– Ну решили же, – напомнил Мишка. – Засылаем Чижика, он потомственный разведчик…
– Городской мальчик, – опять врезался неугомонный Вовка. – Разберется в обстановке. Три языка знает…
– Стоп! – Миха поднял руку. – Предлагаю легенду. Костик – иностранец. Приехал с отцом устанавливать контакты с местными предпринимателями. Костик, ну-ка скажи что-нибудь на русском с английским акцентом.
– Что, например? – ошалел Костик.
– Ну, к примеру: «Я вас не очень хорошо понимаю, сэр».
– Твоя, – Костик ткнул его пальцем в грудь, – моя, – указал на себя и продолжил: – Твоя моя мало-мало понимай нету, хозяин.
Ребята прыснули.
– Это у тебя как-то по-тунгусски больше, – нахмурился Миха. – Потренируйся. И псевдоним тебе нужен, на иностранный манер.
– Кинстинтин, – брякнул Вовчик. – Очень иностранное имя. У нас так немецкую овчарку звали.
– Чушь это все, – сказал Колька. – Что-то попроще надо.
– Надо привязаться к существующему положению, – предложил Костик, – только немного сместить акценты.
– Красиво сказал, – восхитился Миха, – жалко, не очень понятно. Вернее – не всем.
– Все просто: мой отец – большой бандит, ему предстоят разборки, он отправил меня сюда, чтобы не рисковать. Мне скучно. Я ищу приключений. Случайно сталкиваюсь с группой. И постараюсь заинтересовать своей особой ее руководство. Выявляю связи, клички, дела…
– Оформляем документально, – подхватил Колька, – и красиво кладем материалы дела на стол начальника милиции.
– Или Ратникову передадим. Он орден получит.
– А мы пойдем сарай Коровушкину ладить, – грустно закончил Вовчик.
Колька развернул добытую в бою карту, ткнул в нее носом Вовчика:
– Покажи, где ты гранату нашел?
Вовчик посопел носом, ткнул пальцем, похоже, наугад.
– Нырял за ней? – ехидно спросил Колька.
– Почему нырял? Споткнулся – она покатилась.
– По дну реки? Ты в речку палец упер. Миха, сбегай с ним, пусть на месте покажет.
Вовчик уперся было, но Миха легко преодолел его сопротивление, взяв твердой рукой за шиворот.
Когда они вернулись, Миха уверенно показал место, и Колька поставил на нем условный значок.
– Вот, смотрите: здесь мы их первый лагерь засекли. Вот здесь граната валялась. Проводим воображаемую линию через эти точки и…
– …И попадаем на Блиндаж.
– Пошли на месте посмотрим.
У Блиндажа действительно было нарыто. Будто замерзшего мамонта искали.
Колька осмотрел холмик.
– Ну а дубы где? – спросил Костик. – Старый и молодой?
– Старый – вон он, – показал Миха на развесистый, морщинистый по стволу дуб. – А молодого нет.
– Дураки мы все, – сказала Галка. – Это не старый дуб, а молодой. Это он сейчас старый, а тогда молодой был.
– Тогда старого нет, – тупо проговорил Кролик.
– А вот и есть, – опять обрадовала Галка и, отойдя в сторону, пнула ногой остатки пня.
– Точно! – сказал Колька. – Здесь, ребята! Все сходится!
– Это что, мы этот холм будем рыть? – ужаснулся Вовчик. – Здесь экскаватор нужен.
– Да он же внутри пустой. Сверху снимем землю и…
– А под ней бревна. В три наката. И сколько за эти годы здесь земли наросло? Метра два.
– Ну, два не два, а…
– А четыре будет, – ляпнул Вовчик.
– Просверлить бы чем, – сказал Миха. – Если на дерево наткнемся, значит, нашли – будем копать. А если нет, искать другое место.
– А чем сверлить? Сказал тоже!
– Ледобуром, – посоветовал Кролик. – У дяди Сереги Бычка попросить. У него многие брали – дырки для столбов сверлить.
