– Му-бу-бу… — пробормотали откуда-то снизу.
Логмир Двурукий прервал пламенную речь и досадливо обнаружил, что собутыльник свалился под стол и теперь валяется там с блаженной улыбкой во всю харю. Неудивительно — он еще до совместной пьянки успел хорошо набраться.
– В битве человека и вина победило вино! — громогласно объявил великий герой. — Эй, хозяин, отнеси меня в комнату! Логмир желает спать!
Ночь промелькнула, как одно мгновение. Свалившись на невероятно грязную, пропахшую потом и клопами постель, Логмир тут же отрубился. Разбудило его ласковое летнее солнышко, с трудом продравшееся сквозь пыльное стекло.
– У Логмира похмелье… — пожалел сам себя закатонец, держась за голову. — А и выпил-то вроде самую малость… Не иначе толченых поганок в вино подмешали… мужеложцы…
К счастью, трактирщик оказался мужиком понимающим. На столе уже ждала чашка с настоем чайного гриба. Хороший напиток, кисленький такой. А главное — отлично помогает от похмелья.
– Ф-фух!.. – с размаху опорожнил чашку Логмир.
Нога уже почти не болит. На Логмире всегда все заживало быстро — на то и герой. Он сорвал вчерашние тряпки и задумчиво воззрился на причудливый шрам под ними. Похоже на корону со множеством зубцов.
Даже красиво, если подумать.
– Эй, еще крепкого вина и повязок почище!.. – потребовал герой.
Дверь резко распахнули. Но не для того, чтобы принести желаемое. На пороге высится вчерашний поручик — угрюмо хмурящийся, с налитыми кровью глазами. За ним толпятся мушкетеры.
– Именем Совета Двенадцати, ты арестован, чужак! — объявил серый. — Сейчас ты пойдешь с нами! В случае оказания сопротивления будешь убит на месте!
– За что это вдруг?! – поразился Логмир.
– По подозрению в шпионаже и незаконном пересечении границы. Поднимайся и следуй за мной.
– Ну надо же… — обиделся герой, не двигаясь с места. — А почему ты вчера был такой добрый и веселый, а сегодня такой злой и мрачный?
– Вчера я пьяный был.
Логмир грустно вздохнул, неохотно поднимаясь на ноги. Руки привычно потянулись к Рарогу и Флейму, но… на месте их не обнаружили.
– Это ищешь? — указал на катаны в руках ординарца поручик. — Твои сабли были конфискованы еще вчера вечером.
Он благоразумно умолчал о том, что конфисковали их не его люди, а трактирщик Фоллихани. Не стоит трепаться о том, что весь взвод вчера был пьян в сосиску и любой враг Серой Земли — да вот хоть этот краснокожий шпион! — запросто мог их разоружить и повязать.
Хорошо, что среди ларийцев есть такие достойные люди, как этот трактирщик. Вот благодаря им в Ларии постепенно и налаживается нормальная жизнь. При новом, единственно правильном режиме всеобщей свободы, справедливости и магократии.
Шеи Логмира коснулась офицерская шпага. Тот чуть скосил глаза и медленно проговорил:
– Скажи мне только одно — насчет девушки и кентавра ты вчера говорил правду, или как?
– Я ни слова не помню из того, что говорил вчера, — мрачно признался поручик.
– Ну, тогда извини… — сожалеючи мотнул головой Логмир.
В комнате словно сверкнула вспышка молнии. Рука со шпагой дернулась — но на месте закатонца уже зияет пустота. Сотая доля секунды — и враг уже переместился за спину поручика, нанося резкий удар локтем в шею. Серый сдавленно хрюкнул и согнулся, роняя клинок.
Мушкетеры подались назад. Из ножен потянулись шпаги. У серых их носят все рядовые — в дополнение к основному оружию.
Но ни одна шпага не успела покинуть ножны. Из комнаты вынесся настоящий буран в человечьем обличье. Логмир двигался так быстро и пронырливо, что его даже не успевали увидеть.
