Мадам Карме с улыбкой приняла комплимент.
— Мне бы хотелось узнать. Полиция установила, что яд был в бокале? — перешёл Макс к делу.
— Увы, бокалы разбились, я задела их… я сделала это нечаянно… когда я увидела, что мой супруг упал, я резко встала из–за стола и бросилась к нему, — взволнованно заговорила Адель. — Полиция уверена, что яд был в бокале, из которого пил мой муж… когда произнёс свою речь…
Её голос дрожал.
— Бутылку, из которой налили вино, проверили на наличие яда? — спросил Робеспьер.
— Проверили, но яда там не нашли. Получается, что яд подсыпали только в бокал моего бедного мужа! Все почему–то решили, что только я могла это сделать!
— Прошу простить, но я повторюсь. За столом вы это сделать не могли… А как накрывали стол?
Глаза Адель наполнились слезами:
— На стол накрывала я… вернее, я следила за всем… получается, я опять — первая подозреваемая!
— Прошу вас, не волнуйтесь, — ласково произнёс Неподкупный. — С вами был кто–нибудь, кроме слуг, когда вы накрывали на стол?
— Да, мне помогал мсье Патрис, секретарь мужа. Ещё Жозеф Маршан подлизывался. Он пытался нам помочь, но он только мешал, поэтому мы его выпроводили. Но он всё равно лез! Он, конечно, очарователен, но временами невыносим.
— Вы постоянно были в зале, где накрывали стол, или же выходили?
— Да, я выходила! — воскликнула Адель. — Много раз! Даже надолго! Но ведь вина тогда в бокале не было, как можно было подмешать яд в бокал?
— Одна маленькая капля будет незаметна, но достаточно смертоносна.
Мадам Карме вздохнула.
— Как это ужасно! Я так любила моего бедного мужа! Ну почему он так быстро ушёл, оставив меня со своими злыми родственниками!
— Простите, неужели все родственники мужа вас ненавидят?
— Нет, не все! — горячо воскликнула Адель. — Палетта, юная дочь мужа, очень хорошо ко мне относится. Я вам уже говорила о ней. Мы с Палеттой друзья. Только она меня поддерживает. Остальные ненавидят!
— Я могу переговорить с мадемуазель Палеттой? — спросил Робеспьер.
— К сожалению, она уехала к модистке, но если вы подождете, она будет где–то через пятнадцать минут.
— Хорошо, я подожду. Кто–нибудь из приглашённых прикасался к посуде?
— Не знаю, — пожала плечами Адель. — Я не видела.
— А родственники вашего мужа часто заходили в гости? Оставались ли они на кофе или обед? — спросил Неподкупный.
— Да, Ив, Бенджамен, тётка Матильд, Гаспар часто заходили. Постоянно оставались на кофе и обеды.
Робеспьер кивнул. Как знать, вдруг яд был долгого действия, и его подсыпали гораздо раньше. Как тогда найти убийцу?
— Кто был у вас накануне рокового обеда? — спросил он.
— Заходил Ив, он только выпил с отцом вина. Они поболтали.
— Вы присутствовали при этом?
— Нет, я не нравлюсь Иву, поэтому решила лишний раз не создавать конфликта. Мой муж очень переживал из–за моих стычек с его родственниками. Я его понимаю.
— Кто ещё был в гостях?
— Ещё был Бенджамен с женой. Мой муж обедал с ними, но без меня. Причины те же. Тётка Матильд за пару дней до рокового ужина даже оставалась ночевать. Бродила по дому, как призрак. Гаспар, брат моего мужа, заходил где–то тоже за два дня до рокового обеда. Пил кофе с моим мужем в кабинете. А с мсье Буассе мой муж незадолго до смерти обедал в ресторане.
Неподкупный понял, что каждый мог отравить мсье Карме ещё до начала обеда.
— Как себя чувствовал ваш муж эти дни? — спросил он.
— Он не жаловался на здоровье, — ответила Адель.
— А кто получает наследство?
— Основные доли достались мне и Гаспару, но остальные тоже не обделены. Они могу жить безбедно, ничего не делая. Денежного мотива нет только у мсье Буассе.
— Могу я переговорить со слугами, что накрывали на стол? — спросил Неподкупный.
— Конечно!
Адель позвонила в колокольчик, отдала приказания появившейся горничной. Мадам Карме командовала высокомерно, подчёркивая своё превосходство.
Уже через минуту перед Неподкупным по очереди появлялись лакеи, служанки. Никто ничего не заметил, ничего не увидел.
Последней вошла экономка.
Она не торопясь рассказала о приготовлениях к празднику.
— Вы заметили кого–нибудь, кто бы заходил в зал? — спросил Робеспьер.
