- Не знаю,- пожал я плечами.- Наверное, с... пиратами?
- С кем, с кем? - Лицо доктора вытянулось. - Так, значит! Это уж не Сероб ли, а? И Каро тоже?
Я промолчал. Надо же, тайну сам выдал.
- Но они сегодня не появлялись. Выходит, они пираты? И у них, конечно, свои, очень важные пиратские дела?
Я все молчал. На лице у доктора было теперь такое выражение, будто он просил: "Сынок, ну скажи же хоть что-нибудь!" Он уже совсем не казался мне суровым, даже нравился.
- Важное дело - это, конечно, серьезно. Но с наступлением темноты его бы разумнее отложить до следующего дня. Не так ли? - продолжал доктор.
- Конечно, - согласился Рубен.
Я тоже кивнул головой.
- Тигран, а ты не знаешь, каким они заняты делом? - на этот раз уже повернувшись ко мне, спросил доктор.
- Ищут библиотеку!- выпалил я.- Когда-то в монастыре была библиотека, а во время нашествия монголов люди ее прятали...
- Вон что! - удивился доктор.- И ты так спокойно сидишь здесь? Неужели только потому, что поссорился с Нвард, тебе абсолютно безразлична судьба рукописей? Боже мой, действительно непостижимый народ эти дети!
Я удивился: чего это доктор Суренян так забеспокоился из-за рукописей!
- Да-да! - Он повернулся ко мне и, заложив руки за спину, сказал: - Как можно позволить, чтобы эдакое богатство попало в руки пиратов? Ведь для них же не существует святого. Найдут библиотеку и вывезут ее в дальние страны, а ты пальцем не шевелишь.
- Нвард не позволит им, - уверенно сказал я.
- Нвард? - Доктор Суренян развел руками. - Как же ты ей доверяешь, если она, покинув тебя, стала единомышленником пиратов? Чего доброго, вместе с ними уедет...
- Ну что вы говорите! - Я вскочил с места.- Никогда! Просто это интересно - искать библиотеку, потому она и пошла с ними. Каро и Сероб вовсе не пираты. Это я их так прозвал. А Нвард не изменница. Просто ей интересно...
- Да? Ты думаешь? - Доктор наконец сел. - А я был уверен, что вы поссорились.
- Верно, было... Но Нвард...-Я на миг замолчал.-В конечном счете я даже не знаю, есть ли эта библиотека... И вообще, существует ли Нат и...
Рубен так громко рассмеялся, что я перепугался, как бы он отца не разбудил.
А доктор опять с недоумением сказал: - Ну поди-ка пойми этих детей!
- Нет, все же библиотека есть! -уверенно сказал я.И они ее ищут!
- Но где?
- Везде.
- Тигран,- сказал доктор.- Мне бы найти Нвард...
- Я сейчас. Вы немного поговорите с Рубеном...
И я пулей вылетел из дому. Но на улице я невольно остановился. В какую сторону идти? Где искать Нвард? В монастыре? В его окрестностях? Может, в доме деда Гласевоса? Конечно, уже темно, и они, наверно, вернулись...
Я зашагал к дому деда Гласевоса.
Едва я завернул за угол нашей улицы, мне навстречу попался. Рыжий Давид. Увидя его, я, как ни странно, очень обрадовался, что в мире существует Рыжий Давид.
- Слушай, Нвард не видел? - закричал я.
- Дочь врача? - спросил он, почесывая голову.
- Нет, сына врача! - обозлился я.
- Хи-хи... понял,-сказал Рыжий Давид.
- Ты видел или нет?
- То есть...-И он не договорил.
Я схватил его за воротник. Рыжий Давид сжался и уже готов был зареветь.
- Чтоб ни звука! - пригрозил я.
Он только захрипел: - Заду-шишь!
Я отпустил его воротник.
- Так, видел?
- В-весь день были в-вместе... Тигран, не рассердишься? Ведь я вместе с ними ищу библиотеку...
- Хорошо делаешь! -сказал я.-А сейчас-то она где?
- Сейчас? - Он пригладил ворот рубахи и снова начал было что-то мямлить.
- Будешь говорить или нет? Где она?