Удар коленом в живот ординарцу — и тот скрючивается, не успевая даже сообразить, что происходит. Толчок в грудь ближайшему солдату, чтобы не мешался, резкое крученое движение — и в руках Логмира вновь бессменные катаны.
Рарог и Флейм заработали с частотой комариных крыльев. Фшшуууууухххх!.. и сразу шестеро мушкетеров валятся распаханными надвое. Человек-молния мелькает то там, то здесь, с кривой усмешкой полосуя серокожих одного за другим.
Через полминуты Логмир удовлетворенно замер, окидывая побоище взглядом. Плечо саднит — один из мушкетеров все же сумел его задеть. Слишком уж тесно, совершенно нет пространства для маневров.
Но в итоге он, как обычно, вышел победителем. Две с лишним дюжины мертвых и тяжелораненых.
– Ничего так получилось, — сладко потянулся Логмир. — Неплохая гимнастика с утра…
– Единый Дух, спаси и сохрани!.. – в ужасе возопил трактирщик Фоллихани, поднявшийся на шум. — Какой ужас, зеньор, что же вы наделали?!
– Да ну, чего я-то… — скромно потупился Логмир. — На кой хаб лезли-то, спрашивается? Я бы их первым не трогал, мамой клянусь!
– Но они мертвы, они все мертвы!!! – заревел раненым уррогом Фоллихани. — Что же мне теперь делать?!
– Что делать, что делать… Похорони их. А то вонять начнут.
Моав Ехидна зевнула, закрываясь ладонью от бьющего в глаза солнца. Опять не удалось как следует выспаться — ночью привели очередного заключенного, а тот оказался до жути шумным. Распевал песни, горланил что-то на дикой смеси рокушского и альберийского…
Хорошо хоть, под утро утихомирился. Теперь наконец-то можно вздремнуть — все равно больше заняться нечем.
В дверях зазвенели ключи. Пожилой капрал внес поднос и добродушно пробасил:
– Ваш завтрак, зеньора колдунья. Яйцо с двойным желтком, гляньте-ка!..
– Спасибо, Манрыкан, — приветливо улыбнулась тюремщику Моав.
Учитывая заслуги перед короной, камеру ей предоставили весьма комфортабельную. Кормят тоже очень неплохо. Но выпускать пока что и не думают. Снятие ошейника тоже не обсуждается. Как бы там ни обернулось, она по-прежнему пленная серая колдунья, оранжевый плащ.
Вот когда война закончится — тогда и решат, что с ней делать.
– Что это за соседа вы мне подсадили, Манрыкан? — вежливо спросила Моав.
– Шумел?.. – сочувственно почесал в затылке капрал. — Ну, если меня спросить, этот у нас долго не задержится…
– Почему? Он разве не политический?
– Политический, потому и здесь. Вроде бы короля прилюдно поносил, да еще королевскую статую, звиняйте за выражение, обосцал. Только если меня спросить, этого парня в клинику надо, а не к нам.
– Да, шумит он сильно… — согласилась Моав.
– Не иначе скоро переведут, — сказал Манрыкан. — Еще и покалечен бедолага — ступня от лодыжки деревянная, пол-уха в драке откусили…
Моав Ехидна рассеянно покивала. Дверь закрылась, и колдунья осталась наедине со своим завтраком. Омлет из двух яиц, свежая ветчина, еще теплый хлеб… Даже и не скажешь, что в тюрьме.
Минуточку… Деревянная ступня?.. Пол-уха и деревянная ступня?.. Почему ей это кажется таким знакомым?..
Вилка замерла в воздухе. Моав резко вскочила и забарабанила в дверь.
– Манрыкан!!! – истошно вопила она. — Кто-нибудь!!! Откройте, откройте, выпустите!..
Сзади послышался слабый смешок.
– Выпустите… меня… — прошептала Моав, поворачиваясь к звуку.
