Особо хочу сказать о действиях Константина Чижика. Смело, решительно, изобретательно повел он себя в этой сложной и опасной ситуации. Мало того, что ему удалось войти в доверие к Арнольду Клячкину и обещать ему «помощь» в розыске оружия, накануне передачи оружия Чижик совместно с бывшим поисковиком Семеновым лишил оружие боеспособности. Отсюда ясно, насколько упростилась наша задача при задержании боевиков в моменты нападения. Сейчас вы увидите некоторые эпизоды операции.
Все обернулись к экрану телевизора, на котором замелькали кадры, вызвавшие большое оживление среди присутствующих. Особенно им понравились обалдевшие рожи бандитов, пытавшихся стрелять из нестреляющих автоматов.
– Вы представляете, товарищи, насколько уменьшился риск при задержании бандитов и скольких возможных жертв мы избежали при этом.
Теперь все смотрели не на экран, а на смутившихся Костика и Сему.
– Спасибо вам, друзья, за помощь…
– Это еще не все, – перебил полковника Вовчик. – Давай, Колян!
Колька подошел к начальнику и передал ему папку с делом «Черных орлов».
Полковник, раскрыв папку, стал листать, сначала как бы не особенно вникая, а потом все с большим интересом.
– Прошу меня извинить, – сказал он и подозвал к себе нескольких сотрудников. Те, склоняясь над страницами дела, читали и вполголоса обменивались непонятными замечаниями.
Наконец полковник захлопнул папку, снова встал. Вид его был слегка смущенный.
– Что ж, надо признать, работу вы проделали очень важную. Кое в чем вы опередили моих сыщиков. Вам удалось обнаружить неизвестные нам факты и выявить неустановленных нами лиц, проходящих по делу. Я поручу своим сотрудникам внимательно изучить ваши материалы и провести по ним дополнительное расследование. От лица руководства отдела объявляю вам благодарность за помощь правоохранительным органам в борьбе с преступностью.
– Позвольте мне, – Сентя поднял руку, как школьник на уроке.
– Пожалуйста.
Сентя встал, забыв, что на его коленях лежат портфель и шляпа. Подобрав все это с пола, он сказал:
– Прошу вас отметить особую роль школы в воспитании таких сознательных и самоотверженных граждан. Не далее как 9 мая наш ученик, – последовал жест в сторону Кольки Челюкана, – Николай Морев совершил героический поступок, предотвратив…
– Отмечу, – перебил его полковник. – Непременно. Тем более что в моем столе, – он улыбнулся, – лежат ваши заявления с требованиями привлечь хулигана Морева к ответственности.
По кабинету прошелестел смешок.
– Он его пять раз из школы исключал, – наябедничал Вовчик.
– А с вами, молодой человек, – полковник вышел из-за стола и остановился перед Вовчиком, – с вами будет особый разговор. Как это вы додумались, друг мой, направить живых людей на минное поле?
Вовчик тоже встал, задрал голову:
– Живых людей? Не направлял. Бандитов послал.
– А если бы ты ошибся? – грозно спросил полковник. – Если это были мирные граждане, а?
– Что я, бандитов не видел? – небрежно спросил Вовчик. – Это элементарно… – Добавить «Ватсон» он постеснялся.
– Ну так вот, Чижики. Оценка ваших действий не была бы полной, если бы мы не внесли в нее критические мотивы. И я прошу прессу, – он повернулся к журналистам, – освещая эти события, дать всестороннюю оценку деятельности Морева и его команды. Хорошо еще, что на всех этапах мы подстраховывали ребят, обеспечивали их безопасность. Но это потребовало отвлечения значительных сил от выполнения основной задачи. И кстати, в том, что Клячкину удалось вырваться из окружения, частично ваша вина – мы не имели возможности густо блокировать его дачу из-за недостатка сотрудников. Все ясно?
– А мы исправили ошибку. На мины их посадили, – оправдался Вовчик.
Полковник не ответил, он пристально посмотрел на Вовчика, и рука его машинально потянулась к поясу, к широкому ремню…
На этом пресс-конференция в РОВД закончилась.
Вечером в штаб-квартиру Чижиков зашел участковый.
– Костик, беги до дому – батя твой на проводе.
Костик ушел, надо сказать, неохотно. Он уже представлял себе содержание разговора.
– Дядя Андрей, – спросила Галка, – а что этим ребятам будет? Которые оружие ремонтировали?
– Трудно сказать. Это зависит от многих обстоятельств.
– Вы бы замолвили за них словечко, – набрался наглости Колька.
– Это еще с какой стати?
– Они не очень-то виноваты, – упрямо продолжал Колька. – Любят мастерить. Училище отлично закончили, нам мастер рассказал. А работы для них нет. Вот их Арнольд и подхватил.
Андрей покачал головой.