- Сейчас она в развалинах... в бане...-Он как будто улыбался.Наверное, целуются там... с Иезуитом... Хи-хи...
- Что?
И я не заметил, как двинул Рыжего Давида в улыбающуюся веснушчатую глупую физиономию, даже не вспомнив, что он ведь младше меня... От удивления Рыжий Давид даже не закричал. Я кинулся в сторону недостроенной бани.
Там, где когда-то были груды песка и гравия, я остановился, отдышался и закричал:
- Нвард! Нвард!
- Чего орешь? - в нескольких шагах от меня раздался недовольный голос Иезуита Каро.
- Нвард! - не обращая на него внимания, кричал я.- Ты здесь?
- Здесь,- сказала Нвард и, откуда ни возьмись, встала передо мной.- Что случилось?
- Идем! - приказал, я л схватил ее за руку.
- Слоном себя чувствует! - буркнул из тьмы Иезуит Каро.
- Пойдем, - повторил я.-А то я ему сейчас покажу.
- Кому? - засмеялась Нвард.
- Никому, идем! - потянул я.
- A куда мы должны идти? - спросила Нвард, но, подчинившись, бежала за мной.
Некоторое время мы молчали. Но когда подошли к нашему дому, я сквозь зубы процедил:
- Библиотеку, значит, искали? Да? В развалинах бани?
- Да что ты! -наивно возразила Нвард.- Баня имеет всего-навсего десятилетнюю историю, а библиотека... А знаешь, Тигран, никакой библиотеки вовсе и нет. Нат ошибается.
- А сам Нат существует?
- Что ты злишься? - удивилась Нвард.
- А что, скажи, ты делала в развалинах бани?
- Решали, что завтра будем делать. Программу намечали...
- Какую еще программу?
- Программу поисков библиотеки!
- Библиотеки, которой не существует!
- Да, но Каро и Сероб уверены, что она существует.
- Сероб тоже был там? - спросил я.
- Конечно...
- Чего останавливаешься, идем!
- Мы с тобой помирились или нет?
- Наверное... Идем.
- И ты не обиделся?
- За что?
- Что я с ними ищу библиотеку?
- Это меня абсолютно не интересует...
- Подожди. Ты ведь еще не знаешь... Они решили собирать деньги.
- И пусть собирают. Меня не интересует.
- Раз так, спокойной ночи. Я уже дошла. Вот мой дом.
- Какое тебе "спокойной ночи"! Идем к нам.
- К вам? Зачем?
- "Зачем, зачем"! Отец твой ждет тебя у нас. Вот зачем. А ты целый День пропадала. С пиратами библиотеку ищешь... С пиратами целуешься!
- Я... я только тебя целовала...- чуть не сквозь слезы сказала Нвард.
- Хи-хи! - в точности как Рыжий Давид хихикнул я. - Так и поверил...
И в ту же минуту в ухе моем что-то хлопнуло. Вначале только услыхал треск, потом почувствовал, что горит щека.
Опешив, я столько времени стоял на улице, пока калитка наша снова не открылась.
Я увидел Нвард и ее отца - и бежать! Бежал долго, чтобы доктор Суренян, увидав меня, чего доброго, вдруг не спросил бы: "Тигран, ты не болен? Может, у тебя ангина? Ну-ка открой рот и скажи "а-а-а".
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Наш день сбивать масло. Письмо от Натанаела. В овраге.
Похитители. Иезуит Каро - хозяин своего слова.
Утро началось грохотом ведер и недовольным ворчанием отца, что вот, мол, двух сыновей имеет и оба, никуда не годятся. Дай волю, проспят до полудня. А полдень для отца - восемь утра, в крайнем случае - девять. И мать сегодня его не унимала, как делала это обычно. Сегодня она, видимо, тоже была бы не прочь, чтобы мы с Рубеном поднялись пораньше.
Я посмотрел на брата. Он уже проснулся.
- Сколько времени? - шепотом спросил я.
- Наверное, часа два ночи,- сказал он.
- Нет! Видишь, солнце уже взошло.
- А по мне еще только два часа ночи. Ух! Так спать хочется.