На стене засветилось белое пятно. И из этого пятна высунулся низенький, необычайно бледный человечек.
На правой ноге вместо лодыжки и ступни — деревяшка. На тыльной стороне ладоней — что-то вроде губных гармошек. Искривленный в усмешке рот демонстрирует клыки — очень длинные и острые клыки…
– Дзецар Киллер… — сглотнула Моав, оседая на пол.
– Моав Ехидна, — тоже узнал ее Дзецар. — Значит, Хог дал верные сведения…
Жуткий колдун-полукровка осклабился, поднимая руку. Кровь отца-Злыдня даровала ему оттенок кожи и волос, позволяющие при необходимости выдавать себя за рокушца без всякой маскировки.
Благодаря этому он и сумел стать одним из особо доверенных агентов Турсеи Росомахи…
«Губная гармошка» тихо щелкнула, и Моав вздрогнула, опуская глаза. Грудь пронзило сразу тремя крохотными шариками. Уже этого достаточно, чтобы убить кого угодно, а тут еще колдовской холод, расходящийся по телу…
– Зеньора колдунья?.. – приоткрылась дверь.
Манрыкан бросил один лишь взгляд на происходящее в камере и дико закричал:
– Тревога-а-а-а-а!!! Трево-о…
Крик захлебнулся. Капрала тоже пронзило колдовскими пулями. Дзецар довольно ухмыльнулся, нашарил в своем тряпье бутылочку фиолетовой жидкости и с удовольствием отхлебнул.
Через несколько секунд к камере примчались еще два тюремщика. Они не стали тратить времени на крики, сразу бабахнув из пистолей.
Усмешка Дзецара стала еще шире. Зелье уже подействовало — пули прошли прямо сквозь него, расплющившись о стену.
На глазах изумленных тюремщиков колдун помахал ручкой и растаял в воздухе.
Глава 30
Глубокая тьма. Длинный извилистый коридор, плавно спускающийся все ниже и ниже — к самым корням горы Орлиный Клюв. Никаких ступеней — ровный и очень удобный пандус, как в дорогих подземных автостоянках. Под ногами мокро — протекает подземный ручеек. Вдали слышно капанье воды.
Глава 30
Глубокая тьма. Длинный извилистый коридор, плавно спускающийся все ниже и ниже — к самым корням горы Орлиный Клюв. Никаких ступеней — ровный и очень удобный пандус, как в дорогих подземных автостоянках. Под ногами мокро — протекает подземный ручеек. Вдали слышно капанье воды.
Хотя насчет глубокой тьмы стоит дважды подумать. Над головой Креола, идущего первым, пылает ослепительное солнце. Заклятие Света в мощнейшем своем варианте. Кажется, что туннель усеян электрическими лампами — ни одна тень не укроется от этого магического прожектора.
Шагающая следом Ванесса и замыкающий вереницу Индрак хранят скорбное молчание. Подавлены смертью престарелого дэва. Ведь это, возможно, и в самом деле был последний дэв Рари…
Конечно, разумом понимаешь, что иначе было нельзя. Он бы ни за что не пропустил их добром. Да и в любом случае старику недолго оставалось — предстоящую гибель он воспринял с явным облегчением. Бессменный часовой мучительно устал стоять на посту, зная, что смены уже никогда не будет…
Но Ванессу и Индрака одинаково возмутило то, с каким безразличием отнесся к этому Креол. Он испепелил дряхлого великана как-то очень походя, словно пришиб досаждающую муху. Правда, надо отдать ему должное — смерть наступила мгновенно, дэв даже не успел ничего почувствовать.
– Ученица, не смотри на меня таким злым взглядом, — раздраженно проворчал маг. — Может, у тебя был лучший вариант действий?
– Все равно так нельзя… — насупилась Вон. — Можно было его просто усыпить или оглушить…
– Нет, это плохо, это очень плохо! — замотал головой Индрак. — Если враг прорвался через врата, а страж остался жив — это очень плохо, очень постыдно!