– Как ты думаешь, Колян, много еще таких ребят в нашей округе?
– Еще бы! Полно!
– А что же их всех Арнольд не подхватил? Значит, было что-то, что их остановило, так? Вам с матерью тяжело живется на ее пенсию, но ты же не воруешь?
Колька смутился, попытался объяснить:
– Ну, разные у людей характеры…
– Значит, есть все-таки их вина, что пошли за Арнольдом на преступление? А думали они о том, что оружием, которое они своими руками подготовили к бою, будут кого-то убивать?
Колька промолчал. А потом все-таки добавил:
– Все равно жалко ребят.
– Жалко, – согласился Андрей. – Преступление – любое – страшно еще и тем, что губит не только жертву, но и самого преступника. Подумайте, ребята, об этом.
Вернулся Костик.
Прощаясь, Андрей все-таки успокоил ребят:
– Накажут их, конечно, но не очень строго. В порядке назидания. Поняли?
– Ну, что батя твой? – сразу спросили ребята Костика, когда Андрей ушел.
– Домой зовет. Соскучился. Поволновался. Вам всем привет от него. И поздравления. В гости ждет.
– А что? Элементарно, да, Штирлиц? – Вовчик подмигнул Михе.
– Ага! – подхватил тот. – Цепляем к «Кинстинтину» пару лодок на буксир, чтоб все поместились, и – водными магистралями, с песнями!
– А можно на Воронке, – предложил Кролик. – Из телеги фургон сообразим…
– И к весне доберемся!
Костик засмеялся, представив, как у отцовского особняка останавливается потрепанный фургон и из него вываливается галдящая ватага его верных друзей.
– А когда ты уезжаешь? – спросила Галка.
– Еще денек выпросил.
– Молодец! – обрадовались Чижики. – Завтра – отдых после боя. Едем на Святой остров.
А между тем… Между тем Ерохе удалось бежать. Охраняли его не так уж строго, и, когда началась суматоха с захватом Арнольдовой дачи, он сумел ускользнуть незаметно и для охраны, и для штурмовавших дачу спецназовцев.
Окольными путями, осторожно, как лисица, пробрался Ероха в Дубровники, домой заходить не рискнул, затаился на «Дачке». Но и здесь задерживаться не стал: решил рвануть подальше и от милиции, и от бандитов Арнольда.
Достал спрятанный под полом пистолет и в двух шагах от «Дачки» голоснул частника – пенсионера на древней «Победе». Старик с готовностью посадил Ероху и долгое время, пока ехали в сторону Званска, рассказывал о своей бурной событиями жизни.
Километров через сорок Ероха ткнул ему в висок пистолет и выгнал из машины.
Сев за руль, он немного растерялся – машина старого образца, управление незнакомое, но он все же быстро освоился и покатил куда глаза глядят, лишь бы подальше…
Особо далеко не получилось. Очень скоро сзади пристроился милицейский «жигуленок» и скомандовал немедленно остановиться. А впереди уже маячили – один с жезлом, другой с автоматом. Оно и понятно – машина-то приметная, одна на всю округу.
Ероха резко затормозил и через правую дверцу выскользнул из машины и нырнул в кусты.
Сзади постреляли, но он ушел.
Бежал лесом, спотыкаясь и падая, обдираясь о сучья. Выбежал на тропку; она привела в маленькую деревеньку на берегу маленькой речки.
Осмотрелся. Выбрал лодочку, пристегнутую цепью к стальному колышку. Вырвал колышек, бросил его вместе с цепью на днище лодки, выхватил из соседней весла и замахал по течению.
Плыл долго. Стал плутать – сначала умышленно, а потом и вовсе потерялся. Сворачивал в протоки, огибал островки и, когда стало темнеть, понял, что заблудился и надо искать ночлег – подходящий и безопасный.
А тут как раз – островок, уютный, густо поросший травами и деревьями. Пристал к нему, вытащил нос лодки на песок, побрел в глубь острова. И где-то в самой его середке наткнулся на какие-то развалины. Не очень они его вначале порадовали – остатки стен, проросшие крапивой и лопухами битые кирпичи на полу и никакой крыши над головой.
Побродил вокруг, высматривая, где бы найти место поудобнее для лежбища, и наткнулся на полузаваленный вход, ведущий куда-то вниз.
Заглянул. Ничего, конечно, в темноте не разглядел. Стал осторожно спускаться по расшатавшимся от времени, постукивающим каменным ступеням.
Побродил вокруг, высматривая, где бы найти место поудобнее для лежбища, и наткнулся на полузаваленный вход, ведущий куда-то вниз.
Заглянул. Ничего, конечно, в темноте не разглядел. Стал осторожно спускаться по расшатавшимся от времени, постукивающим каменным ступеням.