- Не выйдет. И не надейся, номер не пройдет.
- Я и не надеюсь...
- Встанем?
- Раз, два, три, - сосчитал Рубен, и так как считал он, и знал, что он скажет "три", то конечно же раньше меня откинул одеяло и соскочил с кровати. И тут же стал делать гимнастику.
Потом мы пошли умываться.
- Сейчас попьем таи[Т а н - молочнокислая сыворотка. ], ладно? - сказал Рубен.
- Ага...
Мама тщетно пыталась выкатить стиральную машину из коридора на балкон. Она все время забывала, что у машины осталось всего одно колесо.
- Подожди, мама! - Я подошел, приподнял машину за ручку и покатил ее туда, где стояли полнившиеся сливками большие миски...
В нашей округе семей двадцать, из тех, у кого есть коровы раз и навсегда сговорились сносить каждый день по очереди, то в один, то в другой дом, по ведру молока. Молоко это отстaивалось, с него снимали сливки и сбивали масло - сразу в большом количестве. Сегодня была наша очередь.
- Мармар-ази что-то не несет свое ведро! - недовольно сказала мама.- И всегда она опаздывает. А попробуй замешкайся, когда ее черед!
Мы с Рубеном перелили содержимое из мисок в стиральную машину, закрыли крышку, и отец торжественно нажал коричневую кнопку. Машина столь же торжественно начала гудеть. Отец сел на тахту и закурил. Всякий раз, включив стиральную, машину, он закуривал и начинал вспоминать свое детство. Вспоминал те блаженные дни, когда люди еще не знали, что такое стиральная машина. Масло сбивалось в пасти машины, а отец курил. Вот сейчас он прикроет глаза и начнет: "Маслобойка - это да".
- Маслобойка - это да! - сказал он, и я еле сдержался, чтобы не засмеяться.- И масло из маслобойки совсем другое на вкус... А тан какой!.. И кто только выдумал эту проклятую машину! В городе, она, конечно, к делу. Люди покупают одну машину, ставят себе в доме и стирают. А бедный крестьянин должен купить целых две. Одну для стирки, а другую масло сбивать. И масло не масло, и тан не тан...- Отец сетовал, а машина знай гудела, иногда пофыркивая сливками из-под крышки.- В маслобойке, бывало, сбиваешь, никаких тебе брызг,- брюзжал отец.
- Надо крышку немного прижать, тогда не будет брызгать,- заметил я.
- Все одно! - сдув пепел на пол, сказал отец. - Ну-ка глянь, ле готово ли масло?
Я выключил машиду и открыл крышку. Желтоватое масло кусками плавало в белой жидкости. Тан, пенясь, полился в кастрюлю, а в машине осталось только масло.
Рубен принес из кухни полную миску меда и свежеиспеченного хлеба. И пока вновь запущенная машина опять мерно гудела, мы с братом стали уплетать хлеб с маслом и медом и запивали таном.
- Смотрите после тана воды не пейте, - предупредила мама, зная нашу привычку.
- Какой это тан! - пробурчал отец.- Кислая вода...
- Не нравится, не пей,- сказала мама.- Если бы я спину сломала за маслобойкой, тогда тебе тан показался бы вкусным, не правда ли?
- Ну ладно, ладно,-отступился отец.-Тигран, кто-то стучит.
Я побежал к воротам, открыл и увидел Рыжего Давида.
- Чего тебе надо? - сердито спросил я.
- Доброе утро, Тигран! Это тебе! - И он протянул мне конверт.
- Отнесешь обратно! - сказал я.-Отнесешь и скажешь, что больше не хочу иметь никакого дела с пиратами. Все. Понял?
- Это не они, это Нат тебе прислал,- сказал Рыжий Давид. - Велел бегом к тебе бежать. Наверное, очень важное. Я так спешил... Видишь, даже запыхался.
Я с недоверием глянул на него. Вовсе он и не запыхался.
Я-то его хорошо знаю, небось всех птиц по дороге пересчитал, пока дошел.
- Ну читай же, читай! - сказал он.
Я вскрыл голубой конверт. Я впервые в жизни получил напечатанное на машинке письмо. Обычно все писали от руки. Не спеша прочитал.