– Вот именно, — подтвердил Креол. — Он шестьсот лет стерег эту дверь. А до него ее полторы тысячи лет стерегли его деды-прадеды. Каково ему было бы умирать со знанием, что он их всех подвел?
– Ненавижу эту твою логичность, — исподлобья посмотрела на него Ванесса. — Всегда подводишь доказательную базу, и получается, что ты прав! Но ведь на самом деле ты просто махровый садист! Тебе ведь просто нравится убивать, разве нет?!
– Нравится, — кивнул маг. — Но мне не нравится убивать слишком слабых. Мне не нравится убивать детей, женщин, стариков… если они не маги, конечно. Маг может быть хоть безногим инвалидом — он все равно не слабый. Вот скажи, тебя я хоть раз ударил?
– Я не слабая!!! – возмущенно пнула его под зад Ванесса.
– Ученица, не испытывай судьбу!!! – обернулся к ней взбешенный учитель, растирая ушибленную задницу.
Несколько следующих минут Креол шагал молча, начитывая заклятие Исцеления. В копчике пульсирует острая боль — все-таки Ванесса Ли не один час провела на татами, зарабатывая свой черный пояс.
– Ладно, а почему же ты тогда Хуби все время колотишь? — заговорила Вон, когда они оба поостыли. — Он тоже слабый!
– А он меня просто злит, — мрачно ответил Креол. — Не знаю, почему я его вообще до сих пор не прибил.
– Да, это вопрос… — задумчиво согласилась Ванесса, вспомнив сумку с испоганенным бельем.
Под ногами что-то тихо звякнуло. Одна из плит вдавилась вглубь. Креол тут же резко подался назад — амулет на груди полыхнул жаром, предупреждая об опасности.
– Эй, не пихайся!.. – запищала Ванесса, жестоко сплющенная между магом и дэвкаци. Ее-то Креол оттолкнул легко, а вот скалоподобный Индрак даже не шелохнулся.
Мигом спустя там, где только что была голова Креола, просвистело серпообразное лезвие. Вдавившаяся плита оказалась включателем ловушки.
– Гляжу, нам здесь не очень-то рады… — пессимистично заметил маг.
– И как ты только догадался? — язвительно поинтересовалась Ванесса. — Вперед, сапер, в темпе!
Сама она, разумеется, в авангард не рвется, предпочитая прятаться за широкой спиной учителя. Может, и малодушие, но если бы первой шла она, ей бы сейчас уже снесло голову. А у Креола есть магическая «сигнализация» и разные защитные чары, вот и пускай принимает на себя все шишки.
И вообще — его убить гораздо труднее, чем ее, простую американскую девушку. Этот проклятый шумер и с отрезанной головой не помрет — проверено на практике.
В течение следующих пяти минут Креол вляпался еще в дюжину разных ловушек. Совершенно не привыкший проявлять осторожность, он ломился напролом, словно носорог сквозь тростниковые заросли. Уважающий себя архимаг не уступает дорогу даже столбам — сам виноват, если попался навстречу.
В Шумере когда-то был архимаг Арза, прозванный в народе Хана-Всему-Живому. Под старость он совершенно ослеп, но и не подумал обзавестись поводырем или хотя бы тростью — с его пути и так все разбегались.
Даже крупные хищники.
Строители, проложившие туннель под горой Орлиный Клюв, не поскупились на подарки для незваных гостей. Креол потерял две Личные Защиты и в конце концов просто начитал на себя Бронзовый Доспех. Самые разные ловушки — лезвия, вылетающие из стен, плиты, падающие на головы, проваливающиеся полы, потайные самострелы, стреляющие отравленными иглами…
Правда, успешно срабатывали не все. Неоднократно случалось так, что очередная ловушка, задетая плюющим на все Креолом, только жалобно скрипела и тут же замолкала. Смертоносное лезвие могло не выстрелить из стены, а просто вывалиться или даже высунуться одним краешком. Плита могла не обвалиться, а всего лишь потрескаться и раскрошиться.
