Худощавый сталкер как раз остановился перед самой баррикадой, на краю ведущего ко входу гофрированного помоста, на которую в случае нападения обороняющиеся могли лить горящее масло. Однако против одного безоружного человека никто не применил бы оружия массового поражения постъядерного мира. И все же сталкер заколебался перед входом на гриль — как на жаргоне гвардейцев назывались такие места.
— Рубин?! Полурослик?! — крикнул он снова. — Это я, Шуруп! Пришел с Гвоздем, как мы и договаривались! Я привел клиентов к Горлуму!
Учитель улыбнулся, поглядывая на стоящего рядом с ним сталкера. Получается, он узнал их не слишком-то оригинальные прозвища. И хотя они были предельно тривиальны, чтобы он сумел связать их с одним из знакомых ему мест, одно он знал наверняка — судья анклава, в котором парни воспитывались, не принадлежал к людям интеллектуальным или начитанным — ну ни капли фантазии. Вот Иной — другое дело, это невозможно было не признать. К тому же, был он точен в оценках. Умел верно подсказать родителям. Помнящий знал его достаточно, чтобы без труда распознавать ассоциации, которые приводили к тому или иному выбору. Взять хотя бы сына предводителя, Белого…
— Вот сука, — пробормотал он, оглядываясь через плечо.
В туннеле, сколько видел глаз, не было никого, а благодаря отсветам он видел немалый кусок овального канала.
— Что случилось? — Гвоздь непроизвольно схватился за нож. Немой, стоящий между ними, тоже осмотрелся по сторонам, не понимая нервного поведения мужчин.
— Белый, — Учителю не было нужды что-то объяснять.
Сталкер обернулся, вынул из рюкзака половину большого бинокля и приложил окуляр к глазу. Подрегулировал резкость, а потом опустил руки.
— До поворота — никого, — сказал спокойно, — Альбинос не смог бы добраться сюда раньше нас, — добавил, немного подумав, — Даже отправься вскоре после вас, что совершенно невероятно. Нет, — покачал он головой, — это невозможно. И поверху он никак не успел бы этого сделать.
— И как ты в таком случае объяснишь, что ваши приятели не желают вас впускать? — спросил Учитель, поворачиваясь лицом к баррикаде.
Тем временем Шуруп добрался до бетонной стены и, продолжая ласково приговаривать, попытался заглянуть в одну из амбразур. Сперва с некоторого расстояния, потом — прижавшись к холодной поверхности.
— Полагаю, они закрыли дверь и с другой стороны, потому что темно, словно у ступача в жопе, — крикнул он остальным, не скрывая удивления. — Рубин, зараза, если это одна из твоих дурацких шуток, то я с тобой больше не вожусь! — возмутился он, приложившись к щели в бетоне.
Учитель облегченно вздохнул. Если местные гвардейцы, знакомые сталкеров, порой над теми подшучивали, это могла быть одна из таких шуток. И совсем недурственная, если учитывать уровень адреналина, который они сумели нагнать в вены ждущих людей. Облегчение, однако, продолжалось недолго. Шуруп выпрямился, медленно оглянулся, сделал пару странно неуверенных шагов и… рухнул, словно подкошенный.
Гвоздь отреагировал с некоторым запозданием. Сперва открыл рот, словно желая что-то сказать, потом ухватился за лук. Однако отбросил его, еще не успев потянуться за стрелой из колчана, и бросился к брату. Эти несколько секунд спасли ему жизнь. Помнящий ухватил его за плечо, а когда сталкер попытался вырваться, умело взял его в замок за шею.
— Хочешь погибнуть, идиот?! — прошипел в ухо бьющемуся от боли мужчине. Тот покачал головой, — Я тебя отпущу, но ты должен обещать мне, что не полетишь сразу к нему.
На этот раз Гвоздь кивнул.
— Обещаю, — выдохнул он.
Учитель убрал руку. Мигом позже сталкер кинулся бежать. Но он был медленнее более опытного, пусть и куда старшего мастера контактного боя, а потому рывком все и закончилось. Подрубленный и ударенный в висок, он безвольно повалился на бетон.
— Дурень… — проворчал Помнящий, поспешно обыскивая карманы лежащего без сознания мужчины. В одном из них он нашел то, что ему и было нужно: толстые ремешки, выправленные из шкуры шарика. Завернул руки сталкера и связал их в запястьях. Потом он спутал ноги проводника. Это решило дело. По крайней мере, пока.
Немой глядел на все это широко раскрытыми глазами. В дрожащей руке он держал нож, будто ожидая нападения невидимого противника. Учитель попросил жестом, чтобы он успокоился, потом приказал спрятать нож. На вопрос, что случилось, ответил согласно с правдой: «Не знаю. Останься здесь. Следи за ним», — показал на связанного Гвоздя.
