Конечно, практика без теории слепа, но теория без практики и вовсе мертва.
Впрочем, в шумерской Гильдии с этим делом обстояло все же не так плохо. Собратья Креола работали отнюдь не вслепую, прекрасно осознавая, что именно делают и что из этого получится. Если все правильно сработает, конечно. Постоянно искали в своем Искусстве новые грани, еще не исследованные. И добивались очень неплохих результатов.
Правда, Креол так и не сумел объяснить, что же произошло потом. Почему магия, при нем процветавшая, со временем превратилась в предмет сказок?
Хотя несколько предположений все же высказал.
Скорее всего, здесь сработала не одна какая-то причина, а суммарность мелких, самих по себе незначительных. Как известно, вслед за расцветом нередко следует упадок. Все, что однажды родилось, однажды и умрет. Магические Гильдии распадаются и погибают так же легко, как и государства. Даже еще легче — чародеи не очень-то ладят друг с другом, плохо организуются и не любят ходить строем. Среднестатистический волшебник по натуре — индивидуалист, отнюдь не стремящийся к обществу себе подобных.
Давно ведь доказано, что естественное состояние великого мага — война с другим великим магом.
Правители тоже не всегда жалуют чудотворцев — очень уж своевольный это народ, а их чудеса совсем не обязательно служат благу государства. Поневоле приходится держать ухо востро — мало ли чего от них можно ждать? Да и простой народ к магии частенько недоброжелателен — человеку вообще свойственно опасаться всего таинственного и непонятного.
Плюс еще ковка новых магических кадров — процесс весьма долгий и сложный, а результат не всегда оправдывает затраченные усилия. А порой чародеи попросту пренебрегают передачей знаний новому поколению, и их секреты исчезают вместе с ними. Специальных волшебных школ наподобие гимнасиев Серой Земли в нашем мире никогда не существовало. Во всяком случае, Креол таковых не припомнил.
Вот так, видимо, маги в массе своей и исчезли. Как неандертальцы. Не за один день — а медленно, постепенно, незаметно для себя и окружающих уменьшаясь в численности и хирея в способностях. Процесс вымирания растянулся на тысячелетия — да и по сей день еще не завершен окончательно. Кое-где ведь до сих пор сохранились… отдельные крупицы.
Из других миров, опять же, время от времени что-то просачивается…
– Длик, — пискнули снизу.
За мыслями Ванесса не заметила, как они пришли к месту назначения. Не в какой-то особый зал или комнату — нет, просто еще один участок этой колоссальной пещеры. Но от остальных его отличает наличие посторонних предметов — деревянных лесов в рост человека, масляных светильников и нескольких ведер с краской.
На лесах копошатся шестеро киигов. Судя по даже меньшему росту, чем у сопровождающего Вон, — дети. Или подростки. Пончо тоже нет — только мягкая желтая шерсть, покрывающая все тело.
Теперь Ванесса увидела и ноги киигов. Довольно длинные, постоянно полусогнутые в коленях, направленных назад. Никаких пальцев, когтей или копыт — ступни совершенно круглые, с мягкими розоватыми подушечками.
При виде человеческой девушки малыши прервались и тревожно заверещали. Тоненькие кисточки замерли в воздухе. С одной капнула краска.
– Какая прелесть! — невольно восхитилась Вон. — Это вы сами нарисовали?..
Работа явно началась не сегодня. От лесов и дальше продолжается длиннющая картина с видами Аррандраха. Все нарисовано с удивительным мастерством — вот сейчас оживет, сойдет со стены!
Скальные пики, увенчанные снежными шапками, деревья и цветы, птицы, парящие среди облаков, разные животные и разумные существа… Только киигов нет — есть люди, есть еще какие-то диковинные создания, но ни одного желтого карлика не видно.
– Да, это нарисовали они сами, — послышалось из темноты. — Тебе нравится?
– Восторг!.. – подтвердила Ванесса, любуясь этой наскальной живописью.
– Как и должно быть, — спокойно согласился говорящий, выходя на свет.
Он оказался еще одним киигом. Но очень необычным — со снежно-белой шерсткой. Альбинос. Не седой, а именно альбинос — зрачки вишнево-красные, нос бледно-розовый.
– Длик! — указал на него сопровождающий Вон, невозмутимо разворачиваясь обратно. — Тепель я посьла.
– Так вы и есть длик! — облегченно уселась на корточки девушка. — Значит, вы говорите по-нашему? Нет, не по-английски, конечно, а по-рокушски?..
– Да, я владею твоим языком, — подтвердил кииг-альбинос, подходя ближе. — Какое у тебя дело к моему народу, человек?