Чиркнул зажигалкой. В слабеньком свете замаячили какие-то каменные ящики, похожие на саркофаги, что ли?
Но ему уже было все равно. Устал, хотелось спать, одолевал голод.
Ероха улегся на первый же ящик, холодный и гладкий, повернулся на бок и что-то столкнул с него ногой. Бряцнуло железо.
Он нагнулся, щелкнул зажигалкой…
Вот это удача! На каменном полу лежал новенький немецкий автомат. Видно, из тех, что он безуспешно искал столько времени.
Схватив его, вынул магазин. Но тот был пуст – ни одного патрона.
А вот это не беда. Ероха достал из кармана свой пистолет. Это тоже было немецкое оружие – «вальтер», а патроны у них одинаковые.
Вышелушил их из пистолетной обоймы и снарядил автоматную. Пустой пистолет сунул в карман.
Ну, теперь он куда хочешь прорвется. Пусть всего восемь патронов, но в автомате же!
Прижав его к груди, Ероха заснул. И сквозь навалившийся сон ему послышались чьи-то веселые голоса. Но он не прорвался сквозь усталость и дрему. Тем более что чувствовал себя в безопасности.
Этот день запомнился Костику на всю жизнь. И даже не тем, как он завершился, а тем, как он длился.
Счастливый был день. И может быть, не был бы он таким счастливым, если бы не примешивалась ко всем его радостям грусть неизбежного расставания с друзьями.
Ловили рыбу, гоняли по плесу на гидромотоцикле, объедались ухой и первыми грибами, которые набрал и отварил лесовик Миха. Из буксирной веревки наладили «тарзанку».
К концу дня соорудили новый шалаш для ночлега – прежний уже завял и обсыпался, – навалили в него горой душистого сена.
Перед тем как улечься, пошли на берег. Река уже спала: сонно, недвижно лежала в своем русле меж зарослей кустарника, не журчала, не всплескивала.
Галка и Костик шли рядом. Иногда он чувствовал ее локоть своей рукой.
– Помнишь, я тебе обещала белые кувшинки показать? – спросила Галка. – Пошли, это недалеко. Мы сейчас, – сказала она ребятам. – За кувшинками сходим.
Изгибом реки они свернули в сторону, поднялись на песчаный откос, на котором чуть слышно шумели сосны далекими в высоте своими верхушками.
– Вон, видишь? – показала Галка.
В темноте угадывалась узкая полоска воды, зажатая песчаными берегами. На черной гладкой ее поверхности лежали будто отражения звезд.
– Светятся, да? – спросила Галка. – Красиво. Нигде больше на свете нет такой красоты, как у нас.
– Нигде, – со вздохом согласился Костик. – Я сейчас…
И, не дождавшись ответа, прыжками спустился с откоса. Мелькнула внизу его тень, послышался плеск воды.
– Вот, – Костик уже стоял на краю откоса, мокрый по пояс, и держал в руке длинный стебель с чашечкой белоснежного цветка.
– Спасибо, – сказала Галка. Оборвала стебелек и впутала кувшинку в волосы.
Костик взглянул и понял, что нигде на свете он не встретит такой красивой девчонки. И такого верного друга.
– Пошли, – сказала Галка. – Ребята волноваться будут. Миха призраков вспомнит. Из часовни. Крышки гробов – хлоп-хлоп. – Она засмеялась.
А Костик вздрогнул.
– Ты что, замерз? Пошли скорее, тебе обсушиться надо. Ночи-то уже холодают. Осень близится.
Ребята сидели у костра. Вовчик клевал носом. А Миха опять рассказывал какие-то страсти.
– …И вот он улегся на этот камень и уснул. А камень оказался могильный. И в полночь зашатался. Проснулся он, а…
Костик дал знак Кольке. Тот понял и отошел от костра.
– Ты что?
– Колян, там, около этих кувшинок, лодка на берегу.
– Ну и что? Мало ли чья…
– Понимаешь, я тоже так подумал. А потом увидел, что и кол, и цепь в ней лежат.
– Угнал кто-то, – догадался Колька.
– А там ведь часовня рядом. Наш автомат.
– Пошли. Живо! – И, вернувшись к костру, сказал: – Мы быстренько к часовне сбегаем. Костик-то ее не видел.
– Не советую, – серьезно сказал Миха. – Полночь скоро. Хлоп-хлоп.
– Я с вами, – сказала Галка. Как обычно, сказала так, что не согласиться с ней – дорого обойдется.
Миха вздохнул и поднялся:
– Кролик, а ты за Вовчиком пригляди.
– Чуть что…
– …Так сразу!
– Вы только побыстрее.
– Мигом.
Зашагали уже почти в темноте в глубь острова.
– Пистолет с собой? – тихо спросил Колька Костика.
– Дома оставил, – вздохнул Костик. – Думал, война уже кончилась.