Сам же вынул из заплечного мешка противогаз, надел его и старательно подтянул все ремешки. Также надел кожаные перчатки, какие использовали на поверхности. Он не знал еще, что обездвижило или убило проводника, и потому предпочел перестраховаться. Прежде чем двинуться в направлении лежащего под баррикадой сталкера, еще раз успокоил жестом сына, а после короткого раздумья приказал надеть маску и ему.
Шуруп оказался мертв.
Перевернув его на спину, Помнящий увидел посиневшее лицо, вытаращенные глаза и неестественно распухший язык, вывалившийся из раскрытого рта. Типичный вид жертвы отравления. Учитель глянул в сторону баррикады.
Подошел к бетонной стене и сам заглянул в отверстие. Ничего, одна темнота. Непроницаемая, словно пространство с другой стороны залили густой смолой. Кто-то, должно быть, заслонил щель — поскольку грибы расплодились здесь по всей поверхности стены.
Помнящий подошел ко второму отверстию, но и там не смог ничего увидеть. Потом присмотрелся к плите, закрывавшей вход. Сталь толщиной в три миллиметра, с характерными «елочками», идеально прилегала к углублениям в бетонной стене. Он знал, как строили подобные укрепления в анклавах, и отлично понимал, что легче разбить стену, чем вырвать ворота из завес.
Здесь их дорога на запад и заканчивалась.
Они прошли такой кусок пути, чтобы наткнуться на непроходимую преграду. От другого анклава с шлюзом их отделяло два километра туннелей. Им придется отступить до самого Капитолия, а потом отправиться на север и… Учитель покачал головой. План кузнеца, похоже, рухнул. Некий Горлум, кем бы он ни был, должен был передать ему весточку для людей из Башни и информацию о нынешнем состоянии за Запретной Зоной. Да хрен с ней, с весточкой, но без этой информации он будет беспомощен, словно ребенок в тумане. А чужак в этой стране гибнет быстро, как говаривали в его время на территориях, управляемых нынче железной рукой Спортивок и Полос.
— Да мать же его так! — крикнул он, а потом изо всех сил ударил в стальную плиту, которая отрезала его не только от магистрального канала, но и от будущего.
Сталь завибрировала, металлический звон отразился эхом в клаустрофобическом пространстве. Прежде чем тот смолк вдали, Помнящий уже шел в направлении сына.
Немой, сидя на корточках рядом со все еще лежащим без сознания сталкером, вскочил. Отступил на шаг, выпустив нож из руки.
Учитель замер.
Услышал за спиною тихий скрежет, словно металл терся о металл. Он медленно обернулся, чувствуя, как встают дыбом волоски на его шее. Когда снова глянул на баррикаду, почувствовал холодок. Стальная плита падала все быстрее, скрипели петли, ослабленные цепи клекотали. Пойманный врасплох тем, что увидел, он даже не вздрогнул, когда падающая защита двери громыхнула о бетон. Стой он на шаг ближе — его наверняка бы раздавило.
— Я е… — голос его завяз в глотке, когда он взглянул в непроницаемый мрак, царящий во тьме канала за баррикадой.
Глава 14 Неонки
Учитель прислонил Гвоздя спиной к столу, на котором прибывающие в Слепую Ветку гости оставляли свое оружие. Сам же присел рядом с Немым. Вместе ждали, пока оглушенный сталкер придет в себя. Однако, на всякий случай, не стали его развязывать.
Гвоздь очнулся только через несколько минут. Приходил в себя медленно, кривясь при каждом движении головой. Удар, которым Помнящий послал его в короткое ничто, был не сильным, но — хорошо рассчитанным. Синяк с виска сойдет только через пару дней, однако боль уйдет куда быстрее.
— Не вертись так, — предостерег Учитель, поднимаясь.
Звук его голоса напомнил сталкеру, что, собственно, произошло. Он дернулся, что лишь ухудшило его ситуацию. Не сумел сдержать рефлекторного рвотного рефлекса. Розово-желтая масса молниеносно заполнила его маску. У Помнящего не было выбора, пришлось содрать ее с лица блюющего Гвоздя.
— Я же говорил — не вертись! — рявкнул он, поддерживая ошеломленному мужчине голову.
Сталкер глянул на него с ненавистью. Попытался поднять руку, чтобы вытереть блевотину с губ. Не удалось. Гвоздь скривился, потом сплюнул, чтобы хоть так согнать горечь с языка.
— Что с моим братом?
— Мертв, — спокойно, как сумел, ответил Учитель, — И если бы я тебя не оглушил, ты бы лежал сейчас с ним рядом, — он указал в сторону баррикады, — Понимаешь?
— Что с моим братом?
— Мертв, — спокойно, как сумел, ответил Учитель, — И если бы я тебя не оглушил, ты бы лежал сейчас с ним рядом, — он указал в сторону баррикады, — Понимаешь?
Ответом был очередной ненавидящий взгляд. Однако на этот раз — несколько более спокойный, чем минуту назад. Гвоздю потребовалось время, чтобы переварить известие о смерти брата и понять, что поступки человека, которого они сопровождали, не были направлены против них. Головная боль наверняка не давала ему совладать с мыслями. Потому Помнящий терпеливо ждал момента, когда удастся поговорить со сталкером спокойно. Одновременно следил за ним, высматривая первые признаки отравления. Запасной маски у него не было. Шуруп же не оставил свою вместе с остальными своими вещами, а использовать предмет, который находился в зоне воздействия яда, газа или что оно там было, казалось не более разумным, чем предоставить Гвоздя его судьбе. Особенно учитывая, что, воспользовавшись случаем, Учитель мог проверить, активен ли еще токсин. Он не знал, что убило людей в анклаве, — после того, как дверь отворилась, он лишь кинул один взгляд на трупы, лежащие за баррикадой, но сразу догадался, что подобную картину он увидит во всех его туннелях за толстой перегородкой, отделявшей обитаемые каналы от поста.
Он обыскал лежащий на столе рюкзак, вынул из него тряпку и бутылку не слишком хорошо фильтрованной воды. Отер лицо Гвоздя, потом позволил ему прополоскать рот. Эти мелкие дружеские жесты должны были помочь достучаться до сталкера.
— Головная боль скоро пройдет, — пообещал он, закручивая пластиковую крышку.
— Отчего ты ему не помог? — прохрипел Гвоздь после того, как сплюнул остатки воды.
— Он был мертв еще до того, как упал, — ласковым тоном пояснил Учитель.
— Ты не мог этого знать.
— Уж поверь. Так оно и было.
Гвоздь попытался покачать головой. Издевательская усмешка на его губах моментально сменилась мерзкой гримасой.
— Сука… — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Терпение. Держи, — Помнящий открутил бутылку и приложил ее к потрескавшимся губам сталкера, позволяя ему отпить несколько небольших глотков. — То, что его убило, ответственно за смерть всех людей в анклаве, — добавил еще, а когда глаза сталкера расширились, кивнул. — Именно поэтому никто нам и не ответил.
— Все? — прошептал Гвоздь.
— Кажется.
— Но… как? Мы ушли отсюда вчера вечером. Ничего не указывало, что… — он замолчал, а потом медленно опустил взгляд.
Помнящий отступил на шаг. Шок миновал, боль тоже сделалась поменьше. Рассудок должен бы вернуться к сталкеру в любой момент.
Гвоздь внезапно вскинул голову. Скривился, но уже не так сильно, как в прошлый раз.
— Моя маска, — прошептал просительно.
Учитель показал ему ее — покрытую блевотиной.
— Полагаю, особо ее не используешь.
— Но яд…
— Чем бы он ни был — убивает почти мгновенно, а ты все еще живой. Кроме того… — Помнящий снял со стола лампу, поставил ее перед сталкером и поднял стекло. Огонек колебался, кренясь в сторону открытого прохода. Поток воздуха делал невозможным выход токсина из анклава.
— Если так, отчего ты сам не снимаешь маску? — возмутился сталкер, не доверяя эксперименту.
— Скажем так: осторожность никогда не помешает. У тебя маска тоже осталась бы на лице, если бы не… — Помнящий пожал плечами.
Помолчав, Гвоздь глянул на него исподлобья.
— Получается, что я должен тебя поблагодарить за нокаут.
— Я не обижусь, если ты этого не сделаешь.
— Можешь меня развязать? — попросил чуть позже сталкер.
Учитель потянулся за ножом.
* * *Через четверть часа они стояли перед открытым проходом — столько времени понадобилось сталкеру, чтобы вычистить маску. Он не решился воспользоваться противогазом мертвого брата, которого, после короткого совещания, они решили оставить там, где тот упал. Предпочитали иметь как можно меньший контакт с токсином, по крайней мере, пока не узнают, что убило обитателей Слепой Ветки, а проверить это они могли единственным способом: войдя в зону темноты за бетонной баррикадой.
— И каким чудом открылся проход? — спросил Гвоздь, с подозрением поглядывая на стальную плиту.
— Он был открыт, — сказал Учитель. — Думаю, они сами открыли, — добавил он, указывая на труп женщины шагах в двух, под бетонной стеной, — Она пыталась сбежать. Разблокировала цепи, открутила запорную балку, но… — он развел руки, подходя ближе к телу. — Кажется, к тому моменту силы ее оставили. Хотела передохнуть, оперлась о стену, отделяющую вход от тамбура, — махнул рукой в сторону места, с которого слой пыли оказался стерт, — и умерла. Когда я ударил в плиту, цепи, должно быть, сдвинулись, дернули тело, а оно, падая…
Сталкер опасливо заглянул за баррикаду. Похоже, узнал мертвую.