Ванесса зачарованно уставилась в эти вишневые глаза-плошки. Удивительной глубины, они словно излучают благожелательную мудрость пополам с хитроватым весельем. У людей Вон еще никогда не видела таких глаз… да и у нелюдей тоже.
– Я Ванесса Ли, для друзей просто Вон, — представилась она, стряхивая наваждение. — А вас как зовут?
Похоже, молодые кииги, глядящие с лесов, тоже немного понимают по-рокушски. Иначе почему после этих слов они вытаращились на Ванессу в таком шоке?
Хотя в самом деле — почему?
– Н-да… — насмешливо покачал головой альбинос. — Как же мало вы о нас знаете, люди… Ни один кииг никогда не назовет своего имени никому, кроме того, с кем состоит в браке…
– Ну извините, я не знала… — смутилась Вон.
– Более того, — продолжил ее собеседник. — Просьба назвать свое имя для нас означает только одно — предложение вступить в брак.
– Секундочку!.. – на всякий случай отодвинулась Ванесса. — Вы же не хотите сказать, что мне теперь по вашим законам придется…
– Нет, конечно, — успокоил ее кииг. — Я все-таки уже староват для женитьбы. Но в любом случае — благодарю за предложение.
Ванесса густо покраснела, сверля глазами каменный пол. С этими чужими культурами то и дело попадаешь впросак. В детстве она думала, что иностранцы отличаются от граждан США только языком, кухней и модой. Однако полгода, проведенные в Китае, ярко продемонстрировали, что это совершенно не так. А за последние месяцы Вон окончательно убедилась — от чужих можно ожидать любых странностей. Другая логика, другой менталитет, другой образ мышления…
Насколько упростилась бы жизнь, будь все вокруг американцами! Внешность не имеет значения, лишь бы думали и поступали нормально, а не шиворот-навыворот…
– А как же вас тогда прикажете называть? — сердито поинтересовалась девушка.
– Мы никак друг друга не называем, — спокойно заявил альбинос. — Каждый кииг такой же, как остальные. Различий нет. Нет и необходимости отличать одного от другого.
– Ну вы даете…
– Правда, я все-таки немного выделяюсь среди остальных, — признал кииг. — На мне лежит больше ответственности, чем на других. Если хочешь, можешь называть меня дликом.
– Ах да, вы же и есть этот… длик. Кстати, а что это такое?
– Длик — это тот, кто говорит от лица всех киигов поселения.
– Король, что ли?.. Или мэр?..
– Нет. У нас нет правителей в вашем понимании этого слова. Длик — это длик. Я просто говорю с теми, кто не кииг.
– Дипломат?.. Переводчик?..
– Нет. Я говорю и принимаю решения только потому, что знаю больше остальных. Этими знаниями я делюсь с молодыми киигами. Я учу их рисовать Картину Жизни.
– Школьный учитель?.. Или… или верховный маг?.. – вдруг пришло в голову Ванессе.
– Последнее — ближе всего, — согласился длик. — Но все равно не то. Среди нас нет ни магов, ни колдунов. Мы не колдуем — мы рисуем. Рисуем Картину Жизни. Мы художники, и наша жизнь неотъемлемо связана с рисованием. Само слово «кииг» в переводе на ваши языки означает «художник».
– Рисовальщики… — вспомнилось девушке.
– Знакомое слово, — проявил некоторый интерес длик. — Так нас называл человек, руководящий людьми с оружием.
– Солдатами?..
– Да, вы называете это так. У того человека не было одной руки — был железный крюк.
– Маршал Хобокен?! – поразилась Ванесса.
– Возможно, его имя было таким. Точно сказать не могу. Он представился, но я не собирался вступать с ним в брак, поэтому не запомнил.
– Но это же было так давно… сколько же вам лет?.. Надеюсь, этот вопрос у вас не означает ничего такого… неприличного?!
– Нет. Правда, мы не придаем большого значения счету прожитых лет, но спрашивать можно. Мне двести семьдесят с небольшим.
– Вот это ни черта себе… — присвистнула Ванесса.
– Мой старший брат недавно пересек трехсотлетний рубеж, — заметил длик. — Мы дети гор, а в горах живут дольше, чем на равнине.
– Но не настолько же дольше!
– Ну, не нужно понимать мои слова так буквально. Я пошутил. Просто моему народу отмерен более долгий срок, чем вашему. Почти впятеро более долгий.
– Черт, завидую…
– Здесь нечему завидовать. Наша жизнь течет иначе — у нас свой путь, а у вас свой.
– Да, и мой путь привел меня в какой-то странный подземный город… — задумчиво огляделась Ванесса.