"Дорогой Тигран! У меня к тебе важное дело. Приходи, встретимся у оврага. Да поскорее. Если тотчас не можешь, приходи в полдень.
С приветом, Нат."
- Придешь? - спросил Рыжий Давид.
- Сейчас пойду. А ты откуда знаешь, что он зовет меня?
- Он сам мне говорил.
- Кого еще позвал?
Рыжий Давид пожал плечами.
- Хорошо, понятно,- сказал я.
- Мне уйти? - спросил Рыжий Давид.
- Иди скажи Нату, что через полчаса буду.
- Ладно! - убегая, пообещал Рыжий Давид.
Стиральная машина глухо гудела и сбивала вторую порцию масла. Я сел на край тахты. И когда отец спросил, кто приходил и что хотел, я, словно все это совсем неважно, ответил: - Так, парень один.
- Сейчас исчезнет, - сразу угадала мать.
Рубен посмотрел на меня и подмигнул: мол, правда исчезнешь? Я незаметно ему кивнул и пересел на ступеньки балкона. Когда мама выключила стиральную машину и надо было сцедить тан, я уже был не на тахте и некому было держать шланг.
- Я же сказала, исчезнет! - недовольно проговорила она.
Но Рубен подоспел ей на помощь, подставил посудину, и тан, пенясь, начал литься. Тут-то про меня л забыли. Воспользовавшись минутой, я выскользнул со двора. До моста я бежал, но когда очутился на холме, мне уже только казалось, что я бегу. На самом деле я шел по тропинке, ведущей к монастырю, которая вскоре повела меня вниз к оврагу.
Спускаясь по склону, я вспомнил, что на сегодняшний вечер договорился с дедом Гласевосом помочь ему наносить глины. Значит, еще раз предстоит пройти по этой тропинке.
Только тогда уже подниматься будет тяжеловато. Глина - не перышко.
Овраг был очень глубоким. Посмотреть сверху, от церкви, голова закружится. А когда спускаешься к журчащему ручью, чувствуешь какую-то таинственность, и сердце начинает беспокойно колотиться, даже холодеет, и по телу пробегает дрожь.
Деревья, что росли на противоположном склоне, уже начали менять краски, и это было удивительно прекрасно. Я любил ходить в овраг. Во все времена года мне здесь нравилось. Впервые я прошел этой дорогой, когда мне, наверно, было года два. Тогда я с мамой приходил в эти места. Она собирала шиповник. Потом мама уже не ходила, мы с ребятами собирали красные бусинки и мешками носили их домой, сушить на зиму, для отваров разных, взрослым...
В нашем овраге есть еще другое, что очень меня удивляет. Здесь человеку кажется, что он окончательно и безвозвратно оторвался от мира. Или, точнее, кажется, что на всем свете .существуют только такие таинственные и прохладные овраги, и нет ни деревень, ни сел, ни городов, и людей-то даже нет. Только ты один в мире да еще муравьи и букашки разные,, что ползают вокруг тебя, и птицы в небе... А еще мне верилось, что в нашем овраге обязательно должны обитать мифические животные. И если из-за какого-нибудь дерева или куста как-то вдруг действительно появилось бы такое и заговорило бы со мной человеческим языком, я бы не растерялся и не испугался, так мне в это верилось...
Я не заметил, как дошел до самого низа. У ног моих шумела речка. Удивительная эта речка. Воды в ней - всего ничегошеньки, но шумит, закроешь глаза - подумаешь, Ниагарский водопад рядом.
У орешника меня никто не ждал. И вообще вокруг не было ни души. Я сел на камень и решил подождать.
Нет ничего скучнее ожидания на этом свете.
2Надоело мне смотреть по сторонам, и вдруг пряма перед собой, на земле, Я увидел жабу, которая тоже чего-то ждала...
Я вххгал с камня и подошел к ней. Присел на корточки и наблюдал, как она дышит.
Жаба словно бы задыхалась: вся она поднималась и опускалась. Увы, это было вовсе не мифическое животное.