– Молодец, Васька! Беги к нему, тащи ледобур. Сейчас и проверим.
– А чего Васька, – по привычке заныл парень. – Чуть что – так Кролик.
– Ты придумал – ты и делай.
– А если не даст?
– Ты хорошо попроси. А упрется – сопрешь на время. Потом вернем.
Глава XIV НАШЛИ?
Серега Бычков был добродушный деревенский пьяница. Когда-то увлекался зимней рыбалкой. Снасти у него были отменные, в город за ними ездил. А потом и рыбалкой заниматься стало некогда. Снасти все пропил. Один ледобур оставил. Он его напрокат давал.
Васька и Вовчик встретили Серегу у клуба, заметили издалека.
– Идет бычок, качается, – прошептал Вовчик.
Кролик постарался попасть в поле его зрения. Что было достаточно трудно.
– Здрасьте, дядя Сережа.
Бычок остановился, поймал Кролика в фокус разбегающимися глазами.
– Ты кто такой?
– Васька. Помните, я вам козу лечил от кашля?
– Козу? – задумался Бычок. – Болела?
– Вы ее курить приучили.
– Не врешь? – Бычок качнулся.
– Нет.
– Тогда – молодец.
– Козу я вам вылечил.
– Обратно молодец.
– Дайте мне за это ваш ледобур на время.
– Тебе? На время? – Он сделал широкий решительный жест, едва устояв на ногах. – Забирай его насовсем. Весь! Иди и забирай! Козу лечил! Молодец!
– А где он лежит, в сарае? – обрадовался Кролик такому простому решению вопроса.
– Где? – Бычок опять задумался. – А! Вспомнил. У шурина мово. Забирай. Я ему подарил. А теперь обратно тебе дарю. За козу.
– У шурина? – потускнел Кролик. – А где он живет?
– На Камчатке, – радостно сообщил Бычок. – Там этого льда до хрена. Бури себе и бури. Всю полярную ночь.
– А поближе у вас шурина нет? – безнадежно спросил Вовчик.
– А тебе зачем? – Бычок искренне удивился.
– Так ледобур нужен!
– В сарае возьмешь. Навсегда. Дарю. Потом на место положишь. Смотри не утопи.
– Бежим к нему, – шепнул Вовчик, – пока про Камчатку опять не вспомнил.
…В сарае у Бычка ничего не было. Кроме ледобура. Он одиноко стоял в углу, покрытый ржавчиной и пылью.
– Во! – сказал Кролик, вернувшись к Блиндажу. – Достали!
– Вас посылать! – недовольно сказал Колька. – Вы что, на Камчатку за ним ездили?
– А ты откуда знаешь? – удивился Вовчик.
Колька не ответил, взобрался на холмик, воткнул лезвия ледобура в землю и завертел рукоятку. Шнек охотно и легко пошел вглубь. И погрузился почти весь.
– Все, – шепотом сказал Колька. – Твердое что-то. – Провернул еще чуть и вытащил ледобур из скважины.
На лезвиях его, на первом витке шнека, оказалось несколько темных щепок.
– Точно! Накат!
– В другом месте попробуй! – подсказал Миха. – Мало ли – может, просто корень или деревяшка попалась.
– На, пробуй!
Мишка азартно завертел ручку.
Результат тот же: ледобур уперся и вынес на поверхность такие же полусгнившие щепки, почти древесную труху.
– Кролик! – торжественно сказал Колька. – Ты – молоток!
Кролик расцвел. Второй раз сегодня его молодцом назвали.
– Ты достал ледобур! Тащи еще две лопаты.
Кролик чуть не взвыл от такой логики. Не успел. За него складно завопила вся команда:
– Чуть что – так сразу Кролик!
– Я схожу, – пожалел пацана Костик. Ему нравился этот безобидный и дружелюбный Кролик. Отзывчивый даже на малое доброе слово.
