– Почему он сам не может дать ей это лекарство?
– Его не пускают к ней в комнату.
– Почему?
– Врач заявил, что ему нельзя находиться рядом с больной.
– Вы имеете в виду, что врач заявляет мужу, что он не может заходить в комнату, где?..
– Элизабет ненавидит даже его тень. Она выходит из себя, почти впадает в истерику каждый раз, когда видит его лицо. Нам, сестрам–сиделкам, запрещено даже упоминать его имя в ее присутствии.
– Почему она так настроена?
– Мне кажется, она все же знает, что уже никогда не встанет. Мистер Бейн был за рулем, когда случилась авария. Она считает, что аварии можно было избежать.
На лице Мейсона отразилась смесь раздражения и любопытства.
– Догадываюсь, вам не очень нравится мистер Бейн.
– Здесь вы ошибаетесь, мистер Мейсон. Он сильный и обаятельный человек. Мне нравятся мужчины такого типа.
– А вы ему тоже нравитесь?
– Боюсь, что нет, – ответила странная посетительница совершенно бесстрастным голосом.
– Итак, – резюмировал Мейсон, – он приходит к вам, предлагает заплатить пятьсот долларов, если вы дадите его жене яд, ставя себя таким образом в полную зависимость от вас, оставляя свидетеля, который может дать показания, случись что–нибудь с его женой… Какая–то бессмыслица… Откуда вы знаете, что это яд?
– Я просто чувствую это.
– Вы не знаете, что это за лекарство?
– Нет.
– А он вам ничего не сказал?
– Нет, просто сказал, что это лекарство.
– Чем он объяснил, что хотел бы, чтобы именно вы дали его?
– Сказал, что доверяет мне. Само лекарство, по его словам, должно заставить ее лучше относиться к нему.
– Вся эта история – чушь собачья, – заключил Мейсон.
Она не ответила.
– И вы пошли в полицию?
– Да.
– С кем вы разговаривали?
– Я пошла в полицейское управление и сказала им, что хотела бы рассказать насчет убийства, и они направили меня в комнату, где на двери была табличка «Убийства».
– Ну и что дальше? – полюбопытствовал Мейсон.
– Я рассказала свою историю какому–то полицейскому, а он просто посмеялся надо мной.
– Фамилию его запомнили?
– Голкомб. Если не ошибаюсь, он назвался сержантом.
– Пузырек с лекарством ему показывали?
– Нет.
– Почему?
– До этого не дошло.
– Что же случилось?
– Я рассказала ему слово в слово все, что изложила вам, что мистер Бейн хочет убить свою жену и так далее, пыталась объяснить сержанту Голкомбу почему, но он просто посмеялся надо мной. К тому же он страшно спешил. Он должен был быть в другом месте и, не сдержавшись… ну, в общем, вел себя невежливо и грубо.
– Как именно?
– Он сказал, что я неврастеничка, что мне нужно обратиться к психиатру, а я совершенно нормальный человек и…
– Когда мистер Бейн передал вам лекарство?
– Вчера.
– Говорили ли вы ему, что вручите его жене?
– Я дала ему понять, что, возможно, сделаю это.
– И с тех пор вы носите этот пузырек в своей сумке?
– Да.
– Вынимая его из сумки каждый раз, когда хотели что–то достать из–под него?
– По–видимому, да.
– Другими словами, – заключил Мейсон, – отпечатки пальцев мистера Бейна уже стерлись?
– Не знаю, я об этом как–то не думала.
Мейсон взял пузырек, отвернул пробку, заглянул вовнутрь, затем расстелил на столе лист бумаги и вытряс все четыре таблетки. Они были все одинаковые. Мейсон взял одну, остальные три вложил обратно в пузырек.
– Делла, – обратился он, – пожалуйста, принеси два пустых пакета.
Делла Стрит открыла ящик своего стола, взяла два пакета и протянула их Мейсону. Мейсон взял оставшуюся таблетку, опустил ее в пакет, надписал свою фамилию на обороте, затем взял пузырек с тремя таблетками, положил его в другой пакет, опечатал, надписал снова свою фамилию и обратился к Нелли Конуэй:
– Надпишите сверху, над моей фамилией, свою.
Она взяла ручку и сделала, как он сказал.
– Адрес Бейна?
– 1925, Монте–Карло–Драйвей.
– Вы отправляетесь на смену в шесть часов?
– Совершенно верно.
– До скольких часов смена?
– До восьми утра.
– А потом?
– Потом приходит дневная сиделка.
– У вас что, продленная смена?
– Да, так как ночной сестре делать много не надо.
– Почему ей вообще нужна ночная сестра? Разве она не спит ночью? Другими словами, может быть, лучше вызвать сестру?..