— Да, постоянно кто–то заходил, бродил вокруг стола, смотрели, советы давали! — проворчала она. — Любопытные все стали! Никакого уважения к этикету. Даже старушенция заходила и объясняла мне, как надо накрывать стол.
Мадам Мильен, видно, сильно её замучила. Обычно слуги о господах так не отзываются.
— А кто именно заходил, вы не помните?
— Все! Даже эти дурочки, Аннет и Жаннет. Прибежали, похихикали и убежали.
— А мадам Карме? Она следила за приготовлениями, не так ли?
— Да, и очень усердно, — кивнула экономка.
Больше ничего узнать не удалось. Только то, что убийцей мог быть каждый.
Адель понимала, что расследование — дело трудное и не торопила Неподкупного, не давала советы.
Вскоре прибыла мадемуазель Палетта Карме. Она с любопытством оглядела Робеспьера.
— Так Адель смогла уговорить вас? — засмеялась девушка. — А я была уверена, что вы откажете. Вы же не любите женщин.
— Дитя моё, не стоит делать предвзятых выводов, — добродушно ответил Неподкупный. — Надеюсь, вы не откажете мне в беседе!
Девушка кокетливо кивнула.
— Вы заходили в зал, когда шла подготовка к ужину? — начал Робеспьер беседу.
— Да, заходила. Посмотрела, как Адель всё делает.
— А во время отсутствия мадам Адель вы не заходили?
— Заходила. Но тут же вышла, там крутилась противная тётя Матильд. Мне не хотелось слушать её нудные советы.
— Кроме мадам Матильд вы никого не видели?
— Ещё Жизель, жену моего старшего брата Бенджамена. Тётя Матильд притащила её с собой. Хоть Жизель и зануда, но в этот момент мне было её жаль. Старушенция её замучила. И это при том, что Жизель обожает общество особ типа тёти Матильд. Они с Бенджаменом похожи, он тоже зануда. Слишком серьёзен. Эта серьёзность выводила меня из себя ещё в детстве!
Можно было сразу понять, что Палетта не в восторге от супруги брата.
— Вы видели, как кто–то прикасался к посуде?
— Я не заметила! — честно сказала девушка. — А зачем кому–то понадобилось бы это делать? А-а! Вы хотите сказать, убийца хотел подложить яд!
— Мадам, — обратился Робеспьер к Адель. — Вам не показалось странным, что при приготовлении все заходили в зал и наблюдали за сервировкой стола?
— Нет, в этом не было ничего странного. Тут все свои, все родственники, все друзья! — с горечью сказала она. — Это ведь их дом.
— Хм… А как же некие Аннет и Жаннет?
— А, это подружки моего брата Ива! — пояснила Палетта. — Он позволяет им слишком много. Но они милые весёлые девушки, не то что Жизель. Хотя они дурочки. Каждая из них уверена, что Ив женится именно на ней. Уж чего Ив никогда не сделает, так это не женится! Да и зачем ему это? Ив так любит жизнь. Мы с ним похожи, оба умеем радоваться, любим похохотать, склонны к авантюрам!
На этом Робеспьер решил пока прервать беседу с юной мадемуазель. Палетта кокетливо попрощалась с ним и удалилась.
— Мне бы хотелось поговорить с мсье Патрисом и мсье Маршаном.
— Они дома. Кого велеть пригласить первым?
— Секретаря Патриса.
Через минуту мсье Патрис предстал перед Робеспьером. Адель любезно согласилась оставить сыщика и подозреваемого наедине.
Секретарь выглядел усталым и взволнованным.
— Я готов ответить на все ваши вопросы, — спокойно произнёс Патрис. — Надеюсь, вам удастся найти убийцу.
— Вы подозреваете мадам Адель? — задал Робеспьер первый вопрос.
— Нет, — вздрогнув, ответил Патрис. — Кто угодно, но не мадам.
— Почему вы так считаете?
— За время моего знакомства с мадам Адель я хорошо узнал её, — сдержанно произнёс секретарь.
— Вы помогали мадам сервировать стол. Вы заметили что–нибудь подозрительное?
— Нет, всё было, как обычно. Гости постоянно заглядывали. Жозеф рвался помочь и чуть не расколотил пару тарелок.
— Что это за человек, этот Жозеф? — поинтересовался Макс.
— Приживалка и подлиза, — с презрением ответил Патрис. — Покойный мсье Карме планировал отослать его куда–нибудь подальше. Манеры этого типа уж очень раздражают. Впрочем, вы сами увидите. Отвратительное существо!
— Кроме Жозефа никто больше не прикасался к посуде?
— Нет, — твёрдо ответил Патрис. — Иначе я бы заметил. Ведь мне велели следить за приготовлениями. Зачем, не знаю. Мадам Адель прекрасно справлялась сама.
— А вы сами поправляли посуду, двигали что–нибудь? Может, вы что–то заметили?