– Погодь, – остановил его Колька. – Идите с Михой. Нечего двадцать раз бегать: тащите все, что может пригодиться. Лопаты, ножовку, топор.
– Гвоздодер, – дополнил список Миха.
Они пошли в деревню.
– К тебе не пойдем, – рассудил Миха. – Нечего перед милицией светиться. Дядька Андрей – он дотошный. Глазом не моргнешь – все выспросит, не отвертишься. – И привел еще один довод: – И пила у нас отличная. Лучшая в селе.
Они отобрали все, что нужно, в Михином сарае и вернулись к Блиндажу.
Сноровисто сняли дерн с квадрата, примерно с метр площадью, начали копать, сменяясь.
Вскоре лопаты уже выбрасывали не землю, а желто-черную древесную труху.
– Верхний накат, – пояснил Колька. – Сгнили бревна.
Выгребли остатки щепок, лопаты глухо застучали в твердое дерево. Очистили этот слой – теперь были видны хорошо сохранившиеся бревна, лежащие поперек верхнего слоя.
Миха поскреб затылок:
– А ниже еще может быть накат. Как в песне.
– Там и заминировано может быть, – сказал осторожный Кролик.
– Может, – согласился Колька. – Но не потолок же. Проникнем если внутрь – там осмотримся. Фонарик мы не захватили.
– В дырку светло будет.
Колька взялся за топор, начал проруб в одном из бревен. Получалось у него ловко – топор послушно звенел, вырубая лаз, летели щепки.
– Два бревна вырубим и хватит. Пролезем. – Колька передал топор Михе.
Тот сделал второй проруб. Просунули в щель ломик, поднажали – обрубок крякнул и вылез из своего места, скатился к подножию холмика, похожий на огрызок великанского карандаша, заточенного с двух концов.
Под ним обнажились поперечные бревна очередного наката. Вырубили соседнее бревно.
Дальше стало сложнее, рубить в глубине проема было трудно, не с руки.
Дальше стало сложнее, рубить в глубине проема было трудно, не с руки.
– Пилить придется, – сказал Колька, вырубая лаз, чтобы было куда вставить лезвие ножовки.
– Три дня, – вздохнул Кролик. – Шесть пропилов. А у меня куры не кормлены.
Да, куры не кормлены. Коровы не доены. Шесть пропилов в бревнах чуть ли не обхватной толщины.
Но Колька, как настоящий командир, сумел ласковым и добрым словом влить в своих подчиненных новые, свежие силы:
– Кто ныть будет, тому в лоб, – коротко пообещал он.
На первый пропил потратили почти час. А сил – еще больше. Промучались здорово – пилить было неудобно, приходилось работать ножовкой либо лежа на животе, либо сидя на корточках. К тому же пилу все время заедало в твердой древесине.
– Это не пила, – пыхтел Миха, – это расческа пластмассовая. Все! – он отвалился, обессиленный, от проема, завершив пропил – первый из шести. Выпустил из руки самую лучшую в селе пилу. – Обед. Или забастовка.
– Лучше забастовка, – робко выбрал Кролик. – Подольше получится.
– Да? – Колька упер руки в боки, глядя на него с верхушки холмика. – А этот разор так и оставим? Первый, кто мимо пройдет, враз догадается. А если эти, черномордые, нагрянут?
– Ночевать, что ли, здесь?
– Надо будет – заночуем! А кто…
– Знаю, – буркнул Кролик. – Тоже мне – новость.
Галка вызвалась сходить в село, принести что-нибудь перекусить. Костик пошел с ней.
Когда пересекали поле и спускались к реке, Галка, искоса поглядывая на Костика, спросила его:
– Тебе у нас нравится?
– Очень, – честно ответил он. И хотел бы добавить: «Особенно ты». Но не решился.
А Галка будто поняла.
– Я покажу тебе ту протоку. С бессонными кувшинками. Мы туда сплаваем, вдвоем.
