началась воздушная карусель. Гейдрих понял замысел Штайнера и не давал ему зайти себе в хвост. Попытки Штайнера срубить пропеллером киль противника не увенчались успехом. Истребители свечой поднимались в небо, оттуда пикировали вниз, и казалось, что они вот вот врежутся в аэродромные постройки, но буквально над крышами зданий они снова крутыми виражами уходили в небо и там продолжали свое противоборство. С очередной попытки Штайнеру удалось зацепить пропеллером крыло противника. Самолет Гейдриха неожиданно сделал переворот и полетел вниз. В последний момент пилот успел покинуть истребитель и удачно приземлился с парашютом. Штайнер видел, как на землю упал самолет Гейдриха и загорелся. В то же самое время его двигатель забарахлил, он стал работать с перебоями и вскоре заглох, однако Штайнер сумел спланировать и посадил свой истребитель на аэродромное поле.
«Сейчас будут неприятности», — подумал он.
Штайнер вылез из кабины и направился к зданию, там его дожидался Адольф Ничке, который заметил: