— Вы собираетесь постоянно дежурить? — спросила меня молодая девушка — дежурный врач.
Белоснежный халатик был надет прямо на голое тело, на опрятной голове красовалась накрахмаленная шапочка. Девушка, видимо, совсем недавно закончила медицинский университет. Она смотрела на меня зеленоватого цвета глазами, и маленький вздернутый носик придавал ей сходство с персонажами мультфильмов Уолта Диснея.
— Да, придется. Надеюсь, вы не будете возражать?
Докторша пожала плечами: видимо, ей было все равно.
— Даже хорошо, что вы будете рядом. Уход за больными требует времени, у персонала его всегда не хватает.
Я вышла в коридор, прихватив пакетик, переданный мне в магазине Александрой Стольник. В нем оказались деньги в количестве шестисот долларов и карта района с точным указанием, как добраться до фермы.
Пока врачи занимались Александрой Ивановной, я, сидя в коридоре, изучала карту местности. Как уж они измывались над ней, мне неизвестно — я предпочитала не присутствовать при этом. Наблюдать за тем, как человеку делают инъекции, ставят капельницу и трогают за больные места, мне не очень-то хотелось.
Фермерша, похоже, пришла в себя и теперь лежала с закрытыми глазами. Я осторожно приблизилась, посмотрела на ее страдальческое лицо и так же осторожно удалилась. Теперь Александра Ивановна будет отсыпаться после беспокойной фермерской жизни, где ни поспать, ни поесть толком некогда…
Мне удалось дозвониться до тети Милы, которая была очень удивлена, узнав о том, что я нахожусь в больнице, да еще в хирургическом отделении, и, попросив тетушку привезти кое-что из еды и одежды, я теперь с нетерпением ждала ее.
Решив одну проблему, я принялась за другую: выпросив у старшей медсестры — пожилой женщины со взглядом прокурора — кожаное кресло из комнаты отдыха, я перетащила его в палату. Спать на стуле, скажу прямо, неудобно — кресло для этой цели больше подходит.
К пяти часам в отделение заявилась тетя Мила с двумя огромными баулами, набитыми снедью.
— Думаю, на неделю тебе этого хватит. Кстати, расскажи, как ты оказалась в хирургическом отделении?
Я молча указала на спящую Александру.
— Я охраняю эту женщину.
— Кто она?
— Фермер.
Тетя Мила покачала головой:
— Надо же, героическая профессия для женщины. Если ей захочется чего-нибудь почитать, я принесу парочку детективов.
— Не нужно, — тоном, не терпящим возражений, произнесла я, — при сотрясении мозга читать нельзя.
Можно только лежать и страдать.
В глазах тети Милы мелькнуло сожаление. Ей так хотелось, чтобы вокруг нее было как можно больше единомышленников, но глотать по детективу в день было под силу только ей.
— На всякий случай… — произнесла тетя Мила, осторожно кладя на краешек тумбочки один из романов Чейза. — Почитаешь сама, других развлечений здесь все равно нет.
Это точно. Единственное шоу, которое можно лицезреть в клинике, — подача утки в постель больного. Кстати, его можно не только видеть, но и участвовать в нем самому. Очень интересно!
Выдав тете Миле некую сумму на расходы, я обратилась к ней с просьбой.
— Вы не могли бы, милая тетушка, посидеть часок с моей клиенткой? Мне надо отлучиться.
Тетя Мила взглянула на свои часики:
— Я не взяла с собой книгу, этот часок покажется мне годом!..
Да, этот немаловажный момент я не учла. Книгомания — опасная вещь, от нее нет спасения.
— Тетя, мне обязательно надо Отлучиться. Моя машина тоскует без своей хозяйки на штрафной площадке!
И без того круглые глаза тетушки превратились в компакт-диски.
— Тебя схватила милиция?
— Не совсем так… — уклончиво ответила я. — Было бы хуже, если бы я бросила свой «Фольксваген» на дороге, а потом узнала, что его угнали. Милиция же, напротив, позаботилась о машине. Просто если я заберу ее завтра, то плата за хранение возрастет. По пути я подберу вам классный детективчик из новинок.
Я лукавила. Тетя Мила перечитала все, что только можно найти на прилавках наших магазинов, поэтому опрометчивые обещания могли сослужить мне в дальнейшем плохую службу. Однако деваться было некуда.
Тетушка вздохнула:
— Только поторопись, я долго не выдержу.
Я чмокнула тетю Милу в пухлую щечку и испарилась.
Мент не обманул — мой «Фольксваген» отдыхал на штрафной площадке, на которую его доставили сразу после инцидента у супермаркета. Ключи были у охранника в целости и сохранности. Я даже подумала, что скоро мы приблизимся к европейскому уровню, когда можно вручить ключи от машины любому, который отгонит ее в нужное место да еще проведет необходимые регламентные работы.
По пути я заехала в книжный магазинчик, находящийся на первом этаже какого-то проектного института, и принялась просматривать новинки детективной литературы.
Ничего нового я на прилавке не обнаружила, а все имеющиеся так называемые «новинки» были перечитаны моей тетушкой по несколько раз.
Стоп!
А это еще что такое?
Я увидела трехтомник, вышедший под общим названием «Новые приключения Шерлока Холмса» и принадлежавший перу автора, не имеющего никакого отношения к Артуру Конан Дойлу. Надо же, бедному Шерлоку не дают покоя даже после его смерти!
По моим расчетам, три тома по четыреста пятьдесят страниц каждый смогут утолить книжный голод моей тетушки в течение девяти дней.
— Я хочу купить этот трехтомник, — заявила я продавцу — пухленькой женщине лет пятидесяти, у которой на кончике носа росла маленькая коричневая родинка.
Расплатившись, я прижала драгоценность к груди и выскочила из магазина.
Оставить машину на территории клиники не представлялось возможным, поэтому, прижавшись к обочине на той стороне улицы, куда выходили окна нашей палаты, я приняла все меры к тому, чтобы потенциальным угонщикам не удалось воплотить в жизнь свои мерзкие планы. А именно: я обесточила все, что только можно обесточить, поставила гвозди к каждому колесу и водрузила на видное место милицейскую фуражку.
Взлетев на второй этаж хирургического отделения, я распахнула дверь палаты и увидела, что тетя Мила и Александра Стольник ведут тихую, задушевную беседу. Соседка — обладательница огромного желчного камня — также прислушивалась к разговору, мечтательно поднимая глаза к потолку.
— А мы, уже поправляемся! — улыбнулась тетя Мила.
Я захлопала глазами от удивления:
— Однако, тетушка, вы просто добрая волшебница! Как вы себя чувствуете, Александра Ивановна?
Фермерша слабо улыбнулась:
— Спасибо, неплохо. Голова побаливает, и дышать пока трудно.
Я вручила своей тетушке трехтомник новых похождений Шерлока Холмса:
— Премия за ваш героический труд.
Тетя Мила тут же принялась охать и причитать, затем вскочила с кресла, арендованного мною на время у старшей медсестры, и помчалась к выходу.
— Сейчас же начну читать! Немедленно!
Говорить что-то ей вслед было бесполезно, она бы все равно не услышала. Я опустилась в еще теплое кресло и подумала, что теперь на некоторое время моя жизнь будет лишена острых моментов — сиделкам их просто не положено переживать.
Если бы сиделкам платили так же, как телохранителям, наш народ жил бы несравненно лучше. А что касается острых моментов, то я ошиблась…
Глава 4
Я тщательно изучила список лекарств, которые должны были улучшить состояние отважной фермерши, в настоящее время прикованной к постели; позаботилась, чтобы все необходимое — ампулы для инъекций, таблетки, одноразовые шприцы — было доставлено из ближайшей аптеки, и заявила, что сама сделаю уколы и прослежу за принятием препаратов.
В шесть часов на дежурство заступила другая смена. Врач — молодой человек в очках с начинающей лысеть головой — зашел в палату и задержался около новенькой.
— Полный покой, и никаких волнений, — веско заявил он мне.
Насчет покоя никто не возражал, а вот волнения исключить не получится — слишком много их было за последнее время.
Тем не менее вечер прошел спокойно. Я подумала, что дня три придется пожить в больнице, пока у Александры не нормализуется самочувствие (относительно, конечно), а потом можно будет перейти на домашний режим.
К нашей соседке по палате пришли родственники: женщина лет тридцати пяти и мужчина приблизительно того же возраста, очевидно, дочь и зять.
Они поболтали около получаса и затем распрощались. Было около девяти часов вечера.
Я прикрыла плотнее дверь и, снова усевшись в кресло, стала прикидывать, как защитить ферму Александры Стольник от нашествия бандитов, но ничего стоящего в голову мне не приходило. Объявить неравную войну? Одна я не смогу противостоять вооруженным бандитам, которые позарились на лакомый кусок.
Внезапно дверь открылась, и в палату заглянул какой-то парень с короткой стрижкой. Он огляделся и исчез.
Внезапно дверь открылась, и в палату заглянул какой-то парень с короткой стрижкой. Он огляделся и исчез.