– Миссис Бейн временами испытывает трудности.
– В чем?
– У нее нервное расстройство. Она часто просыпается, и… как бы это сказать, тот факт, что она запрещает мужу входить… В общем, врач предписал, чтобы с ней все время находилась медицинская сестра. Расходы для них ничего не значат.
– Кто владеет состоянием?
– Она.
– А кинобизнес мистера Бейна?
– Он прилично зарабатывает себе на жизнь, – ответила она, – но состояние у миссис Бейн. Она владеет им одна, причем получила его по наследству еще до замужества. Вот, собственно, почему он и женился на ней.
– Миссис Бейн знает об этой другой женщине? – задал вопрос Мейсон.
– Конечно. От нее я и узнала об этом.
– От самой миссис Бейн?
– Да.
– Когда произошла эта автомобильная катастрофа?
– Где–то месяц назад. Десять дней она пробыла в больнице, потом ее перевезли домой.
– И с тех пор вы там работаете?
– Да.
– Кто еще, кроме вас?
– Дневная сиделка.
– Кто еще?
– Домоправительница.
– Как ее зовут?
– Имоджен Рикер.
– Долго она у них работает?
– О, давным–давно. Она очень предана миссис Бейн.
– Миссис Бейн хорошо относится к ней?
– О да.
– И она вхожа в комнату миссис Бейн?
– Конечно. Иногда она подменяет нас, сестер.
– Сколько ей лет?
– Я не знаю. На вид где–то около сорока. Она одна из тех своеобразных, незаметных женщин, которые бывают везде и нигде. Никогда не знаешь, где она возникнет. Мистер Мейсон, у меня от ее вида мурашки по телу. Помните мультипликационный фильм о доме с привидениями, где сидела худая женщина с черными глазами и непроницаемым выражением лица? Так вот, она такая.
– Что важно для меня, – нетерпеливо прервал ее Мейсон, – доверяет ли ей мистер Бейн?
– О, я думаю, мистер Бейн доверяет ей полностью. Она столько лет работала у них. Она была в доме еще при первой жене и, когда та умерла, так и осталась у мистера Бейна как домоправительница…
– Давно умерла первая жена?
– Я точно не знаю. Он женился на Элизабет чуть более двух лет тому назад или что–то около этого. До женитьбы на ней он был вдовым, я затрудняюсь вам сказать сколько. Краем уха я слышала, что он был вдовцом около четырех–пяти лет. А к чему все эти детали?
– Вам, молодая леди, – съязвил Мейсон, – никогда не приходило в голову, насколько все это невероятно, что, имея домоправительницу в доме, которую мистер Бейн знает по крайней мере шесть лет, а может быть, и значительно больше, он останавливает свой выбор на вас, абсолютно ему незнакомой женщине, и с места в карьер предлагает вам отравить его жену за пятьсот долларов?
– Да, – ответила она тем же бесстрастным тоном, – это действительно показалось мне необычным.
– Необычным, – отрезал Мейсон, – это весьма и весьма слабое определение. С домоправительницей у него хорошие отношения?
– Да, разумеется. Правда, они очень редко разговаривают, но это неудивительно – из нее вообще слова не вытянешь.
– Между ними роман?
– Господи, нет, конечно. Она – чопорная старая дева, а что касается внешности, то…
– Словом, нет никаких причин у миссис Бейн для ревности?
– Мистер Мейсон, не будьте наивным. Эта домоправительница не более сексуальна, чем червяк на рыболовном крючке.
– Следовательно, домоправительница могла бы в любое время появиться в комнате и дать миссис Бейн лекарство?
– Разумеется. Я уже говорила, она помогает, подменяет нас, когда мы выходим на несколько минут.
– Тогда почему мистер Бейн остановил свой выбор на вас?
– Я не знаю, мистер Мейсон. Я просто излагаю факты.
Мейсон покачал головой.
– Все это слишком накручено. Я свяжусь с сержантом Голкомбом и узнаю о его реакции. Сохраните конверт с лекарством. У меня останется вот эта одна таблетка. Позднее, возможно, я свяжусь с вами. Там есть телефон?
– Да.
– Можно позвонить вам?
– О да.
– Какой номер?
– В–6–9841.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – я советую вам сохранить эти таблетки как доказательство, а в разговоре с мистером Бейном не брать на себя никаких обязательств и подождать результатов беседы с сержантом Голкомбом. Если он захочет провести расследование, то это его дело.
– Он не захочет. Он считает, что я с ума сошла.
– Ваш рассказ действительно содержит в себе элементы невероятного, – сухо заметил Мейсон.
– Могла бы я позвонить вечером, попозже? – спросила она.
– Это не совсем удобно.