– Само собой разумеется, — прокомментировал длик с высоты плеча Индрака. — Конечно, древние гориане знали толк в разных механизмах, но этот арсенал все-таки был законсервирован около двух тысяч лет. Горные обвалы уничтожили часть перекрытий, и рукотворные катакомбы соединились с природными. Внутрь проникла вода. Неудивительно, что большинство ловушек давно проржавели и поломались.
– А эти… Стальные Солдаты? — забеспокоилась Ванесса. — Они-то не проржавели? Может, мы вообще зря идем?
– Не увидим — не узнаем, — дернулся всем телом кииг. — Никто из моих сородичей никогда не бывал в этой части Торакори. Нас не интересуют механизмы, предназначенные для войны.
– Зато меня интересу… — начал было, но тут же поперхнулся Креол. — Йуууюх!..
Бронзовый Доспех пригодился очень быстро. Наступив на плиту с потемневшим от времени узором, Креол тут же оказался в положении котлеты для гамбургера.
Каменные плиты с обеих сторон молниеносно сомкнулись, выпуская множество стальных шипов. Вокруг мага замерцала темно-желтая дымка защитного поля, но тело все равно изогнулось в неестественной позе. Голову повернуло набок, руки искривило наподобие мексиканского кактуса. Один шип оказался у правого зрачка, другой почти коснулся паха.
– Э-э-э… Помогите, что ли… — прохрипел зажатый меж стенами Креол.
– Индрак сейчас поможет, — вызвался гигант, с трудом протискиваясь мимо Ванессы.
Нечеловеческая силища дэвкаци оказалась как нельзя кстати. Индрак аккуратно отломил несколько шипов молотом, положил на освободившиеся участки ладони и резко выдохнул, раздвигая плиты обратно. Креол вывалился и завертел головой, расправляя затекшую шею.
– Молодец, могучий Чубакка! — похвалила Индрака Ванесса.
Через несколько минут она, стараясь идти след в след за учителем, вдруг обо что-то споткнулась. Первым позывом было завопить и кинуться ничком, прикрывая голову, но девушка все же сдержалась. Будь это ловушка, Креол обязательно бы в нее вляпался.
Это оказался череп. Самый обыкновенный человеческий череп. А у противоположной стены обнаружилось и все остальное. Похоже, останки лазутчика, много лет назад сумевшего проскользнуть мимо стражей-дэвов, но угодившего в ловушку.
Судя по тому, как далеко откатилась голова, несчастному досталось одно из стенных лезвий-серпов.
– Бедный Йорик!.. – задумчиво подняла череп Ванесса. — Я знала его, Горацио… это что за чертовщина?!
Самый обыкновенный человеческий череп оказался вовсе не самым обыкновенным. У него нет глаз. Конечно, само по себе отсутствие глаз у голого черепа удивления не вызывает… но ведь и глазниц тоже нет! Челюсти с прекрасно сохранившимися зубами, треугольная дырка на месте носа… а выше только ровная кость.
– Чудовище! — пророкотал Индрак, заглядывая Вон через плечо.
– Урод какой-то, — согласился Креол.
– Не урод и не чудовище, — мягко возразил длик. — Это череп броношена. В наших горах этот народ весьма распространен.
– А куда делись его глаза?! – потребовала ответа Ванесса.
– Их никогда и не было. Броношены внешне похожи на вас, людей, только очень бледные, безволосые и с большими оттопыренными ушами, но ни глаз, ни даже глазниц у них нет. Они живут глубоко под землей, в кромешной тьме, и ориентируются, колебля воздух, как летучие мыши.
– Колебля воздух… ультразвуком, что ли?..
– Мне незнакомо это слово. Но, возможно, вы называете это так.
Подошел к концу тоннель, кишащий ловушками. И впереди открылся просторный зал с какими-то громоздкими агрегатами и множеством неподвижных фигур. Статуи. Сотни человекоподобных статуй.