— Нет, к посуде я не прикасался.
— Вы не покидали зала до конца приготовлений?
— Нет, к посуде я не прикасался.
— Вы не покидали зала до конца приготовлений?
— Нет, я выходил. Мадам попросила меня проверить, как идут дела на кухне.
Робеспьер решил, что для первого раза будет достаточно. Мсье Патрис вызывал симпатию к себе. Он производил впечатление преданного и вдумчивого работника, но не конторского червя. Было понятно, что и с личной жизнью у такого человека всё в порядке.
Личная жизнь, подумал Робеспьер. Надо будет расспросить его об этом. Вполне возможно, что это имеет отношение к делу.
Жозеф Маршан семеня вошёл в комнату.
— Бедный мсье Карме! — трогательно вздохнул он, смахнув с глаз слезинку. — Мне так его не хватает.
Робеспьер не был расположен любоваться его страданиями.
— Вы заметили что–нибудь подозрительное, когда сервировали стол? — спросил он жёстко.
— Нет, — взволнованно пробормотал Жозеф.
Скользкий тип, подумал Неподкупный. Такой ножичек в спину воткнёт, а потом будет рыдать, изображая скорбь. На вид овечка, а зубки волчьи. Наверняка давно нацелил лапу на богатство покойного Карме. М-да, в завещании его не обделили. Мотив есть.
— Я мало помогал, — вздохнул приживал. — Меня отправили вон. Вечно я всё порчу! Я совсем некудышный!
— Сочувствую, — сухо произнес Робеспьер.
— Надеюсь, вы найдёте убийцу! Вы Неподкупный, у вас есть дар сыщика!
Робеспьеру стало дурно. Одно дело получать похвалу от друзей, а ещё лучше из уст хорошенькой дамы, но выслушивать дифирамбы малознакомого ханжи — это хуже пытки. Без лишних правил вежливости, Неподкупный объявил, что беседа окончена.
— Вам всё удалось выяснить? — спросила его Адель, входя в комнату.
— Не всё, мадам, но довольно много. Надо бы обдумать эту информацию, только тогда можно понять, какие вопросы следует задать потом.
Мадам Карме кивнула.
— Я буду вам очень признателен, — сказал Неподкупный. — Если вы мне всё расскажете…
— Но я вам уже всё рассказала!
Робеспьер покачал головой.
— Прошу вас подумать, неразумно хранить тайны, когда речь идёт об убийстве, — спокойно сказал он. — До встречи, мадам.
Неподкупный поцеловал ей руку и удалился.
Секреты Жизель
Жизель Карме встала рано. Недавнее происшествие казалось кошмарным сном. Она опять была одна. Её муж уехал, его позвали дела. Жизель давно привыкла к одиночеству.
Её спокойствие и чопорность всегда водили в заблуждение окружающих, представляя Жизель как сухую мрачную особу.
Она сама ненавидела эти качества. Хотела казаться другой. Но как?
Увы, всё началось с детства.
«Молодая дама должна быть сдержанной», — твердила ей старая гувернантка, всякий раз наказывая девочку за проявление чувств.
Маленькая Жизель очень хотела быть хорошей. Она всеми силами старалась быть послушной, заслужить одобрение. Но эти старания лишили её радости юности. Такие манеры отталкивали молодежь. Жизель это поняла слишком поздно, она не успела измениться. Бенджамен Карме выбрал её в жёны именно из–за этих ужасных качеств. Ему была нужна серьёзная жена. Он был богатым и знатным женихом, и у Жизель даже и мысли не возникло об отказе. Ей внушали с детства, что найти подобного мужа — цель её жизни. О какой любви может быть речь?
Бенджамен был слишком поглощён своими делами, серьёзен и манерен. Жизель вскоре поняла, что совершила ошибку. Звание мрачной статуи прочно закрепилось к ней. Жизель хотела стать собой, но боялась. Боялась, что общество этого не воспримет. Люди хотят, чтобы окружающие были такими, какими они их представляют.
Попытки переубедить общество опасны. Они вызывают гнев, который перерастает в травлю. Люди не любят, когда им дают понять, что они ошибались. Все ненавидят ошибаться!
Молодые побаивались Жизель. А вот старушенции ею просто восхищались. Они встречали её улыбками на всех приёмах, окружали плотным кольцом не давая вырваться. Все светские вечера Жизель слушала их болтовню. Особенно обижало Жизель то, что все думали, будто это общество ей по душе.
Внешне она была невозмутимой, а в душе пылал пожар! Жизель хотелось любви, страсти, громко смеяться, весело танцевать на балах, послать ко всем чертям занудных старух. Увы, всё это казалось нереальной мечтой. Для всех она была строгой манерной мегерой.