И Костик понял, что она очень многое сказала ему этими словами…
Костик дождался Галку у калитки, взял у нее сумку.
– Мама тебя в окошко разглядывала, – засмеялась Галка. – Симпатичный, говорит, мальчик.
– Ага, – тоже улыбнулся Костик. – Только очень городской. Ничего, оказывается, не умею.
– Ну и что? – удивилась Галка. – Я в городе тоже, наверное, растерялась бы.
– А ты приезжай к нам. Отец рад будет.
– Ага, посмотрит на меня в окошко и скажет: симпатичная девочка, только очень деревенская, – она опять рассмеялась. – Он у тебя кто?
– Миллионер, – просто сказал Костик.
– Настоящий? – ахнула Галка. – Обязательно приеду. На миллионера посмотреть. Я их только по телевизору видела. Он, наверное, очень строгий и деловой, да?
– Когда как. На дядю Андрея очень похож.
Галка кивнула, показывая, мол, поняла, что он имел в виду.
– А что он с тобой не приехал?
– У него дела. – Костик почувствовал, как сжалось тревогой сердце.
За своими делами он совсем забыл отцовские. Хотелось позвонить, но отец запретил, боялся, что телефон прослушивают бандиты. С Ратниковым они разговаривали так, что никто не смог бы понять, о чем. А голос Костика сразу бы засекли.
Галка коротко взглянула на него и вдруг сказала:
– Ты здесь на самом деле прячешься, да? Отец тебя спрятал?
Костик не ответил.
Ребята живо распотрошили Галкину сумку, мгновенно умяли и холодную картошку, и котлеты, сжевали с хлебом даже луковицы. Запили молоком из пластиковой бутылки.
– Ну вот, можно и по домам, – пошутил Миха, опрокидываясь на спину. – Поспим только немного. Полезно после еды.
Колька поднял его за шиворот, всунул в руку пилу.
– Пилите, Шура, пилите, – пропел вредный Вовчик, стоя в сторонке.
– Фонарик не догадались захватить? – спросил Колька.
– Догадались, – сказала Галка. – Керосиновый.
– Сойдет.
…Когда вынули последнее полешко, уже смеркалось. Стояли вокруг квадратного отверстия – вроде люка в подпол. Нерешительно стояли, вздыхали по очереди.
Какие-то странные чувства испытывали. Сложные, непонятные. И жутковато было спускаться в черный проем, из которого несло холодом и затхлым воздухом. И как-то грустно, что вот много лет назад прятали здесь люди оружие для борьбы со страшным врагом, да погибли все. А след от них жив, и вот сейчас они, ребята, к нему прикоснутся. Казалось, что там, внизу, они ощутят чье-то незримое присутствие…
Колька зажег фонарь, опустил его в дыру, всмотрелся, прикрываясь ладонью от света. Сказал вполголоса:
– Ящики вижу.
Вытащил фонарь, перевел дыхание:
– Нужно подождать – дышать тяжко, пусть еще проветрится.
И до всех вдруг дошло, что там, внизу, пятьдесят с лишним лет не менялся воздух, что там остановилось время. И только сейчас снова пошло вперед.
– Я спущусь первым, там низко, – сказал Колька. – Передадите мне фонарь и гвоздодер. Кролик, останешься здесь – поглядывай по сторонам.
И Кролик согласился без своей обычной приговорки – так строг и серьезен был голос командира.
Колька спустил ноги, повис на руках и спрыгнул. За ним – остальные. Осмотрелись. Блиндаж был невелик. В неверном желтоватом свете фонаря увидели несколько ящиков, друг на друге: из зеленых досок, скрепленных жестяными полосами, с веревочными ручками.
– Нашли, – прерывисто выдохнул кто-то.
– Сейчас посмотрим, – сказал Колька.
Верхние ящики были густо покрыты пылью, вязкой какой-то, неживой.
Миха сгреб ее гвоздодером, подсунул его в щель под крышкой.
