Или ей это показалось?
Она обошла странное дерево, в темноте выглядевшее настоящим монстром – из одного корня вырывались вверх несколько массивных стволов, – и остановилась у догорающего костра. Судя по натоптанности, люди здесь были совсем недавно. Но костер уже не горел, а еле тлел, перекидывая скупое пламя с одной головешки на другую. А теперь в парке вновь стояла тишина, только где-то далеко было слышно, как гудят застрявшие в пробке машины. Но ведь не может быть, чтобы песня была, а людей не было!
Олеся повернулась, чтобы вернуться на аллею, и чуть не закричала.
Около дерева стоял человек в плаще, спадающем до самых пяток. От этого его фигура четко делилась на две части – голову и все остальное.
– Здравствуй, Герда! – произнес человек. „Жили-были…“ – успела подумать Маканина. Из темноты бесшумно выступило несколько человек.
– Шубка, шапка, муфта – мое. Все остальное – ваше! – прокричала высокая худая девушка и ткнула пальцем в Маканину. – Взять!
Лес наполнился криками и шумом. Олесю подхватили и потащили куда-то в темноту. Скоро (Маканина толком еще и испугаться не успела) тьма расступилась. На небольшой поляне горело несколько костров. Они полыхали так весело и ярко, что можно было подумать о готовящемся празднике.
Высокая девушка забралась на импровизированный трон, сложенный из пары бревен и кучи лапника, закинула ногу на ногу и властно протянула руку
– Гони шубу.
Олеся все еще не в силах была вымолвить ни слова. Она оглядела свою куртку и непонимающе посмотрела на девушку.
– Почему вы ее за руки держите? – наклонилась вперед девушка. – Отпустите, и пусть она отдаст нам свою одежду, а потом я ее отправлю к дочери.
– Да отстань ты! – пришла в себя Маканина и сбросила руку стоявшего рядом низенького паренька. – Нет у меня никакой шубы!
– Куда ты ее дела? – все еще сохраняя грозное выражение лица, спросила девушка.
– Ослепла, что ли? – От страха Олеся начала хамить. – Не видишь, что на мне куртка?
– Да черт с ней, с курткой, – легко согласилась девушка. – Шубу давай.
Маканина с подозрением покосилась на собравшихся, решив, что попала на маскарад в дурдоме. Очень было похоже!
– Какая шустрая птичка к нам залетела, – откинулась на спинку своего трона девушка. – Неужели ты нас не боишься? А ну как мы тебя бросим в костер?
– Только попробуйте, – прошептала Олеся, чувствуя, как к горлу подкатывается неприятный комок тошноты. Этого ей еще не хватало! А ведь с этих придурков станется запихнуть ее в огонь. – Я кричать буду.
Вокруг радостно загалдели.
– Шуми, – царственно разрешила девушка. – Мы здесь одни. Тебя никто не услышит.
– Милиция! – взвизгнула Маканина, отчего стоявший радом паренек упал на колени и ткнулся лбом в снег.
– Ой, не могу, – задохнулся он от неудержимого хохота. – Во дает!
– Герда, ты что? – нахмурилась девушка и повернулась к невысокому мальчишке. – Звони Михе, что-то не так. Ты кто? – пристально посмотрела она на Олесю. – Из дивных?
– Сами вы двинутые! – Маканину отпустили, и она наконец смогла снять с себя красную ленточку, которой ей пытались пару раз безрезультатно связать руки.
– Вы что тут сидите? – Из темноты на них вылетел крупный мужик. Из-под черной шапочки выбивались кудрявые пряди волос. Он задорно посмотрел на Олесю и повернулся к девушке. – Линка! Вы что, не слышали? Лошади проехали!
– Какие лошади? – вскочила с трона девушка. – Мы Герду поймали!
Миха весело глянул на окончательно запутавшуюся Маканину и расхохотался.
– Ты что? – хлопнул он себя руками по бокам. – Это же цивил! Не видишь, что ли? Белависа уже к замку подходит.
– Как подходит? – растерялась девушка. – На чем?
– На рысях! – Миха побежал прочь. – Унее четверка вороных, запряженных в золотую карету.
– Задержи ее, мы сейчас! – крикнула ему вдогонку девушка. – Устрой ураган или землетрясение. Нам нужно две минуты! Вы слышали? – повернулась она к притихшему народу. – Золото! Оно совсем рядом! Вперед!
– Золото! – крикнуло одновременно несколько глоток, и все сорвались с места.
Олесе даже показалось, что от такого быстрого их перемещения ветер поднялся.
На полянке остался мальчишка, упавший от смеха на колени, когда Маканина позвала милицию. Он по-деловому обошел все костры, кое-где поправил выпавшие полешки и забрался на трон.
– Ты кто? – прошептала Олеся, боясь поверить в то, что все закончилось.