– У меня такое чувство, мистер Мейсон, что, когда я вернусь, возможно, что–то случится. Ведь мистер Бейн спросит меня, дала ли я лекарство, и… ну, словом, если я скажу ему, что нет, он рассердится и начнет подозревать.
– Тогда скажите ему, что дали лекарство.
– Он же поймет, что я не давала.
– Как?
– Потому что его жена не умрет.
– Я не понимаю, – сказал Мейсон. – Это абсолютная чепуха, как вы излагаете эту историю, в ней нет никакого смысла. И все же в вас чувствуется какая–то внутренняя убежденность.
– Мистер Мейсон, я говорю правду.
– Сделаем так, – сказал Мейсон. – Я дам вам телефон Детективного агентства Дрейка.
– Что это?
– Это сыскное агентство, у них офис на нашем этаже, – объяснил Мейсон. – По моему заданию они расследуют большинство моих дел. Я договорюсь с Дрейком, и если что–то важное произойдет, позвоните им. Они знают, как меня найти.
– Благодарю вас, мистер Мейсон.
Делла Стрит написала на карточке номер Детективного агентства Дрейка и, поднявшись из–за своего стола, передала бумажку Нелли Конуэй.
– А вечером они бывают у себя?
– Разумеется, они работают круглые сутки, – заверила Делла Стрит.
– И вы расскажете обо мне, чтобы я…
– Я поговорю с ним о вас, – Мейсон взглянул на часы.
– Очень, очень вам благодарна, мистер Мейсон.
Она поднялась со стула, сделала шаг и посмотрела на долларовую бумажку на столе.
– Могу я получить расписку?
– Не в моих правилах выставлять счет дважды, – глаза Мейсона неожиданно сузились.
– Мне хотелось бы получить расписку. Я весьма аккуратно записываю все расходы.
– Делла, подготовьте расписку за консультацию, – с металлом в голосе сказал он секретарше.
Делла Стрит вставила в машинку бланк расписки, замелькала пальцами и вручила напечатанный текст Мейсону. Тот подписал, протянул расписку Нелли Конуэй и сказал:
– Пожалуйста, мисс или миссис Конуэй?
– Мисс.
– Хорошо. Берите вашу расписку. У нас остался ваш доллар, у вас – наша расписка, и, возможно, я позвоню вам.
– Спасибо, мистер Мейсон, и доброй ночи вам обоим. – Она повернулась и пошла той же странной, бесшумной, скользящей походкой.
– Лучше пройдите сюда, – сказала Делла Стрит и, быстро поднявшись, проводила ее в коридор. Когда за ней закрылась дверь, Делла Стрит, подняв бровь, с немым вопросом обратилась к Перри Мейсону.
Адвокат, прищурив глаза и задумавшись, застыл за столом.
– Итак? – улыбнулась Делла Стрит.
– Какова задумка, что за план! – неожиданно хлопнув себя по лбу, воскликнул он.
– Что вы имеете в виду?
– Все шло нормально, я, полусонный от усталости, собирался поднять ее на смех, пока она не попросила расписку. В этом–то и весь смысл.
– Боюсь, не совсем понимаю. Я… Шеф, что это такое подтолкнуло вас запросить с нее только доллар?
– Я чувствовал, – засмеялся Мейсон, – она ждала, что я скажу десять или двадцать пять долларов, и потом собиралась торговаться со мной, предлагая вполовину предложенной цены. Поэтому я подумал: ошарашу–ка я ее до смерти. Но сейчас я бы скорее назначил сумму в сто долларов и отправил бы ее отсюда.
– Почему?
– Потому что, – произнес Мейсон, – я не хочу иметь с ней никаких дел. Мне кажется, мы вляпались.
– Не понимаю.
– Слушай, – начал Мейсон, – предположим, что–то все–таки случится с миссис Бейн. Теперь ты видишь, что придумала эта тихоня? Посмотри, куда она загнала нас. Она была в полиции. Она проконсультировалась со мной. В доказательство получила даже денежную расписку. Мы–то приняли ее за одну из психопаток–сумасбродок и посчитали безобидной старой девой… Соедини меня с полицией. Посмотрим, сможем ли мы поговорить с сержантом Голкомбом.
– Шеф, вы же знаете, как он к вам относится.
– Я плачу ему той же монетой, – усмехнулся Мейсон, – но хочу постараться проверить эту версию и зафиксировать, что я пытался заставить Голкомба что–то сделать. Мы нейтрализуем запись в расходной книге Нелли Конуэй и заработаем зелененькую.
– Теперь понимаю, – улыбнулась Делла. Она подошла к телефону, взглянула на часы: – Полшестого. Он, наверное, уже ушел.
– Все–таки попытаемся и, если его нет, поговорим с тем, кто еще не ушел. Лучше, по–видимому, связаться с лейтенантом Трэггом. Он – разумный парень.