Я напряглась. Что за черт? Это случайность или нет?
Я подошла к двери и осторожно выглянула наружу: кроме двух старичков, медленно прогуливающихся по коридору, там никого не было.
Закрыв дверь, почувствовала сильную тревогу.
Но принять необходимые меры, чтобы обезопасить свою клиентку, ее соседку и себя в том числе, я не успела: дверь резко распахнулась, и в палату ворвались двое парней, один из которых минуту назад заглядывал в палату.
— Спокойно, — проговорил высокий, с блуждающим взглядом мутно-серых глаз, амбал, отодвигая меня в сторону.
Другой двинулся к постели Александры Ивановны. Та мирно спала, не подозревая о надвигающейся опасности. Ее соседка, отложив журнал «Здоровье», с беспокойством наблюдала за происходящим.
— Кто пикнет — убью! — прозвучало зловещее предупреждение, отданное хриплым голосом. Видимо, его обладатель сжег свои связки, сутками напролет цедя коньяк из мелкой посуды.
Не теряя ни секунды, я схватила высокого за плечи, рывком пригнула книзу и нанесла в грудную клетку удар коленом, вложив в него максимум силы.
Я отпустила руки и позволила бандиту (я уже не сомневалась в том, что передо мной посланцы мафиозного клана) рухнуть на пол.
Второй злоумышленник — коренастый и плотный, словно пенек, — уже занес над Александрой Ивановной руку с короткой массивной дубинкой, очевидно, с намерением размозжить фермерше голову.
Глаза соседки, онемевшей от ужаса, стали похожи на две спутниковые антенны. В них читалась обреченность и уверенность в том, что следующим кандидатом на удар дубинкой по голове будет именно она. Стоило выживать под скальпелем хирурга, чтобы затем бесславно погибнуть от руки бандита…
Молодому братку не удалось исполнить задуманное — я перехватила его руку… Хруста я не слышала и скорее почувствовала, что предплечье бандита ломается пополам. Парень взвыл, как сарацин, которого насаживают на кол; дубинка его со стуком свалилась на пол и закатилась под кровать соседки. Проснувшаяся Александра Ивановна вздрогнула и закатила глаза, громко вскрикнув.
Парень опустился на колени и стал злобно материться…
С присущей мне сверхчувствительностью я поняла, что на меня готовится нападение сзади. Это длинный наконец-то справился с болью в грудной клетке и решил нанести удар. Он, бедный, никак не рассчитывал, что ему снова придется немного пострадать: я, согнув ногу в колене, сделала резкий мах назад и приложила нападающему сзади придурку прямехонько между двух нижних конечностей.
Надо же, попала! Даже не поворачиваясь к объекту.
Зажав пах волосатыми ладонями, он стал падать на спину, не задумываясь над тем, что при падении может разбить себе затылок.
Я нагнулась над его стонущим товарищем, который зажимал уже начавшую синеть правую руку:
— Вызвать врача?
— Тварь…
Я усмехнулась и нарочито вежливо, с некоторой зловещей интонацией произнесла:
— Я так и не поняла — вам оказать первую помощь или нет? Если вы правильно выбрали направление и не ошиблись дверью, то должны знать, что находитесь в хирургическом отделении, где масса специалистов по сращиванию костей.
— Тебе конец…
Вот и говори с такими по душам!
За своей спиной я почувствовала некое шевеление. Обернувшись, я увидела, что длинношеее животное стоит на четвереньках и трясет головой.
Странно, я ударила его совсем в другое место.
— Ну ладно, — я выпрямилась во весь рост, — пошутили, и будет. Сколько времени я на вас потратила! Давай поднимайся, не то я вторую руку тебе сломаю!
Моя правая ступня зависла в воздухе в опасной близости от другой конечности бандита; первая к этому времени уже приобрела цвет спелой сливы.
— Я больше не шучу.
— Ты сдурела, что ли, блин?!
Коротышка с трудом поднялся на ноги; рывком заставив длинного принять вертикальное положение, я схватила его за грудки.
Можно начинать разговор.
— Александра Ивановна, — я повернулась к женщине, мужественно пережившей сцену насилия, которую кинопленка жизни прокрутила перед ее глазами, — они в ваших руках. Что с ними сделать?
— Отпустите их, Женя. Они всего лишь исполнители.
Я усмехнулась:
— Это я прекрасно понимаю, но дело в том, что здесь только что имела место попытка убийства, причем при наличии двух свидетелей. Надеюсь, вы нас поддержите, Марина Васильевна?
Мои последние слова предназначались для ушей соседки по палате.
— Я даже не знаю… — пискнула та, натягивая одеяло на подбородок.