– Еще не знаю. Меня убили, – произнес мальчишка, елозя на жестком сиденье.
– Как убили? – упавшим голосом прошептала Маканина, и в душе у нее вновь шевельнулся червячок тревоги.
– Да там в самом начале заварушка была, вот меня советник и задел. – Мальчишка с явным удовольствием рассказывал о недавних событиях. – Еще десять минут, и Миха меня отсюда выпустит.
– Откуда? – Очень хотелось проснуться, но почему-то не получалось.
– Из страны мертвых, – спокойно ответил парень и вдруг соскочил с трона.
Кто-то приближался – отчетливо хрустел снег под сильными уверенными шагами. Олеся на всякий случай перебежала поближе к мальчишке. А то кто их знает, может, в этой стране мертвых есть какой-нибудь особо опасный зверь?
– Миха! Ты за мной? – кинулся к вышедшему в свет костров мужчине мальчишка.
– Чижик? Ты еще здесь? Лети в замок, будешь снежинкой.
– А что я могу? – Мальчишка прыгал на месте от нетерпения.
– Если касаешься открытых участков кожи, то замораживаешь на минуту. Действует только при минус десяти. Давай быстро, а то они уже все там.
Снег зашуршал под легкими ногами.
– Там калитка открыта? – без всяких предисловий начал Миха.
– Нельзя, что ли? – насупилась Олеся. В конце концов, что это за обращение? Она никого не обманывала, просто пришла в парк, а на нее сразу нападают! Могли бы и извиниться…
– Договаривались, что ее закроют. – Мужчина больше не смотрел на Маканину, переключившись на костер. Вероятно, таким образом он намекал, что Олеся может убираться отсюда через те самые открытые ворота, что обещали, да так и не закрыли.
Но у Маканиной были свои дела, поэтому уходить она не спешила.
– А вы кто? – уже в который раз за сегодняшний вечер спросила она.
– Сказочник, – вздохнул Миха, вороша поленья.
Олеся тоже глубоко вздохнула, не зная, то ли ей заплакать, то ли засмеяться – уж больно глупая ситуация получалась.
– Ну, что? – Миха оглядел свое хозяйство и остался им доволен. – Иди. Около ворот сейчас никого нет, так что тебя не остановят.
Под его суровым взглядом Маканина сделала пару робких шагов.
– А что вы здесь делаете? – не удержалась она от вопроса.
– Играем! – ответил мужчина. – Наш отряд проводит ролевую игру на местности по сказке
„Снежная королева“. Извини, что тебя поймали, мы не думали, что здесь будут чужие. Линка решила, что ты новенькая.
Вдалеке послышался звон колокольчика. Миха вскочил и тут же исчез в темноте.
„Такой здоровый лоб – и играет“, – хмыкнула про себя Олеся, выбираясь обратно на аллею. Здесь было гораздо светлее, и Маканина почувствовала себя увереннее.
Уходить ей пока было рано. Для начала она не поняла – что это за люди, и потом, она еще не нашла Беленькую. А что, если Стеша среди этих игрунов? Она ведь не всех видела.
Больше парк не казался пустым. Он был полон звуков и голосов. Вдалеке кричали, раздавались глухие удары. Похоже на драку или… битву!
Олеся и не заметила, как ноги понесли ее в сторону голосов.
Она что-то слышала о таких играх, но никогда не представляла, что вдруг окажется в гуще событий.
Герда, Сказочник, золотая карета…
Действительно, „Снежная королева“. А ее, значит, приняли за главное действующее лицо?
Шубка, шапка… Это же Герда отдала их разбойникам, а те в обмен подарили ей Северного оленя!
Интересно, есть ли у них олень и какой он?
Олеся до того задумалась, что не заметила, как из парка на дорогу выскочили двое, пробежали ей навстречу и свернули в кусты. Следом за ними мчался мальчишка, превращенный Михой в снежинку.
– Заморожу, заморожу! – кричал он.
Олеся застыла. Одной из бегущих была Беленькая. Но до чего же ее было тяжело узнать! На ее всегдашней серой невзрачной куртке был пушистый меховой воротник, на голове – шапка Деда Мороза. Лицо раскраснелось от бега. Она решительно поджимала губы и чуть ли не тащила спутника за собой.
– Тепло! – вынырнул из кустов Миха, и мальчишка, споткнувшись на ровном месте, полетел в сугроб.
– Нечестно, – заныл он. Но Миха уже бежал следом за быстро удалявшейся парой.
Олеся решилась было тоже побежать, но тут мимо пронеслась толпа „разбойников“ во главе с худой девушкой, и Олеся с бега перешла на шаг.
И как они здесь разбираются? Это же дурдом какой-то!
– Так нечестно, – рядом в снегу ковырялся мальчишка.