– Черт, завидую…
– Здесь нечему завидовать. Наша жизнь течет иначе — у нас свой путь, а у вас свой.
– Да, и мой путь привел меня в какой-то странный подземный город… — задумчиво огляделась Ванесса.
– Не город. Две тысячи лет назад здесь был Торакори — величайший университет Империи Гор.
– Так это был университет… — присвистнула Вон. — Да уж, Гарварду такие масштабы и не снились…
– Такие масштабы Торакори приобрел уже в Смутную Эпоху.
– То есть?.. Какую эпоху?..
– О, все как обычно, — пренебрежительно махнул лапкой длик. — Империя стала такой огромной и богатой, что уже не держалась под собственной тяжестью. Аристократия погрязла в роскоши и распутстве, правительство вконец себя дискредитировало, наука служила уже не людям, а самой себе… Торакори стал последним оплотом последнего императора — полубезумный, охваченный страхом и ненавистью, он пытался удержать власть, но только ускорил конец своей державы. Здесь, в Торакори, были собраны лучшие из умов Гора, чтобы наука и магия сделали то, чего не смогли сделать армия и палачи. Но рассыпающуюся империю уже не мог спасти никто и ничто. Потом император умер, и Империя Гор перестала существовать. Гориане внезапно вспомнили, что они не единый народ, а целый десяток разных, не похожих друг на друга даже внешне. Кииги, люди, стекр-аамы, цверги, якши, кобольды, броношены и маахисы живут в Аррандрахе по сей день — но уже разобщенными племенами, даже не помышляя о том, чтобы объединиться вновь. Стуканцы и дэвы за минувшие века постепенно вымерли. А от когда-то величайшей в мире империи остались только вот эти грандиозные полости в скалах…
– Я как раз насчет скал хотела спросить… — перебила словоохотливого киига Ванесса. — Вы случайно не знаете, где здесь на скале высечен фазан с веточкой бамбука?
– Фазан?.. Да, на одной из близлежащих скал есть такое изображение. Очень древнее — его высекли задолго до моего рождения. Кстати, с ним связана любопытная история… а не ради нее ли ты сюда пришла, кстати?
Ванесса помедлила. Неизвестно, как кииги отнесутся к тому, что они явились забрать Стальных Солдат. Судя по только что прозвучавшему рассказу, эти Солдаты — часть арсенала последнего императора, созданного в отчаянной попытке избежать неизбежного. И совершенно очевидно, что если кииги и знают об этом древнем складе, то не могут или не хотят им пользоваться.
Возможно, Стальные Солдаты за две тысячи лет проржавели и испортились. Или их вообще не доделали. Но как бы там ни было — это часть истории Аррандраха. Нынешние кииги — далекие потомки тех, кто все это построил. А они с Креолом всего лишь чужаки, не имеющие никаких прав на наследство мертвой империи…
Правда, рокушцы вроде бы происходят от древних гориан… да и народ Индрака появился на свет где-то в этих горах…
Хотя чем она рискует? Не убьют же ее, верно? Эти крохотные созданьица совсем не выглядят враждебными или опасными. Худшее, что может случиться — не разрешат забрать треклятых Стальных Солдат.
Придя к такому выводу, Ванесса решительно рассказала длику, зачем и для чего они нарушили покой его родных гор.
Белый карлик задумчиво дернул носом.
– Я не очень хорошо отличаю одного человека от другого… — с сомнением произнес он, — …но, по-моему, ты не из Рокуша. Женщины людей Рокуша побледнее, у них не так выступают скулы и другая форма глаз.
– Ну да, не из Рокуша, — не стала отрицать очевидного Вон. — Из Америки. И частично из Китая.
– Никогда не слышал таких названий. Это где-то за океаном?
– Ну… можно и так сказать…
Не вдаваться же сейчас в долгие объяснения, откуда она на самом деле? Все равно получится плохо — очень уж запутанная сложилась история.
– Мы никогда не враждовали с людьми Рокуша, — задумался кииг. — Хотя мы почти никогда ни с кем не враждовали. Только со стекр-аамами, но это была односторонняя вражда — мы не желали им ничего дурного. Люди с оружием и человек с железным крюком тогда очень помогли нам…
Ванесса терпеливо ожидала продолжения. Длик несколько раз согнул хрупкие пальцы, подергал носом, внимательно разглядывая сидящую на корточках девушку, и наконец промолвил:
– Хорошо, пусть будет так. Я покажу вам дорогу к секретному арсеналу Торакори.