Прутиком я попытался столкнуть жабу. Она не двигалась с места. Только тяжело пыхтела. Я разозлился и толкнул сильнее. Жаба опять не тронулась. Мне все надоело, и я решил снова сесть на камень и ждать. Только отошел, жаба прыг и растворилась в окружающей зелени.
И в то же время в глазах у меня потемнело. Вначале я не понял, что произошло, но потом вдруг почувствовал, что задыхаюсь в каком-то пыльном мешке. Что это? Я несколько раз чихнул и подумал что дышу как та проклятая жаба...
Я еще на пришел в себя, как доги мои оторвались от земли. Попробовал закричать, позвать на помощь, но какая-то ручища через мешок зажала мне рот. "Кто это?" - пронеслось в уме. Я стал извиваться, чтобы вырваться из рук несущих меня людей. Но мои ноги и плечи сжали еще сильнее, потом какая-то пара рук, как клещами, обхватила меня, и я поплыл в воздухе. Не могу сказать, сколько времени все это продолжалось. Едва я делал новую попытку вырваться, меня сжимали пуще прежнего.
Потом руки у носильщиков, что ли, устали, меня положили на землю, на живот.
Земля была каменистой. Все кости болели. Вдобавок кто-то коленями придавил сверху, затем крепко стянули мешок над головой, окрутили веревкой и подбросили в воздух.
- Натанаел! Натанаед! - закричал я с надеждой, что, может, он уже пришел в овраг и услышит меня...
Тогда мои мучители, видно, очень рассердились, зло провели рукой по мешку, там, где было лицо: хотели, наверно, заставить меня замолчать. И так мне стало больно от грубой холстины, что я чуть не взвыл...
Нет! Сопротивляться было бесполезно...
Но кто эти люди, осмелившиеся средь бела дня похитить человека и так варварски с ним поступить?
Они не издали ни звука. Я слышал только тяжелое дыхание и еще шум падающих камней, выскальзывающих из-под ног. Куда они меня волокут? Неужели уже вынесли из оврага? Я прислушался. Шум речки доносился справа. Следовательно, они поднимаются вверх по течению. Вот меня опустили на землю. Вернее, бросили, как мешок с мукой.
К счастью, камней тут не было, и я шлепнулся на мягкую землю.
Потом я услыхал звуки удаляющихся шагов. Неужели они бросили меня и ушли? Когда шаги стихли, я осторожно попытался устроиться поудобнее, решив, что потом попробую освободиться из мешка. Но едва только я задвигался, кто-то стукнул меня по голове...
Значит, при мне оставили .сторожа.
- Слушай! - из мешка взмолился я.- Что вы хотите от меня?
Никакого ответа.
- Ты что, язык проглотил, что ли? Ох!..
Я замерз и стал шевелиться, чтобы согреться.
- Ну ладно, ладно. - сказал я. - Чего дерешься? Мне холодно... Как тебя зовут? Давай знакомиться. Я - Тигран.
Молчание.
- Не понимаю ваших методов,- продолжал я.- Мы не в средневековье живем. И гангстеров у нас нет. Чего вы хотите от меня? Слушай, может, ты по-армянски не понимаешь?
Молчит, как, воды в рот набрал.
- Спрашиваю, по-армянски понимаешь? Нет? По-испански тоже не знаешь? Жаль!..
На этот раз послышались шаги. Наверное, те двое вернулись.
- А? - сказал кто-то.
И снова тишина. Потом меня снова подняли и понесли.
Я уже был уверен, что конца этой истории не будет. И подумал, что лучше всего молча терпеть, посмотреть, чем все кончится. Не могут же в двадцатом веке в нашем овраге меня убить?
Но на этот раз путешествие продолжалось недолго. И когда остановились, меня уже не швырнули на землю. Только я вдруг почувствовал, что меня куда-то спускают. Потому что голова моя была явно ниже ног. В висках застучало.
Ужасно, когда человека опускают вниз головой. Я вдруг ощутил холод, сырость какую-то.
- Вот,- сказал один из мучителей, и я снова очутился на чем-то холодном и жестком, Голоса я не узнал. Попробовал сквозь мешок рассмотреть, кто меня мучает, но тщетно. Потом что-то чудовищно загрохотало. Я вздрогнул.