– Слушай, – повернулась к нему Маканина. – А вот это все как называется?
– Отряд, – отозвался мальчишка.
– А Стеша Беленькая – у вас?
– Ну да, – мальчишка попытался утереть нос варежкой, но от этого только размазал по лицу снег. – Она первой пробежала. Ее Миха Гердой поставил, а потом Советник заклятье на нее наложил, и они поменялись местами. Я один это знал, потому что в тот момент розой был. Правда, меня сразу заморозили. Ты видела, я хотел их остановить, но не успел!
– Видела, – подтвердила Олеся, чтобы хоть чуть-чуть подбодрить расстроенную снежинку. – Это как спектакль, да? – Олеся очень хотела хоть что-то понять, но с каждым новым ответом происходящее становилось все запутаннее и запутаннее.
– Не, у нас вначале все как в сказке было, – пустился в объяснения мальчишка. – А потом Белависа сбежала от короля, и что там было дальше, я не знаю. В карете-то никого не было.
Издалека снова послышался звон колокольчика.
– Ну, все, я полетел! – Мальчишка быстро выбрался из сугроба и, расставив руки (наверное, именно так снежинки и выглядели), побежал в темноту. Олеся пошла следом. Ошибиться в направлении было сложно – где-то совсем рядом радостно галдели.
Через секунду навстречу Маканиной повалил народ. Она и не подозревала, что в парке столько людей. Все они были одеты в странные костюмы – разноцветные плащи, колпаки, у кого-то даже были ботинки с весело загнутыми вверх носами.
Олеся до того на них засмотрелась, что не заметила, как из толпы вынырнула Стеша.
– Ты зачем пришла? – недовольно спросила она.
Беленькая еще не совсем отошла от игры, на щеках ее полыхал румянец, взгляд был непривычно резким. Да вся она была совершенно не такой, какой ее привыкли видеть в школе.
– Ты Герда?! – ахнула Маканина.
– Нет, я была Советником. Они проиграли, – жестко отозвалась Стеша. – Тебе что надо?
– Генка просил передать, что завтра найдет деньги.
– Ну и ищите. – Беленькая собралась уходить.
– Он сказал, что сможет это сделать, только если ты придешь.
Стеша задумалась.
– А что это у вас тут такое? – оглянулась Ма-канина вокруг.
– Не твое дело. – Беленькая была явно не рада, что за ней пришли. – Кто тебе сказал, что я здесь? Мать?
– Генка! – заторопилась Олеся. – Я сначала подумала, что он врет, а потом меня разбойники поймали…
– Белависа… – позвал кто-то.
Белависа? Ничего себе имечко! Она здесь, оказывается, не только внешне меняется, но и имя другое берет.
Белависа… Красиво!
– Ладно, – решилась Стеша. – А как он деньги искать будет? Или Васильев все рассказал?
– Не знаю… Завтра увидим, – пробормотала Маканина, но ее уже никто не слушал.
Все ушли. Растворились в темноте леса, забрав с собой ощущение праздника и веселья. Казалось, что даже воздух стал другим. Сухим и холодным. А деревья – еще более молчаливыми, чем раньше.
Олеся побрела к выходу, огорченная тем, что она на этом празднике оказалась чужой. Было даже немного обидно, что ей никогда так самозабвенно не доводилось носиться по сугробам.
А ночью ей снился парк. Вместо людей он был полон волками. Они норовили Олесю укусить, но прямо из сугроба вылезал Миха, сурово произносил: „Тепло“, и волки таяли. Только один упорно не хотел превращаться в воду. Он ходил кругами, на его щеках был яркий румянец, а на шее болтался пушистый меховой воротник…
Глава десятая Поиски Лунного камня
Всю ночь шел снег, и утром на улице почти невозможно было пробиться сквозь сугробы. Когда Олеся оказалась ушколы, то успела двадцать пять раз пожалеть, что вообще вышла из дома. Трудолюбивые пешеходы проделали в снежной пелене узкие тропинки. Идти по ним было неудобно – малейшее неловкое движение, и ты оказываешься в снегу.
Глаза, привыкшие за год к четким формам, скользили по покатым бокам сугробов, не задерживаясь ни на чем. Все вокруг было сказочно красивым – засыпанные дорожки, согнувшиеся под тяжестью снега деревья, нахохлившиеся воробьи. Олесе показалось, что она даже снегиря увидела – его малиновая грудка мелькнула на ветке рябины. Прохожие шли медленно, словно насыщенный снегом воздух не позволял им двигаться быстрее. Из-под колес буксующих машин вырывались фонтанчики снега. Каждое движение оставляло след – шаг, поворот, даже дыхание. Было не так холодно, но изо рта вырывался легкий парок. Кажется, вот-вот услышишь бубенцы саней Снежной королевы. Она проедет мимо и глянет тебе прямо в глаза. От одной этой мысли в груди становилось зябко, так что хотелось потуже запахнуть куртку.