– Мне кажется, вы нравитесь Трэггу. По крайней мере, он всегда готов выслушать вас…
– В данном случае мне все равно, кто и как меня слушает, – прервал ее Мейсон, – главное, что все это бросает тень на мою репутацию. Вся эта история очень дурно пахнет, и чем больше я о ней думаю, тем меньше она мне нравится.
– Наша телефонистка, наверное, уже ушла домой, шеф, – сказала Делла Стрит, безуспешно вызывая коммутатор.
– Попробуй напрямую, через мой личный телефон, – сказал Мейсон.
– Соедините меня, пожалуйста, с отделом по расследованию убийств. Это отдел по расследованию убийств? С вами говорят из конторы мистера Мейсона. Мистер Мейсон хотел бы поговорить с лейтенантом Трэггом, если он еще не ушел, или с сержантом Голкомбом, если он… Хорошо, соедините меня с ним… Да, мистер Мейсон рядом… Да, передаю ему трубку. Сержант Голкомб, – сказала она, передавая трубку Мейсону.
– Алло, – Мейсон прижал трубку к уху. – Сержант Голкомб?
– Здравствуйте, Мейсон, – Голкомб был, как всегда, нелюбезен, – что там у вас произошло? Опять труп нашли и хотите меня порадовать?
– Нет, сержант, на этот раз все нормально, – Мейсон был подчеркнуто любезен. – Сегодня к вам женщина приходила, некая Нелли Конуэй?
– Эта психопатка? – прервал Голкомб.
– Чего она хотела?
– Черт побери, я не знаю. По–моему, она спятила. Говорила о ком–то, тот хочет убить кого–то, и я спросил ее, откуда ей это известно, а она ответила, дескать, это интуиция или что–то в этом роде, и я сказал, что она встревает между мужем и женой и у нее нет никаких доказательств.
– Почему вы полагаете, что у нее нет никаких доказательств?
– Откуда они у нее?
– Мне кажется, вы не выслушали ее до конца.
– Мейсон, черт побери, у меня нет времени просиживать здесь весь день и выслушивать всяких психов… Боже праведный, представьте тысячу идиотских писем, полученных только за один месяц, что…
– Да, эта женщина ведет себя необычно, но это не означает, что…
– Тысячу чертей это означает! – взорвался Голкомб. – Она шизофреничка.
– Знаете, – спокойно продолжал Мейсон, – она ведь приходила и ко мне и рассказала всю эту историю. Я подумал, лучше–ка передам вам это дело.
– Спасибо, не надо, – съязвил Голкомб. – Вы внимательно выслушали ее, позвонили мне и хотите свалить ответственность на меня. О’кей, так в чем дело?
– Мне пришла в голову одна мысль, – осторожно начал Мейсон. – Вообще, говоря откровенно, вся эта история мне очень не нравится.
– Много чего мы не любим, – философски заметил Голкомб. – Кстати, как вы относитесь к подоходному налогу?
– Обожаю его, – улыбнулся в трубку Мейсон.
– Ну вас к черту, – пробурчал сержант Голкомб.
– Минуточку, – Мейсон предупредительно повысил голос. – Да, эта женщина излагает свою… прямо скажем, необычную историю весьма странным образом, и тем не менее она уверенно утверждает, что муж жены, за которой она ухаживает…
– Знаю, знаю, – прервал Голкомб, – влюблен в другую, помоложе, и хочет убрать с дороги жену. И когда вы ее спрашиваете, откуда ей известно, она заявляет, что это интуиция.
– А мужу нужно было, чтобы она дала жене некое лекарство и…
– О, чепуха, – Голкомб снова не дал говорить. – Вот что я думаю. Я считаю, что эта ненормальная почему–то хочет дискредитировать своего хозяина.
– Где у вас доказательства?
– Бьюсь об заклад, что это так. Почему именно ей предложил муж вручить жене лекарство?
– Он ведь не знает, что она его подозревает.
– Хорошо. Но зачем тогда муж приглашает сиделку, которая не слишком жалует его, делает ее свидетелем или невольным соучастником преступления, она ведь может послать его на электрический стул. И вот еще что. Мне известно немного больше, чем вам. Этот парень, ну тот, кто нанял эту Конуэй, он совершенно нормальный человек. Вот жена у него действительно истеричка, очень нервная, особенно после той автокатастрофы. И вот теперь эта полусумасшедшая сиделка задумывает, как бы ей…
– Слушаю вас, – заинтересованно напомнил о себе Мейсон, чувствуя, что Голкомб запнулся.
– Знаете, я не думаю, что должен сообщать вам все, что мне известно. Она обращалась к вам как клиент?