Глава 27
Девяносто девять автоматов-меченосцев[10] построились вытянутой подковой. Ростом с человека, но жутко тощие, словно составленные из вешалок для одежды. Вместо ног — одно-единственное колесо. Откидывающиеся скобы позволяют сохранять равновесие в неподвижном состоянии. Руки — длинные клинки, в спине бешено вращается зубчатое колесо, из раскрытого рта торчит ружейное дуло. В плечах и грудине — патронташи.
Руорк Машинист тщательно осмотрел свой личный отряд. Великолепные бойцы. Каждый успешно заменит четыре… нет, даже пять дюжин обычных солдат. При столкновении с врагом такой боевой автомат сразу извергает шквал свинца, а если кто-нибудь после этого выживет — встретится с руками-клинками.
Раньше Руорк экспериментировал с другой моделью — похожей на цельнокованый доспех с шипами. Этакий железный дикобраз с перевернутым ведром вместо головы. Из одной руки торчит длинная пика, в другую намертво вделан мушкет. Выглядели эти автоматы на редкость устрашающе… пока стояли неподвижно. В движении же производили страшный шум, постоянно на что-то натыкались, а при малейшей неровности почвы — падали и бестолково сучили ногами. В почве потом оставался весьма характерный отпечаток.
Проверять их в боевых условиях Руорк не стал.
Зато новая модель получилась весьма удачной. Хорошо бы наделать их побольше. Трех-четырех тысяч будет достаточно, чтобы сформировать боеспособную армию. Эффективную, высокомобильную, надежную, не требующую снабжения… если не считать патронов и текущего ремонта, конечно. Такой солдат будет гораздо полезнее устаревшего механизма под названием «человек».
Руорк уже неоднократно заводил на эту тему разговор с владыкой Бестельглосудом, но тот всегда отказывал под благовидным предлогом. Слишком-де дорого обойдется, а бюджет и без того дырявый. И ненадежно — если неприятель сумеет прикончить колдуна-оператора, его автоматы либо просто замрут, либо станут неуправляемыми, начав атаковать всех подряд. Руорк принялся было объяснять, что автомата можно настроить так, чтобы он подчинялся обычному человеку или вообще действовал самостоятельно, без всякого управления, но Бестельглосуд даже не стал слушать.
Интересно, кому он пытается задурить голову? Руорк-то отлично понимает, какова истинная причина этих постоянных отказов. Ведь если столь грозная сила все-таки будет создана, контролировать ее станет… кто?.. Правильно, Руорк Машинист. Другого такого специалиста по колдовским механизмам в Серой Земле не найти.
Естественно, глава Совета опасается чересчур усиливать Второго Маршала. Дрожит за свое кресло, трусливая жаба… Ведь не докажешь, что его, Руорка, не волнует вся эта поганая политика. Ему нужно только одно — карт-бланш на дальнейшие исследования. Хорошее финансирование и побольше человеческого материала для опытов — чего еще желать? Разгадка ведь уже совсем близка… совсем близка…
Еще чуть-чуть, и он наконец достигнет заветной цели — подлинного бессмертия в механическом теле! Совершенном теле, полностью лишенном этой хлюпающей органики!
Там, за горизонтом, в какой-то паре часов марша, начинаются уже рокушские земли. Войска стягиваются к границе с предельной скоростью. Он, Руорк, явился первым. Точнее, еще раньше сюда прибыл Астрамарий Целебор Краш, но этот надолго не задержался. Взял несколько всадников на вемпирах и отбыл в неизвестном направлении. Видимо, решил лично провести разведывательный вылет.
Йоганц Изменяющий и варварский царек Айюки появятся через пять-шесть дней. Примерно столько же потребуется, чтобы подтянулись войска Квиллиона Дубля. Хотя его передовой корпус уже здесь — вон, знамена развеваются.
Правда, часть армии Квиллиона добраться уже не успевает. Четыре дивизии до сих пор на полуострове Тихи. Дожидаться их будет неосмотрительно — того и гляди, рокушцы нагрянут в гости первыми.
– Добрый вечер, Руорк, — тихонько донеслось сзади.
Колдун-полуавтомат неторопливо повернулся. Ему слащаво улыбнулся другой колдун — среднего роста, с редкими волосиками, выпуклым животиком и длинным остреньким носиком, выступающим из пухлых щечек. Квиллион Дубль, одиннадцатый в Совете Двенадцати, Третий Маршал Серой Земли.
– Ты явился раньше, чем я ожидал, — меланхолично заметил Руорк. — Или это не ты сам, а одна из твоих копий?
– А какая разница? — хихикнул Квиллион, потирая вечно потные ладошки.
Руорк как бы невзначай откинул плечевые пластины, поднимая двухдульные минимортиры. Заряды разрывные, способные продырявить слой стали в палец толщиной.