Олеся огляделась. Стекла припаркованных вдоль дороги машин были заиндевелыми, словно в них посмотрела Снежная королева.
Сказка… Да, вот такая у них сказка…
Как же не хотелось уходить с улицы, снимать куртку, растворяться в душных коридорах школы. Что ее там ждет? Предпоследний день. Придет Стеша, и все начнется заново – крики, ругань и обвинения. Сегодня Червяков должен был решить – быть или не быть их вечеринке. Хотя без денег какая уж тут вечеринка?
А если Генке не удастся ничего найти, где же они возьмут такие большие деньги, чтобы вернуть народу?
у^Это вчера все было хорошо, а сегодняшняя ее сказка норовила закончиться грустно…
Снег вокруг перестал сверкать и погас, сугробы показались кривобокими и грязными, воробьи – общипанными.
А ведь первая – алгебра…
На ступеньках Маканина в последний раз оглянулась. Нет: волшебство исчезло, можно было спокойно отдавать себя в руки школы.
Помимо обычных школьных дел, у нее было Большое Задание, которое ей вчера вечером по телефону дал Сидоров. Она ничего не поняла из его путаных объяснений, но помочь согласилась.
Математика началась, а Беленькой все не было. Это плохо. Маканина с сомнением косилась на Сидорова, но он читал книгу и не отвлекался.
Внутри у нее что-то нехорошо защекотало. Ой, быть скандалу!
– До конца четверти осталось два дня, – неприятно растягивая слова, вещал Червяков.
– И неделя до Нового года, – не мог не вылезти вперед Васильев. Андрюха сидел все там же, перед столом учителя, рядом с Рязанкиной. Что между ними произошло вчера, никто не знал, но сегодня они снова были вместе. По крайней мере, Ксюша делала вид, что ничего не случилось.
Юрий Леонидович недовольно постучал ладонью по журналу, дожидаясь тишины.
– Алевтина Петровна разрешила вам завтра провести классный огонек, – равнодушно сообщил он.
Народ радостно загалдел.
– Только я что-то не понял, – математик говорил тихо, но его все слышали – при звуках его голоса шум мгновенно смолкал. – Что у вас происходит с деньгами? Очередное ЧП?
Губы его расползлись в довольной ехидной улыбке.
В классе наступила гробовая тишина. Если Червяков обнаружит пропажу денег – то донесет Алевтине, а та, в свою очередь, не только запретит им вечеринку, но и устроит веселую жизнь всему 9-му „Б“.
– А это вы у Беленькой спросите, – завел привычную песню Васильев, но договорить ему не дали.
– Почему? У нас все готово, – поднялся со своего места Сидоров. В руках его был конверт.
Точно такой же, как и тот, в который Олеся собирала деньги!
– Нашел?! – ахнул Андрюха и помчался к Генке.
Не спрашивая разрешения, он вырвал у него из рук конверт и заглянул внутрь.
– Что… что это за бумажки? – срывающимся голосом спросил он.
– Это пригласительные билеты, – довольно улыбнулся Генка и кивнул Маканиной. Олеся выползла из-за парты и приблизилась к окну. Вся стена вдоль подоконников была голой, без штор.
На школьном дворе печальный дворник сгребал снег в огромные сугробы.
– Их получат те, кто сдавал деньги, – продолжал говорить Сидоров, краем глаза наблюдая за Олесей. Он снова кивнул, и Маканина ткнула пальцем в стекло.
– Смотрите! – фальшиво заахала она. – Смотрите, что там!
Класс, как по команде, сорвался с места.
Впереди всех был Васильев. Он перепрыгнул через ближайшую к нему парту, схватился за тонкую трубу центрального отопления, идущую от батареи вверх, к потолку, и перегнулся через подоконник.
– Где? Где? – громче других кричал он.
– В Караганде! – гаркнула ему в лицо Олеся и стала пробираться сквозь толпу к Сидорову.
– А что там? – неслось со всех сторон.
– На кого смотрим?
– Уже ушел…
– Что все это значит? – Математик отошел от окна. Он был заметно раздражен странной выходкой Маканиной.
Сидоров сидел на своем месте и глядел в спины столпившимся около окна одноклассникам.
Из-за трубы, соединяющей батарею с потолком, торчал белый конверт.
– Что и требовалось доказать, – развел руками Генка.
– Получилось? – от нетерпения Олеся танцевала на месте.
– Как нельзя лучше, – довольно улыбнулся Сидоров, выдергивая конверт из-за трубы.
– Юрий Леонидович, разрешите? Мы на секундочку.
– Чего у вас получилось? – нахмурился Червяков.
– Не трожь! – запоздало кинулся к забытому конверту Васильев. – Я еще не посмотрел!