— Это Рубин, — прошептал, после чего зацепился взглядом за тонкого, как жердь, мужчину, лежащего правее. — И Полурослик…
— Наверняка Горлум тоже лежит где-то там, — Помнящий мотнул головой в сторону темноты.
— Отчего тут так темно? — спросил вдруг Гвоздь.
— Должно быть, лампы выгорели, — пожал плечами Учитель, — Масла хватает на три-четыре часа, а трагедия могла случиться и прошлой ночью.
Сталкер покачал головой.
— Я не о том, — пробормотал он, все еще опасаясь шагнуть в анклав.
— А о чем?
— Почему не светят неонки?
Помнящий глянул на него внимательней. До этого времени он думал, что жители Слепой Ветки по им одной известной причине очистили туннели от мутировавших грибов. Слышал, что люди посуеверней соскребали фосфорические неонки со стен туннелей. Предпочитали жить в темноте, чем подпускать нечто неизвестное настолько близко к себе. Хоть и не было таких слишком много, он не удивился бы, если б все жители здесь принадлежали именно к такому меньшинству.
— А вчера светились?
— Как мутантовы яйца, — хмыкнул сталкер.
Учитель потянул за веревку, чтобы обратить на себя внимание сына. Немой с открытым ртом таращился на мертвого проводника. Ему уже приходилось смотреть на мертвых, порой — на ужасно искалеченных, но никогда еще не доводилось видеть настолько таинственной смерти. Только после второго рывка он обратил внимание на отца. «Фонарик. Поищи в мешке». Нескольких жестов хватило, чтобы парень понял, о чем речь. Он перетряхнул мешок мертвого сталкера и подал отцу древний предмет. Помнящий поработал рычагом, а когда сноп света сделался достаточно ярким, прошел через комнату поста и приблизился к стене туннеля.
В сиянии шестнадцати LED-ов он увидел слой грибницы, покрывающей кирпичную вогнутую стену. Выпуклые грибочки, которые в коридоре за баррикадой посверкивали синим, здесь были черными и… потрескавшимися. В каждом из них, размером не больше глазного яблока, он увидел широкую щель. Когда Помнящий дотронулся до одного из грибов, тот уступил нажатию так, словно был пустым. Учитель протолкнулся между Немым и Гвоздем, чтобы вернуться в коридор, и там, спрятав фонарь в карман, осмотрел другой, целый гриб. Он тронул его — тот вогнулся под пальцем. Странно, в их анклаве эти грибы были плотными, словно вырезанными из дерева. Учитель нажал сильнее. Неоновка лопнула с тихим шипением, выбросив облачко бледно-желтой пыли. Помнящий отскочил, удивленный этой реакцией. Гриб на глазах темнел, а облачко молниеносно рассеялось, исчезло на глазах удивленного человека. Только несколько пылинок осели на стекле маски. Учитель быстро стер их, а после вернулся в комнату охраны, провожаемый внимательными взглядами спутников. В свете фонаря присмотрелся к стене, с которой соскользнул труп женщины. То, что его покрывало толстым слоем, было вовсе не пылью, а этой желтой гадостью.
Поглядел на бледнеющего Гвоздя.
— У нас нехеровые проблемы…
Глава 15 Голоса
Он не ошибался. Войдя в анклав, они погрузились во тьму египетскую, а повсюду вокруг них лежали тела. Немой зажигал каждую лампу, которую они встречали по дороге, чтобы разогнать не только липкий, смолянистый мрак, но и переполняющий его страх. А бояться было чего. Все обитатели Слепой Ветки погибли мгновенно. Положение трупов указывало, что падали они там, где стояли или сидели. На лицах многих из жертв Помнящий заметил удивление и гримасу боли. Смерть пришла быстро, но наверняка не была легкой, в чем он теперь убеждался собственными глазами.
Слепая Ветка была одним из самых больших анклавов этой части города. Путаница каналов, в которой легко потеряться, особенно если ты новичок, стала домом для двухсот шестнадцати людей. По крайней мере, так утверждал Гвоздь, когда на лицо его вновь вернулся румянец, а к нему самому — желание говорить. И говорил он теперь как заведенный, словно пытался своей говорливостью подавить мучающий его страх. Учитель не приказывал ему заткнуться — как раз из-за этого. Вид стольких трупов подействовал и на его воображение. Поэтому он двигался неторопливо, тщательно освещая каждый уголок коридора, а на развилках надолго останавливался, водя фонарем туда-сюда, словно опасаясь, что из темноты в любой момент вынырнет шипозмей или какая другая тварь. Когда бы не проводник, Учитель остановился бы на первом перекрестке и там бы и остался.