– Чего вы шепчетесь? – обиделась Галка.
– Тихо, – оборвал ее Колька. – Пришли уже. Вы тут постойте, а мы с Костиком сгоняем. Глянем – и назад.
– Согласен, – сказал Миха. – Чего я там не видал.
Чуть посветлело – луна взошла.
Бесшумно, как им казалось, ребята подошли к часовне.
– Стой! – шепнул Колька. – Там кто-то есть.
Сзади на Костика налетел Миха и горячо выдохнул прямо в ухо:
– Стоит! Призрак!
– Кто здесь? – выкрикнул Колька и включил фонарик.
Луч выхватил темную фигуру с автоматом в руках.
– Убери свет, – сказала фигура. – Лучше будет.
– Ероха! – ахнул Колька.
– Руки вверх! – Ероха повел стволом. – Всем! Стоять!
– Пошел отсюда! – вдруг раздался звонкий голос, и Вовчик, вылетев из-за спины Михи, бросился, нагнув голову, на Ероху.
Тот отшвырнул его ногой.
– Ты почто мальца обидел? – почему-то на старинный лад взревел Колька и шагнул к нему, вскинул кулак. Ероха нажал спуск – щелчок. Передернул спешно затвор – еще пустой щелчок.
А Колька уже рядом. Ероха ударил его автоматом по голове, Колька упал.
Рахмахивая автоматом, как дубиной, Ероха бросился вперед, напролом, чтобы прорваться к лодке.
– Змея! – опять взвился звонкий голос.
И в воздухе пролетело что-то длинное, извивающееся прямо в лицо Ерохи.
Он выпустил автомат, схватил это длинное и отбросил от себя. В этот момент пятка Костика ударила его точно в лоб. Ероха как подкошенный опрокинулся на спину.
Костик нагнулся, чтобы поднять оружие.
– Укусит, – остановил его Миха.
– Кто? – не понял Костик. – Ероха?
– Змея.
Поддерживая двумя руками сползающие штаны, подошел Вовчик:
– Какая змея? – сказал он. – Я в него свой ремень бросил. Это элементарно, Ватсон.
– Вот и кстати, – поднялся с земли Колька. – Надо связать его.
Галка взяла у Костика рацию. Включила:
– Дядя Андрей, извините, что разбудила. Мы тут Ероху задержали, с оружием в руках. Оказал сопротивление.
Перевела на прием.
– Так, Чижики, – сердито прохрипело в эфире. – Данной мне государством властью я пресекаю вашу деятельность. До особого распоряжения. Сейчас буду.
– Не спешите, дядя Андрей, мы за вами катер пришлем. Кролик вас доставит. Чуть что – так всегда Кролик.
Ероха пришел в себя. Подергал связанными руками. Безропотно поднялся и пошел впереди всех на берег.
– Счастливы? – проворчал, садясь у костра. – Подставили Арнольду. Теперь менту сдаете.
– А ты что, маленький совсем? – зло спросил Колька. – Не знал, что делаешь?
Ероха плюнул в костер и отвернулся.
Колька разбудил Кролика:
– Проспал? Гони теперь в село, за милицией.
– А что опять Вовчик натворил?
– Шпиона укусил, – Колька кивнул на Ероху. – Змеей.
Андрей рывком поставил Ероху на ноги, обыскал – достал его пистолет, вынул обойму.
– Где автомат взял?
– Нашел.
– В комоде?
– Он правду говорит, – сказал Колька. – Это наш автомат. Мы его в часовне прятали.
– Что?
– Нам его Арнольд подарил, – сказал Костик. – За верную службу. Мы его готовили для музея. Внутренности все хотели выкинуть, а ствол заклепать. У Леньки Чижика такой же был.
– Так не делают, ребята. На это специальное разрешение нужно.
– Получим, – уверенно сказал Вовчик, поддерживая штаны. – Мой друг полковник похлопочет.
Андрей взял автомат, вынул магазин, присвистнул:
– Повезло вам, ребята. Он патронами из своего пистолета автомат зарядил.
– Изобретатель, – прошипел Вовчик.
– Все, – скомандовал Андрей. – По коням.
– А штаны? – напомнил Вовчик.
Андрей снял с рук Ерохи ремень, заменил его наручниками. Подошел к Вовчику, накручивая конец ремня на ладонь:
– Поворачивайся задом.
– Герои опасность встречают грудью, – гордо сказал Вовчик и побежал, путаясь в штанах, к лодкам.
Настало утро расставанья. Андрей прогревал мотоцикл.
Ребята стояли в сторонке. Молчали. А что тут скажешь?
– Ты… это, – начал Миха. – Ты, значит, жди нас в гости.
– Лучше сам приезжай, – сказал Колька. – Каникулы еще не кончились.