Но вдруг появился Альфред Буассе. Жизель не знала, как он понял её? Как догадался об её истинных переживаниях? С его появлением жизнь изменилась, стала ярче. У неё появился человек, с которым она могла быть собой.
Альфред должен прийти, думала она, он всегда чувствует, когда мне трудно. Альфред придёт сегодня.
Жизель не ошиблась. Мсье Буассе нанёс ей визит.
— Приветствую вас, дорогая! — ласково произнес он.
Серьёзное лицо Жизель озарила улыбка. Гость заключил её в объятия. Они поцеловались.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросил Буассе.
— Ещё более одиноко и опустошённо, — вздохнула она. — Но с вашим визитом ко мне возвращается жизнь!
— Бедняжка.
Какой идиот этот Бенджамен, подумал Буассе. Совсем тронулся на своём богатстве. Понимаю, о делах забывать нельзя. Но игнорировать такую жену?! Он забыл о Жизель, запихнул её в старушечье царство. Тут не только он виноват. Общество слепцов! Неужели эта чувственная женщина похожа на холодную зануду, серьёзную подружку старушенций?!
— Мне жаль тестя, — сказала Жизель. — Он был хорошим человеком.
— Да, — кивнул Буассе.
Воцарилось молчание, которое прервал стук в дверь. Это была служанка.
— К вам мсье Робеспьер, — сообщила она. — Просит уделить ему время. Это по делу об убийстве мсье Карме.
— Я приму его, — твердо сказала Жизель.
Альфред не возражал. Робеспьер взялся расследовать это дело? Посмотрим, посмотрим.
Жизель поприветствовала Неподкупного в своей обычной сдержанной манере. Альфред тоже не выразил счастья и радости. Робеспьер не придал этому значения. К тому же выражения лиц Жизель и Альфреда давали понять, что планы этих людей были бесцеремонно нарушены.
— Мадам, у меня всего лишь несколько вопросов, — начал Робеспьер.
Жизель кивнула и предложила присесть. Робеспьер сел в кресло, куда указала хозяйка, как раз напротив неё. Альфред подвинул стул и сел около любовницы с видом Цербера.
Робеспьер без труда понял, что отношения этих особ далеко не приятельские, как считают их друзья и родственники. Мсье Буассе держится хорошо, но взгляд и пальцы, сжатые в кулак, выдают волнение за любимую женщину.
— Вы заходили в зал, когда слуги сервировали стол? — задал Макс первый вопрос.
— Да, — кивнула Жизель. — Тётя Матильд захотела взглянуть и повела меня с собой.
Робеспьеру показалось странным, что мадам так командует Жизель. Может, они подруги? Нет, мне говорили, что мадам Матильд стара. Говорили, что Жизель любит такое общество. Хм… трудно поверить. Хотя особа очень чопорна.
— Тётя Матильд ваша подруга? — спросил Неподкупный.
Он заметил, как вздрогнул мсье Буассе, как сдержала вздох Жизель.
— Простите, но так сказала мадам Адель. Я как сыщик должен уточнять любую мелочь, — поправился Робеспьер. — Мне показалось странным, что такая дама, как мадам Жизель, водит дружбу с мадам Матильд, которая, как я узнал, не может быть другом молодой дамы в силу своего характера.
Альфред Буассе улыбнулся. Жизель кивнула. Витиеватые слова Робеспьера заставили их немного расслабиться.
— С тётей Матильд я просто учтива, ведь мы стали родственницами, — ответила Жизель. — Я не люблю ссор и скандалов. А отказать ей — это смерти подобно. Мадам Матильд очень обидчива!
Жизель сама удивилась своей откровенности. Откровенности? А разве её кто–нибудь спрашивал, как она относится к тёте Матильд? Все почему–то сразу решили, что она без ума от этой ворчливой старушенции. Только Альфред сразу всё понял!
Вот нашёлся ещё человек, который спрашивает её мнение. Пусть только ради расследования убийства!
— Я понимаю вас, мадам, — сказал Робеспьер. — Пожилые особы очень обидчивы… А вы не заметили ничего, что бы вас насторожило?
— Нет, ничего не заметила, — покачала головой Жизель.
— А вы, мсье? — обратился Робеспьер к Альфреду. — Вы заходили в зал?
— Да, я пришёл спасти Жизель, как только узнал, что мадам увела её с собой. Могу вас заверить, я ничего не видел.
Альфред Буассе развёл руками.
— Вряд ли бы убийца рискнул сделать своё чёрное дело, когда на него смотрят люди. Думаю, он это сделал раньше, — предположил он.
— Кого, кроме слуг, вы видели в зале? — обратился Робеспьер к Жизель.
— Только Адель и Патриса. Ну и тётушку, мы вошли вместе.
— Я видел тех же людей, — ответил Альфред.
— Кто–нибудь из вас видел, что кто–то, кроме слуг, прикасался к посуде?