Все понятно, свидетельствовать женщине совсем не хочется. Запуган народ, вот в чем беда!
— Ну хорошо, один свидетель в моем лице. Мы вполне сможем их посадить на нары, и надолго.
Коротышка, по лицу которого стекали грязные струйки пота, вперил в меня взгляд затравленного зверя и изрек:
— Мы тебя посадим на…
Я взялась за его пухлый, мокрый от пота подбородок и произнесла:
— У тебя это уже не получится, малыш. А теперь ты и твой дружок будете слушать, что я скажу. По законам военного времени это справедливо.
Если бы вся ненависть, которая диффузировала в глазах бандитов, могла превратиться в конвертируемую валюту, то я бы ушла домой с целым состоянием за пазухой.
— Так вот, — продолжала я, — ваши рожи я запомнила и теперь смогу за шесть секунд составить на вас словесный портрет. Ориентировка будет разослана по всем отделениям милиции.
— Ты уверена?
Какие злобные интонации!
— Да, уверена. Поэтому советую вам найти нору и закопаться в ней, потому что если я увижу ваши рожи на расстоянии ближе чем десять километров, то буду вести огонь на поражение. Кстати, с оружием я обращаюсь совсем неплохо, а пачкаться в дерьме мне не привыкать. Своему боссу передайте вот что: Александра Стольник находится под надежной охраной. В моем лице вы всего-навсего видите передовой отряд.
А за моей спиной — более мощные силы, которые сметут вас с трассы к чертовой матери.
Это был, разумеется, блеф. Просто я хотела, чтобы моя речь проняла мальчиков до самой поджелудочной железы и вся эта гоп-стоп-компания засуетилась. Вот тогда они начнут делать ошибку за ошибкой, которыми я не премину воспользоваться.
— Если отныне хоть один волос упадет с головы Александры Ивановны, — продолжала я, — то я начну бить тревогу, и в первую очередь найду вас. Как?
Не скажу, но я это сделаю. За столом следователя вы начнете колоться и постепенно сдадите всех, кто стоял рядом, и с вами, и поодаль. Так что советую подумать. Ее смерть — это ваша погибель. Имейте это в виду. А теперь пошли вон! И без угроз в мой адрес — я этого не люблю.
Открылась дверь, и в палату снова заглянул дежурный врач.
— Как самочувствие вашей пациентки? — осведомился он. — Э, да у вас посетители…
— Они уже уходят, — сказала я, глядя в глаза длинному, который благоразумно молчал во время моей проповеди. — Доктор, одному из них нужна помощь, парень упал в обморок от жары и случайно сломал себе руку.
— Серьезно? — очки повернулись в сторону коротышки. — Ну-ка, что там у вас?
Я с удовлетворением отметила, что этот человек, как врач, на своем месте: он не послал беднягу в приемное отделение, а прямо на месте стал осматривать руку.
— Да не надо мне ничего! — начал ерепениться плотный.
Я покачала головой:
— Не будь дураком, пусть тебе наложат гипс. Все равно придется обращаться к врачу, так лучше сделать это прямо сейчас.
— Пошла ты…
Врач захлопал глазами и взглянул на меня, словно говоря: «Однако отношения у вас…»
— Ему больно, — улыбнулась я. — Еще и не так заругаешься, когда у тебя рука сломана. Сколько стоит анестезия? Я заплачу…
— Идите за мной, молодой человек! — приказал врач.
Парень перестал ерепениться и молча вышел.
Длинный кинул на меня недоуменный взгляд и последовал за своим дружком, едва не вписавшись рожей в дверной косяк.
За моей спиной послышался шорох. Обернувшись, я увидела, как Марина Васильевна, наша соседка, извлекла из прикроватной тумбочки свои вещи и разложила их на кровати.
— Лучше я поеду домой, — запричитала она, — здесь не больница, а вертеп какой-то!
Я подошла к ней и ласково произнесла:
— Зря вы так волнуетесь, — пока я здесь, вы тоже под моей защитой. К тому же вам нельзя домой — шов еще свежий.
— И не уговаривай ты меня! Лучше дома загибаться, чем от ножа бандита в больнице помереть! — стояла на своем соседка по палате, укладывая нехитрые пожитки.
В конце концов, личная безопасность — это дело каждой отдельно взятой личности.
По-моему, так.
Глава 5
Итак, мы с Александрой Ивановной Стольник остались в палате одни. Я сразу же переселила ее на кровать сбежавшей от нас Марины Васильевны, а сама заняла освободившееся место. Если среди ночи на нас будет совершено покушение, то встречу его я.