– Осторожно, Миха, – послышалось сверху, где торчала в дыре голова Кролика. – Вдруг там мины.
Оглядели ящик. Ничего похожего на минирование не нашли. Миха надавил на гвоздодер. Раздался резкий ржавый скрип – все вздрогнули, – край крышки приподнялся.
Мишка передвинул гвоздодер, снова нажал и отвалил крышку. Под ней было что-то вроде плотной вощеной бумаги. Колька поднес поближе фонарь. Мишка отвернул бумагу. Внутри ящика матово блеснули покрытые густой смазкой автоматы. В отдельной отгородке торчали рыльцами вверх магазины для них.
– Во! – выдохнул Миха. И вытащил один автомат. Оттянул ручку затвора, нажал на спуск – звонко щелкнуло.
– Клади на место, – сказал Колька. – Не игрушка.
Миха послушно опустил автомат в ящик, вытер ладони о штаны.
Вскрыли еще несколько ящиков. В одном – металлические коробки, видимо, с патронами, в других – слежавшиеся, потерявшие вид, цвет и форму полушубки, валенки. В одном ящике тоже тускло блестели смазкой банки консервов.
– Ай да мы? – спросил Колька.
– Еще бы! – ответили все разом.
– Забиваем ящики – и наверх. Нужно снова все закрыть и замаскировать.
Подтянули пару ящиков под дырку, подсадили Галку, выбрались сами.
– Рубите ветки, парни, – сказал Колька, – а сверху снова дерн уложим.
– Поздно, – сказал Костик. – Вон он, чешет.
Все обернулись к полю.
По полю резво бежал какой-то парень. Добежал до дороги, где ждал его зеленый «жигуленок», нырнул в него – и машина резко взяла с места, помчалась, протягивая за собой дымовую завесу густой белой пыли.
Колька повернулся к Кролику, молча посмотрел на него. Кролик опустил голову.
Но услышал он вовсе не то, что ожидал.
– Дуй, Васька, в школу, запрягай Воронка и полным ходом сюда! Миха – в село, за веревками, какие потолще бери.
– Спереть можно? – уточнил Миха. – Я знаю, где.
– Потом вернем, – кивнул Колька. – Мы остаемся здесь, охранять. Галка – домой. Костик, пугач твой с собой?
– Как всегда. Отец говорит, если у тебя есть оружие, оно всегда должно быть при тебе.
Галка сказала:
– Я останусь с вами.
Так сказала, что ребята поняли – спорить с ней бесполезно. Даже вредно.
Ребята разбежались в разные стороны: школа была на одном конце села, веревки, которые приметил Миха, на другом.
Колька сел на склоне холмика, подтянув к себе топор. Галка придвинула гвоздодер. Костик вытащил из-за пояса пистолет, положил стволом на колено.
Ждали недолго. Прибежал первым Миха, с мотком веревки через плечо. А уже по полю деловито, размашисто стучал копытами Воронок, прыгала за ним по кочкам телега, в которой стоял Кролик, размахивая над головой вожжами…
Глава XV ЧУНЯ ОТЛИЧИЛСЯ
– Гони, Васек, гони! – твердил всю дорогу Чуня, похлопывая водителя по плечу. – Большие бабки впереди светят.
– Гаишники впереди светят, – буркнул парень, сидящий за рулем.
– Не боись, командир. Дядя Степа отмажет.
Но их все-таки остановили. Проверили документы, оштрафовали за превышение скорости.
Чуня ерзал на сиденье, чуть не выл от досады. Это была первая задержка.
Вторая – долго не могли разыскать Ероху. Потом Ероха никак не мог разыскать дядю Степу. Наконец дозвонился, радостно сообщил:
– Нашли, дядя Степан. Выезжаем на место. Нам бы грузовичок какой…
Пока дядя Степа «организовал» грузовичок, пока собрали команду и необходимое оборудование, даже складную лесенку не забыли, пока добрались до места – рассвело уже.